Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

КНДР после ужесточения Советом Безопасности ООН санкционного режима назвала подобные меры "закулиснымиманеврами США". В Пхеньяне вновь обратились к генеральному секретарю ООН с просьбой пояснить законность введения санкций СБ в отношении страны.

"Принятие резолюции 2231 — лишь очередной акт нарушения полномочий и явного посягательства на суверенитет и права на самооборону, абсолютно законное право КНДР. Таким образом, КНДР это полностью отрицает", — говорится в письме постпреда КНДР при ООН Я Сон Нама генсеку всемирной организации.

Тридцатого ноября СБ ООН принял новую резолюцию 2321, ужесточив санкционный режим в отношении Пхеньяна после проведенного ядерного испытания.

В марте и октябре постпредство КНДР при ООН направило в секретариат ООН письмо с просьбой разъяснить правовую основу санкционных резолюций Совета Безопасности действующих в отношении страны.

Как подчеркнул постпред страны в новом письме, ответа на прошлый запрос от секретариата не последовало. "Это явный показатель того, что санкционные резолюции против КНДР являются только незаконными и нелегитимно сфабрикованными, основанными лишь на интересах и закулисными маневрами США", — говорится в заявлении.

Северокорейский дипломат вновь призвал секретариат ООН "дать ответственный и беспристрастный ответ в такой манере, которая бы убедила международное сообщество, и в соответствии с миссией ООН по поддержанию мира и безопасности".

Официальный представитель генерального секретаря ООН Стефан Дюжаррик подтвердил журналистам во вторник, что "последнее письмо было получено" и изучается.

Ольга Денисова.

За 11 месяцев 2016 года международный грузопоток между Россией и Китаем и между Россией и КНДР через железнодорожные пограничные переходы вырос на 10,5% по сравнению с январем-ноябрем 2015 года. Объем международных перевозок составил 9,3 млн тонн, сообщает служба корпоративных коммуникаций Дальневосточной железной дороги.

Международный грузопоток осуществляется через три железнодорожных перехода с двумя странами – Китаем и Северной Кореей. Грузопоток на железнодорожном переходе Хасан - Тумангаг между Россией и КНДР за 11 месяцев 2016 года увеличился на 20,5% и составил 1,3 млн тонн. На переходе Гродеково – Суйфэньхэ между Россией и КНР грузопоток составил 6,4 млн тонн. На погранпереходе Камышовая – Хуньчунь между Россией и КНР за январь-ноябрь было перевезено 1,6 млн тонн грузов. Это на 79,9% больше, чем в 2015 году. Общий грузопоток между РФ и КНР вырос на 9%.

Анастасия Дорожкина

В 2017 году возрастут скорости движения на востребованных маршрутах

Количество поездов увеличится на тех направлениях, где есть высокий спрос на перевозки

Новый график и план формирования грузовых поездов будут введёны с 00 часов 00 минут 11 декабря со сроком действия до 10 декабря 2017 года. Общие размеры пассажирского движения составят 565 пар поездов в 411 сообщениях, что на четыре пары больше, чем в предыдущем графике.

Об этом сообщил 5 декабря на оперативном совещании вице-президент ОАО «РЖД» – начальник Центральной дирекции управления движением Павел Иванов. Российскими железными дорогами будут назначены 500 пар поездов, или 88,5% от общих размеров движения, администрациями стран СНГ и дальнего зарубежья – 69 пар, а четыре пары будут обслуживаться совместно.

Как отметили в Центральной дирекции управления движением, география курсирования пассажирских поездов достаточно широка - она включает страны Европы, в том числе Германию, Францию, Польшу, Австрию, Чехию, Монако, Италию, Финляндию и простирается до Китая, Монголии и Северной Кореи. Всего заложено 20 международных маршрутов. Возобновляется курсирование поезда сообщением Москва – Берлин, сформированного из вагонов «Тальго». Он будет отправляться с Курского вокзала два раза в неделю, каждую субботу и воскресенье.

В сообщении со странами СНГ будут курсировать 123 пары, что заметно меньше, чем в прошлом графике. Связано это с заметным сокращением количества поездов, прежде всего, на Украину. Кроме того, оптимизация коснулась и ряда поездов в Прибалтику. В то же время теперь увеличено число маршрутов на наиболее востребованных направлениях внутри страны. Для того, чтобы максимально удовлетворить потребности населения в перевозках, разработаны расписания для 23 пар новых поездов, для восьми пар изменены маршруты. Повышаются и скорости движения, прежде всего это касается «брендовых» поездов – «Сапсанов», «Ласточек», «Аллегро». Так, на направлении Санкт-Петербург – Хельсинки маршрутная скорость «Аллегро» возросла со 108,1 км/час до 117,7 км/час. Со 114,7 км/час до 115,6 км/час увеличена и скорость поезда «Стриж» сообщением Москва – Нижний Новгород.

Всего в графике-2016/2017 ускорено 366 поездов. Общее увеличение скорости составило 161 час.

В то же время барьерными местами при этом остаются пригородные зоны крупных мегаполисов, где пропускные способности в часы пик просто исчерпаны, а интервал движения попутного следования составляет 5–6 минут.

Кстати, общие размеры пригородного движения также выросли и теперь достигают 3571 пару против нынешних 3447 пар. Как отметил Павел Иванов, связано это в основном с запуском Московского центрального кольца.

Увеличилось в новом графике и количество поездов, которые курсируют в рамках программы «Дневной экспресс», – всего предусмотрено 43 пары поездов на 22 маршрутах (было 38 поездов на 21 маршруте). Более рациональному использованию подвижного состава и тяги будет способствовать и увеличение многогруппных поездов – их стало 109 пар вместо 104.

Что касается грузового движения, то и в этом сегменте предусматривается улучшение целого ряда основных показателей. Так, участковая скорость повышена на 0,1 км/ч и составит 44,7 км/ч. Растут и маршрутные скорости движения. Так, скорость движения поезда в рамках проекта «Транссиб за 7 суток» достигнет почти 1200 км/сут.

Средний вес грузового поезда запланирован с ростом на 0,2% к уровню 2016 года и составит 4010 тонн. Исходя из анализа складывающейся ситуации, было оптимизировано количество «ниток» под специализированные расписания. Дело в том, что использовались они в этом году всего лишь примерно на 30%. В новом графике будет всего 500 таких расписаний.

По словам Павла Иванова, в целом график предусматривает междорожную передачу в размере 225,9 тыс. вагонов в сутки, тогда как, к примеру, 4 декабря она составила 179 тыс. вагонов. При этом он обратил внимание на то, что количество предупреждений по ограничению скорости в графике по сравнению с предыдущим годом увеличено. Это связано с тем, что пока программа по повышению скоростей выполнена в этом году в недостаточном объёме . Кроме того, возросли ограничения и для порожних вагонов.

И, как отметили в дирекции, с вводом нового графика запускается технологический процесс подготовки графика движения уже на 2017/2018 год. Кстати, первым вице-президентом компании Анатолием Краснощёком уже подписано соответствующее распоряжение. Как пояснили в дирекции, это трудоёмкий процесс, и он включает в себя много этапов, причём в нём задействованы не только движенцы, но и специалисты самых разных направлений – инфраструктуры, тяги, пассажирского комплекса, Центра фирменного транспортного обслуживания и т.д. Кроме того, уже началась плотная работа по подготовке к организации перевозок болельщиков, которые посетят нашу страну во время проведения Кубка конфедераций по футболу летом будущего года. Такая же работа, но в больших масштабах будет проведена и для организации перевозки болельщиков в 11 городов нашей страны, которые примут участников Чемпионата мира по футболу уже в 2018 году.

Олег Сергеенко

США: выборы прошли — схватка продолжается

Автор: Александр ДРАБКИН. Политический обозреватель «Правды».

В Москве по одному из центральных телеканалов выступил маститый американский политолог. Он сравнил избранного президента США Дональда Трампа с обезьяной, которая взялась управлять огромным пассажирским авиалайнером. И добавил, что сам он не хочет лететь на таком самолёте. Журналисты шутят: видимо, скоро ещё один политэмигрант покинет Соединённые Штаты.

«Хромая утка» и «Линия Столтенберга»

Когда Барак Обама совершил последнюю гастроль по Европе в президентском качестве, комментариев было множество. Одни говорили, что ждали «голубя мира», а прилетела «хромая утка». Другие рассуждали о преемственности символов: дескать, Обама передал эстафетную палочку борьбы за свободу Ангеле Меркель. Третьи откровенно насмехались над «рукопожатием политического мертвеца».

Однако, как оказалось, дело обстояло весьма серьёзно: Обама прилетел, чтобы укрепить антитрамповский фронт в Америке поддержкой европейских лидеров. Насколько он в этом преуспел, покажет ближайшее время.

Антитрамповский фронт — отнюдь не фигура речи. Противники избранного президента США, похоже, ничего не поняли и ничему не научились. «Гардиан» оценивала ситуацию так: «Когда посреди европейской ночи подсчёт голосов начал склоняться в пользу Дональда Трампа, в соцсетях стали писать, что российская разведка одержала крупнейшую победу в истории страны. Более того, что Кремль уже захватил США».

Журнал «Фокус» продемонстрировал собственное видение проблемы: «Хиллари Клинтон в ходе предвыборных выступлений называла Трампа «путинской марионеткой». В СМИ со ссылкой на инсайдерскую информацию из спецслужб курсировали сведения о якобы имеющихся у Кремля компрометирующих Трампа видеозаписях секс-оргий, снятых во время его приезда в Москву. При помощи этих картинок русские могли бы оказывать давление на республиканца».

Пытаясь добавить солидности своим рассуждениям, «Фокус» вносит в них нотку вероятности: «Доказательств существования записей нет, впрочем, и исключать их наличие нельзя — всё это вписывается в традиции КГБ…»

Подобная конспирологическая чушь, возможно, влияла на какую-то часть электората. Однако теперь уже пришла пора поговорить о серьёзном.

Как известно, противостояние Дональда Трампа и Хиллари Клинтон было персонификацией противостояния двух бизнес-элит: бизнесменов-производственников и бизнесменов-банкиров. С Трампом всё очевидно — он миллиардер, связанный со строительным бизнесом. Прочные контакты у него и с военно-промышленным комплексом (ВПК). В своей предвыборной программе Трамп обещал увеличить численность американской армии, усилить ВВС и ВМС новой техникой, развивать ПРО для защиты страны от Ирана и Северной Кореи. Такие ориентиры, разумеется, очень нравились элите ВПК и армейской верхушке.

Клинтон смотрела на финансовый капитал, и прежде всего на одного из тузов Уолл-стрит — Уоррена Баффета, инвестора, который постоянно входил в первую тройку мировых богачей. Он давал деньги демократам. А Барак Обама в инаугурационной речи даже откровенно назвал Баффета продюсером своей избирательной кампании.

Казалось бы, вся «революция Трампа» именно так и выглядит: непримиримая схватка элит за контроль над крупнейшей экономикой мира.

Однако в реальности всё оказалось иначе. Намерения Трампа возродить американское хозяйство на американской территории, его обещание вложить триллион долларов в развитие инфраструктуры обусловили резкий подъём биржевых индексов. Активы Баффета, в частности, подорожали на 11 (!) миллиардов долларов. Это многократно превышает все его расходы на избирательные кампании Билла Клинтона, Барака Обамы и Хиллари Клинтон. Оказалось, что деловые интересы Баффета и Трампа взаимосвязаны. Финансовые аналитики считают, что этим двум гигантам бизнеса будет куда проще договориться, чем их политическим выдвиженцам, которые нещадно лупят друг друга картонными мечами на потеху публике.

Эксперты считают, что Трамп сделал соответствующие выводы. Доказательство тому — встреча в «Трамп-тауэре» избранного президента с лидерами американской телеиндустрии — хозяевами телеканалов и звёздами экрана. Встреча эта была обставлена как таинственная беседа за закрытыми дверями. Пишущую прессу не допустили, записи делать не разрешалось. Поэтому судить о мероприятии газеты могли только по немногочисленным отрывочным и противоречивым высказываниям его участников.

Говорят, что Трамп был не просто груб, а очень груб. Он в глаза называл своих собеседников продажными лжецами — и это был отнюдь не самый резкий из его пассажей.

Лишённые информации эксперты рассуждали о том, что у Трампа есть вполне обоснованные претензии к телевизионщикам — они в ходе предвыборной кампании костерили его, что называется, «в хвост и гриву». Однако он не выбросил на игровой стол свою коронную фразу, которая в своё время обеспечила его ток-шоу необыкновенную популярность. А самого Трампа как телеведущего вознесла на телевизионный олимп и вознаградила именной звездой на Аллее славы в Голливуде. Там он теперь красуется рядом с выдающимися американскими мастерами кино. Фраза это звучала коротко, как выстрел: «Вы уволены». Многократно повторенная в адрес разных людей, она стала фирменным брендом Трампа. Но в нынешней своей встрече с теледельцами и телемастерами он её почему-то не использовал. Предполагают, что избранный президент хотел задать медиа-прессе хорошую взбучку, но не вести огонь на уничтожение: куда целесообразнее перетянуть провинившихся (и выпоротых) на свою сторону.

Такое развитие событий нельзя исключить. Люди склонны меняться до неузнаваемости. Вот, скажем, генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг ещё недавно с пылом-жаром строил «линию своего имени». Эта цепь боевых сооружений должна была протянуться от Балтики до Чёрного моря. Ощетинившаяся самым совершенным оружием и насыщенная войсками из семнадцати стран НАТО, эта «Линия Столтенберга» могла бы стать, по замыслу её авторов, серьёзным фактором военного давления на Россию.

Однако, когда выяснилось, что Трамп намерен перевести европейский фронт НАТО на самоокупаемость (и, проще говоря, дополнительных американских денег на разные громыхающие фантазии скорее всего не даст), Столтенберг тут же оповестил весь мир, что НАТО не находится в состоянии «холодной войны» с Россией. Прозрел, видимо.

«Как обострение классовой борьбы…»

Сейчас мир, затаив дыхание, следит за новым этапом сражения республиканцев и демократов на поствыборном пространстве. Идея сторонников миссис Клинтон «вывести на улицы американских городов миллионы противников Трампа и их руками сорвать инаугурацию президента» провалилась. Тогда был вброшен другой тезис: Трамп разжигает классовую войну в Америке, действуя по большевистскому образцу.

Многим новый пропагандистский ход показался просто смешным: миллиардер во главе рабочих масс — это же чепуха. Однако авторы идеи «большевизации Трампа» упорно настаивали: отнюдь не все вожди мирового пролетариата были рабочими. Карл Маркс — учёный, публицист, редактор «Рейнской газеты», а позже — «Новой Рейнской газеты». Фридрих Энгельс родился в семье фабриканта. А отец Владимира Ленина был чиновником в российской провинции. Однако это не помешало им осознать историческую роль рабочего класса и создать великую теорию построения социализма, которая была воплощена на практике — не без проблем, разумеется. Марксизм был и остаётся не догмой, а руководством к действию.

В период избирательной кампании Трампа ожили кое-где уже подзабытые понятия: классовая борьба, рабочая солидарность и противостояние с непомерно обогащающимися эксплуататорами. Есть страны, в которых за такие лозунги можно и под полицейский кулак попасть — дескать, это разжигание социальной розни. Однако революция жива, она бесконечна и непобедима. Очень образно пелось в давней бардовской песне: «Я это всё, конечно, понимаю, как обостренье классовой борьбы».

Сторонники Трампа, его электорат — это те, кого в Америке называют «красными шеями», «клетчатыми рубахами» и даже «синими воротничками». Они, в основном, белые. Ещё совсем недавно их именовали «становым хребтом страны» — их руками, в которые навечно въелись машинное масло и производственная пыль, была создана гигантская индустриальная мощь Америки. Они хорошо зарабатывали, жили в уютных собственных домах: страна богатела, процветали и «клетчатые рубахи».

Сейчас всё иначе. Промышленное сердце Америки — северо-западные штаты превратились в депрессивные регионы. Их продукция оказалась никому не нужна — вывоз капитала стал доминировать над вывозом товаров. Наступила эпоха глобализации, которая подкосила промышленный потенциал Соединённых Штатов. Дешёвую сталь эффективнее производить в странах с низкой заработной платой. Высокотехнологичное производство выгоднее развивать за тридевять земель, там, где практически дармовая (по американским нормам) рабочая сила и более чем щадящие налоги.

Мой коллега в восьмидесятые годы прошлого века много ездил по так называемому ржавому поясу на северо-востоке Америки. Он с изумлением взирал на рушащиеся брошенные заводы, оснащённые прекрасным оборудованием, на разбитые дороги, которые очень похожи на то, что мы видим у себя дома в глубинке, на пустые уже покосившиеся домики, бывшие недавно обиталищами счастливых семей. Увидев его изумление, представитель фирмы — владелицы всего этого богатства, пожал плечами: «Дешевле начать новое дело где-нибудь в Африке, а всё здешнее просто бросить, заплатив местным властям номинальный штраф за захламление окружающей среды. Конечно, возможно, что кое-что из оборудования можно будет продать по цене металлолома».

«А рабочие, их семьи, с ними что?» — спросил мой коллега. Фирмач пожал плечами: «Обойдутся как-нибудь. Конечно, зарабатывать столько, сколько они получали здесь, не удастся. Но в Америке каждый кузнец своего счастья!»

Конечно, вольномыслящие экономисты предупреждали: безразлично относиться к массам трудящихся опасно — дело может дойти до социального взрыва. Но их не слушали. И напрасно. Карл Маркс, цитируя в «Капитале» работу профсоюзного деятеля Т. Дж. Даннинга, более ста лет назад предупреждал: «Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которые он не рискнул бы пойти...»

Трамп рискнул пойти на конфликт с финансовой олигархией, сказочно разбогатевшей на глобальных проектах. Это было опасно. Но его поддержали простые люди, жители «одноэтажной Америки». Однако финансовая элита не сдаётся.

Знатоки американского закулисья уверяют, что идёт точечная обработка выборщиков. Их коллегия должна поддержать или отвергнуть выбранного президента 19 декабря нынешнего года. При этом коррупция галопирует: чтобы побудить выборщика отказаться от своей позиции, нужны немалые деньги — он многим рискует: а вдруг Трамп всё-таки победит и потом жестоко расправится с перебежчиком? Такое в американской истории уже бывало, тем более что не во всех штатах существует так называемое императивное голосование, когда выборщик обязан отдать свой голос в соответствии с волей народа — он может и передумать.

В последние дни был открыт новый фронт против Трампа: в трёх штатах — в Мичигане, Пенсильвании и Висконсине — потребовали пересчёта голосов, мотивируя это тем, что обнаружено 100 тысяч фальшивок.

Эксперты считают, что в пересчёте может принять участие Агентство национальной безопасности (АНБ), пока ещё подчинённое Обаме. А это затянет процесс на неопределённое время. Специалисты полагают также, что перед заседанием Коллегии выборщиков будет реализован мощнейший вброс антитрамповского компромата. На проверку и опровержение его уже не будет времени. Выборщики окажутся под мощнейшим давлением и проголосуют в пользу Клинтон.

Однако Трамп не сдаётся. Он объявил, что у него украли 3 миллиона голосов. Генеральный прокурор страны не может игнорировать такое заявление избранного президента и вынужден будет провести специальное расследование. Так что маятник электоральных предпочтений продолжает колебаться.

...Накануне дня голосования «Правда» в «Международном обозрении» напомнила о Гражданской войне в США, которая началась в XIX веке. Толчком к боевым действиям послужил конфликт на выборах президента страны. Учитывая количество оружия, которое находится в личном пользовании граждан США сейчас, повторение массовых беспорядков исключить нельзя.

Россия обратила внимание Японии на угрозы размещения системы противоракетной обороны США в Азиатско-Тихоокеанском регионе, заявил глава МИД Сергей Лавров по итогам переговоров со своим японским коллегой Фумио Кисидой.

"Россия считает, что обеспечение региональной безопасности возможно не на блоковой основе, а за счет налаживания равноправного, универсального диалога на основе принципов неделимости, безопасности", — подчеркнул российский министр, добавив, что соответствующие инициативы рассматриваются сейчас в рамках механизма Восточноазиатских саммитов.

В июле США и Южная Корея договорились о развертывании системы THAAD, предназначенной для перехвата баллистических ракет. Планируется, что систему развернут в Южной Корее к концу 2017 года. Как утверждают Вашингтон и Сеул, она предназначена для защиты от угрозы со стороны КНДР. Это решение вызвало обеспокоенность Москвы и Пекина, однако Япония приветствовала договоренность.

Глава МИД Японии Фумио Кисида заявил, что намерен обсудить с министром иностранных дел РФ Сергеем Лавровым ситуацию в КНДР, Сирии и на Украине, а также двусторонние отношения.

Кисида в начале переговоров с Лавровым отметил, что это уже третья встреча глав внешнеполитических ведомств двух стран в 2016 году. Министр высоко оценил контакты с российской стороной не только по двусторонним вопросам, но и по международной повестке дня.

"Сегодня я рассчитываю, что для подготовки визита президента (Владимира) Путина в Японию мы проведем дискуссию о двусторонних вопросах, и я намерен провести обмен мнениями по таким международным вопросам, как Северная Корея, Сирия и Украина", — сказал Кисида в начале беседы с главой МИД РФ.

Встреча Кисиды и Лаврова началась в субботу. Накануне глава японского МИД встретился с президентом РФ Владимиром Путиным. Кисида передал российскому лидеру послание премьер-министра Японии Синдзо Абэ. Путин, в свою очередь, вручил министру письмо для главы японского кабмина. Российский президент заверил, что Москва продолжает работу над имплементацией предложений по расширению экономического сотрудничества РФ и Японии, с которыми выступил Абэ.

«Артдокфест»: от А до Я

Леонид Павлючик, обозреватель "Труда"

В столице открылся фестиваль документального кино

Вчера в Москве открылся «Артдокфест» — крупнейший в нашей стране фестиваль документального кино. Он пройдет уже в 10-й раз и продлится до 9 декабря. Кроме столицы фестивальные фильмы будут показаны в Санкт-Петербурге и Екатеринбурге. География и аудитория «Артдокфеста» растут и расширяются, несмотря на то что киносмотр, ориентированный на серьезный, проблемный разговор о современности, в последние годы волей министра культуры Владимира Мединского не получает государственного финансирования. У фестиваля нашлись верные друзья, сторонники, инвесторы, которые поддержали «Артдокфест» и плечом, и рублем.

Нынешний «Артдокфест» порадует множеством интересных программ. Например, в секции «От А до Я» можно будет увидеть практически все фильмы — призеры главных о-течественных кинофестивалей, на которых в течение года показывали и премировали документальные фильмы. Программа «Война и мир» представит картины российских режиссеров, посвященные конфликту на Донбассе. Новая фестивальная программа «После Союза» познакомит с лучшими документальными фильмами, снятыми за последние годы в бывших национальных республиках. А секция «Юбилей «Артдокфеста» соберет знаковые картины, прогремевшие на фестивале за минувшее десятилетие.

Но главный интерес на «Артдокфесте», как водится, вызывает конкурсная программа, которую будет судить жюри во главе с известным драматургом, сценаристом, публицистом и общественным деятелем Александром Гельманом. Отборочная комиссия «Артдокфеста» отсмотрела порядка 1000 картин. Для конкурса было отобрано 22 новых фильма, снятых на русском языке (непременное условие фестиваля) кинематографистами из Германии, Эстонии, Чехии, Франции, Израиля, Украины, Белоруссии, Литвы, Казахстана, Голландии.

Само собой, в конкурсе будут и новые российские ленты. Среди них, например, «Хроники неслучившейся революции» питерского режиссера Константина Селина — его картина рассказывает о захлебнувшемся протесте дальнобойщиков, выступивших против введения системы «Платон». Известный режиссер-документалист Дарья Хренова в фильме «Голая жизнь» не только набрасывает штрихи к портрету художника-акциониста Петра Павленского, но и подробнейшим образом исследует болезненные точки взаимоотношений интеллигенции и власти. А питерская студентка Кристина Кужахметова в фильме «Красота» пытается найти эту самую красоту среди бескрайних алтайских степей. И у нее это получается.

Особый интерес вызывает участие в конкурсе фильма «Аустерлиц» мэтра современного кино Сергея Лозницы. Съемки его вызывающей шок картины проходили в музеях, которые находятся в бывших концлагерях — Дахау, Берген-Бельзен, Равенсбрюк, Заксенхаузен. В центре внимания режиссера — эмоции туристов, посещающих лагеря смерти. Премьера фильма состоялась в Венеции, позже фильм Сергея Лозницы был удостоен Гран-при фестиваля в Лейпциге. Теперь он поборется за золото «Артдокфеста» с другими участниками конкурсного ристалища.

Еще один корифей документального кино — Виталий Манский, будучи президентом «Артдокфеста», претендовать на награды не имеет права. Два новых его фильма будут показаны вне конкурса. Картина «В лучах солнца», рассказывающая о теневых сторонах жизни Северной Кореи, уже широко прошла в российском и мировом кинопрокате, собрала гроздь наград на престижных международных фестивалях и впервые в истории российского документального кино выдвинута на «Оскар». А вот его исповедальную ленту «Родные» пока мало кто видел. Она рассказывает о родных и близких режиссеру людях, живущих во Львове, Одессе, Киеве, в Крыму и на Донбассе. Получилась и пронзительная семейная хроника, и впечатляющий срез кровоточащего конфликта. При этом картина, по мнению автора, лишена какой бы то ни было политизированности.

Всего на фестивале будет показано более 150 фильмов. Поскольку прокат неигрового кино у нас в стране практически отсутствует, то «Артдокфест» — едва ли не единственная возможность увидеть современные документальные фильмы на большом экране. В Санкт-Петербурге показы пройдут в кинотеатрах «Англетер» и «Родина», в Екатеринбурге под фестивальные фильмы будет отдан экран «Ельцин Центра». А москвичи смогут приобщиться к лучшим образцам документального кино в главном столичном кинотеатре — «Октябрь». Цена на билеты по сравнению с игровым кино вполне щадящая.

 Япония наращивает военные расходы до рекордных показателей

Редакция Завтра

В грядущем финансовом году (с 1 апреля 2017 г.) Япония увеличит свои военный бюджет до рекордной величины - он составит 5,1 трлн иен ($44,6 млрд). Об этом сообщает газета Mainichi (Майнити).

Военные расходы Япония увеличивает пятый год подряд, с момента прихода на пост премьера Синдзо Абэ, но лишь второй год они превысят 5 триллионов иен.

Основное внимание будет уделено затратам на повышение противовоздушной обороны: планируется выделить ассигнования на обеспечение сил самообороны дополнительными ракетами противовоздушной обороны, способными поражать баллистические ракеты, а также подлодками с усиленными разведывательными функциями, передаёт РИА Новости.

Кроме того, правительство Японии планирует направить крупные средства на обеспечение кибербезопасности.

В Токио это объясняют такими угрозами безопасности страны, как регулярные и успешные ракетные испытания КНДР и возросшей активностью морских со стороны китайских ВМС у границ Южнокорейской Республики и в районе спорных островов в Восточно-Китайском море. Кроме того, военные траты предусматривают расположение войск США на территории страны.

Правительство Японии решило увеличить расходы на оборону и переоснащение армиив в декабре 2013 года. Власти объявили, что укрепление боевой мощи связано с действиями Китая, пытающегося «силой изменить статус-кво в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, а также в других регионах».

По оценкам Стокгольмского института защиты мира, на 2015 год Япония обладала пятым по величине военным бюджетом на планете (порядка 60 млрд долларов) и самым мощным флотом в регионе.

Летом 2015 года в стране был принят закон, который расширяет полномочия национальных Сил самообороны: японским военнослужащим разрешается участвовать в боевых действиях для защиты «дружественных стран», даже если Япония при этом не подвергается нападению; снимается ряд ограничений на действия войск при операциях в составе сил ООН за рубежом, в ходе которых японские военные ранее практически не имели права на применение оружия; разрешается подразделениям сил самообороны оказывать логистическую поддержку не только США, но и войскам других «дружественных стран» (круг этих государств не определен).

 Быть вместе, как зубы и губы

российско-китайские отношения и новая стратегия Соединённых Штатов

Юрий Тавровский

Буквально за несколько часов до оглашения итогов выборов в Америке делегация Изборского клуба встречалась с пекинскими финансистами и политологами. Китайский деятель весьма крупного масштаба заявил тогда: в обозримой перспективе нас беспокоят три вопроса. Во-первых, какую политику в отношении Китая будет проводить Клинтон. Во-вторых, что будет с российской экономикой. В-третьих, каковы будут последствия "Брекзита". Среди наших собеседников никто не сомневался в поражении Дональда Трампа.

Уже на следующее утро было любопытно наблюдать удивление видных представителей китайского экспертного сообщества вестями из-за океана. Ведь в справках и прогнозах "на самый верх" предсказывалась уверенная победа Хиллари Клинтон. Перефразировав русскую пословицу, можно сказать "Старый враг лучше новых двух". В самом деле, манеру поведения бывшей первой леди и недавнего госсекретаря изучили досконально, интересы стоящих за ней "групп влияния" просчитывали отлично. А тут вдруг появляется деятель малоизвестный и непредсказуемый, способный на резкие слова и неожиданные поступки. Солидной и неспешной китайской дипломатии, пожалуй, впервые предстоит непрерывно решать уравнения с большим количеством неизвестных.

Разбившись на небольшие кружки по интересам, мы стали обсуждать победу Трампа и пытаться предсказать его первые действия. Мне удалось сильно удивить собеседников предположением, что Трамп унаследует важнейшую составляющую внешней политики своего предшественника — тихоокеанскую. Вот каковы были мои аргументы.

Не справившись с противниками, усмирять союзников

Придя к власти, Барак Обама провозгласил себя "тихоокеанским президентом". Могли сказаться воспоминания юности, проведённой в доме бабушки на Гавайских островах. Там он — бывают же совпадения! — посещал миссионерскую школу, в которой за много десятилетий до этого учился первый президент Китайской Республики Сунь Ятсен. Но дело, конечно же, вовсе не в этом. Обама и стоявшие за ним силы уже тогда опасались начавшегося "мирного возвышения Китая".

После унизительных поражений во время тихоокеанских битв Второй мировой войны: бомбежки Пёрл-Харбора, разгрома и пленения американских войск на Филиппинах, страшных жертв при штурме Окинавы и других островов Японии, — Вашингтон стал очень нервным и имел все основания оставаться таковым и в послевоенные десятилетия. Этому сильно поспособствовала "потеря Китая" после победы китайских коммунистов и бегство клиентов США на Тайвань. Вырванная с трудом "ничья" в Корейской войне и фиаско в вой­не Вьетнамской только усилили привычку американских правящих кругов ожидать неприятностей с просторов Тихого океана и омываемых им стран Азии.

Неприятные сюрпризы не заставили себя ждать и начались где-то в конце 70-х годов в форме "японского экономического чуда". Что делать с соперниками на поле боя, американцы знали: удары авианосных групп, высадки морской пехоты. Но разбомбить заводы "Тойоты" или "Сони", высадить десант в токийском финансовом центре Маруноути как-то не представлялось возможным.

Работая в Токио в 80-е годы, я был свидетелем торговой войны с военно-политическим союзником, разделявшим идеалы либерализма и рыночной экономики, скопировавшим многие институты американского общества. Американцы непрерывно ужесточали требования "притормозить" экспорт и скупку "чувствительных" активов, от студий Голливуда до небоскрёбов в Нью-Йорке, открыть японские рынки для импорта риса, снять ограничения для других "священных" для японцев отечественных товаров. Но постепенно главным требованием стало повысить курс японской иены по отношению к доллару. Японцы кланялись всё ниже, виновато улыбались всё шире, но ревальвацию не начинали. Только к 1985 году открытый и скрытый нажимы сделали своё дело, и Япония подписала "соглашение отеля Plaza". Иена и цены на экспортные товары подорожали, промышленность резко сбавила темпы развития, экспорт упал, рынок недвижимости "схлопнулся". О "японском экономическом чуде" больше никто не вспоминал.

По совету многомудрых Киссинджера и Бжезинского похожую ловушку приготовили и для Китая. В 2009 году президент Обама приехал с визитом в Пекин и предложил председателю Ху Цзиньтао ни больше, ни меньше как совместное господство в мире. Крупным шрифтом было набрано "G-2", гегемония двух держав. Шрифтом помельче были записаны разъяснения: Штаты будут старшим, а Китай — младшим партнером. Однако то ли Пекин вообще не собирался ни с кем заключать "Священный Союз", то ли уже тогда хотел чего-то большего. Предложение было отвергнуто.

За двумя тиграми погонишься…

Ответом Вашингтона стала разработка комплексной стратегии сдерживания Поднебесной всеми имеющимися средствами. Первая линия окружения была традиционной, военной. Собрать у берегов Китая две трети судов U.S.Navy. Активизировать соглашения с давними союзниками — Японией, Южной Кореей, Филиппинами и Таиландом. Создать угрозу главному маршруту транспортировки экспорта и импорта через Малаккский пролив, разместив в Сингапуре боевые суда и самолёты. Всё это предусматривала концепция "Pivot to Asia" ("Поворот к Азии"), оглашённая госсекретарём Хиллари Клинтон в 2011 году. Ради концентрации сил на этот антикитайский "поворот" Белый дом был готов даже сократить масштабы вмешательства в других районах мира, уйти из Афганистана и других "горячих точек".

Вторая линия называлась Транстихоокеанское торговое партнёрство (ТТП), которое должно было объединить в зону свободной торговли 12 стран тихоокеанского бассейна, кроме самой крупной торговой державы — Китая. Во имя сдерживания Пекина Вашингтон пошёл на целый ряд уступок другим странам-членам ТТП, подчас — даже вопреки собственным экономическим интересам. Именно эти уступки стали причиной затягивания ратификации уже подписанного документа в Конгрессе и резкой критики данного соглашения со стороны как республиканского, так и демократического кандидатов в президенты США.

Неудача договора о ТТП, на мой взгляд, была закономерным следствием попытки одновременно создать ещё одну новую зону свободной торговли — Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (ТТИП). Это объединение должно было ещё сильнее привязать Евросоюз к США и, в частности, увековечить санкции против России, создать вокруг нашей страны кольцо экономической блокады вдобавок к НАТО. Американской дипломатии и самому Бараку Обаме пришлось и в этом случае преодолевать сопротивление потенциальных участников, включая Францию и других членов ЕС. Новые уступки, новое недовольство в Вашингтоне…

Распыление сил на геоэкономических фронтах сопровождалось такими же действиями на фронтах геостратегических. Так и не выбравшись из афганской ловушки, Вашингтон попал в новые: в Сирии, Ливии, Ираке, на рубежах России. Были и достижения: удалось резко ухудшить связи между Японией и Китаем из-за островов в Восточно-Китайском море, между странами Юго-Восточной Азии и Китаем из-за островов и морских пространств Южно-Китайского моря. Провоцируя Пхеньян на гонку вооружений, США в качестве "защитных мер" стали размещать ракетные комплексы THAAD в Южной Корее.

Однако баланс удач и провалов сложился явно отрицательный. Китай не удалось сдержать ни в военном, ни в экономическом отношении. В ответ на активизацию военных приготовлений у своих берегов Пекин укрепил цепь островов Южно-Китайского моря, создав, по существу, выдвинутый в сторону США новый рубеж обороны. Ускоренно строится океанский флот, включающий авианосцы и новейшие подводные лодки. Создана самостоятельная космическая группировка и система киберзащиты.

Взяв курс на выход из "вашингтонского консенсуса", Китай приступил к созданию альтернативного "пекинского консенсуса". При доминирующей роли китайских капиталов возникло сразу несколько финансовых институтов глобального масштаба: Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, Фонд "Шёлковый путь", Новый банк БРИКС. С недавним включением в "корзину" резервных валют МВФ китайский юань окончательно превратился в мировую валюту. Ответом на переговоры о создании ТТП стало всё более популярное предложение образовать в этом же районе мира Всеобъемлющее региональное экономическое партнёрство (ВРЭП). Успешно продвигается реализация выдвинутой в 2013 году инициативы "Один пояс и один путь", призванной, в первую очередь, направить торговые потоки между Китаем, Ближним Востоком и Европой по безопасным континентальным маршрутам подальше от американских военных баз в Тихом и Индийском океанах.

"Разворот к Америке" не означает "Отворот от Азии"

Провал попыток военного и экономического сдерживания КНР к концу правления Обамы стал очевиден. Он стал важнейшей темой предвыборных выступлений не только республиканца Трампа, но даже поддержанной демократами бывшего госсекретаря Клинтон, лично огласившей "Поворот к Азии" в 2011 году. Однако ни один из двух претендентов не говорил об отказе от конфронтации с Китаем и поиске новых форм взаимодействия двух финансово-экономических систем. Речь шла только о выборе новых, более эффективных средств борьбы. Заявив о намерении понизить уровень конфронтации с Россией, покончить с войнами в мусульманском мире, в которых американские генералы не могут добиться победы, сократить военное присутствие в странах Европы и Азии, не желающих оплачивать американский "зонтик", Дональд Трамп ничего не говорил о "разрядке" с Китаем. Напротив, он грозил резко нарастить число авианосцев и других боевых судов, объявить торговую войну Китаю, обложив пошлиной в 45% товары из Поднебесной. Огласив смертный приговор ТТП, Трамп одновременно заявил о намерении заключить "жёсткие" двусторонние соглашения со странами тихоокеанского бассейна, при помощи которых можно будет контролировать уровень их связей с "красным драконом".

Но главное — "символ веры" Трампа, выраженный словами "Америка на первом месте" (America first!), исключает возможность сосуществования на равных с любой другой державой мира. Единственная страна, способная сегодня претендовать на такие отношения, — это Китай. Именно модель равенства заложена в концепции "нового типа отношений мировых держав", выдвинутой Председателем КНР Си Цзиньпином ещё в 2013 году. Эту концепцию он несколько раз безуспешно предлагал Бараку Обаме, отказываясь поступиться национальными интересами своей страны и согласиться на первенство США. Никаких уступок не стоит ожидать Трампу и в ходе весьма вероятных контактов на высшем уровне вскоре после начала деятельности новой администрации. Несмотря на существование в китайской элите, включая партийное руководство, сильных проамериканских настроений, товарищи по партии могут "не понять" любую слабину в отношениях с Трампом. Ведь первый год правления нового президента станет предвыборным для председателя Си Цзиньпина, которому в декабре 2017-го придется побороться за переизбрание на ещё один пятилетний срок.

Российский угол Тихоокеанского треугольника

Выслушав мои доводы в пользу продолжения новыми властями США старой политики сдерживания КНР, мои пекинские собеседники задали вполне логичный вопрос: какова будет позиция России? Не захотят ли в Москве встать над американо-китайской конфронтацией и получать выгоду в обмен на поддержку то одной, то другой стороны?

Свой ответ я начал с того, что у каждой из великих держав треугольника есть свои национальные интересы. Они могут меняться, создавая различные конфигурации в "треугольнике". Китай при Мао Цзэдуне и, особенно, при Дэн Сяопине мастерски сыграл на американо-советском противостоянии и за переход на сторону Америки получил огромные финансовые и технологические ресурсы, без которых не состоялось бы "китайское экономическое чудо". Национальные интересы СССР и КНР, совпадавшие до конца 50-х годов, окончательно разошлись.

На протяжении примерно последних 10 лет США осуществляют политику одновременного сдерживания как России, так и Китая, что подталкивало две наши страны если не к военному союзу, то к той или иной форме стратегического взаимодействия. В Вашингтоне вряд ли хотели получить такой побочный эффект, но не могли действовать иначе. Исходя из собственного понимания национальных интересов, правящие круги Соединённых Штатов стремятся не допустить утраты статуса мирового гегемона, а также эмитента глобальной валюты — доллара. Понадеявшись на слабость России после распада Советского Союза и присоединения её экономики к "вашингтонскому консенсусу", они были поражены и возмущены всё более независимым поведением Москвы на мировой арене. Доведя конфронтацию до грани мировой войны, Вашингтон не решился её перейти и будет впредь только "жать на тормоза". В то же время о прекращении гибридной войны и подрывной деятельности в области экономики вряд ли стоит даже мечтать. Таким образом, центр тяжести американской стратегии сдерживания, как обещал Трамп, скорее всего, переместится на Китай. Уже в ближайшие месяцы можно ожидать обострения торговой войны, а также крупных провокаций по периметру границ Поднебесной — в первую очередь на Тайване.

Национальные интересы подвергающихся давлению России и Китая, как минимум, в обозримом будущем будут совпадать на стратегическом уровне. Накопившееся за последние месяцы разочарование состоянием торгово-экономических отношений отступает на второй план перед новыми вызовами. В Москве не могут не понимать, что возможное временное снижение накала антироссийских действий будет объясняться именно стремлением покончить с характерным для режима Обамы распылением сил и средств ради концентрации на главном фронте, против Китая. При этом на создание раскола между Москвой и Пекином будут брошены мощные средства: жонглирование санкциями, дипломатия, пропаганда, действия агентов влияния в национальных элитах. На нескольких "круглых столах" и телевизионных ристалищах последних дней мне уже довелось слышать предложения "продать Китай подороже". К чести участников этих мероприятий отмечу, что пробные шары катали считаные единицы, а остальные эксперты в резкой форме осаживали их. Тем не менее в китайской печати уже появились встревоженные статьи на тему возможного изменения позиции России в условиях надвигающихся неприятностей с Америкой.

Конечно, наши национальные интересы, в значительной степени совпадающие сейчас с китайскими, могут с течением времени поменяться. Да и китайские интересы когда-то могут измениться. Но в Москве и Пекине сейчас правят реалисты. Они видят неизменность американских интересов, которые состояли в прошлом, состоят сейчас и будут состоять вечно в устранении любых мощных держав, способных конкурировать с США. Следовательно, ни России, ни Китаю не стоит питать иллюзий и надеяться, что кого-то из них "минует чаша сия". Не минует. При этом лучше всего, словами китайской пословицы, "быть вместе, как зубы и губы".

Не знаю, согласились ли с этими аргументами китайские коллеги. Но надеюсь, что российские читатели примут мою сторону.

США. Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 2 декабря 2016 > № 1990236 Юрий Тавровский

 ЗАЯВЛЕНИЕ ГРУППЫ СОЛИДАРНОСТИ С КНДР ПО РЕЗОЛЮЦИИ СБ ООН №2270

Виталий Лебедев

Совет безопасности ООН, действующий по указе США сфабриковали резолюцию о санкциях, осуждающую испытание ядерной боеголовки в сентябре этого года.

США и другие мировые бандиты, поддержавшие резолюцию №2270, вставшие на сторону сил, попирающие суверенитет и достоинство корейской нации, совершили опрометчивый поступок, который ещё раз подтверждает истинную сущность Совета Безопасности как слабо прикрытого союза великодержавных шовинистов и империалистов!

Прогрессивные люди мира уже давно поняли, что ООН не выполняет свои обязанности и даже участвует как инструмент сговора шайки империалистов, и что ракетно-ядерная программа КНДР носит исключительно оборонительный характер, цель которой защита мирных граждан КНДР, не получающих выгоду от корпоративного сговора мировых толстомумов.

США, чьи руки запачканы кровью, не знают границ, их цель мировое господство! Печальный исторический опыт определил, что единственным гарантом суверенитета и независимости может быть только собственное ядерное оружие, а не какие-либо международные организации и союзы, способных диктовать волю сильных. Капиталистическое общество живет по законам джунглей, где сила, а не закон вершат нынешними международными отношениями, требующих демонстрации силы, коей является самозащитная мера суверенного государства. Совет Безопасности ООН не имеет никакого права запрещать демонстрацию самозащитных мер суверенного государства, в том числе ядерные подземные испытания и меры для укрепления обороноспособности страны.

Нынешние санкции не вписываются ни в какие рамки, потому, как по своему содержанию они направлены прежде всего против мирного населения посредством тотального сокращения экспорта ресурсов в соседние страны, а также полностью абсурдных запретов, во-многом не имеющих ничего общего с так называемой «северокорейской ядерной угрозой».

Цель таких санкций — попытка малограмотной шайки мировых бандитов задушить КНДР.

Особенно поражают действия японских реакционеров, попирающие права своих граждан в лице корейского национального меньшинства. Новые односторонние санкции, о которых заявил пёс Абэ, предусматривают запрет на возвращение в Японию лиц, побывавших в КНДР. В том числе сотрудникам Ассоциации северокорейских граждан в Японии, представляющей интересы корейского национального меньшинства, в отношении которого Япония в «лучших» традициях старого времени проводит шовинистическую политику. Аналогичный запрет распространяется и на суда с гуманитарной помощью, что не вписывается в какие-либо общечеловеческие ценности.

Коллектив Группы солидарности с КНДР жёстко критикует действия стран-членов ООН, поддержавших резолюцию №2270, внёсшей новую лепту в кровавой истории Совета безопасности ООН, действующего по указе США. Мы поддерживаем инициативу большинства членов-стран ООН, включая стран-участников движения неприсоединения, по срочному реформированию СБ ООН, который используется в качестве политического инструмента держав, ставя себя над международным законодательством!

Желаем корейскому народу успехов в развитии ядерных сил сдерживания, больше сил и веры в себя, во что бы то ни стало сломить все планы империалистов в кратчайшие сроки для выполнения задач 7-ого Съезда Трудовой Партии Кореи! Да здравствует сонгунская Корея, Мансе!

Отправлено в посольство КНДР в РФ

 Как Япония оккупировала часть российских земель

Леонид Масловский

Первым врагом России была не Япония и даже не Германия, а Великобритания (Англия) и порождённые ею Соединённые Штаты Америки (США). Это они спровоцировали на войну с Россией и Японию, и Германию.

Всего в двадцатом веке Япония четыре раза нападала на Россию. Один раз в 1904 году на царскую Россию, второй раз после Великой Октябрьской социалистической революции на молодую Советскую республику и два раза на СССР.

США частично финансировали нападение Японии на царскую Россию в 1904 году. В 1904 году Япония была сравнительно бедна и при наличии огромного желания создать великую империю не имела достаточных сил и средств для захвата территории России. А захватить земли России хотелось.

Не могли японцы смириться с тем, что рядом с ними находятся Курильские острова, Сахалин, другие территории, вошедшие в состав России, и не они, а русские пришли и в незапамятные времена поселились рядом с Японией.

Кроме того, русские арендовали у Китая Квантунский полуостров, включая расположенные в заливах Жёлтого моря Порт-Артур (Люйшунь) и Дальний (Далянь), после аренды отстроенные русскими людьми.

Русская военно-морская база Порт-Артур была построена и укреплена на века и представляла собой самый красивый и укреплённый порт в Юго-Восточной Азии.

При всей амбициозности японских руководителей без помощи США и Англии Япония не решилась бы напасть на Россию. Англия и США сделали всё для того, чтобы Япония начала войну с Россией. И она её начала в 1904 году вероломно, без объявления войны напав на Россию. Первый удар был нанесён в ночь на девятое февраля (в тексте указывается новый стиль) по русской эскадре в Порт-Артуре.

Русские войска сражались мужественно, держа оборону с суши и с моря. Порт-Артур русские войска героически обороняли с двенадцатого августа 1904 года по второе января 1905 года по новому стилю, но не имели сил, достаточных для дальнейшего отражения атак противника. Японские войска ворвались в город, и Порт-Артур с 1905 по 1945 год был оккупирован Японией. В 1945 году Порт-Артур был возвращён СССР, но в 1955 году Н. С. Хрущёв вывел войска и флот из Порт-Артура.

В 1904 году наши войска героически сражались не только на суше, но и на море. Героически сражался русский крейсер «Варяг» вместе с канонерской лодкой «Кореец» под командованием В. Ф. Руднева. Сражение происходило у южно-корейского города Чемульпо (Инчхон) в гавани Жёлтого моря девятого февраля 1904 года. Бой был неравный. Два русских корабля сражались с целой японской эскадрой. Когда сопротивление стало уже невозможным, экипажи взорвали «Кореец» и затопили «Варяг».

В Цусимском сражении 27−28 мая 1905 года были разгромлены наши вторая и третья Тихоокеанские эскадры. Русские сражались до последнего матроса. Вместо убитых к орудиям вставали даже корабельные священники. Русская армия потерпела поражения и под Ляояном и Мукденом.

Трудно Японии доставались победы, и не Россия, которая только начинала «запрягать», а Япония запросила мира. Пятого сентября 1905 года в Портсмуте (США) был подписан мирный договор. Министр иностранных дел России Витте согласился передать Японии южную часть Сахалина, после чего его в России начали называть полусахалинским. Японии так же были переданы права на Порт-Артур и порт Дальний.

Много непонятного в действиях российской дипломатии в 1905 году. Почему Японии была передана половина острова Сахалин, в то время как японцы захватить Сахалин не смогли и имели только небольшой плацдарм, который не в состоянии был выдержать и одной атаки наших войск? Япония выдохлась, попросила мира и не могла вести боевых действий против России. Почему в этих условиях Российская дипломатия не только выполняла условия Японии, но и отдавала больше, чем осмелилась требовать Япония? Невыгодные для нас условия договора были навязаны США, и сами переговоры совсем не случайно проходили на территории США. Второй причиной кабальных условий договора являлась революционная ситуация внутри России.

С 1905 года Япония ждала подходящего момента для осуществления целей, не достигнутых в войне с Россией в 1904—1905 годах. Японии было мало российских земель, оккупированных в 1905 году. Она стремилась оккупировать наш Дальний Восток.

События в России развивались, как казалось Японии, в её пользу. В феврале 1917 года фактически была уничтожена самодержавная Великая Российская Империя. Англия, США и другие страны Запада хозяйничали в России, стремясь поделить её на множество мелких территориальных образований и навсегда лишить Россию государственности, а русский народ — права на жизнь.

Их планам не суждено было сбыться в то время. 25 октября 1917 года (7 ноября по новому стилю) свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция, уничтожившая частную собственность, частные банки, капитализм, эксплуатацию человека человеком и положившая начало новому социальному строю — социалистическому. К власти пришли большевики. Англия и США потеряли былое влияние в России.

В 1918 году, в самое трудное для молодой Советской республики время, Япония напала на Дальний Восток и… увязла в гражданской войне. Японцев мимоходом били и красные, и местные банды, и партизаны. В 1922 году белые были разбиты под Волочаевкой и Спасском. В феврале красные части вошли в Хабаровск. Разгромив основную силу, Красная Армия в октябре 1922 года вышвырнула японских интервентов из Владивостока «и на Тихом океане свой закончила поход».

Но Япония продолжала нападать на Россию и в дальнейшем: в августе 1938 года в Приморском крае РСФСР, у залива Посьет, в районе озера Хасан советские войска вели упорные бои с японскими захватчиками. Японцы перешли государственную границу СССР и захватили сопки Безымянная, Заозёрная, Чёрная, Пулемётная горка, расположенные между рекой Тумень-Ула и озером Хасан. Советские войска штурмовали захваченные японцами сопки. В итоге самураи потерпели поражение и отступили с нашей территории. Над сопкой Заозёрной победители вновь подняли красный флаг.

Нападение самураев у озера Хасан носило провокационный характер, являлось пробой наших сил. Крупномасштабные бои с участием тысяч людей, сотен танков, бронемашин, самолётов были ещё впереди, на Халхин-Голе.

В марте 1936 года на монголо-маньчжурской границе произошло несколько мелких стычек. В это время северо-восточная часть Китая, Маньчжурия, была захвачена и оккупирована Японией. В ответ на провокации на границе с Монголией 12 марта между СССР и МНР был подписан протокол о взаимопомощи. И. В. Сталин предупредил: «В случае если Япония решится напасть на Монгольскую Народную Республику, покушаясь на её независимость, нам придётся помочь Монгольской Народной Республике». Молотов подтвердил, что границу МНР мы будем защищать так же решительно, как и свою собственную границу.

В соответствии с договором о взаимопомощи в сентябре 1937 года в Монголию был введён «ограниченный контингент» советских войск в составе 30 тысяч человек, 265 танков, 280 бронемашин, 5000 автомобилей и 107 самолётов.

В ночь со второго на третье июля 1939 года японцы начали новое наступление с участием пехотных дивизий, танковых, артиллеристских, инженерных и кавалерийских полков. В их задачу входило окружение и уничтожение наших войск на восточном берегу реки Халхин-Гол. Для этого японские войска наступали как на восточном, так, форсировав реку, и на западном берегу реки, отсекая наши соединения от войск, находящихся на восточном берегу, то есть, создавая на западном берегу реки внешний фронт окружения. Соединения японских войск форсировали реку Халхин-Гол для перехода частей на западный берег в районе горы Баин-Цаган.

Японцы сражались мужественно, но были остановлены и выбиты с отдельных высот советскими частями с большими потерями и для нас, так как на момент японского наступления мы не имели количества сил и средств, достаточных для отражения удара противника. Причиной несвоевременного прибытия наших войск, техники и доставки боеприпасов являлась отдалённость железнодорожной станции от места боёв. Отдалённость японских войск от железной дороги составляла 60 километров, отдалённость наших войск от железнодорожной станции Борзя составляла 750 километров.

По разработанному генеральному плану 20-го августа 1939 года началось окружение Японских войск, вторгшихся на территорию Монголии. Операцию начали 150 бомбардировщиков СБ, под прикрытием 144 истребителей и весь день сбрасывали бомбы с высоты двух тысяч метров на позиции японцев. Артподготовка продолжалась два часа сорок пять минут. В девять часов утра советские войска перешли в наступление по всему фронту. Двадцать третьего августа окружение самураев было завершено. Попытки японцев внешним ударом прорвать кольцо окружения не увенчались успехом. Тридцатого августа удалось подавить последние очаги сопротивления.

К утру 31 августа 1939 года территория Монгольской Народной Республики была полностью очищена от японо-маньчжурских захватчиков. Наши потери убитыми и пропавшими без вести составили 7974 чел. и 720 чел. умерло в госпиталях от ран. Японские потери убитыми составляют не менее 22 000 чел. Раненных в РККА — 15 251 чел., в Японской армии — 53 000 чел. Потери в самолётах всех типов в авиации РККА — 249 штук, в авиации Японии — 646 штук (имеются сведения по датам потерь и типам сбитой и уничтоженной на аэродромах авиатехники). Как очевидно, Рабоче-Крестьянская Красная Армия воевала с японцами несравненно лучше царской армии.

Поколение участников боёв на Халхин-Голе отбило у Японии желание воевать с СССР. Во время Великой Отечественной войны 1941−1945 гг. Япония не осмелилась напасть на Советский Союз хотя и держала в Маньчжурии, на границе с СССР миллионную Квантунскую армию.

Советские войска начали наступление против Квантунской армии, как и обещал Сталин союзникам, ровно через три месяца после Дня Победы над Германией — 9 августа 1945 года. 10 августа в войну вступила Монгольская Народная Республика. Вмешательства в войну США с Японией требовали не только союзнические обязательства СССР, но и государственные интересы Советского Союза.

При нашем нейтралитете в Японию и Китай пришли бы американцы, потому что одна Япония не могла долго противостоять такой огромной и богатой стране, как США. Американцы не пожалели бы ничего, и если не в 1945, то в 1946 или в 1947 году захватили бы Японию. После капитуляции Японии СССР оказался бы в кольце американских баз на Курильских островах и Южном Сахалине. А вдоль всей огромной границы с Китаем дислоцировались бы многочисленные армии Чан Кайши, поддерживаемые американской авиацией.

Вступление СССР в войну с Японией обезопасило наши границы с Китаем и дало возможность свободного выхода в океан нашего Тихоокеанского флота, что также имело большое значение для безопасности России. До победы над Японией наш флот был заперт в Охотском море.

Напавшие на СССР в 1941 году Германия с Италией, Венгрией, Румынией и Финляндией, поддерживаемые всей Европой, при явном преимуществе в живой силе и технике не смогли в нашей стране реализовать свой план молниеносной войны (блицкриг). Только армия Советского Союза в Японии всему миру показала что такое молниеносная война со второй после Германии сильнейшей армией мира.

17 августа главнокомандующий Квантунской армией генерал Отодзо Ямада отдал приказ начать переговоры с советским Главнокомандованием на Дальнем Востоке. А. М. Василевский ответил: «Предлагаю командующему войсками Квантунской армии с 12 часов 20 августа прекратить всякие боевые действия против советских войск на всём фронте, сложить оружие и сдаться в плен.

С 19 августа японские войска начали капитулировать. В плену советских войск, в конечном счёте, оказалось 148 японских генералов и 594 тысячи офицеров и солдат. Фактически миллионная Квантунская армия была разгромлена за 12 суток.

К концу августа было закончено разоружение и принятие в плен Квантунской армии и других сил противника, которые располагались в Маньчжурии и Северной Корее. Нашими войсками были освобождены Северо-Восточный Китай (Маньчжурия), Ляодунский полуостров, Южный Сахалин, Курильские острова и Северная Корея до 38-й параллели. Надо заметить, что наши войска ворвались даже в Сеул, но потом согласно имевшемуся с США соглашению оставили его и отошли к северу. 10 сентября был днём окончания полной капитуляции и пленения Квантунской Армии.

Русское воинское кладбище в Порт-Артуре посещали большие группы советских офицеров, красноармейцев и краснофлотцев. Посетили кладбище и маршалы Советского Союза, и генералы, и адмиралы. Здесь, в месте захоронения с 9 февраля 1904 по 2 января 1905 года 15 тысяч солдат, матросов и офицеров Порт-Артурского гарнизона и флота особенно остро ощущалась связь поколений и времён истории России.

В центре кладбища стоит белая часовня на высоком фундаменте, на мраморе которой написано: «Здесь покоятся бренные останки доблестных русских воинов, павших при защите крепости Порт-Артура». Генералы отдавали рапорт. Под звуки траурно-торжественного марша советские, русские воины нового поколения возлагали цветы на могилы русских воинов прошлого поколения.

Советские солдаты, как и солдаты царской армии, защищавшие Порт-Артур, стояли насмерть и в войне с Германией и её союзницей Японией не посрамили русского оружия, вернули свои земли и отомстили за смерти своих соотечественников.

2 сентября 1945 года японский министр иностранных дел Сигемицу и начальник генерального штаба Умедзу подписали акт о безоговорочной капитуляции. Как мирный договор с Россией в 1905 году, так и акт о безоговорочной капитуляции в 1945 году Япония подписывала на территории США — в 1945 году на борту американского линкора «Миссури». Этим Америка давала понять не только Японии, но и всему миру кто хозяин в Юго-Восточной Азии.

Но Советский Союз, уступив Америке Японию, оставил себе Китай и Северную Корею и тем самым резко ограничил влияние Америки в Юго-Восточной Азии, как незадолго до этого ограничил её влияние в Европе. Ограничить влияние США без войны с ними было под силу только великому Советскому Союзу во главе с великим государственником И. В. Сталиным. Укрепление СССР своих позиций на Дальнем Востоке, как и в Европе, позволило народам советской страны нормально жить и развиваться сорок лет до 1985 года.

Второго сентября 1945 года И. В. Сталин обратился к гражданам СССР: «Поражение русских войск в 1904 году в период русско-японской войны оставило в сознании народа тяжёлые воспоминания. Оно легло на нашу страну чёрным пятном. Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старшего поколения, этого дня. И вот, этот день наступил. Сегодня Япония признала себя побеждённой и подписала акт безоговорочной капитуляции. Это означает, что Южный Сахалин и Ку-рильские острова отойдут к Советскому Союзу, и отныне они будут служить не средством отрыва Советского Союза от океана и базой японского нападения на наш Дальний Восток, а средством прямой связи Советского Союза с океаном и базой обороны нашей страны от японской агрессии. Наш советский народ не жалел сил и труда во имя победы. Мы пережили тяжёлые годы. Но теперь каждый из нас может сказать: мы победили. Отныне мы можем считать нашу отчизну избавленной от угрозы немецкого нашествия на западе и японского нашествия на востоке. Наступил долгожданный мир для народов всего мира".

В честь славных советских войск, одержавших победу, 3 сентября был дан салют в Москве 24 артиллерийскими залпами из 324 орудий. День 3 сентября был объявлен праздничным Днём Победы над Японией.

В советско-японской войне 1945 года есть ещё некоторые заслуживающие рассмотрения факты. В частности, нашим генеральным штабом был разработан план высадки десанта на самый северный из японских островов — Хоккайдо, то есть высадки десанта непосредственно на территорию японского государства. Но 28 августа советские войска получили приказ о запрете штурма.

Некоторые военные считают, что надо было нарушить договор с американцами и штурмовать остров Хоккайдо, расположенный недалеко от Южного Сахалина и задолго до японцев освоенный русскими, как и все другие острова Курильской гряды. Даже в самом конце 18 века японцы не претендовали на Южные Курилы и признавали право России на эти земли.

Корияма Ёсимицу, японский историк, пишет, что глава центрального правительства Японии Мацудайра Саданобу ещё в 1792 году в своём предписании подчинённым, изданном в связи с предстоящими русско-японскими переговорами, заявил, что район Нэмуро (остров Хоккайдо) не является японской землёй. Острова не только не входили в состав Японии, но японцы до конца 18 века не ступали на землю островов. Могами Тонукай, участник экспедиции, высадившийся на Южные Курилы в 1785 году, писал в своём отчёте: «Я был первым японцем, ступившим на эту землю, жители острова были удивлены, увидев меня, и окружили толпой, разглядывая меня».

Промышленник Семён Дорофеевич Итуёсов произвёл большое впечатление на Могами своими познаниями в географии Курил. Это неудивительно, так как русские владели Курилами с первой половины 17 века. Русские давали названия островам. В дальнейшем на своих картах англичане и японцы их переименовывали. В частности, острова Фигурный (Шикотан, Шпанберг), Зелёный (Сибоцу) и т. д.

Заселять Южные Курилы японцы начали даже не в 1905, а в 1930—1940 годах для обслуживания и строительства военно-морских баз и аэродромов. Таким образом, многие исторические факты доказывают, что не Россия должна отдать Японии Южные Курильские острова, а Япония должна вернуть России незаконно присвоенный остров Хоккайдо.

В войне с Японией мы не были захватчиками, так как не захватили ни пяди японской земли, отказавшись даже от возвращения острова Хоккайдо. Мы были освободителями, потому что освобождали свои территории, свою землю, захваченную японцами, и территории Китая и Северной Кореи.

А вот Япония в ХХ веке вела против России несколько захватнических войн и оккупировала часть территории Российской империи. Япония не имеет никаких прав на Курильские острова, а российское правительство не имеет никаких оснований для передачи Японии части территории Российской Федерации. Передаче территорий, которые народ сотни лет осваивал и ценой своих жизней защищал от врагов, является изменой Родине и создаёт прецедент для дальнейшего отторжения земель от России.

Япония. США. ДФО > Армия, полиция > zavtra.ru, 2 декабря 2016 > № 1990164 Леонид Масловский

Современные отношения между США и Россией находятся в далеком от идеального состоянии, и новая американская администрация должна сделать первый шаг к их нормализации, пишет политолог из Института Кеннана при Международном научном центре имени Вудро Вильсона Майкл Кофман в колонке на сайте National Interest. При этом следует учитывать, что США не могут рассчитывать на шаг навстречу со стороны России, если сами они будут с пренебрежением относиться к ее интересам.

По мнению Кофмана, нынешняя политика Вашингтона по отношению к Москве чревата тем, что ухудшение отношений создаст угрозу интересам США и их союзников. Новая американская администрация должна выступить с инициативой по нормализации отношений с РФ, полагает Кофман, хотя такой шаг непременно столкнется с сопротивлением политических элит страны, привыкших видеть в Москве главного геополитического противника.

По мнению автора, приоритетом на данном этапе является возобновление контактов в военной сфере, для чего США может пойти на более широкое сотрудничество по сирийской проблеме, одновременно объединив усилия по борьбе с ИГ (группировка запрещена в России). Автор отмечает, что потепление в отношениях с Россией может помочь США в продвижении их собственных интересов в Афганистане, Иране, КНДР и, возможно, Китае. Однако, отмечает автор, никакое улучшение отношений не может быть серьезным, если администрация Трампа не сможет или не захочет обойти два главных камня преткновения на пути к нормализации: украинский кризис и вопрос антироссийских санкций.

Уже ясно, что политика санкций не принесла никаких выгод ни одной из сторон, являясь, по существу, путем в никуда, пишет Кофман. Украинский кризис — это показатель того, что Россию не устраивает та роль, которую отводили ей предыдущие архитекторы мирового порядка во главе с США. Более того, говорит автор, США вряд ли может рассчитывать на сохранение статуса мирового лидера в случае, если к многочисленным вызовам, сопряженным с этим званием, добавится еще и риск конфликта с Россией в Европе. Поэтому Вашингтону необходимо выработать такой подход к внешней политике, который позволит сотрудничать с Москвой по ключевым вопросам безопасности, заключает эксперт.

Санкции как локальные угрозы мировой системе ПОД/ФТ

ВИКТОР ДОСТОВ

президент Ассоциации «Электронные деньги»

Для России тема санкций стала особенно актуальной последнюю пару лет, при этом в мировом масштабе санкции являются вполне обыденным явлением. Автор не компетентен обсуждать политологические аспекты вопроса или санкции в целом, но хотел бы обратить внимание на очевидную и совершенно не рассматриваемую обычно специфику последствий санкций в финансовом секторе.

Санкции бывают крайне разнообразны. Существуют упомянутые выше международные ограничения, налагаемые на уровне ООН. Другим примером финансовых санкций являются черные списки ФАТФ, ограничивающие или запрещающие целый блок корреспондентских отношений с финансовыми институтами стран, которые не придерживаются (Иран, КНДР) или придерживаются не в полной мере (Афганистан, Ирак, Лаос, Сирия, Уганда, Йемен и другие) рекомендаций этой организации.

Существуют также локальные механизмы, возникающие как косвенные последствия определенных конфликтов. На последнем механизме и хотелось бы остановиться на совсем свежем примере — санкций Украины против систем денежных переводов из России. Суть ситуации состоит в следующем.

В терминах международных денежных переводов Россия — один из крупнейших доноров Украины. Около 2 млн украинских трудовых мигрантов (данные ФМС РФ) пересылают домой ежегодно сотни миллионов долларов. Меньшие, но значимые количества идут в разделенных семьях и по другим моделям (данные ЦБ РФ по 2016 году). После банковского кризиса на Украине в 2014 году рынок международных переводов практически был полностью представлен российскими («Лидер», «Золотая корона», «Юнистрим», «Колибри», Blizko, Anelik) и международными (WesternUnion и MoneyGram) системами денежных переводов, а также другими безналичными механизмами — переводами по SWIFT, переводами через системы электронных и мобильных платежей и так далее, с безусловным доминированием российских систем.

Точнее будет использовать форму прошедшего времени «был», поскольку указом президента Украины №467/2016 от 17 октября 2016 года на Украину запрещено переводить деньги через все действующие российские системы переводов: «Колибри» (Сбербанк), «Золотая корона» (РНКО «Платежный центр»), «Юнистрим» (банк «Юнистрим»), «Международные денежные переводы „Лидер”» (НКО «АО „Лидер”»), Anelik (банк «Анелик РУ»), Blizko (Связь-банк).

По сути, это прямой запрет на работу на Украине игроков рынка, обеспечивающих, по разным оценкам, 44–60% от упомянутого потока. Следует отметить, что особенно критична возможность перевода денежных средств на Украину из Крыма в связи с отсутствием международных систем денежных переводов в Крыму.

Попытаемся предположить, что может произойти дальше. Какое-то количество клиентов перейдет на международных игроков. В более жестком сценарии Россия примет ответные меры. Соответствующий законопроект №21966-7 о запрете на денежные переводы с помощью иностранных платежных систем с территории России на территорию государств, которые ограничили действие российских платежных систем, внесен на рассмотрение Госдумы 8 ноября 2016 года. Но, вне зависимости от того, будет принят симметричный запрет или нет, при сохранении нынешней ситуации и учитывая традиционно более высокие по сравнению с российскими тарифы международных систем, можно абсолютно уверенно предсказать, что значительная часть потока уйдет в альтернативные способы перевода. Это в первую очередь транспорт наличных средств, вывод по фиктивным контрактам и другие суррогатные инструменты.

Как мы видим, санкции неизбежно ведут к увеличению наличного, а также серого безналичного потока между странами. Само по себе это явление несет пруденциальные и непруденциальные риски, от ухода физлиц из-под налогообложения и мошенничеств под видом услуги перевода до повышенных физических рисков для неформальных агентов при транспорте наличных средств. Однако создание большого серого потока неизбежно приводит к тому, что в нем оказывается возможным прятать черные потоки, связанные с финансированием терроризма, наркотрафиком и тому подобным. Явление маскировки черных потоков внутри в целом некриминального трафика хорошо изучено на примере хавалы, в которой большая часть трафика также не имеет криминальной компоненты. Мы не видим никакой специфики украинского коридора, гарантирующей исключение подобной опасности.

Хавала — это система подпольного банкинга, сохранившаяся с древних времен и использующаяся на Среднем Востоке, в Африке и Азии. Отправитель обращается к брокеру, который после получения денег отправляет партнеру в стране получения сообщение по электронной почте, факсу или звонит по телефону. Сообщение содержит сумму, имя получателя и код, по которому получатель получает деньги. При этом деньги перемещаются из страны в страну без финансовых документов. Отследить потоки практически невозможно, так как транзакции осуществляются методом взаимозачета или при личных встречах. Простота использования и непрозрачность делают хавалу привлекательным инструментом для отмывания денег, уклонения от уплаты налогов и для использования террористами и прочими нелегальными организациями.

Подводя итог, можно однозначно сказать, что конкретный механизм санкций, использованный в данном случае, неизбежно приведет к системному росту угроз ПОД/ФТ. Проблема сохранения режима ПОД/ФТ на фоне применения санкций возникает неизбежно, однако рассмотренный пример делает ее наиболее ясной. Решение этого вопроса выходит из плоскости компетенций финансовых разведок и иных надзорных органов и требует обсуждения на общем дипломатическом уровне. Оптимальным форматом представляется включение изучения подобной угрозы и методов борьбы с ней в повестку международных организаций формата ФАТФ, МАНИВЕЛЛ и других.

Европу хотят накормить бургерами из российского лосося.

Китайская рыбоперерабатывающая компания Ocean One планирует выпускать новый продукт для европейского рынка - лососевые бургеры. Предполагается, что обеспечить их производство дешевым сырьем позволят новые заводы, построенные недалеко от границы с Россией.

Как рассказал порталу IntraFish президент Ocean One, Фрэнк Джоу, третье по счету предприятие компании – ответ на жесткую конкуренцию в восточной приморской части КНР. Новая фабрика построена в Хуньчуне, где граничат территории сразу трех государств – Китая, КНДР и России, сообщает корреспондент Fishnews.

По словам Фрэнка Джоу, благодаря выгодному положению вблизи российской границы – до нее всего около 10 км - дешевое сырье из РФ можно доставлять не только в контейнерах, но и грузовиками.

Ocean One арендовала еще одну фабрику неподалеку от недавно построенной. Два предприятия в совокупности могут перерабатывать до 10 тыс. тонн лосося и 3 тыс. тонн трески ежегодно. Общее количество работников на заводах достигает 300 человек.

По данным IntraFish, компания занимается переработкой лосося (из РФ и Аляски), а также тихоокеанской трески (в основном поставляемой из России). Главными экспортными рынками для Ocean One являются Евросоюз и Соединенные Штаты.

Ядерное оружие в век информационных технологий

Эндрю Футтер – старший преподаватель мировой политики, факультет политологии и международных отношений, Университет Лестера; научный сотрудник Академии высшего образования Великобритании.

Резюме Распространение кибернетических средств нападения изменяет, переиначивает и усугубляет характер нынешней напряженности в области ядерных вооружений. Появляются новые динамические составляющие и вызовы, которые необходимо понять и освоить.

Данная статья основана на Валдайской записке, опубликованной МДК «Валдай» в сентябре 2016 года. Полный текст с научным аппаратом по адресу http://ru.valdaiclub.com/

Обеспечение безопасности и надежности управления системами и арсеналами ядерного оружия всегда было непростым делом, сопряженным с рисками и неопределенностью. Еще более сложной эта задача стала с появлением кибертехнологий и хакеров, стремящихся получить доступ к системам ядерного оружия или взломать их. Спектр вызовов широк: от безопасности, защиты и надежности систем командования и управления ядерным оружием до новых проблем информбезопасности, распространения ядерного оружия и обеспечения режима секретности в отношении стратегических ядерных технологий, проблем стратегического сдерживания и эскалации, а также обеспечения кибербезопасности ядерных объектов.

Ядерное оружие все еще остается наиболее важным атрибутом национальной безопасности – киберугрозы пока не претендуют на эту роль. Но безопасность ядерных систем все чаще под вопросом, в связи с чем для ядерных держав все актуальнее проблема стратегии управления ядерными силами. Обеспечение кибербезопасности требует гибкого и тонкого подхода, поскольку появление киберугроз привело не столько к радикальному изменению систем командования и управления ядерным оружием, сколько к еще большему усложнению проблем, и без того им присущих. Новые вызовы свидетельствуют об изменении дискурса о ядерном оружии, управлении государствами своими ядерными силами, ядерной политике и стратегии. Соответственно, эта проблема затрагивает не только вопросы ядерной безопасности и функционирования систем командования и управления ядерным потенциалом, но и тему поддержания стратегического баланса, сохранения в силе соглашений по контролю над вооружениями и сокращения ядерных арсеналов в будущем.

Природа проблем, связанных с киберпространством

Природа и смысл киберпространства по-разному трактуются различными государствами, организациями и экспертами. Не существует единого, общепризнанного определения. В итоге на основе разных посылов делаются отличающиеся выводы и предлагаются разнообразные решения. В то время как некоторые авторы придерживаются узкой трактовки концепции кибербезопасности, уделяя основное внимание сетевым операциям (Computer Network Operations, CNO) и интернет-атакам, есть и более широкая интерпретация, согласно которой кибербезопасность относится к сфере информационных войн и является их составной частью. Некоторые идут еще дальше, рассматривая кибербезопасность как комплексное понятие, влияющее на все аспекты национальной безопасности. Разные подходы имеются и к классификации кибератак. К последним относят, с одной стороны, обычные хакерские атаки, в том числе во имя политических и религиозных целей (так называемый «хактевизм»), киберпреступность, DoS-атаки и кибершпионаж, с другой – подрывную деятельность, разрушение объектов инфраструктуры и даже военные действия. Разнообразие и масштаб киберугроз и является основной причиной разногласий по вопросу об их уровне и природе.

При рассмотрении проблем, с которыми сталкивается атомная промышленность, необходимо принимать во внимание все аспекты, связанные с киберпространством, и руководствоваться наиболее широким определением данного понятия с учетом физических, информационных и когнитивных аспектов, а также логики сетевых операций. При таком подходе понятие cyber применительно к ядерной сфере относится к операционной среде, наступательному потенциалу, уровню общественного развития, а также различным силам. Хакерские атаки представляют большую угрозу, но это не единственный феномен, способный воздействовать на институты, связанные с ядерным оружием. Целесообразно использовать термин «вызов кибербезопасности», под которым следует понимать все потенциальные направления атак: нанесение ущерба, уничтожение, срыв или установление контроля над различными видами деятельности, связанными с компьютерами, сетями, программным и аппаратным обеспечением или инфраструктурой, а также причастным к ним людям.

Кибератаки против систем ядерных вооружений могут иметь физический характер, например, когда объектом нападения являются компьютеры, аппаратное обеспечение, узлы связи, проводка и кабели, оборудование, обеспечивающее распространение и хранение информации. Такие атаки также вероятны на программном уровне, например, когда их объектом становятся операторы аппаратного обеспечения и программное обеспечение, отвечающее за передачу, интерпретацию и обмен ключевой информацией. Кибератаки возможны через компьютерные сети, по Интернету. Они способны наносить вред программному обеспечению, в частности, посредством заражения его компьютерными червями, логическими бомбами, вирусами-троянами. Наконец, не исключены обычные хакерские атаки с целью завладения или порчи информации, на основе которой функционируют такие системы или которую используют операторы.

Кроме того, понятие «вызов кибербезопасности» включает проблемы, являющиеся результатом естественного процесса усложнения систем и обусловленные неуверенностью в надежности ключевых систем. Наконец, важнейшим аспектом понятия «вызов кибербезопасности» является человеческий фактор, ведь именно люди проектируют системы и создают программное обеспечение, рассчитывая, что компьютеры и другое оборудование будет работать в штатном режиме.

Таким образом, это многогранный вызов, затрагивающий все уровни: от безопасности отдельных объектов командования и управления ядерным оружием до структур государственного значения, национальной стратегии в области безопасности, международных отношений по вопросу о стратегических видах вооружений и обеспечения стабильности на фоне кризисных явлений. Хотя такие вызовы нередко лишены каких-либо зримых проявлений, они, как правило, взаимосвязаны. Например, атака против системы предварительного оповещения о ядерном ударе может подорвать стабильность и лишить страну сдерживающего потенциала.

Целесообразно рассмотреть все три уровня функционирования ядерной отрасли: система ядерного вооружения внутри страны, государственная стратегия по ядерному оружию и международная система.

Новые виды уязвимости систем ядерного оружия

Системы ядерного оружия всегда находились под угрозой вмешательства и нападения извне. Известно множество примеров просчетов, аварий и ошибок, причем не раз причиной становились компьютеры или компьютерные сети. Вот почему необходимо обеспечение подтверждающего контроля (гарантия срабатывания в любых условиях) и негативного контроля (предупреждение случайного или несанкционированного использования). Ядерное оружие всегда будет уязвимо перед лицом попыток вмешаться в работу систем подтверждающего или негативного контроля. Соответственно, киберугрозы не меняют, а скорее дополняют и делают еще более сложной структуру командования и управления ядерными арсеналами (и связанную с ними инфраструктуру). В этом отношении необходимо обратить внимание на два аспекта. Во-первых, усложнение системы, в особенности ее компьютеризация и переход на цифровые технологии, повышает риск обычных аварий. Кроме того, чем сложнее система управления ядерным оружием, тем больше в ней слабых мест, которые могут быть использованы хакерами.

Доказательством того, что в системах командования и управления ядерным оружием изначально были заложены виды уязвимости, служат многочисленные аварии, промахи и просчеты прошлого. Согласно теории обычных аварий, сложные системы время от времени дают сбои, особенно если они подвергаются высокому давлению из-за невозможности проведения исчерпывающих замеров или связаны с опасными технологиями. Системы командования и управления ядерным оружием – хороший пример. В атомный век произошло немало аварий. Многие, хотя и не все, были связаны с компьютерами и программным обеспечением. В будущем по мере все большего усложнения управления ядерным оружием и перевода его на цифровые технологии число таких аварий может вырасти.

Рост зависимости от компьютеров и программного обеспечения, будь то механизмы раннего предупреждения, защиты, обработки и анализа данных или даже санкционирования пуска и его осуществления, открывает перед хакерами новые возможности. Одна из главных проблем заключается в том, что в системах командования и управления ядерным оружием используется все более совершенное и сложное программное обеспечение. Вероятность наличия в программном коде ошибок, проблем и непредвиденных недочетов выше, чем в обычном программном обеспечении, особенно если код сложен, сводит воедино множество функций и элементов аппаратного обеспечения и отвечает за выполнение точных вычислений в сжатые сроки. Именно такими слабыми местами пользуются хакеры для взлома систем и обхода их средств защиты. Это представляет угрозу для командования и управления ядерным оружием, а также может иметь серьезные последствия для всей ядерной отрасли, в особенности в том, что касается безопасности секретной информации о технологиях.

Конечно, системы ядерного оружия всегда хорошо защищены от киберугроз и, как правило, не подключены к Интернету. Однако их ни в коем случае нельзя считать неуязвимыми. Перед хакерами открывается реальная возможность спровоцировать пуск ядерного оружия или вывести из строя систему; подать ложный сигнал на датчики предупреждения, создать помехи связи или получить доступ и использовать информацию высокой степени секретности. И вероятность такого сценария только увеличивается.

Ядерный кибершпионаж

Возможность кражи секретной информации о ядерном оружии (проекты, характеристики, оперативные планы и процедуры) всегда была актуальна. Однако компьютеризация, сетевые технологии и цифровые форматы хранения данных привели к появлению новых проблем. Дело не только в возможности взлома секретных систем и скачивания данных, но и в степени защиты компьютеров и информации в рамках систем, не подключенных к Интернету. Обе проблемы стоят очень остро в силу хранения на компьютерах больших объемов информации, которая может быть украдена, причем (относительно) минимальными усилиями. Возможность проведения таких атак удаленно сводит к минимуму риск для нарушителей. Подобные нападения достаточно эффективны в силу своей масштабности: ведь они направлены на то, чтобы украсть как можно больше информации о чем угодно, но могут быть нацелены и на получение конкретных сведений.

Эпоха ядерного кибершпионажа началась в середине 1980-х гг., когда в организациях оборонного комплекса, особенно в США, стали появляться компьютеры и внедряться сетевые технологии.

Одним из первых проявлений этого вида преступности стал эпизод, получивший название «Кукушкино яйцо» (1986 г.). В 1991 г. голландские хакеры взломали сеть американской армии в поиске ядерных секретов и данных о параметрах ракет, чтобы продать их Саддаму Хусейну. В 1998 г. из доклада члена Палаты представителей Криса Кокса стало известно, что Китай украл большой объем информации высокой степени секретности о разработке термоядерной боеголовки W88. В том же году хакер взломал компьютерную систему Атомного научно-исследовательского центра имени Хоми Бхабха в Индии, скачав пароли и данные электронной почты. В 1999 г. стало известно о масштабной атаке Moonlight Maze против Пентагона и похищении секретной информации у органов государственной власти Соединенных Штатов.

За последнее десятилетие эта тенденция не только сохранилась, но и приобрела еще более выраженный характер. В 2005 г. в ходе операции «Титановый дождь» хакеры, связанные с Народно-освободительной армией Китая, взломали ряд компьютерных сетей американской армии. В 2006 г. МОССАД заразил вирусом компьютер сирийского чиновника, получив таким образом сведения о программе создания ядерного оружия, которая предположительно велась в Сирии. Что и стало основанием для проведения операции «Фруктовый сад» в 2007 году. В 2008 г. из-за оставленного на парковке USB-накопителя США подверглись нападению в ходе операции Buckshot Yankee. Были взломаны секретные сети и получен доступ к компьютерам, не имевшим связи с Интернетом. В 2011 г. обнаружен вирус-троян «Зевс», который использовался против подрядчиков, участвовавших в создании Великобританией подводных лодок, оснащенных БРПЛ Trident. В том же году Иран обвинили в проведении хакерской атаки против МАГАТЭ. Был обнаружен компьютерный червь Shady RAT, который использовался против государственных ведомств Соединенных Штатов, оборонных подрядчиков и высокотехнологических компаний. В 2012 г. группа «Анонимус» пригрозила раскрыть украденную у МАГАТЭ секретную информацию по ядерной программе Израиля.

На протяжении последнего десятилетия главной мишенью были лаборатории и оборонные подрядчики США. Кроме того, объектами хакерских атак также становились американские и израильские программы противоракетной обороны. Хотя значительная часть попыток кражи информации о ядерном оружии была направлена против Соединенных Штатов, операция «Олимпийские игры», одним из результатов которой стало появление компьютерного вируса Stuxnet, изначально нацелена на сбор информации о ядерных объектах Ирана. Аналогичным образом компьютерные черви Flame и Duqu созданы для получения разведданных о системах и инфраструктуре, они стали, по всей видимости, провозвестниками срыва иранской ядерной программы.

Все эти действия имели противоречивые последствия. Наиболее простым видом кибершпионажа в целях получения сведений о ядерном оружии является сбор информации о действиях определенного государства или организации и потенциале ядерной программы. На следующем уровне секреты могут быть использованы для борьбы с определенными системами или защиты от них, а также для получения операционных данных. Еще большую озабоченность вызывает кража секретной информации о ядерном оружии в целях его распространения, а также для торговли проектами и чертежами на черном рынке ядерных технологий. Наконец, атаки бывают частью подрывных операций и нацелены на сбор данных о расположении ядерных объектов и их уязвимости.

Создание помех, искажение информации, диверсии

Всеобщая компьютеризация значительно повысила возможности осуществления диверсий на важнейших объектах обеспечения безопасности, включая национальную инфраструктуру и системы ядерных вооружений. Существует опасность ограниченных атак, как направленных против ядерных сил и систем ядерных вооружений, так и не направленных против ядерного оружия непосредственно, но способных оказать на него отрицательное воздействие. Хотя ядерные системы наверняка защищены от диверсий и атак намного лучше, чем гражданская инфраструктура, упомянутая опасность реальна, и ее признаки заметны во всех отраслях, имеющих отношение к производству ядерного оружия.

Со значительным риском сопряжена, например, поставка ядерного ПО и компонентов ЯО. Дело в том, что внедрение логических бомб, троянов для ПО и ЭВМ может произойти сразу на нескольких этапах: производство, поставки и обслуживание. Диверсии принимают разные обличья: физическое изменение компонентов, чтобы в определенный момент они либо переставали функционировать, либо работали не так, как положено; внедрение вредоносных программ или преднамеренно модифицированных кодов для видоизменения процессов либо установка программ, позволяющих в дальнейшем осуществлять доступ к системам с тем, чтобы управлять протекающими в них процессами, препятствовать им или их останавливать.

Кибердиверсионная деятельность зародилась в 1980-е гг., когда ЦРУ организовало поставку в СССР модифицированного технического и компьютерного оборудования. В рамках операции под кодовым названием «Прощальное досье» советскому военно-промышленному комплексу были подброшены дефектные компьютерные микросхемы и фальшивые чертежи. В 90-е гг. прошлого века Соединенные Штаты и Израиль внесли изменения в конструкцию вакуумных насосов, закупавшихся Ираном, чтобы обеспечить в дальнейшем их выход из строя. В 2012 г. фирму Siemens обвинили в установке взрывных микроустройств в оборудование, закупленное Ираном для своей ядерной программы. А в 2014 г. Иран обвинил Запад в том, что тот «пытается вывести из строя расположенный в Араке ядерный реактор на тяжелой воде путем замены компонентов его системы охлаждения».

Кибердиверсии также включают в себя попытки атаковать, вскрывать или обманывать системы раннего оповещения и системы связи, а также выхолащивать информацию, которой руководствуются принимающие решения инстанции. Важнейшими составляющими боевых действий издавна были попытки заблокировать каналы связи противника и перехитрить его, подсунув ложную информацию, но в век кибернетики эта тактика также меняется. Лучший тому пример – использование Израилем в 2007 г. для блокирования сирийского радара ПВО военной программы «Сутер», что позволило разбомбить предполагаемый ядерный объект. Вместо того чтобы просто глушить сигналы радара, «Сутер» [якобы] внедрился в систему ПВО Сирии и тем самым позволил израильским самолетам беспрепятственно отбомбиться по намеченной цели. Хотя и ограниченная по масштабу, эта атака послужила жестким предупреждением о наличии новых уязвимых мест в системах безопасности.

Наконец, некоторые атаки направлены на то, чтобы вызвать физические разрушения или ядерный взрыв. Хотя испытание в 2007 г. генератора Aurora и выявило возможности для диверсий с помощью киберсредств, лишь немногие кибератаки вызвали физические разрушения, о которых известно широкой публике. И только одна из них (с использованием червя Stuxnet) нанесла непосредственный урон ядерному объекту (хотя ходят слухи об американских атаках на объекты ядерной программы КНДР). Stuxnet, по-видимому, проник в отключенную от Интернета сеть комбината в Натанзе с инфицированного USB-накопителя или иного устройства по недосмотру служащего. Но предварительно сеть изучили и создали ее карту.

И Stuxnet, и операция «Фруктовый сад» свидетельствуют о возможности выведения из строя даже тех сетей, которые считаются не подсоединенными к Интернету, а также систем, жизненно необходимых для функционирования ядерных объектов. Основной проблемой остается риск непрямого вмешательства, а также вмешательства третьих сторон. Небезынтересно, что более старые и менее изощренные системы и объекты инфраструктуры, используемые в управлении ядерными арсеналами, более безопасны и лучше защищены от (кибер-) диверсий.

Стратегическая стабильность и антикризисное управление

Хотя кое-кому и может показаться, что киберпространство существует отдельно от остального мира, в действительности разделить их не представляется возможным. Именно поэтому киберпространство и будет играть в дальнейшем важную роль в процессе принятия решений по ядерному оружию и в поддержании стратегического равновесия. Эксплуатация киберпространства и кибератаки (осуществленные либо в автономном режиме, либо во взаимодействии с подвижными военными силами) приобретают все большее значение, и это повлияет на характер вооруженной борьбы, стратегическую стабильность и в особенности – на практику антикризисного управления в исполнении обладателей ядерного оружия.

Кибератаки могут воздействовать на стратегическую и кризисную стабильность в четырех главных областях.

Во-первых, хакеры гипотетически способны нарушить и полностью вывести из строя работу каналов связи, осложнив управление ядерными силами и подорвав доверие командиров к собственным системам. Для нарушения связи, создания помех в системах управления боем и затруднения процесса оценки обстановки могут быть запущены распределенные атаки типа «отказ в обслуживании» (DDoS).

Во-вторых, они способны создать обостренное ощущение спешки у тех, кто принимает решение относительно удара/ответного или превентивного удара.

В-третьих, они могут спровоцировать свертывание поиска реальных альтернатив, тем самым сократив время докризисного урегулирования.

В-четвертых, они способны повысить неопределенность ситуации, создать неверное представление о намерениях сторон и о имеющихся у них силах и средствах, либо спровоцировать нештатное срабатывание систем раннего оповещения (что особенно опасно, учитывая возможность провокационных вылазок третьих сторон), усугубить опасения по поводу вероятности внезапного удара и создать помехи в системе сигнализации. В совокупности все это повышает вероятность случайной эскалации, превращая управление кризисной ситуацией в еще более трудное и опасное дело.

Скорее всего, основное соперничество развернется между США и Китаем, не скрывающими, что им известно значение кибероружия и атак на информационные системы. Главным образом следует опасаться стремительного перерастания незначительного конфликта в стратегический. Но существует (особенно в Китае) и опасность кибератак на систему управления ядерными силами и смежные объекты и их повреждения с помощью электронных средств нападения. В таком случае Китаю будет непросто соблюдать обязательство о неприменении ядерного оружия первым, особенно ввиду наличия у американцев системы противоракетной обороны и ударных неядерных сил.

Соперничество иного порядка возможно между Соединенными Штатами и их союзниками по НАТО, с одной стороны, и Россией – с другой. В Североатлантическом блоке открыто заявляют, что главным вызовом и предметом озабоченности являются кибератаки и что некоторые из них «могут нанести странам альянса и их экономикам такой же тяжелый урон, как и война с применением обычных видов оружия». И в НАТО, и в России признают ядерное сдерживание: на боевом дежурстве там остается значительное число ядерных средств.

Хотя угроза эскалации под воздействием провокаций в киберпространстве – важный аспект стратегического баланса в отношениях Востока и Запада, особенно актуальной остается прямая и косвенная киберугроза ядерным силам США и России. В число таких вызовов входят атаки, направленные на нейтрализацию систем управления ядерными вооружениями, их повреждение или разрушение. Кроме того, возможны атаки третьих сторон, стремящихся ускорить наступление кризиса, усугубить его и даже спровоцировать ядерный пуск. Хотя эти вызовы идентичны тем, что стоят перед парой США–Китай, в отношениях между Вашингтоном и Москвой они усугубляются наличием огромных ядерных арсеналов. В ходе любого возможного в будущем кризиса эти вызовы будут только умножаться.

Сдерживание кибератак с помощью ядерного оружия?

Выработка действенного метода противостояния кибервызовам дается с трудом. Процесс осложняется значительными различиями между ядерным и кибероружием: проблемами и ограничениями киберобороны и контроля над вооружениями, вероятной потребностью в междоменной стратегии сдерживания/возмездия (в которой может учитываться или не учитываться фактор ядерного оружия), изначально существующими трудностями атрибуции и неясностью характера и масштаба киберугрозы или атаки. Эти переменные и превращают выработку национальной ядерной киберстратегии в непростую задачу.

Кибероружие часто сравнивают с ядерным, но это совершенно разные вещи. Между ними по крайней мере четыре различия: масштаб и характер угрозы, типы целей, акторы, а также правила и конвенции, регулирующие использование этих средств. Что касается масштаба, даже самые изощренные киберудары не причинят таких разрушений, как ядерная бомба. К тому же кибероружие едва ли можно назвать стратегическим. Отчасти – потому что у кибератак и ядерных ударов разные цели. Хотя ядерный удар и может быть ограниченным и узконаправленным, ядерное оружие как таковое считается средством неизбирательного действия. При этом даже самые грозные кибератаки направлены на определенные цели.

Хотя киберугроза и отличается от угрозы, создаваемой ядерным оружием, необходимо хорошо поразмыслить над тем, как защищаться от кибератак, предотвращать их и наносить ответный удар. Но кибербезопасность и кибероборона требуют более широкого понимания сдерживания на основе отказа в доступе, и концепция контроля над кибервооружениями по-прежнему проблематична. Поэтому в любую стратегию следует включить концепцию сдерживания на основе наказания и угрозы возмездия.

Однако для предотвращения кибератак с помощью угрозы наказания необходимо с уверенностью установить источник атаки и определить форму ответной реакции, чтобы она оказалась действенной, пропорциональной и законной. Есть и другой вопрос: должно ли кибероружие рассматриваться отдельно или как часть более широкой (междоменной) стратегии сдерживания, включающей другие формы военной и политической мощи? Дело еще больше осложняется тем, что концепцию сдерживания, возможно, придется приноравливать к специфическим типам атак, учитывая широкое разнообразие действий, попадающих в разряд кибератак.

Если сдерживание кибератак должно быть приспособлено к специфическим типам угрозы и нападения, то возникает проблема, связанная с выбором варианта реагирования. Не исключено, что некоторые типы кибератак потребуют асимметричного ответа, в том числе с использованием подвижных военных сил. Поэтому кибероружие, возможно, придется включить в междоменное планирование операций сдерживания. Подобного рода рассуждения с неизбежностью приводят к вопросу о том, есть ли вообще возможность найти для ядерного оружия место в иерархии средств сдерживания на случай кибератаки, угрожающей жизненно важным центрам государства.

Безусловно, есть определенная логика во включении ядерных сил в междоменную стратегию киберсдерживания. Но большинство аналитиков ставят под вопрос целесообразность смешения ядерного и кибероружия, так как кибератаки не грозят такими разрушениями и поражением жизненно важных центров, как ядерные удары. Применение ядерного оружия в ответ на кибератаку является действием непропорциональным и неоправданным, а киберсдерживание трудно осуществлять на практике. Более того, объединение двух типов оружия дает новую мотивацию сторонникам распространения ядерного оружия. Учитывая нынешний масштаб киберугроз, использование ядерного оружия для борьбы с кибероружием и его сдерживания удачным вариантом не представляется. Однако при изменении характера угрозы ядерное оружие, вероятно, еще сможет сыграть определенную роль.

* * *

В ближайшем будущем кибероружие в качестве абсолютного символа и гарантии национальной безопасности не сможет заменить ядерное. Не будет оно представлять и стратегической или экзистенциальной угрозы. Но эти средства все же знаменуют собой важный сдвиг в том, что мы думаем о ядерном оружии и ядерной безопасности, как улаживаем отношения в этой сфере и блюдем ядерную стабильность, регулируем мировой ядерный порядок. Появление и распространение кибернетических средств нападения изменяет, переиначивает и усугубляет характер нынешней напряженности в области ядерных вооружений. Появляются новые динамические составляющие и новые вызовы, которые необходимо понять и освоить.

Киберугрозы, кроме того, будут иметь и более масштабные последствия. Осознание того, что ядерные системы могут быть повреждены и перестать функционировать в штатном режиме, способно привести к модернизации ядерных сил и распространению ядерного оружия, повлиять на существующие соглашения о контроле над ядерными вооружениями и на ядерные режимы, стать новым препятствием на пути сокращения этого вида вооружений. Особенно тревожным представляется сочетание кибертехнологий с другими потенциально дестабилизирующими средствами – это способно подорвать стратегическую стабильность, повысить вероятность вмешательства третьих сторон и умножить шансы неверной оценки ситуации и даже использования ядерного оружия.

Легких путей разрешения этой проблемы не существует. Начинать же надо с начала: разобраться в характере вызова и прийти к относительному согласию о значении самого термина. Вторая рекомендация обращена ко всем ядерным державам, которым необходимо надежно защитить свои ядерные арсеналы от кибератак. Им также нужно принять меры по минимизации последствий кибервмешательства: усовершенствовать системы и создать запасные, улучшить подготовку и подбор операторов, отработать время применения оружия. Все это можно делать совместно и положить в основу мораториев или межгосударственных соглашений о взаимном неприменении кибероружия против ядерных систем. И хотя мир не застрахован от нападения третьих сторон, надо использовать шанс для создания основы доверия и сотрудничества. Наконец, кибероружие, наравне с другими современными стратегическими средствами, должно стать предметом обсуждения в контексте ядерного дискурса, предметом диалога и соглашений о контроле над вооружениями.

Великобритания. США. Россия. Весь мир > Армия, полиция. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 30 ноября 2016 > № 1999009 Эндрю Футтер

Начало холодной кибервойны

Новое пространство фронтального противостояния

Елена Черненко – кандидат исторических наук, руководитель международного отдела газеты «Коммерсантъ».

Резюме Лидеры ведущих кибердержав говорят о намерении ограничить свои действия в виртуальном пространстве. Но ожидать аналогов соглашений о нераспространении или контроле за вооружениями скоро не приходится. Пока не наступит понимание необходимости взаимных ограничений и правил игры, неизбежны кризисы.

Накануне президентских выборов в США накал страстей вокруг темы кибербезопасности. Пятого ноября, за три дня до голосования, канал NBC News сообщил со ссылкой на анонимного высокопоставленного представителя разведки и секретные документы, что «военные хакеры США внедрились в электросети и телекоммуникации России, а также в командную систему Кремля, сделав их уязвимыми для атаки с помощью секретного американского кибероружия, если Соединенные Штаты сочтут это необходимым». «Кибероружие будет применено только в том маловероятном случае, если на США будет осуществлено значительное нападение», к которому причисляется попытка «нарушить проведение президентских выборов за счет киберобмана, включая возможную публикацию фальшивых документов и распространение фальшивых аккаунтов в соцсетях, направленных на распространение дезинформации».

Значение этой утечки, которая, вероятнее всего, сознательна и санкционирована, не только в том, что она содержит прямую угрозу. Если изложенное правда (ну или по крайней мере является декларацией о намерениях), фактически речь идет о распространении на киберпространство принципа «неотвратимого ответного удара», который с середины прошлого века лежит в основе стратегической ядерной стабильности. Возможно, это подвигнет к серьезной работе по упорядочиванию конфронтации, аналогичной той, что СССР и США вели с начала шестидесятых годов. До сих пор лидеры ведущих кибердержав лишь говорили о намерении ограничить свои действия в виртуальном пространстве, но ничего подобного соглашениям о нераспространении или контроле за вооружениями всерьез не обсуждалось. Слишком привлекательным является это новое оружие. И прежде чем придет понимание необходимости взаимных ограничений и правил игры, неизбежны серьезные кризисы.

Хакеры судьбы

Соединенные Штаты впервые официально обвинили российские власти в организации хакерских атак за месяц до выборов. В специальном заявлении Министерства внутренней безопасности США и офиса директора Национальной разведки, обнародованном 7 октября, утверждается, что российские хакеры взломали почтовые серверы американских граждан, политических организаций и госструктур для вмешательства в избирательный процесс в стране. Спецслужбы считают, что «исходя из масштаба и изощренности таких усилий, только высокопоставленные российские чиновники могли санкционировать подобную деятельность». Речь идет прежде всего о взломах серверов Демократической партии.

Ранее Вашингтон официально обвинял в причастности к компьютерным диверсиям только власти Китая, КНДР и Ирана. Не исключено, что Соединенные Штаты теперь введут в отношении России новые санкции: правом наказывать киберагрессоров подобным образом глава Белого дома наделил сам себя еще в 2015 году.

В Кремле претензии американских властей назвали «ерундой». В российском МИДе добавили, что «доказательная база столь серьезных обвинений начисто отсутствует». «Она у администрации США либо вообще не складывается, либо придумана теми, кто сейчас в Вашингтоне выполняет очевидный политический заказ, продолжая нагнетать беспрецедентную антироссийскую истерию», – отметили на Смоленской площади.

Это знаковое событие свидетельствует о том, что активно развивающееся с 1990-х гг. киберпространство не стало объединяющей средой и площадкой для практического сотрудничества между ведущими державами, но превратилось в еще одну арену их противостояния. И это касается не только России и Соединенных Штатов. Гонка кибервооружений идет полным ходом. Спецслужбы используют потенциал киберпространства для тайных операций, в том числе в отношении союзных государств. Корпорации терпят огромные убытки из-за промышленного кибершпионажа, нередко поддерживаемого на государственном уровне. Приемы хакеров в последнее время используются и в международной политике – для достижения геополитических целей и сведения счетов с оппонентами.

На этом фоне все чаще звучат требования создать «кодекс ответственного поведения государств в киберпространстве». В сентябре об этом в очередной раз заявил президент Барак Обама. При этом первой с инициативой о предотвращении использования всемирной сети в противоправных целях еще в 1998 г. на площадке ООН выступила Россия. Однако прорыв случился лишь в 2015 г., когда Группа правительственных экспертов ООН приняла доклад, в котором впервые перечислены базовые принципы, которых государства должны придерживаться в киберпространстве. В Москве надеются, что в 2017 г. Генассамблея ООН примет специальную резолюцию, содержащую эти (и, возможно, дополнительные) нормы. Проблема в том, что подобные резолюции носят рекомендательный характер. Сделать киберпространство более безопасным могут лишь юридически обязывающие ограничения наподобие действующих режимов для оружия массового уничтожения. Но в ближайшие годы такой документ вряд ли появится.

Новое поле боя

Для иллюстрации того, насколько сильно технологический рывок последних 25 лет изменил мир, хватит лишь одной новости: в августе 2016 г. НАТО официально признала киберпространство потенциальным «полем боя». Ранее к таковым альянс относил сушу, воду, воздух и космос. Теперь к ним добавилось пространство, созданное человеком.

Первыми виртуальную среду наделили таким статусом США – в мае 2011 г. принята государственная стратегия действий в киберпространстве, оставлявшая за Вашингтоном право реагировать на компьютерные диверсии всеми доступными средствами вплоть до ядерного оружия. В декабре 2011 г. со схожих позиций выступила и Москва – в обнародованных Минобороны «Концептуальных взглядах на деятельность Вооруженных Сил Российской Федерации в информационном пространстве». С учетом этого решение НАТО выглядит ожидаемым и даже несколько запоздавшим.

К каким практическим последствиям приведет признание пятого измерения еще одним пространством для боестолкновения, пока абсолютно непонятно. Разногласия есть и внутри НАТО, распространившей на киберпространство принцип коллективной обороны (5-ю статью Вашингтонского договора). По идее это должно означать, что в случае кибератаки на одно из государств блока отвечать агрессору будут силы всего альянса. Но нигде не сказано, при каком ущербе вступает в силу этот принцип. Также нигде не оговаривается, как в НАТО намерены решать проблему атрибуции (а выявить киберагрессора со стопроцентной уверенностью очень сложно).

Так, многие американские и европейские эксперты считают, что DDoS-атаки на эстонские ресурсы в 2007 г. (во время скандала вокруг переноса Бронзового солдата) стали первым примером межгосударственной кибервойны. Между тем ущерб был минимальным (сайты ряда госучреждений и банков Эстонии не работали пару часов). А доказать прямую причастность российских госструктур не удалось (хотя есть основания полагать, что диверсию организовало одно из прокремлевских молодежных движений). Тем не менее власти Эстонии обратились к союзникам по альянсу за помощью. Тогда принцип коллективной обороны не распространялся на киберпространство, и за Эстонию никто не вступился. Теперь же правила изменились, но как они будут применяться, совершенно не ясно.

Еще больше вопросов возникает, когда речь заходит о применимости существующего международного (прежде всего гуманитарного) права к киберсреде. В 2013 г. Объединенный центр передового опыта по киберобороне НАТО (NATO CCDCOE, создан в эстонской столице через год после истории с Бронзовым солдатом) опубликовал 300-страничный документ под названием «Таллинское руководство по ведению кибервойн». В нем впервые представлены алгоритмы действий государств и военных альянсов на случай масштабных кибератак. Цель документа – доказать, что существующие международные правовые нормы применимы и к киберпространству. А значит, вопреки позиции России и ряда других государств, новые законы не нужны.

С этим документом стоит ознакомиться, чтобы узнать, как будут выглядеть конфликты будущего. Самый большой раздел «Руководства» посвящен кибератакам, сопровождающим традиционные вооруженные конфликты. На них, по мнению авторов документа, распространяются все нормы международного гуманитарного права, вплоть до признания участников и организаторов компьютерных диверсий комбатантами, которые могут быть пленены или физически ликвидированы.

К специфике киберпространства в документе приспособлены и многие другие правовые положения о вооруженных конфликтах. Запрещается проводить кибероперации против гражданских лиц (за исключением участников народного ополчения) и объектов, например, больниц. Атаки против плотин и атомных электростанций предлагается проводить «с особой осторожностью», дабы свести к минимуму жертвы среди гражданского населения. Задействуя вредоносные программные средства для сокращения электроснабжения противника путем нарушения работы АЭС, эксперты НАТО рекомендуют особое внимание «уделить обеспечению постоянной целостности системы охлаждения» реактора.

Также подробно объясняется, в каких еще случаях можно атаковать гражданские объекты. Например, завод, производящий компьютерное оборудование или программное обеспечение по контракту с вооруженными силами неприятеля, представляет собой, по мнению экспертов НАТО, «военную цель, даже если на нем выпускаются и товары гражданского назначения». А операция против SCADA-системы водохранилища может быть «задействована для спуска воды на область, в которой ожидается осуществление неприятельских военных операций, что предотвратит ее использование противником».

Российские власти к появлению «Таллинского руководства» отнеслись весьма настороженно. В Москве сочли этот документ шагом на пути к легитимации самого понятия кибервойн, против чего Москва впервые выступила еще в 1998 году.

Россия идет в мирную атаку

В 1997 г. в одном из районов Сан-Франциско по непонятным причинам вышла из строя электростанция. 125 тыс. человек на сутки остались без света. Через несколько дней в американском Сенате прошли специальные слушания по этому поводу, где впервые и прозвучал термин, который по сей день охотно используют алармистски настроенные эксперты в области кибербезопасности: «электронный Перл Харбор». Употребил его заместитель министра обороны Джон Хамр, предупреждая о том, что могут устроить злоумышленники при помощи новейших технологий. При этом он был убежден, что на сей раз удар придется не по военно-морской базе, а по одному из объектов критически важной инфраструктуры страны (АЭС или плотине, например).

Однако не США, а Россия первой призвала ввести ограничения на действия государств в киберпространстве. В сентябре 1998 г. министр иностранных дел Игорь Иванов направил тогдашнему генсеку ООН Кофи Аннану спецпослание, в котором говорилось о необходимости предотвращения милитаризации виртуальной среды. Глава российской дипломатии предупреждал, что разрушительные свойства кибероружия могут быть сравнимы с оружием массового уничтожения. Это письмо легло в основу резолюции «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности», представленной Россией на 53-й сессии ГА ООН. Документ был принят единогласно. С тех пор Россия каждый год обновляет резолюцию и вносит ее на рассмотрение ГА ООН. Ассамблея документ уже по традиции одобряет, но никаких практических последствий ритуал не имеет.

Осенью 2011 г. Россия начала продвигать в ООН конвенцию «Об обеспечении международной информационной безопасности», в которой прописаны нормы регулирования Интернета с учетом военно-политических, криминальных и террористических вызовов. Помимо запрета использовать сеть для вмешательства в дела других стран и свержения неугодных режимов Россия предлагала наделить правительства широкой свободой действий внутри «национальных сегментов» Интернета. В документе также шла речь о запрете на милитаризацию киберпространства и, в частности, о недопущении «использования информационных технологий для враждебных действий», включая хакерские атаки.

Но и эта инициатива далеко не продвинулась. США и их союзники увидели в ней стремление более слабой стороны ограничить возможности более сильной. Предложение запретить развивать наступательные кибертехнологии в Вашингтоне назвали «нереалистичным», ссылаясь на то, что традиционные соглашения (вроде Договора о нераспространении ядерного оружия) в киберпространстве будут малоэффективны. А требование распространить принцип невмешательства во внутренние дела государств на Интернет и дать правительствам больше полномочий – «попыткой насаждения цензуры и государственного контроля в сети».

Непросто складывается судьба и созданной в 2004 г. Группы правительственных экспертов ООН в сфере международной информационной безопасности (ее первым председателем стал представитель России – Андрей Крутских, ныне занимающий должность спецпредставителя президента по вопросам международного сотрудничества в области МИБ). Потратив несколько лет на терминологические и процессуальные споры, группа лишь в 2015 г. добилась прорыва, представив на рассмотрение генсека ООН доклад, который гипотетически мог бы стать основой для глобального пакта об электронном ненападении.

В соответствии с договоренностями, достигнутыми в рамках группы, государства обязуются использовать кибертехнологии «исключительно в мирных целях». Среди прочего предполагается, что они не будут атаковать объекты критически важной инфраструктуры друг друга (АЭС, банки, системы управления транспортом и т.п.), перестанут вставлять вредоносные «закладки» (вредоносные коды) в производимую ими IT-продукцию, воздержатся от огульного обвинения друг друга в кибератаках и начнут прилагать усилия в борьбе с хакерами, осуществляющими компьютерные диверсии с их территории или через нее.

Правда, пока этот киберкодекс является не более чем сводом благих намерений, поскольку доклад группы никого ни к чему не обязывает. Российские власти рассчитывают, что в 2017 г. Генассамблея ООН примет специальную резолюцию в поддержку доклада, что позволит существенно увеличить его вес. Но и в этом случае содержащиеся в нем нормы не станут законом, так как резолюции Генассамблеи носят лишь рекомендательный характер.

Сделать киберпространство более безопасным помог бы аналог соглашений о нераспространении ядерного оружия или контроле за вооружениями. Однако глядя на то, сколько времени ушло у ооновской группы на выработку нескольких добровольных ограничений, сложно представить, когда появятся юридически обязывающие нормы. Из-за специфики киберсреды выполнение принятых норм будет очень сложно контролировать. Ракету, в отличие от вредоносных программ, трудно утаить. И тем более не представляет трудностей определить, кто ее запустил, в отличие от киберсреды, где выявить агрессора куда сложнее.

Медвежья услуга

Впрочем, загвоздка не только в проблеме контроля. Все очевиднее, что, несмотря на публичные заявления политиков, такое соглашение ни одной из кибердержав, включая Россию, особо не нужно. Осознав все преимущества новых технологий, государства не спешат реально, а не на бумаге, ограничивать себя в их применении, пусть это и ведет к росту исходящих из киберпространства угроз.

Наиболее скептически к идее об ограничениях относятся военные, у которых на кибероружие большие планы. Так, согласно новой (2015 г.) киберстратегии Пентагона, американские военные рассчитывают, что наступательные возможности в киберпространстве позволят им вывести из строя командно-контрольные системы противника и лишить его способности применять оружие. Ставку на кибернетическое оружие делают и многие другие страны, включая Россию и Китай.

Для спецслужб киберпространство вообще стало любимой «песочницей». Обнародованные бывшим сотрудником Агентства национальной безопасности США Эдвардом Сноуденом подробности о тайных операциях американской разведки в сети поражают воображение. О возможностях российских и китайских спецслужб известно гораздо меньше, но нет сомнений, что и они по полной программе используют потенциал информационно-коммуникационных технологий в своей работе.

Но, пожалуй, наиболее креативно их потенциал раскрывается в политике и дипломатии. И тут пальма первенства принадлежит американцам. В рамках концепции «цифровой дипломатии», зародившейся в бытность Хиллари Клинтон госсекретарем, они начали активно применять новые технологии для реализации геополитических задач, прежде всего для влияния на политические процессы и общественное мнение в других странах. На смену «Голосу Америки» пришли социальные сети и микроблоги, тренировочные лагеря диссидентов уступили место онлайн-играм, а шифровки – теневому Интернету и независимым сетям мобильной связи.

Российские власти к подобным методам по понятным причинам отнеслись с большим подозрением, узрев в них попытку вмешательства во внутренние дела государств. Значительная часть дипломатических инициатив Москвы (включая конвенцию «Об обеспечении международной информационной безопасности» 2011 г.) была направлена именно на пресечение подобных практик. Впрочем, в последнее время обвинения в ведении «информационной войны» все чаще звучат и в адрес самой России.

Все началось со взлома почтового сервера Национального комитета Демократической партии США. Кто-то при помощи вредоносных программ вскрыл электронные ящики представителей руководящего органа демократов, скачал несколько тысяч писем и передал их специализирующемуся на разоблачениях порталу Wikileaks. Из обнародованной переписки в частности стало известно, что верхушка партии подыгрывала Хиллари Клинтон, высмеивая и критикуя ее соперника Берни Сандерса. Разразился громкий скандал. Председателю Национального комитета Дебби Вассерман-Шульц пришлось уйти в отставку.

Нанятая демократами исследовательская компания CrowdStrike пришла к выводу, что за атакой стоят две группы хакеров, связанные с российскими спецслужбами. Одну они назвали Fancy Bear («Модный медведь»), а вторую – Cozy Bear («Уютный медведь»). По мнению американских экспертов, эти два зверя еще с середины 2000-х гг. занимаются взломом правительственных, военных, информационных и коммерческих структур по всему миру. Эксперты из CrowdStrike привели ряд доказательств в подкрепление своей теории, однако их оказалось недостаточно, чтобы сделать однозначный вывод о причастности российских спецслужб к данному инциденту.

Тем не менее Хиллари Клинтон обвинила в кибератаке Москву, которая, по ее словам, пыталась повысить рейтинг республиканца Дональда Трампа. Власти США на протяжении нескольких месяцев воздерживались от официальных обвинений в адрес Кремля. Представители американских разведывательных и правоохранительных структур только на условиях анонимности сообщали СМИ, что идут именно по «российскому следу». Официальное обвинение прозвучало лишь 7 октября на фоне резкого ухудшения отношений Москвы и Вашингтона, связанного с событиями в Сирии. Сразу после этого Wikileaks опубликовал очередную порцию вскрытой информации – теперь переписку главы избирательной кампании Клинтон Джона Подесты. Тот тоже обвинил Россию.

В Москве, естественно, всё отрицали. При этом президент Владимир Путин, фактически насмехаясь над оппонентами, призвал уделить больше внимания тому, «что было предъявлено общественности», вместо того чтобы заниматься «второстепенными вопросами, связанными с поиском того, кто это сделал». То же самое он сказал после того, как хакеры вскрыли базу данных Всемирного антидопингового агентства (WADA), и стало известно, что целому ряду титулованных западных спортсменов якобы из-за заболеваний было разрешено принимать запрещенные препараты.

Чиновники WADA официально обвинили в диверсии российские власти, но также не смогли подкрепить свои претензии неопровержимыми доказательствами. Могли ли российские спецслужбы взломать серверы демократов и WADA? Запросто. Могли ли они быть заинтересованы в этом? Могли. В Москве действительно предпочли бы победу Трампа над Клинтон. Кроме того, история с Клинтон и Сандерсом прекрасно демонстрирует лицемерие политиков и несовершенство политической системы страны, пытающейся учить весь мир демократии. А информация о том, что американские спортсмены, по словам президента Киргизии Алмазбека Атамбаева, «хлебали допинг», выставляет в выгодном свете их российских коллег, отстраненных от Олимпиады в Рио.

Но сделали ли они это? Для ответа нужно больше информации. Хотя и при наличии множества улик прийти к однозначному выводу о причастности именно российских государственных структур к данным инцидентам будет непросто. Такова уж специфика киберпространства. Это делает его весьма привлекательным инструментом для политиков. И уменьшает шансы на принятие каких-либо юридически обязывающих норм поведения государств в этой среде.

Россия. США. Весь мир > СМИ, ИТ. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 30 ноября 2016 > № 1999007 Елена Черненко

Сохранение превосходства

Оборонная стратегия для новой администрации

Эндрю Крепиневич – президент и почетный старший научный сотрудник Центра стратегических и бюджетных оценок

Мак Торнберри – конгрессмен-республиканец из Техаса и председатель Комиссии Палаты представителей по делам Вооруженных сил.

Резюме США придется взять на вооружение «тактику ведения полуторной войны», что позволит одновременно сдерживать Китай или вести крупномасштабную войну с ним и отправить экспедиционный корпус в Европу или на Ближний Восток.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 5, 2016 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Следующий президент США получит незавидное наследие в сфере безопасности. Сегодня Соединенные Штаты вынуждены отражать все более серьезные угрозы, будучи в нарастающей степени ограничены в средствах и находясь в ослабленном положении. При этом как внутри страны, так и за рубежом все чаще звучат сомнения по поводу готовности американцев защищать своих друзей и собственные интересы. В Европе, западной акватории Тихого океана и Персидском заливе – регионах, которые и демократические, и республиканские администрации давно считают жизненно важными для национальной безопасности США – ревизионистские державы стремятся опрокинуть устоявшийся мировой порядок. В Европе российский президент Владимир Путин захватил Крым, развязал опосредованную войну на востоке Украины и угрожает союзникам НАТО на периферии России. Продолжая демонстрировать вновь обретенную самоуверенность, Россия отправила войска в Сирию и нарастила ядерный арсенал. После неудачной попытки «перезагрузки» отношений с Москвой президент Барак Обама жестко предупредил Россию и ввел против нее экономические санкции, которые не помогли сдержать Путина.

«Разворот» администрации в сторону Азии, продолжающийся уже пять лет, также не подкреплен эффективными действиями. Китай продолжает увеличивать военные расходы, инвестируя большие средства в системы вооружений, которые представляют угрозу для американских сил в западной акватории Тихого океана. В итоге мы видим: Китай все чаще демонстрирует растущие экспансионистские притязания в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, а также возможности для достижения поставленных целей. Не довольствуясь урегулированием споров посредством дипломатии, Пекин осуществляет милитаризацию, строя военные базы на природных и искусственных островах. США не смогли дать энергичный отпор провокациям, и союзники усомнились в готовности американцев выполнять свои давнишние обязательства в сфере безопасности.

Сомнения в способности Соединенных Штатов играть лидирующую роль подливают масла в огонь нестабильности на Ближнем Востоке. В Ираке администрация Обамы лишилась с таким трудом завоеванных позиций, выведя все американские войска и создав вакуум в сфере безопасности, что стало предпосылкой для усиления иранского влияния и формирования «Исламского государства» (ИГИЛ, запрещено в России. – Ред.). Усугубив свои стратегические просчеты, администрация в корне ошибочно интерпретировала характер «арабской весны», не поняв, что восстания создадут возможности для радикальных исламистов, а не приведут автоматически к новому демократическому устройству общества. Опыт предыдущей администрации в Ираке ничему не научил администрацию Обамы, которая решила «руководить на расстоянии» в Ливии, организовав интервенцию для свержения Муаммара Каддафи лишь для того, чтобы объявить о победе и оставить страну в хаосе и разрухе. Затем она провела «красную линию», под которой понималось применение президентом Башаром Асадом химического оружия, но не перешла к решительным действиям, когда Башар ее пересек. В итоге нестабильность на Ближнем Востоке усугубляется, а влияние США падает.

При администрации Обамы возросла угроза исламского терроризма. Суннитские группировки «Аль-Каида» и ИГИЛ закрепились в Ираке, Ливии, Сирии, Йемене и даже в Западной Африке. Переговоры Обамы с Ираном, родиной радикального шиитского исламизма, не помешали этой стране участвовать в опосредованных войнах в Ираке, Сирии и Йемене, а также поддерживать движение «Хезболла» в Ливане. Ядерная сделка с Ираном несколько замедлила его продвижение к созданию собственного ядерного оружия, но предоставила этому одиозному режиму доступ к десяткам миллиардов долларов ранее замороженных активов. Уже в марте Тегеран испытал баллистические ракеты, способные нести ядерные заряды, проявив вопиющее пренебрежение к резолюции Совета Безопасности ООН.

Нестабильность еще больше усиливается из-за начала военного соперничества в относительно новых сферах: в космосе и киберпространстве. Рано или поздно оно перекинется и на подводную экономическую инфраструктуру.

Поскольку нынешний подход терпит крах, следующему президенту потребуется другая оборонная стратегия. Она должна состоять из трех основных частей: четко заявить, к чему стремятся Соединенные Штаты, чего они хотят добиться, понять, какие средства имеются для достижения этих целей, а также разработать руководящие указания относительно использования этих средств. Это позволит США не допустить возникновения гегемонистской державы на евразийской периферии и сохранить доступ к общим благам, не обанкротив при этом страну.

Цели и средства

Главная цель американской внешней политики – не допустить, чтобы недружественное государство установило гегемонию в ключевых регионах – Европе, западной акватории Тихого океана или в Персидском заливе – и аккумулировало мощь, позволяющую угрожать ключевым интересам США. Так, в первой половине XX века Соединенные Штаты два раза вели войну в Европе, чтобы победить Германию, и один раз в Тихом океане, чтобы победить Японию. В годы холодной войны они работали с союзниками над пресечением доминирования Советского Союза в Западной Европе или расширения его влияния на Ближнем Востоке и в Восточной Азии. Эта цель актуальна и поныне.

Чтобы сохранить возможность взаимодействия с союзниками и торговыми партнерами, США также нужен доступ к общему достоянию или благам. Свыше 70 лет американская армия несет ответственность по обеспечению гарантированного доступа к морям и воздушному пространству – не только для самих Соединенных Штатов, но и для других стран. Они настолько хорошо справляются с этой задачей, что многие стали считать это чем-то само собой разумеющимся. Однако сохранение доступа к общечеловеческим благам – нелегкая и недешевая работа. Если бы США отказались от этой роли, их не смогла бы заменить другая держава-единомышленница.

Выполнение этих задач становится с каждым днем все труднее из-за того, что у ревизионистских стран появляются новые возможности и средства по ограничению доступа, такие как оружие для нанесения высокоточных ударов на большом расстоянии, противоспутниковые системы и всевозможные виды кибероружия. Все они предназначены для нападения на «мышечную систему» американской армии (авиабазы и авианосцы передового базирования) и ее «нервную систему» (системы слежки, разведки, связи и наведения на цель).

Хотя Соединенные Штаты уже не доминируют в мире, как это было после окончания холодной войны, страна все еще занимает завидное положение относительно ревизионистских держав. Она обладает большими природными ресурсами и полезными ископаемыми, действенной системой свободного предпринимательства и самыми здоровыми демографическими характеристиками из всех крупных держав. Соединенные Штаты доказали способность ассимилировать иммигрантов, а система образования, хотя и нуждается в безотлагательной реформе, все же считается одной из лучших в мире. Благодаря географической изоляции и миролюбивым соседям США могут позаботиться об обороне родины вдали от ее берегов. В длинном списке союзников Вашингтона – большинство крупнейших экономик мира. Соединенные Штаты гордятся лучшей в мире армией с точки зрения персонала и военной техники, а также опыта проведения широкого спектра операций.

Но, несмотря на появление все новых и новых вызовов безопасности, Вашингтон продолжает сокращать военные расходы. С 2010 по 2016 гг. военный бюджет снизился на 14% в реальном выражении и примерно на 30%, если рассчитывать его как процент ВВП. Вероятно, расходы на оборону продолжат снижаться и в следующем десятилетии, поскольку проценты по государственному долгу растут. Наиболее дееспособные союзники вносят еще меньший вклад. Из самых богатых стран НАТО только Великобритания тратит на оборону больше 2% ВВП, которые были определены как минимальная планка для членов альянса. Япония по-прежнему ограничена потолком в 1% ВВП, который она сама же для себя установила.

Это не значит, что США должны просто привязать свои расходы на оборону к конкретному проценту ВВП. Уровень должен зависеть от многих факторов, включая виды угроз, риск, на который готов пойти американский народ, вклад союзников и др., тем не менее снижение военных расходов – особенно в сравнении с инвестициями ревизионистских держав – ставит Вашингтон и его союзников во все более опасное и уязвимое положение. Как сказал в 2014 г. бывший министр обороны Роберт Гейтс, «сокращение Соединенными Штатами расходов на оборону сигнализирует о том, что мы не заинтересованы защищать свои глобальные интересы». Но Вашингтону необходимо сделать нечто большее, чем просто вкладывать больше денег. Нужна стратегия для более эффективного расходования этих долларов и повышения боеспособности армии.

Наметить курс

Средства всегда ограничены, так что стратегия заключается в том, чтобы сделать правильный выбор. Для этого политикам надо учитывать не только актуальность угрозы, но и ее масштабы, форму и направленность. Радикальный исламизм представляет самую непосредственную и реальную опасность, с которой сталкиваются американцы, но у Китая и России гораздо больше возможностей угрожать безопасности США. Китай, быстро усиливающаяся держава, имеет наиболее дееспособные традиционные вооруженные силы, не считая американской армии, а Россия, хоть и переживает упадок по всем признакам, по-прежнему сохраняет самый большой в мире ядерный арсенал. Тем временем угроза, исходящая от Ирана, преимущественно сводится к тому, что если у этой страны все же появится ядерное оружие, к обладанию которым она стремится, это станет спусковым механизмом для дальнейшего его распространения на Ближнем Востоке, где сразу несколько стран захотят сравняться с Тегераном в этом отношении. Поскольку цель Соединенных Штатов – минимизировать долгосрочные риски, следует принципиально сосредоточиться на отражении угроз, исходящих от Китая и России, и уже во вторую очередь сдерживать иранский экспансионизм и поддерживать своих партнеров и единомышленников в их стремлении подавить радикальные исламистские группировки.

Чтобы ответить на все эти вызовы в условиях ограниченных средств, армии США придется взять на вооружение «тактику ведения полуторной войны», что позволит одновременно сдерживать Китай или вести крупномасштабную войну с ним и отправить экспедиционный корпус в Европу или на Ближний Восток. В западной акватории Тихого океана это означает стратегию «передовой обороны» первой островной цепи, которая тянется от Японии через Тайвань и дальше вдоль Филиппин – трех стран, с которыми Вашингтон связан твердыми обязательствами в области безопасности. Не следует делать ставку на удаленную блокаду Китая или стратегию мобилизации для отвоевания потерянных территорий, как США делали в период Второй мировой войны. Это означало бы обречь союзников и партнеров на агрессию или принуждение, и именно так они расценят подобный курс. Вместо этого, выдвинув достаточные силы на линию потенциального противостояния, включая сухопутные войска в Японии и на Филиппинах, Соединенные Штаты могли бы вместе со своими союзниками сдержать потенциальную агрессию Китая, наращивающего военную мощь в этом регионе, и сохранить мир. В Японии, на Филиппинах и, возможно, во Вьетнаме все шире открывается дверь для американских военных, поскольку эти страны приветствуют военное присутствие и помощь США. Но дверь не будет открыта бесконечно. К тому же Соединенным Штатам не удастся достаточно быстро развернуть передовую оборону. Поэтому следующей администрации нужно без промедления начать такой процесс.

Непосредственная угроза, исходящая от России, состоит в том, что она может использовать «пятую колонну» за границей. Принимая во внимание характер этой угрозы, Вашингтону следует разместить больше наземных и военно-воздушных сил в странах Восточной Европы, граничащих с Россией. Их миссия будет заключаться в оказании помощи этим государствам в сдерживании (а если понадобится, и подавлении) попыток Кремля использовать в качестве «пятой колонны» местную русскую общину. Соединенным Штатам следует побуждать главных союзников по НАТО внести аналогичный вклад. Для дальнейшего сдерживания российского авантюризма нужно загодя развернуть в регионе вооружения, боеприпасы и тыловое обеспечение, чтобы можно было оперативно усилить потенциал союзников, когда в этом возникнет необходимость.

На Ближнем Востоке американцы бросались из одной крайности в другую, от слишком назойливого участия в делах региона до пренебрежения им, одновременно ставя нереалистичные задачи, такие как уничтожение ИГИЛ и победа над сателлитами Ирана. Вашингтон не может ликвидировать извращенные разновидности ислама – на это способно только местное население. Однако Америка может и должна поддерживать те государства и группы, которые к этому стремятся, и гораздо энергичнее, чем до сих пор. Принимая во внимание тот факт, что Китай и Россия бросают США гораздо более серьезные вызовы, акцент нужно сделать не на количестве, а на качестве. Это означает, что нужно больше полагаться на силы особого назначения и военных советников, оказывающих помощь местным правительствам и группам – при поддержке с воздуха и в киберпространстве. Как и в Восточной Европе, это означает отправку в регион экспедиционного корпуса, а в случае явной агрессии – в данном случае со стороны Ирана – нужно иметь возможность быстро перебросить необходимое подкрепление для отражения угрозы.

Северная Корея со своим радикальным режимом, слабеющей экономикой и растущим ядерным арсеналом – уникальный вызов. На протяжении многих лет Соединенные Штаты были согласны оказывать стране экономическую помощь, чтобы не допустить ее превращения в ядерную державу. После того как в 2006 г. Пхеньян перешел эту черту, Вашингтон пытался заключить другие соглашения в тщетной попытке ограничить ядерный арсенал режима, который продолжает увеличиваться. К счастью, сегодня есть указания на то, что администрация Обамы отказывается от первоначальной стратегии и переходит к более жестким экономическим санкциям, а также помогает Японии и Южной Корее усовершенствовать ракетную оборону. Следующей администрации не следует отказываться от таких усилий в обмен на обещания правительства Северной Кореи. Надо ужесточить санкции и снять их только после того, как Пхеньян предпримет поддающиеся контролю и необратимые шаги по сокращению ядерного потенциала. Они должны стать частью плана полной его ликвидации.

Одержать верх

Главный элемент любой оборонной стратегии включает обретение военных преимуществ в некоторых областях, чтобы компенсировать потери в других. Например, монополия Соединенных Штатов в высокоточном оружии близится к концу по мере того, как их соперники приобретают новые возможности по ограничению доступа. Более 70 лет подход США к проецированию силы сводился к наращиванию выдвинутых наземных и военно-воздушных баз, а также к размещению военных кораблей в непосредственной близости от берегов недружественной страны. Но с увеличением числа ракет и самолетов, оснащенных высокоточными боеприпасами, Китай и другие неприятели получают все больше возможностей брать под прицел американскую военную технику, расположенную на большом удалении.

Американцы также теряют преимущество в ряде ключевых военных технологий. Искусственный интеллект, большие данные, направленная энергия, генная инженерия и робототехника могут применяться в военной сфере, хотя инициатива в их разработке принадлежит в основном частному сектору. Таким образом, сегодня они доступны всем, кто может себе позволить заплатить за них, включая противников Соединенных Штатов.

Чтобы сохранить преимущество в главных областях, где идет конкуренция, армии придется разработать новые операционные концепции, то есть методы, с помощью которых она организует, оснащает и применяет вооруженные силы для сдерживания противника или доминирования над ним, если сдерживание не помогает. Прежде всего необходимо позаботиться о том, чтобы армия сосредоточилась на решении наиболее насущных задач, таких как угрозы ограничения доступа к тем регионам, где имеются жизненно важные интересы. Эти усилия могут включать эксперименты с разными видами войск и военной техники, поскольку история свидетельствует: эксперименты лежат в самом сердце всех великих нововведений в военном деле. Например, между двумя мировыми войнами немецкая армия экспериментировала с использованием прорывов в таких коммерческих технологиях, как механизация, авиация и радиосвязь, тем самым закладывая основания для блицкрига. ВМС США экспериментировали с аналогичными технологиями, чтобы совершить скачок от флота, опирающегося в первую очередь на военные корабли, к флоту, организованному вокруг мощного авианосца. Помимо стимулирования новаторского и творческого мышления, экспериментальная деятельность позволяет позаботиться о тщательной проверке новых систем вооружений до начала их массового производства, чтобы уменьшить вероятность вынужденной отмены инновационной программы.

История также свидетельствует о том, что армии придется смириться с регулярными неудачами, для того чтобы совершить серьезный прорыв. Если все эксперименты будут успешны, никто ничему не научится по большому счету. Немецкая армия терпела многочисленные неудачи на пути к блицкригу, равно как и американские ВМС в процессе создания ударной группировки авианосцев. Прежде всего прошлый опыт показывает, что, поскольку подготовка к решению новых проблем часто требует серьезных изменений, подобные усилия нередко наталкиваются на упорное сопротивление. Для его преодоления необходимо сильное руководство – как гражданское, так и военное.

Армия должна не только разрабатывать верные концепции операционной деятельности, чтобы эксплуатировать появляющиеся технологии, но и размещать силы, необходимые для того, чтобы делать это быстрее противников. Чем быстрее она будет генерировать новые возможности, тем меньше придется тратить на регулярные ВС. Однако в настоящее время Соединенные Штаты тратят больше времени, чем их противники, на передачу новой техники от кульманов и планшетов в руки военных. В некоторых случаях процесс длится больше 10 лет. Во многом это происходит потому, что Пентагон нередко стремится довести эксплуатационные характеристики новых систем до максимально возможного уровня. Запланированные расходы на новую технику часто оказываются превышены, когда кураторы проектов пытаются ввести в строй новые технологии до того, как они будут надлежащим образом испытаны. Время и деньги тратятся впустую, а войска вынуждены довольствоваться старой техникой. Проблемы осложняются тем, что дядя Сэм слишком часто тратит, условно говоря, тысячи долларов на то, чтобы у него не «выцыганили» копейки. Давно пора менять эту систему, выдвигая более реалистические требования и ускоряя передачу новой техники военным.

Сохранение доступа к общим благам остается одной из важнейших целей США, и это необходимо учитывать при разработке военной стратегии. Примерно сто лет назад или чуть больше под «общими благами» или «достоянием» понимались морские просторы и Мировой океан. В последующие десятилетия технические достижения расширили такое определение, и теперь под общим достоянием также понимаются воздушное и космическое пространство, киберпространство, подводная энергетическая и телекоммуникационная инфраструктура. После окончания холодной войны доступ Соединенных Штатов к общему достоянию воспринимался как данность. Армия США контролировала морское и воздушное пространство, а также считала дружественными другие, более новые сферы деятельности.

Теперь это в прошлом. Ревизионистские государства все энергичнее оспаривают доступ Соединенных Штатов к общим благам. И Китай, и Россия совершенствуют противоспутниковое оружие. По мере увеличения мощности лазерных пушек все новые и новые государства получат возможности ослеплять или даже уничтожать спутники. Киберпространство превращается в арену экономических войн, шпионажа, преступности и терроризма. И то, что подводная инфраструктура станет мишенью, – вопрос времени. Государства и негосударственные образования могут получить беспилотные подводные аппараты, способные погружаться на морское дно. Как и в случае с кибератаками, затруднительно определить источник нанесения ударов по космическим и подводным целям, а это означает, что стратегия, основанная на сдерживании, вряд ли будет эффективной. Вместо этого американской армии придется взять курс на защиту своих материальных активов, ограничение возможностей причинения им ущерба и быстрый ремонт и восстановление поврежденных объектов.

Новый атомный век

Ядерные силы остаются фундаментом национальной безопасности США. Но контекст, в котором эти силы функционируют, резко изменился. Мир вступил во второй ядерный век, оставив в прошлом биполярную конкуренцию между Соединенными Штатами и Советским Союзом, становясь все более многополярным с региональной и мировой конкуренцией. Эта конкуренция также становится многомерной. Хотя ядерное оружие сохраняет свое законное место, в дискуссии о стратегическом балансе сил имеют место и другие измерения, такие как высокоточное и кибернетическое оружие, а также передовые системы ракетной и воздушной обороны. То, что раньше обычно называлось «ядерным равновесием», сегодня можно более точно описать как «стратегическое равновесие».

Например, Китай и Россия выражают обеспокоенность по поводу разрабатываемых в США возможностей нанесения «мгновенного глобального удара», позволяющего поражать цель в любой точке мира в пределах одного часа. Они также недовольны системами американской противоракетной и воздушной обороны: русские протестуют против планов Вашингтона разместить систему ПРО в Восточной Европе для отражения атак с Ближнего Востока, а китайцы возражают против аналогичных планов в Южной Корее, призванных защитить союзника от удара Северной Кореи. Положение еще больше осложняется опасениями по поводу кибероружия, которое может применяться для выведения из строя систем раннего оповещения, командования и управления.

Несмотря на эти глубокие перемены, администрация Обамы твердо придерживается парадигмы контроля над вооружениями времен холодной войны, обращая пристальное внимание на ядерные арсеналы Соединенных Штатов и России, мечтая при этом о безъядерном мире. Главные соперники США, напротив, уже действуют по законам нового ядерного века. Русские приняли доктрину «эскалации и деэскалации», в которой содержится призыв использовать ядерное оружие для ликвидации отставания России в обычных вооружениях. Они уже испытали оружие, которое, вероятно, нарушает Договор 1987 г. о ядерных силах среднего и малого радиуса действия. Китай разделяет озабоченность России относительно возможностей нанесения американцами высокоточного удара, а также относительно противоракетной обороны. При этом КНР не желает предоставлять подробных отчетов о собственном ядерном потенциале и намерениях, хотя модернизирует ядерные силы и расширяет арсенал высокоточных боеприпасов и кибероружия.

Пора выйти за рамки мышления эпохи холодной войны и оценить конкуренцию не с помощью простого подсчета вооружений, а через призму реалий второго ядерного века. Ключевой шаг в направлении адаптации американского ядерного арсенала – разработка подробных планов с учетом разных правдоподобных сценариев кризиса при участии США, Китая, России; возможного применения ядерного оружия второстепенными державами, такими как Северная Корея, или конфликта между двумя странами, обладающими ядерным оружием, такими как Индия и Пакистан. Тем временем американцы должны сохранять обоснованную и жизнеспособную ядерную стратегию в качестве главного гаранта собственной безопасности. Боеголовки, методы их доставки, а также системы командования и управления так долго находились в забвении у американского военного истеблишмента, что в скором времени способны все разом устареть. Соединенные Штаты могут позволить себе модернизировать сдерживающий ядерный арсенал – это будет стоить не более 5% общего бюджета на оборону. Но необходимо начать работу прямо сейчас, чтобы у США были современные ядерные средства сдерживания для ответа на вызовы в будущем, а не те ядерные силы, которые создавались в прошлом веке.

Ликвидировать разрыв

Даже лучшая стратегия потерпит крах, если под нее не выделяются необходимые средства, а описанная в данной статье стратегия требует гораздо более значительных ресурсов, чем те, что могут быть доступны, согласно сегодняшним планам Пентагона. К счастью, обе главные политические партии Соединенных Штатов поддерживают восстановление финансирования обороны до уровней, заложенных в бюджете, который Гейтс предложил в бытность министром обороны на 2012-й финансовый год. В этом случае есть реальный шанс ликвидировать разрыв между потребностями США в сфере безопасности и способностью удовлетворить их, сохраняя риск на разумном уровне.

Однако быстрый рост социальных выплат и прогнозируемое увеличение бюджетного дефицита, вероятно, будут означать политические ограничения расходов на оборону. Политика администрации Обамы обеспечила вялое восстановление экономики при дальнейшем увеличении долгового бремени, возложенного на будущие поколения, тем самым ускоряя ослабление позиций США в мире. Следующий президент должен сделать восстановление экономического фундамента своим приоритетом. Долгосрочное решение заключается в стимулировании экономического роста, сложном выборе в отношении социальных выплат и пересмотре устаревшего налогового кодекса. Успех далеко не гарантирован, и даже если удастся добиться какого-то прогресса, в одночасье всех экономических проблем это не решит.

Есть другие способы сокращения разрыва между целями и средствами, но они потребуют дальновидности и политического мужества. Один из подходов – более решительная ставка на экономическую мощь США. Санкции оказали существенное давление на Иран и Северную Корею; однако последние три администрации отказались от них в обмен на обещания, оказавшиеся иллюзорными. Экономическая мощь Соединенных Штатов – плохо используемый источник силы и влияния. При правильном применении этого рычага соперники США понесли бы настолько серьезные потери, что это могло бы принудить их отказаться от финансирования программ перевооружения.

Вашингтону также следует больше полагаться на военный потенциал союзников. Администрация Обамы слишком часто обращалась с союзниками как с помехой на пути умиротворения противников Соединенных Штатов, несмотря на отсутствие доказательств, что последние готовы отказаться от своих враждебных целей. Работа с правительствами стран-единомышленниц над принятием продуманных региональных стратегий помогла бы восстановить доверие союзников к США как дееспособному и надежному партнеру. Улучшение отношений в западной акватории Тихого океана было бы особенно актуально, поскольку наши партнеры там должны решить для себя, работать ли им с Соединенными Штатами или приспосабливаться к все более самоуверенному и требовательному Китаю.

Не менее важно, чтобы Вашингтон ясно сформулировал свою стратегию, союзники должны знать, какие военные возможности будут задействованы для выполнения общих задач. Четкая и понятная стратегия также поможет уменьшить разрыв между целями и средствами, поскольку даст армии четкие указания по поводу национальных приоритетов и во многом устранит ту неопределенность, которая мешает оборонному планированию. Слишком долго военные стратеги США были лишены внятных указаний и директив, что приводит к дурному распределению средств. Как говорится, «если не знаешь, куда идешь, можешь идти любой дорогой».

Четкая стратегия позволит перераспределить ресурсы и не только сберечь средства, но и снизить общие риски для безопасности. Например, население Южной Кореи в два раза превышает население Северной, а ее ВВП в 10 раз выше, чем у северного соседа. Со временем Сеул должен самостоятельно укомплектовывать большую часть наземных войсковых соединений, размещение которых предусмотрено союзническим договором между США и Южной Кореей, и тем самым высвободить американские сухопутные формирования для выполнения других приоритетных миссий. Аналогичным образом разработка новых операционных концепций – например, концепции эффективной передовой обороны первой островной цепи – даст армии более четкие представления о том, какие силы и возможности наиболее ценны, а какие можно сократить при минимальном риске. В итоге мы получим более эффективное использование имеющихся средств и ресурсов и более эффективную армию.

Способность быстро развертывать новые технологические возможности в полевых условиях также снизит расходы американского оборонного бюджета – отчасти за счет отказа от практики упования на неиспытанные и непроверенные технологии, что приводит к перерасходу средств и большим производственным задержкам. Если политики будут формулировать реалистичные требования в процессе закупок, армия сможет быстрее и эффективнее брать на вооружение новую технику. Кроме того, подобные действия вынудят противников идти на дополнительные расходы, поскольку неопределенность, создаваемая сжатыми сроками перевооружения, заставит их готовиться к расширению военных возможностей США. Им придется либо распылять имеющиеся у них средства на оборону, либо увеличивать расходы для противодействия новым образцам военной техники и вооружений, которые Вашингтон может закупать постоянно. Пентагон добился определенных успехов в этой области, создав Управление средств быстрого реагирования ВВС США, чтобы дать возможность военно-воздушным силам быстро закупать новую технику и обновлять устаревший парк в обход плохо функционирующей системы государственных закупок. ВМС последовал примеру ВВС, создав в этом году свое Управление средств быстрого реагирования. Однако долгосрочное решение заключается в фундаментальном реформировании самой системы.

Тяжелый выбор

Вследствие неэффективной стратегии администрации Обамы в течение последних восьми лет мы видим ослабление позиций Соединенных Штатов в мире и рост угроз нашим национальным интересам. Как заметил в прошлом году Генри Киссинджер, «со времени окончания Второй мировой войны США еще никогда не сталкивались с более разнородной и сложной цепочкой кризисов».

С учетом того, что нынешние вызовы более масштабны, чем те, с которыми Соединенные Штаты сталкивались в недалеком прошлом, и отличаются от них по форме, увеличение расходов на национальную безопасность – необходимая, но недостаточная мера. Наращивание традиционных сил и возможностей не решит проблему. Соединенные Штаты должны разрабатывать новые военные возможности и делать это быстрее своих соперников.

Это будет нелегко. В годы холодной войны США в среднем выделяли более 6% ВВП на оборону для создания щита, за которым их благосостояние выросло до беспрецедентных высот. Однако, несмотря на существенное сокращение военных расходов, финансовое положение значительно ухудшилось с начала Великой рецессии, и федеральное правительство накапливает долги с беспрецедентной скоростью. Конечно, есть место для повышения эффективности распределения долларов, выделяемых правительством на оборону. Однако финансовые беды никак не связаны с военными расходами, поскольку главные причины – быстрорастущий государственный долг и рост стоимости социальных программ. Попросту говоря, Соединенные Штаты приближаются к тому времени, когда долг уже нельзя будет перекладывать на плечи будущих поколений.

Таким образом, именно на внутреннем фронте должны быть приняты жесткие решения, чтобы защитить безопасность и экономическое благополучие страны. Самое время вспомнить предупреждение президента Дуайта Эйзенхауэра: «Пытаясь найти решение важнейшей проблемы обеспечения безопасности, мы должны сохранять платежеспособность. В противном случае мы проиграем внутреннее сражение, пытаясь одержать победу на внешнем поле боя».

США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 30 ноября 2016 > № 1999005 Эндрю Крепиневич, Мак Торнберри

Скандал вокруг Пак Кын Хе и Чхве Сун Силь – где причина и где повод?

Константин Асмолов

В этом материале мы будем не столько анализировать текущие события, сколько попробуем выделить, отчего на Пак Кын Хе ополчились все и насколько это коррелирует с ее политическим курсом.

Многие могут сказать, что многотысячная демонстрация за отставку Пак Кын Хе сама по себе признак массового недовольства президентом. Но скандал с Чхве Сун Силь был «последней соломинкой, которая сломала спину верблюду», и консервативная газета «Кореа Таймс» пишет, что протестующие вышли на улицу с набором требований, из которых видно недовольство почти всех слоев общества.

Разобрав все претензии к президенту, попробуем спокойно проанализировать, какая их часть имеет прямое отношение к курсу Пак Кын Хе, а какая – исключительно косвенное. Ведь ответственность главы государства бывает не только прямой, но и символической: первое лицо, являющееся символом страны, несет ответственность за происходящее, даже если он не мог никак быть к этому причастен.

В целом недовольных президентом можно разбить на несколько групп – как профессиональных, так и тех, кого задело нечто «личное».

Недовольные собственно «Сунсиль-гейтом» как фактом вмешательства в политику совершенно постороннего лица. По мнению сторонников такой точки зрения, ситуация серьезнее, чем скандал с почтой Хиллари Клинтон – во-первых, Хиллари все-таки не была президентом страны и спрос с нее другой; во-вторых, Хума Абедин была ее официальной помощницей с высшим и профильным образованием и опытом работы, а Чхве Сун Силь – формально никто. «Лучшая подруга» – это не должность, и права читать документы с грифом ДСП или править (пусть и стилистически) речи президента у нее нет. А если выяснится, что она действительно указывала, кого на какой пост назначать, разговоры о «распутинщине» перестанут быть фигурой речи.

Недовольные коррупционным скандалом. Запрос на борьбу с коррупцией присутствует в обществе, и любой скандал, связанный с первым лицом хотя бы касательно, вызывает возмущение. Здесь же считается, что президент точно не могла не знать о том, что творится с фондами, хотя, честно говоря, обвинители при этом забыли, какие масштабы приобрели коррупция и нецелевое использование бюджетных средств при Ли Мен Баке, чьи амбициозные экономические проекты оказались пустышками и кормушкой для тех, кто по случаю ходил в тот же приход, что и Ли. Фигурировавшие тогда цифры несравнимы с суммой пожертвований в фонды «под контролем Чхве Сун Силь», тем более что вывод денег из них в действительно подконтрольные Чхве фирмы еще не доказан.

Впрочем, если идти от недавно принятого «закона Ким Ен Ран», теперь для обвинения достаточно самого факта прикармливания, а обещалась ли иная сторона сделать что-то в ответ, уже не так важно. Может, до этих разговоров просто не успели дойти.

Недовольные законом Ким Ен Ран. Нет, это не «взаимоисключающие группы». Очень низкий потолок в 25 долларов на сумму подарков, гонораров или торжественных обедов, распространяющийся не только на чиновников, но и на членов их семей, сочетающийся с презумпцией виновности чиновника, бьет не только по собственно коррупционерам или, скажем, индустрии ценных подарков, но и по всей системе отношений, весьма замешанной на персонализме. Под боем оказались слишком многие, и закон немедленно обвинили в излишней жестокости и наличии серой зоны, отчего его можно использовать в политических целях.

Недовольные концепцией единого учебника истории. По мнению властей, большинство нынешних учебников мало ругают Северную Корею и недостаточно воспитывают чувство гордости за Родину. По мнению протестующих и солидарного с ними академического сообщества (большинство университетской профессуры в РК левые), новый учебник будет откровенно промывать мозги в качестве рупора правоконсервативного лагеря. Текст учебника еще не представлен, но оппозиция немедленно сделала вывод и о том, что проект затеян дочерью Пак Чон Хи в первую очередь для того, чтобы обелить отца, и Чхве наверняка причастна и к этому. Хотя авторы проекта собирались «отбеливать» не столько Пак Чон Хи, сколько Ли Сын Мана, острая критика правления которого была характерна для Пака.

Недовольные реформой высшего образования – страна стареет и существующее количество вузов не рассчитано на сокращающееся число молодежи. В результате университетам сократили число студенческих мест гуманитарных направлений и поувольняли профессоров-гуманитариев, что было воспринято как закручивание гаек и удар по престижу. При этом в Корее престижно быть именно гуманитарием, и потому срезание мест было сочтено не реформой, а закручиванием гаек.

Недовольные реформой трудового законодательства, в рамках которой систему пожизненного найма заменяют временные контракты. Именно она стала причиной осенних демонстраций прошлого года, и в первую очередь критиковалась попытка упростить увольнение работников. В рамках прежней системы, если сотрудник прослужил в корпорации довольно долго, уволить его можно только за экстраординарный проступок. Пожилого и малокомпетентного можно было «сдвинуть вбок», но не убрать совсем, освободив место для молодежи.

Однако против новых правил увольнения выступает как прослойка «старослужащих», по которым это бьет, так и корейские профсоюзы, которые считают, что новая система станет поводом для увольнения не столько лишних, сколько неугодных, — любой протест против условий работы будет заканчиваться увольнением. Кроме того, те, кто работает по временному контракту, получают меньше и не имеют полного пакета льгот.

Также профсоюзы выступают против новой системы оплаты, формально ориентированной на практический результат работы. С точки зрения ее сторонников, теперь нельзя просто протирать штаны в офисе, но противники обращают внимание, что объективные стандарты определения качества работников отсутствуют, и у руководства просто появляется повод обвинить в неэффективной работе любого, кто им не нравится.

Недовольные фермеры. Эти выступают как против соглашения о свободной торговле между Республикой Корея и КНР, опасаясь невозможности конкурировать с китайскими производителями, так и за повышение закупочных цен на рис, которые, по их словам, составляют 20% цены собачьего корма. Тем более что у них есть свой мученик — 68-летнему крестьянину Пэк Нам Ги пришлось делать срочную операцию: после того, как его сбила с ног струя из водомета, он расшиб себе голову и впоследствии умер в коме.

Недовольные развитием ситуации с паромом «Севоль», которую сегодня подают так: «Наши дети умирали в холодной воде, а президент семь часов занималась непонятно чем непонятно где». Между тем, учитывая нелюбовь южнокорейской бюрократии доставлять плохие новости, очень большой вопрос – а что именно доложили президенту, когда даже спасательная операция только началась и масштаб катастрофы был неочевиден?

При этом помощь прибыла на место катастрофы почти сразу, капитан парома и иные непосредственно причастные получили от закона полной мерой, были произведены серьезные перестановки и реорганизации ведомств, а службу береговой охраны вообще расформировали. Разгоряченные массы, однако, ждали большего, но доказательств преступного бездействия спасателей обнаружить не удалось, а потенциально самое громкое дело против главного виновника трагедии было прекращено в связи с самоубийством обвиняемого.

Протестантские секты, которые пыталась окоротить Пак. Для них президент, который подчеркивал, что она буддистка, был костью в горле. При этом секты – очень богатая и влиятельная сила. Богатство, в частности, строится на том, что попавший в секту человек или работает за еду на принадлежащем пастору поле или фабрике (много таких нелегальных мигрантов приезжают на «курсы по изучению библии») или жертвует секте все, а иногда даже набирает кредитов, после чего совершает самоубийство (такое практиковалось в секте, владевшей паромом «Севоль»). И не забудем, что секты с многотысячной паствой (одна из прижатых утверждала, что имеет миллион членов по всей стране) – это очень хороший мобилизационный ресурс, причем совершенно бесплатный.

Недовольные распространяющейся «сектономикой». Пак Кын Хе скорее боролась с сектами, заставив их платить налоги и разгромив такую после трагедии «Севоля», но сейчас об этом забыли и все только и говорят о «шаманке». Хотя пресловутая «Церковь Вечной жизни» практически закончилась со смертью Чхве Тхэ Мина (отца Чхве Сун Силь) и отнюдь не была могущественной конгрегацией с миллионным бюджетом и большой недвижимостью. Но для масс все секты на одно лицо.

Для многих родителей последней каплей стала история дочери Чхве Сун Силь, 20-летней Чон Ю Ра. – С нее во многом все началось, и здесь продолжают всплывать детали: олимпийская чемпионка в конном спорте фактически без экзаменов поступила в самый престижный женский университет Ихва. И далее блат продолжался – доклады за нее писали преподаватели, а получала она отличные оценки «за спортивные заслуги». То, в какой вуз ты поступишь, в РК очень важно, и нарушение принципов справедливости задело очень многих. А тут еще выяснилось, что в школе старшей ступени она тоже появлялась в общей сложности лишь 17 дней.

Недовольные общей ситуацией в РК. Стагнация в экономике и ряд серьезных скандалов (кризис в судостроительной отрасли и банкротство крупнейшей компании Ханчжин, постоянные стачки в Хёндэ и отзывы техники, недавняя история с взрывающимися смартфонами), к которой добавляется демографический капкан со старением населения, при том что нормальную пенсионную систему Пак только собиралась завести. При этом массы, с одной стороны, хотят социального государства, а с другой – не хотят за это платить, при том что планка налогов с юридических лиц в РК и так весьма высока.

Недовольные личностью президента. Пак – весьма интровертный человек, зачастую не желающий «прогибаться под мнение общества». Массы воспринимали это как высокомерие и нежелание прислушиваться к чужому мнению. Даже когда она за что-то извинялась, в этом видели «пренебрежение к простым людям и отсутствие сочувствия».

Все вышеперечисленное «полируется» тем, что любое действие Пак вызывало критику левых и подножки правых. Ее можно обвинять в невыполнении обещаний, но надо помнить, что та команда, с которой она шла на выборы, была «расстреляна компроматом» на этапе формирования кабинета или немного позднее, – можно удивляться, как вообще хоть что-то из намеченного удалось провести.

А еще это, во многом, история про обманутые ожидания. От Пак Кын Хе многие ожидали чудо, а чуда не произошло. И не важно – не смогла она его совершить, не сумела или вовсе не хотела, – любовь превращается в ненависть.

Принятие в среду Советом безопасности (СБ) ООН новой резолюции по санкциям в отношении КНДР свидетельствует о его единстве в оценке действий Пхеньяна, заявил официальный представитель госдепартамента США Марк Тонер.

"Принятие резолюции 2321 показывает единство позиций СБ ООН в плане установления более серьезных санкций в отношении международных торговых и финансовых транзакций КНДР, а также в плане ее программ, связанных с вооружениями", — сказал он.

По его словам, данная резолюция "стала ответом на поведение властей КНДР, которое мы видим в последнее время".

"Это поведение угрожает безопасности в регионе, особенно на Корейском полуострове", — добавил Тонер. Он также подчеркнул, что новые санкции "идут дальше резолюции СБ ООН 2270, которая уже была жестче прежнего санкционного режима". По его словам, они касаются тех сфер, которые "ежегодно приносят режиму КНДР десятки миллионов долларов".

Как подчеркнул Тонер, "эти санкции не призваны оказать давление на народ КНДР, который и так давно страдает от действий режима". По мнению представителя госдепа, они "нацелены против правящей верхушки, несущей ответственность за осуществление многих запрещенных программ".

Тонер не стал уточнять, намерены ли США объявить о собственных новых санкциях в отношении КНДР в ближайшее время. "Мне нечего сообщить по данному поводу", — отметил он.

Совет Безопасности ООН в среду ужесточил санкционный режим в отношении КНДР после проведенного ядерного испытания. Соответствующая резолюция номер 2321 была принята единогласно. Резолюция сопровождается списком отдельных лиц и организаций, в отношении которых будут действовать запреты на поездки и заморозка активов, а также наименование материалов, оборудования и технологий, запрещенных к поставкам в страну.

Дмитрий Злодорев.

Глава МИД Великобритании Борис Джонсон приветствовал ужесточение Совбезом ООН санкционного режима в отношении КНДР.

СБ ООН 30 ноября единогласно принял резолюцию 2321 после проведенных Пхеньяном в сентябре пятых ядерных испытаний. Документ предписывает всем странам ООН приостановить с Северной Кореей научно-техническое сотрудничество, ограничить поставки угля, железа и железной руды, а также полностью запретить поставки никеля, меди, серебра, цинка и памятников из КНДР. Вводятся значительные ограничения в банковской сфере. Резолюция сопровождается списком отдельных лиц и организаций, в отношении которых будут действовать запреты на поездки и заморозка активов.

"Международное сообщество дало четкий сигнал. Мы едины в нашем неприятии незаконных программ Северной Кореи, ее опасного и провокационного поведения и продолжающегося пренебрежения по отношению к международным нормам", — отметил Джонсон.

"Великобритания вновь призывает КНДР вернуться к осмысленным, честным переговорам с тем, чтобы положить конец напряженности на Корейском полуострове, и призывает прекратить все действия, нарушающие резолюции СБ ООН", — говорится в заявлении министра.

Заместитель постоянного представителя РФ при ООН Владимир Сафронков заявил, что ситуация на Корейском полуострове не должна служить предлогом для увеличения в регионе иностранного военного присутствия. Москва решительно осуждает наращивание вблизи границ соседних с КНДР государств наступательного вооружения, включая планы по размещению в регионе американской системы противоракетной обороны THAAD, отметил он.

Мария Табак.

Ситуация на Корейском полуострове и трудный выбор США

Константин Асмолов

Не так давно мы писали о трудном выборе, который встает перед руководством КНР, однако развитие ракетно-ядерной программы КНДР ставит Вашингтон перед не менее сложным решением. Как и Пекин, он должен выбрать между двумя группами неприятных политических последствий, определяя какое из двух зол все-таки меньшее.

В предыдущих материалах, посвященных тому, как описывают ситуацию американские эксперты различных политических ориентаций, мы приводили определенный набор аргументов или варианты реагирования, которые критикует или, наоборот, считает приоритетными та или иная сторона. Однако, как и в случае с КНР, на самом деле выбор вариантов сводится всего к двум. Либо это тот или иной вариант признания свершившегося факта ядерного статуса КНДР, либо тот или иной вариант смены режима, неизбежно ведущий к открытой конфронтации. Учитывая, что ядерный статус внесен в основной закон страны, денуклеаризация без ликвидации нынешнего политического строя Северной Кореи невозможна.

Оставить все как есть, просто увеличивая санкции и рассчитывая на то, что рано или поздно режим развалится – эта тактика уже не сработала и вряд ли будет работать, как и ранее, из-за позиции Китая. Если же превратить санкции в полномасштабную финансовую, торговую и транспортную блокаду, это фактически попытка сменить режим, спровоцировав или внутренние беспорядки, или внешнюю конфронтацию – не будем забывать, что решающую роль в объявлении Японии войны США сыграло нефтяное эмбарго.

Превентивный удар по ядерным объектам «по израильскому варианту» тоже невозможен потому, что в условиях КНДР он не сможет пройти «без сучка и задоринки», а если и пройдет, не останется безнаказанным. Учитывая особенности северокорейской идеократии, в ответ на «покушение на наше высшее достоинство» они не смогут не отреагировать, даже если такая реакция также будет не очень рациональной.

Не выйдет и раскачать лодку, сменив режим малой кровью. Серьезная работа по дестабилизации режима и организации там «цветной революции» вряд ли будет успешна, – для гипотетического «майдана» банально не хватает предпосылок, не говоря уже и о возможной инфраструктуре.

Пытаться вести диалог на иную тему (например, мирный договор по итогам Корейской войны) не гарантирует того, что Север заморозит ЯПКП в качестве встречной уступки и не будет использовать эту передышку для ее дальнейшего развития на фоне возможного послабления санкционного режима. Плюс множество технических и бюрократических проблем с подтверждением заморозки делает необходимый контроль маловероятным.

Поэтому, как и в случае с выбором КНР, мы опишем набор неприятностей, с которыми столкнется Америка в каждом из двух случаев.

Если ядерный статус будет признан, то:

1. Это будет серьезный удар по режиму нераспространения ядерного оружия. Особенно с учетом того, что КНДР сначала вступала в ДНЯО, а потом вышла из него. Хотя, по мнению автора, у нее было на это право на фоне объявления безъядерного государства целью ядерного оружия США, не все согласны с этим, полагая, что из-за этого северокорейский прецедент опаснее индо-пакистанского. Кроме того, признание ядерного статуса КНДР может привести как минимум к региональной ядерной гонке: концепция южнокорейской бомбы уже обсуждается.

2. Между тем падение режима НЯО наносит удар по возможностям Америки как мирового гегемона – существующий миропорядок во многом строится на американском доминировании, в том числе за счет ядерного потенциала, существующего только у сверхдержав и являющегося важным статусным элементом. Да, возможно, новый мировой порядок, в котором число ядерных держав увеличится, больше ударит по РФ или КНР (особенно если у Соединенных Штатов будет система ПРО, при помощи которой она отразит атаку страны, чей ядерный потенциал ограничивается дюжиной-другой боеголовок). Однако, даже если Америка и останется гегемоном, навязывать свою волю ядерному государству и исполнять роль мирового полицейского станет существенно сложнее. Скажется это и на отношениях США с региональными союзниками – Японией и РК.

3. Отдельно надо отметить внутриполитические/репутационные последствия. С учетом того уровня демонизации, которой подвергалась Северная Корея с конца ХХ века, а равно – распространенности в США протестантизма (с точки зрения этики которого атеистический коллективизм КНДР и ее культ личности вождей – безусловное зло), отказ от конфронтации с таким государством будет воспринят как «сделка с дьяволом», которую будет очень тяжело объяснить американскому общественному мнению, и противников такой позиции найдётся немало.

4. При этом, особенно с точки зрения недругов КНДР, нет никакой гарантии того, что после признания ядерного статуса КНДР, «северокорейская угроза миру» не будет увеличиваться. И хотя с точки зрения автора это скорее пустые страшилки, в США многие уверены в том, что в этом случае КНДР будет и далее «шантажировать» мировое сообщество или начнет продажу ядерных технологий международному терроризму.

5. Кроме того, признание ядерного статуса означает и признание существования КНДР, с которой у Америки до сих пор нет дипломатических отношений. А глядя на позицию Сеула в отношении попыток Японии установить диалог с КНДР, любой шаг вперед к установлению официальных экономических и политических связей Севера и Америки может привести к существенному ухудшению американо-южнокорейских отношений.

Если же мы всерьез говорим о конфронтации с Севером, то:

1. Слишком велик риск того, что вместо блицкрига «в иракском стиле» случится затяжная война, которая потянет за собой целый букет последствий. Во-первых, это риск потерь, при том что современное американское общество весьма к ним чувствительно. Во-вторых, это высокая вероятность серьезного ущерба, который может быть нанесен Южной Корее даже за счет обстрела из конвенционного оружия или возможных диверсий спецназа КНДР. И это при том, что «превентивный обезоруживающий удар» может и не достичь цели. Хочется напомнить, что, когда в 1993-1994 гг. администрация Клинтона прорабатывала военную операцию против КНДР по аналогии с операцией в Ираке, данные о возможных потерях существенно охладили «ястребов» и подтолкнули их к переговорам, итогом которых было Рамочное соглашение, завершившее первый виток ядерного кризиса.

2. Далее, существует риск того, что региональный конфликт перерастет в что-то большее. Программа-минимум – КНДР удается-таки нанести ответный (и потенциально ядерный) удар по континентальной территории США. Да, его вероятность считается небольшой, но если таковое случится, Америка может считать эту войну проигранной, даже если после такого вся территория КНДР превратится в марсианский пейзаж. Программа-максимум – вовлечение в конфликт КНР и РФ с перерастанием войны в Третью мировую; Москва и Пекин вряд ли поддержат инициирование конфликта Севером, но что будет, если войну начнут США? И как вообще они могут отреагировать на американские ракеты, летящие в их сторону? И что будет делать Америка если ее ракеты, направленные на КНДР, собьют Китай и Россия?

3. Даже победа США и их союзников в таком конфликте не принесет немедленное благорастворение и демократию – процесс послевоенной «стабилизации ситуации» будет долгим, дорогим и трудным. Восстановление разрушенного войной государства, проблемы беженцев, еще большие проблем с обеспечением лояльности населения Севера – все это описано в целом ряде материалов автора.

4. Сюда же – потенциальное восстановление последствий северокорейских ударов по Японии и РК, которое ставит вопрос: «Готово ли будет американское руководство к такому количеству ущерба у своих союзников?». Атаки атомных электростанций двух стран могут стать причиной экологической катастрофы, превосходящей Чернобыль или Фукусиму.

5. Наконец, если приготовления к конфликту будут видны и станет понятно, что он неизбежен, руководство КНДР может решить «погибать, так с музыкой» и пойти ва-банк. В том числе – действительно заняться ядерным распространением или ядерным терроризмом.

С точки зрения автора, этот выбор менее сложен, чем выбор Китая, поскольку, с точки зрения сторонника американских ценностей, у воинственного подхода больше аргументов, чем у диалога, и причин тут тоже несколько:

– Личностный фактор, связанный с определенной зависимостью политиков от общественного мнения. Автор не уверен, что любой из президентских кандидатов обладает достаточной решимостью, чтобы в случае своего прихода к власти сказать: «Нам не удалось окоротить Пхеньян: более того, из-за наших ошибок он превратился в полноценную ядерную державу вопреки всем нашим действиям, и, значит, нам придется менять стратегию и договариваться». С точки зрения психологических и репутационных последствий, это решение еще более сложное, чем решение, принятое Кеннеди для разрешения Карибского кризиса.

– Сюда же – последствия демонизации режима, которые мы уже упоминали выше. Политик, эпично побеждающий патентованное Зло, будет иметь больший рейтинг, чем тот, кто посмеет договариваться.

– Проблема дезинформированности, связанная с зависимостью от ангажированной информации южнокорейского происхождения. Возможности компетентно собирать данные о положении дел в КНДР Америка не имеет. В лучшем случае речь идет о данных технической разведки, но и они нуждаются в интерпретации. Автору кажется, что разговоры о «превентивном обезоруживающем ударе» во многом строятся на скормленных им южнокорейцами представлениях о том, что под влиянием санкций в КНДР тяжелый политический и экономический кризис, так что публичное военное унижение режима немедленно спровоцирует массовое выступление против него. В такой ситуации можно поверить в то, что «превентивный удар» обойдется малой кровью, но спровоцирует развал режима по аналогии с влиянием проигранной войны с Японией на события в России 1905 года.

Определенная иллюзия защищенности, связанная с разработками ПРО. Не военные, но политики могут полагать, что население США все-таки будет наблюдать конфликт по телевизору. Откровенные критики США добавляют к этим мотивациям цинизм и желание ослабить РК и Японию так, чтобы они понесли основную тяжесть от конфликта и впоследствии были бы более зависимы, но для автора это слишком конспирологично.

Как будет выглядеть в итоге американская политика в корейском вопросе, конечно, покажет время, и автор надеется, что принятое решение скорее умалит напряженность, чем увеличит ее. Однако выбор между двумя типами неприятностей плох всегда – и часто именно на нем построена большая политика.

Россия ожидает единогласного принятия в Совете Безопасности ООН резолюции по новым санкциям в отношении КНДР, заявил постоянный представитель РФ при ООН Виталий Чуркин.

Проект резолюции по вопросу новых санкций в ответ на проведенное в сентябре ядерное испытание будет вынесен на голосование СБ ООН в среду. Ранее агентство Рейтер сообщило, что новые ограничительные меры в отношении КНДР будут касаться экспорта угля в Китай.

"Единогласно, я надеюсь", — сказал Чуркин журналистам во вторник, отвечая на вопрос о предстоящем голосовании СБ ООН.

Ольга Денисова.

Рождение Большой Евразии

Как завершается эпоха после холодной войны

Дмитрий Ефременко – доктор политических наук, заместитель директора Института научной информации по общественным наукам РАН.

Резюме Еще недавно доминирование Запада казалось абсолютным, но роли учителя и ученика, лидера и отстающего не закреплены здесь раз и навсегда. Все более острым будет соперничество в интерпретации реальности, производстве смыслов и трансляции ценностей.

Почти четверть века разделяют два символических совпадения, каждое из которых свидетельствовало о тектонических сдвигах в мировой политике. 8 декабря 1991 г. в Беловежской пуще подписан договор, прекративший существование Союза Советских Социалистических Республик. На следующий день в Маастрихте лидеры двенадцати западноевропейских государств согласовали «Договор о Европейском союзе». 23 июня 2016 г. большинство избирателей Соединенного Королевства высказались за выход Великобритании из Евросоюза. И в то же время в Ташкенте подписаны меморандумы о присоединении Индии и Пакистана к действующим конвенциям Шанхайской организации сотрудничества, которая в результате этого расширения объединит страны, где проживает почти половина человечества.

Разумеется, не стоит поддаваться соблазну упрощенных оценок: Brexit не означает заката Европы. Однако было бы ошибкой недооценивать значимость изменений, означающих восхождение Большой Евразии.

Большая Евразия: долгосрочные стратегии и самоорганизация

Говоря о Большой Евразии, я имею в виду фундаментальный процесс геополитических и геоэкономических изменений, ареной которых становятся евразийский континент и примыкающие к нему пространства африканского континента (впрочем, возможно, и Африка в целом). В данной статье Большая Евразия не рассматривается лишь в качестве синонима российско-китайского стратегического партнерства, в орбиту которого вовлекаются или могут быть вовлечены другие государства. Большая Евразия не сводится к представлениям о хартленде, а пространственный фактор не может считаться единственной детерминантой происходящих преобразований. Спору нет, пространство имеет значение. Но понять суть происходящего можно лишь с учетом исторического времени, многовариантности путей мирового развития, альтернатив даже по отношению к тем процессам, которые еще вчера казались безальтернативными. Сегодня мы наблюдаем радикальную активизацию некоторых тенденций, проявившихся еще в 1990-е – начале 2000-х гг., и в то же время эрозию тех характеристик глобализации, которые связывались с торжеством постбиполярного миропорядка.

Одна из важнейших предпосылок становления Большой Евразии – усиление полупериферийных и периферийных держав, поймавших в паруса попутный ветер глобализации и начавших быстро догонять развитые державы. Эта заявка на обретение собственной субъектности рядом стран незападного мира сформировалась в краткий период современной истории, когда казалось, что глобализация несет выигрыш всем – от стран – производителей сырья до государств, заявивших о прорыве в постиндустриальную эру. Как известно, эта Belle Époque оборвалась в 2008 году.

Кризис 2008 г. продемонстрировал, что глобализация, понимаемая как всемирное торжество либеральной политико-экономической модели, забуксовала. Вдруг обнаружилось, что для сохранения доминирования Запада многие процессы нужно срочно разворачивать вспять. В самом деле, страной, наиболее успешно справлявшейся с тяготами кризиса, оказался Китай, который не только закрепил за собой статус второй экономики мира, но и заявил о глобальных амбициях. Причем сделал это, когда выжал почти все из своей прежней экспортно-ориентированной стратегии роста. Потребность в изменении экономической политики совпала с приходом во власть нового поколения лидеров во главе с Си Цзиньпином и Ли Кэцяном. С их именами теперь ассоциируется комплекс мер, связанных с переориентацией экономики на развитие внутреннего спроса при одновременном проведении структурных реформ, выравнивании диспропорций и стимулировании инновационной активности.

Стратегическая инициатива Си Цзиньпина «Один пояс, один путь» беспрецедентна по масштабам и пространственно-временному охвату. Впервые со времен плавания Васко да Гамы предпринимается попытка выстроить систему экономических взаимосвязей в направлении с Востока на Запад. Нередко стремление Пекина обеспечить проекцию собственной экономической мощи, создать плотную сеть коммуникаций, хозяйственных и торговых связей между крупнейшими рынками Евразии истолковывается как проявление своекорыстия: дескать, Пекин стремится превратить соседние и отдаленные страны в ресурс собственного развития. Конечно, во вред себе Китай ничего делать не будет, но китайская культура политического управления с ее ориентацией на долгосрочное стратегическое планирование предполагает большее: создать благоприятные внешние условия для процветания Поднебесной. Предпосылкой такого процветания служат стабильность и экономическое благополучие тех стран, которые проявят готовность к обслуживанию китайских интересов.

«Один пояс, один путь», разумеется, создает новую конкуренцию между странами, соперничающими за китайские инвестиции и кредиты, за то, чтобы транспортная инфраструктура, обеспечивающая единство Большой Евразии, проходила именно по их территориям. Но еще более важно, что запущенный Пекином процесс обретает собственную внутреннюю логику, вслед за стремлением подключиться к китайскому проекту начинают активизироваться усилия других стран, нацеленные на выстраивание собственных логистических цепочек. Характерный пример последнего времени – резкое ускорение работ по созданию транспортного коридора «Север–Юг», соединяющего Россию через Азербайджан с Ираном, а в перспективе – и с Индией. Вокруг этого проекта начинает формироваться трехстороннее стратегическое партнерство России, Ирана и Азербайджана. В связи с планами реализации транспортных проектов евразийского значения обостряется конкуренция и корпоративных игроков, как, например, в случае со строительством высокоскоростной железной дороги Москва–Казань (участок будущей трансконтинентальной магистрали, соединяющей столицы Китая и России), когда альтернативу китайским инвесторам (консорциум «Шелковый путь») предлагают (несмотря на антироссийские санкции) инвесторы из Германии (консорциум «Немецкая инициатива»). Стремлением не отдать окончательно инициативу в руки Китая отчасти обусловлен и новый подход японского руководства к разрешению территориального спора с Москвой, предусматривающий расширение сотрудничества в сфере энергетики и развития инфраструктуры российского Дальнего Востока.

Таким образом, становление Большой Евразии начинает выглядеть как процесс самоорганизации. Предпосылки вызревали давно, но только теперь сформировались необходимые условия. Вместе с тем ряд факторов оказывает негативное или дестабилизирующее воздействие на обретение Большой Евразией субъектности как важнейшей подсистемы трансформирующегося мирового порядка.

Большая Евразия vs. Океания?

К числу таких факторов относится американская политика сдерживания по гигантскому внешнему периметру Китая и России. Вольно или невольно, но, придвигая НАТО к российским рубежам на Западе и укрепляя существующие оборонные альянсы в АТР, Вашингтон способствует тому, что видение стратегических целей американской политики в Москве и Пекине сближается, следствием чего становится их стремление к большей военно-политической координации. В то же время многие страны, через которые проходят линии противостояния, оказываются в непростом положении, поскольку их национальным целям может отвечать более активное участие в процессах становления Большой Евразии. Однако эти устремления приходится соотносить и все чаще подчинять американским военно-стратегическим интересам.

Примером может служить Южная Корея, согласившаяся принять на своей территории американский противоракетный комплекс THAAD. Согласно официальным заявлениям Вашингтона и Сеула, противоракетный комплекс размещается в целях противодействия ядерной угрозе со стороны КНДР. Однако никакого контроля над инфраструктурой ПРО Сеул иметь не будет, все решения переходят к американскому командованию. А для США развертывание ПРО на Корейском полуострове означает возможность снизить эффективность китайского ракетно-ядерного потенциала и – правда, в значительно меньшей степени – соответствующего потенциала России. Неудивительно, что первоначальная реакция Москвы и Пекина была весьма болезненной. Южная Корея фактически оказывается вовлеченной в стратегию сдерживания Китая и России, тогда как ее долгосрочным национальным устремлениям, скорее всего, в большей степени отвечает максимальное использование возможностей становления Большой Евразии. Сеулу предстоит сложный поиск средней линии между сохранением союза с Соединенными Штатами в области безопасности и перспективами трансконтинентального сотрудничества и разделения труда.

Если Вашингтон после президентских выборов 2016 г. продолжит курс на противостояние с Пекином и Москвой, следует ожидать новых попыток дестабилизации в особо уязвимых точках социальной и межэтнической напряженности в странах, значимых для России или Китая. Самой серьезной ставкой опять становится мировая торговля, попытка США обеспечить собственное доминирование после провала в 2008 г. прежней модели глобализации. На смену курсу на либерализацию торговли в планетарном масштабе пришла гонка формирования нового поколения торгово-экономических группировок, создание которых диктуется не только соображениями рыночной рациональности, но также и геостратегическими интересами. Едва ли только экономическими причинами обусловлено отсутствие в составе Транстихоокеанского партнерства Китая и России. Более того, если планы Вашингтона по созданию экономических макроблоков – Транстихоокеанского партнерства (ТТП) и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП) – будут осуществлены в полном объеме, то оруэлловская Океания станет реальностью, по крайней мере с точки зрения контроля гигантских территорий из единого центра. Причем НАТО и активизирующиеся в АТР под эгидой США различные форматы военно-политического взаимодействия могут рассматриваться в качестве своеобразных силовых «скреп» зоны американского экономического доминирования. Впрочем, сенсационная победа на выборах Дональда Трампа, который вел кампанию под лозунгом отрицания торговых объединений как класса, делает ситуацию еще более запутанной.

Однако не стоит смотреть на эту тенденцию упрощенно. Восприятие будущей системы международных отношений как бинарной оппозиции хартленда и римленда, пространства демократии и пространства автократии – не более чем искусственная рамка, применяемая для решения определенных задач, но едва ли схватывающая всю сложность и многообразие отношений акторов изменяющегося мирового порядка. Такая редуцированная картина способствует усугублению центростремительных тенденций, укреплению сил, которые выигрывают от проведения новых разделительных линий и гиперболизации противоречий. Опасность здесь не только в искажении фактического положения дел, но и в том, что, в соответствии с теоремой Томаса, восприятие такой картины мира как реальной будет иметь реальные последствия.

Конфронтация между Соединенными Штатами, с одной стороны, и Китаем и Россией – с другой, уже налицо, но значение факторов жесткой силы и экономической мощи постепенно будет уменьшаться, причем две крупнейшие державы Евразии постараются уйти от формирования совместного военно-политического блока. В то же время все более острым будет становиться соперничество в интерпретации реальности, производстве смыслов и трансляции ценностей. И если в этих сферах доминирование Запада еще недавно казалось абсолютным, то теперь обнаруживается, что в дискуссиях о смыслах и ценностях роли учителя и ученика, лидера и отстающего вовсе не атрибутированы раз и навсегда тем или иным нациям и моделям социально-политического устройства.

Западный полуостров Евразии

Рассуждения о совокупности изменений, способствующих становлению Большой Евразии, неизбежно подводят к вопросу о том, какое место в этой новой реальности будет принадлежать Европе. Ведь если Большую Евразию рассматривать в контексте геостратегии китайских лидеров, то именно на появление множества связующих нитей с Европой и рассчитан в конечном счете проект «Один пояс, один путь».

Brexit делает очевидным для всех (даже энтузиастов евроинтеграции) то обстоятельство, что Евросоюз не равен Европе. Вероятно, на некоторое время Лондон обретет несколько большую свободу маневра, возникнет своеобразная британская многовекторность, в которой найдется место и для Большой Евразии. Покидающая единую Европу Великобритания постарается использовать все возможности для того, чтобы обеспечить себе выгодную позицию в мировой экономике.

С выходом Великобритании достаточно быстро обозначатся пределы территориального расширения Евросоюза. Скорее всего, окончательно возобладает мнение, что вступление Турции необратимо дестабилизирует Евросоюз. По всей видимости, общее ощущение перегруженности поставит преграды расширению ЕС и на территорию постсоветского пространства. Наконец, нет гарантий, что британский пример не окажется заразительным.

После Brexit’а перевес Германии в ЕС станет неоспоримым. Но это не значит, что Берлин сумеет навязать остальным 26 странам собственный сценарий углубления интеграции. Более вероятной представляется перегруппировка сил и общее переосмысление интеграционных процессов как возврата к Европе национальных государств. Соответственно, изменится и уровень внешнеполитической координации, появится новое пространство возможностей дифференцированного взаимодействия тех или иных стран с внешними игроками. Можно сказать, что поверхность ЕС-овского массива окажется более пористой, он станет куда более податливым к установлению множественных и разноуровневых взаимодействий с государственными и негосударственными акторами Большой Евразии. Например, можно представить себе Европейский союз, объединенный с США, Канадой и Великобританией общим режимом свободной торговли (ТТИП), если он все-таки состоится, и военно-политическими обязательствами (НАТО), но на микро- и мезоуровнях все более плотно охваченный сетью взаимодействий Большой Евразии.

Оборотная сторона Евразии

Самые разнородные факторы начинают действовать синергетически, усиливая взаимозависимость в трансконтинентальных масштабах, причем во многих отношениях она может рассматриваться как негативная, сопряженная с высоким уровнем риска и политической турбулентностью.

В наши дни вновь интенсифицируются процессы, которые еще тысячелетия назад заставляли жителей европейских центров цивилизации осознавать, что их благополучные города и провинции – лишь окраина гигантской ойкумены, откуда постоянно можно ждать нашествия пришельцев. В современной Европе проблемы переселенческих потоков и сосуществования коренного населения с мигрантами из Азии и Африки связаны с наследием колониальной эпохи, а также проводившейся на протяжении десятилетий либеральной миграционной политикой. Подлинный драматизм ситуации стал ясен, когда обнаружилось, что не происходит полноценной интеграции выходцев из стран, где большинство исповедует ислам, и вместо целостной социальной ткани возникают инокультурные инфильтраты. Мигрантские сообщества в странах Европы не утрачивают собственной религиозной и культурной идентичности, и в ряде случаев их связи с обществом страны исхода остаются более глубокими, чем с обществом страны, предоставившей убежище или работу. Революция средств информации и коммуникации лишь усилила резистентность многих мигрантских общин попыткам их интеграции, не только обеспечивая повседневное общение физически удаленных друг от друга родственников и друзей, но и сохраняя погруженность мигрантов в близкие им социокультурные реалии. Когда же «Магриб в Провансе» или «Карачи на Темзе» превращаются в густую сеть районов No-go для представителей титульной нации (в одной Франции таких зон уже около 800), мультикультурализм становится и вовсе невозможным по причине отсутствия доступа носителей одной из культурных традиций на соответствующую территорию.

Провал мультикультурализма и этнодемографическая динамика в странах ЕС необратимо привязывают Европу к мусульманской части Большой Евразии. Но политические элиты стран Запада немало преуспели в высвобождении дестабилизирующего потенциала, накопленного в странах Ближнего и Среднего Востока. Начиная со свержения режима Саддама Хусейна и заканчивая поощрением «арабской весны», все преграды для усиления радикального исламизма последовательно устранялись, а примыкающий к Европе огромный регион погружался в смуту. Теракты в европейских городах и крупнейший со времен Второй мировой войны миграционный кризис показали, что турбулентность арабского мира начинает распространяться и на благополучную Европу, меняя представления о внутренней безопасности и путая прежние электоральные расклады. Вслед за этим последовали события, ускорившие изменение геополитической реальности в Восточном Средиземноморье и в Восточной Европе.

В 2015–2016 гг. две из трех держав, расположенных географически как в Азии, так и в Европе, предприняли действия, приведшие в замешательство страны Запада. При всем различии целеполаганий обе державы – Турция и Россия – стремились продемонстрировать, что держат в руках ключи от разрешения сирийского кризиса или по крайней мере способны регулировать нестабильность, вызванную фактическим разрушением государственности Сирии и Ирака. По сути дела, участие России и Турции в сирийском конфликте способствовало погружению стран ЕС в евразийский контекст.

Вмешавшись в сирийскую войну на стороне Башара Асада, Россия продемонстрировала, что способна не только эффективно действовать одновременно на нескольких театрах военно-политического противостояния, но и увязать в один узел конфликты, которые в европейских столицах рассматривали как совершенно изолированные. Сирийский гамбит Кремля хотя и не привел к примитивному размену «Леванта на Донбасс» (такая задача никогда и не стояла), но способствовал размыванию антироссийской ортодоксии и пониманию подлинной цены политики санкций. Теперь Запад вынужден рассматривать Россию как ключевого партнера в купировании угроз, связанных с исламским фундаментализмом и дестабилизацией государств Ближнего и Среднего Востока.

Объективной основой вовлеченности Турции в сирийский конфликт являются проблемы безопасности, курдский сепаратизм и угрозы жизненно важным национальным интересам. Однако эти факторы были многократно усилены неоосманистскими амбициями президента Эрдогана. Кроме того, положение еще более осложнялось внутриполитическим противостоянием, кульминацией которого стала попытка военного переворота в июле 2016 года. Маневры турецкого лидера в ходе сирийского конфликта были особенно рискованными. Он с готовностью играл на повышение ставок, но игра приносила лишь временный успех, а затем положение Анкары только усугублялось. В критический момент миграционного кризиса Эрдоган, по сути, попытался диктовать Брюсселю и Берлину свои условия, пользуясь возможностью регулировать интенсивность и масштаб потоков беженцев. Обескураженные евробюрократы и лидеры стран ЕС пошли на сделку с Анкарой, заключение которой Amnesty International назвала «черным днем для конвенции ООН о статусе беженцев, Европы и человечности». Анкара явно «пережала», и видимое сближение с Брюсселем очень быстро обернулось ростом взаимного раздражения и отчуждения. А это означало уже почти полную политическую изоляцию, если учесть негативную динамику в турецко-американских отношениях, разрыв с Израилем, соперничество с Ираном и конфронтацию с Россией.

Начиная с 24 ноября 2015 г., когда турецкие ВВС уничтожили российский СУ-24, и вплоть до 27 июня 2016 г., когда в Кремле было получено письмо Реджепа Тайипа Эрдогана с выражением извинений в связи с гибелью российского летчика, отношения между Москвой и Анкарой носили остро конфликтный характер. За полгода обе державы сумели опробовать различные инструменты воздействия на оппонента. Продолжение российско-турецкого клинча могло привести к выстраиванию новой дуги напряженности и формированию по ее линии противостоящих группировок. В частности, для Москвы синергия сирийского и украинского кризисов могла бы обернуться возникновением антироссийского фронта, включающего Турцию, Украину, Молдавию, Румынию, Грузию, Польшу и страны Балтии. Для Анкары «достройка» за счет курдов уже сформировавшегося ситуативного альянса в составе России, режима в Дамаске, Ирана и «Хезболлы» могла бы иметь еще более серьезные последствия. В сущности, Россия и Турция подошли к грани втягивания в длительное противостояние, причем в конфигурации, приводящей обе державы к взаимному ослаблению. Осознание этого способствовало шагам по преодолению вражды.

Возрожденное партнерство России и Турции может существенным образом повлиять на процесс становления Большой Евразии и скорректировать направление уже идущих геополитических трансформаций. Однако следует помнить и об ограничительных факторах. К ним относятся сохраняющиеся разногласия в отношении Сирии, ускоренное формирование режима личной власти президента Эрдогана и общая внутренняя напряженность, связанная с зачисткой политического ландшафта Турции после неудавшегося переворота.

ШОС как инкубатор

Наиболее серьезным претендентом на роль международной организации, способной упорядочить становление Большой Евразии, является Шанхайская организация сотрудничества. Вступление в ШОС Индии и Пакистана, очевидно, приведет к качественным изменениям миссии и региональной повестки этой организации. Соперничество этих двух стран может способствовать блокировке ряда инициатив, привести к общему снижению эффективности решений, принимаемых на консенсусной основе. Есть риск, что нынешний институциональный формат не справится с перегрузками быстрого расширения, а формирование новой структуры под более многочисленный состав и перспективные задачи начнет пробуксовывать. Решение проблемы видится в том, чтобы стремиться к реализации менее амбициозных и более реалистичных сценариев будущего ШОС. С одной стороны, необходима высокая степень пластичности, позволяющая повысить роль ШОС как платформы диалога и регулярного взаимодействия все большего числа стран. Но при этом надо избежать соблазна преждевременной разработки претендующих на универсальность документов, наподобие Хельсинкского заключительного акта 1975 года. С другой стороны, ШОС не должна превращаться лишь в площадку для риторических упражнений на тему трансконтинентального сотрудничества. По возможности сохраняя достижения первых 15 лет своего существования, ШОС могла бы выступить в роли инкубатора множества соглашений и инициатив в сферах безопасности, торговли, решения экологических проблем, культурного и научно-технического сотрудничества. Продвижение вперед должно быть постепенным: по мере развития этого процесса начнет образовываться сеть формализованных взаимосвязей, партнерств и институтов на региональных, межрегиональных и трансрегиональных уровнях, в конечном счете – в масштабах Большой Евразии. Скорее всего, лишь после прохождения этих промежуточных этапов будет уместно начинать предметное обсуждение темы формирования «Сообщества Большой Евразии».

Малая Евразия в Большой Евразии

Развитие Евразийского экономического союза – некогда наиболее многообещающего интеграционного проекта на постсоветском пространстве – не идет по восходящей. На то много причин. Одна из них состоит в естественном доминировании России, следствием которого является высокая степень зависимости всех стран – членов ЕАЭС от состояния российской экономики. Сочетание кризиса существующей в России модели экономического развития с западными санкциями и снижением цен на энергоносители привело к тому, что и партнеры по ЕАЭС столкнулись с немалыми экономическими издержками. Попытки Белоруссии или Казахстана минимизировать эти потери (а когда представлялось возможным – то и извлечь выгоду из ограничений, наложенных на Россию США и Евросоюзом, и ответных санкций со стороны России) являются, безусловно, сколь эгоистическими, столь и рациональными.

Идея сопряжения евразийской экономической интеграции с китайской инициативой Экономического пояса Шелкового пути отчасти имела защитный характер. Она позволяла снять напряжение, которое неизбежно возникло бы в случае ничем не регулируемой конкуренции между дальнейшими усилиями по развитию ЕАЭС и активностью Пекина на постсоветском пространстве. Признавая роль Китая и декларируя возможность согласованного участия в его проектах, Россия и другие участники ЕАЭС несколько укрепили позиции этого объединения.

На дальнейшую эволюцию ЕАЭС все большее влияние начинает оказывать многовекторность политики таких стран, как Казахстан и Белоруссия. В случае Казахстана значительно усиливается неопределенность, связанная с неизбежной сменой лидерства и кажущимся все более проблематичным сохранением стабильности при переходе власти. После событий в Актобе Казахстан в значительной мере утратил имидж оплота стабильности и порядка в Центральноазиатском регионе. Причем независимо от того, были ли эти события проявлением междоусобной борьбы элит или действиями исламистских групп, надо понимать: разворачивающиеся в Казахстане процессы становятся долгосрочной проблемой, от участия в решении которой Москве уйти не удастся.

Членство Казахстана в ЕАЭС и в особенности кризисные явления в экономике (отнюдь не все из них имеют непосредственное отношение к евразийской интеграции) становятся объектом критики со стороны как правящих кругов, так и недовольных правлением Назарбаева. Сам президент в основном использует критику неэффективности институтов и механизмов евразийской интеграции не для их подрыва, а для укрепления позиций Казахстана внутри ЕАЭС и за его пределами. Назарбаевское видение Большой Евразии, очевидно, не полностью совпадает с российским. Назарбаев расставляет акценты таким образом, чтобы обеспечить своей стране максимально благоприятные позиции в новой конфигурации, основными сторонами которой могут быть Китай, Европейский союз, Россия и исламский мир. Выдвинутое президентом Казахстана на Петербургском экономическом форуме предложение о сопряжении Европейского и Евразийского союзов служит тому яркой иллюстрацией. На первый взгляд, он доводит до логического завершения идею Большой Евразии. Однако в варианте институционализации диалога между ЕС и ЕАЭС именно Астана может больше всех выиграть от самого процесса, даже не слишком рассчитывая на реальное сопряжение двух интеграционных проектов. Ведь в текущих обстоятельствах (даже после Brexit’а) трудно рассчитывать на что-то иное, чем предложение Брюсселя странам – участницам ЕАЭС принять правила и нормы Евросоюза без возможности воздействия на их выработку. Сценарий «интеграции интеграций» относится к сфере благих пожеланий, попытка преждевременной реализации которых может иметь опасные последствия.

Для руководства Казахстана призывы подогнать забуксовавший евразийский интеграционный проект под европейский стандарт могут быть попыткой преодолеть дискомфорт, с которым ассоциируется сегодня пребывание в составе ЕАЭС. Нельзя исключать также, что в Астане колеблются между стремлением «улучшить» ЕАЭС, например, добиваясь сокращения списка изъятий из режима свободной торговли, и шагами, ведущими к эрозии самого интеграционного проекта. К числу последних, несомненно, относятся принятые Казахстаном условия вступления в ВТО в части тарифной политики, отличающиеся от согласованной всеми странами ЕАЭС ставки единого таможенного тарифа.

В то же время именно Казахстан добился гораздо более впечатляющих результатов в экономическом сотрудничестве с Китаем в рамках реализации инициативы Экономического пояса Шелкового пути. На начало 2016 г. Казахстан опередил Россию в области кооперации с Китаем, осуществляя более полусотни совместных индустриальных и логистических проектов стоимостью свыше 24 млрд долларов. Правда, некоторые из этих усилий останутся тщетными, пока к ним не присоединится Россия: такова, например, автомобильная трасса «Западная Европа – Западный Китай», упирающаяся «в никуда» на российско-казахстанской границе. В то же время Казахстан участвует и в прокладке маршрутов, идущих в обход России через Каспий и страны Южного Кавказа. Руководство в Астане стремится превратить страну в важнейший транспортно-логистический хаб, и здесь интересы Казахстана и России совпадают далеко не полностью. Тем не менее, в случае развития транспортной инфраструктуры наиболее перспективным направлением является сотрудничество Китая, России и Казахстана, причем позиции двух последних только укрепятся, если они будут проводить заранее согласованную линию в рамках ЕАЭС.

Институциональные слабости ЕАЭС обсуждались уже неоднократно. Как известно, основным механизмом, призванным уравновесить естественное экономическое доминирование России в ЕАЭС, является право вето и принцип равенства сторон при принятии решений Евразийской экономической комиссией. Правда, этот принцип не распространяется зеркально на участие в финансировании этого института, стоимость работы которого за несколько лет выросла экспоненциально. Возможности ЕЭК как наднационального органа минимизированы, эта структура даже лишена права самостоятельной инициативы в разработке тех или иных предложений по развитию сотрудничества в рамках ЕАЭС. Неудивительно, что «аппаратный вес» ЕЭК даже в самой России, в сопоставлении с весом национальных структур управления, продолжает снижаться. Ловушка принципа консенсуса, похоже, захлопнулась, а присоединение к ЕАЭС Армении и Киргизии лишь подчеркнуло остроту проблемы институциональной эффективности. Можно предположить, что изменение механизма принятия решений (а когда-то это обязательно придется сделать) спровоцирует серьезный кризис в отношениях между странами ЕАЭС. Альтернативой может стать переопределение миссии ЕАЭС и его институтов, их превращение в коллективный механизм, позволяющий странам – участницам экономического союза наиболее эффективным образом встраиваться в формирующуюся сеть взаимосвязей Большой Евразии.

Новая перспективная миссия институтов ЕАЭС могла бы состоять в выработке единой позиции стран-участниц по вопросам, связанным с множественными интеграционными инициативами и форматами торгово-экономического сотрудничества как в Евразии, так и в глобальном масштабе. Экономический пояс Шелкового пути – важнейший вызов для стран ЕАЭС, но далеко не единственный. Однако если России удастся убедить своих партнеров по ЕАЭС выработать единую линию по отношению к китайской стратегии экономического освоения евразийского континента, это будет принципиальным достижением. Ставки настолько высоки, что пересмотр институциональной модели ЕАЭС окажется вполне оправданным.

Некоторые выводы применительно к России

Важнейший импульс в ускорении изменений на просторах Большой Евразии исходит от Китая. Россия вынуждена реагировать на эти трансформации, но именно она способна существенно повлиять на их ход. Проблема в том, что одновременно усиливаются региональные и глобальные противоречия, они становятся более комплексными, охватывая не только сферы безопасности, экономики, торговли, финансов, но и информационные потоки и виртуальное пространство. Россия может оказаться в числе бенефициаров становления Большой Евразии. В то же время существует вероятность оказаться в этом процессе основным магнитом рисков и угроз.

Стратегическое партнерство с КНР становится для России ключевым. Оно не должно перерастать в формальный военно-политический союз, направленный против США или иной страны, но и Китай, и Россия будут действовать солидарно в деле демонтажа американоцентричного мирового порядка и построения более справедливой и безопасной системы международных отношений в Евразии и мире. России не избежать признания общего лидерства Китая, но она в состоянии сохранить равноправие и свободу маневра в выстраивании отношений стратегического партнерства с третьими странами.

Развивая стратегическое партнерство или конструктивный диалог с Индией, Вьетнамом, Ираном, Израилем, Египтом, при определенных условиях – с Турцией, Саудовской Аравией, Японией и Южной Кореей, Россия будет способствовать тому, чтобы Большая Евразия стала более сбалансированной системой, имеющей несколько центров силы. Не только добиваться благоприятного для себя баланса сил, но и постараться максимально расширить круг стран, с которыми возможно решение совместных задач на основе доверия и согласования интересов.

Одновременно России предстоит подготовить к интеграции в Большую Евразию собственные институты влияния на постсоветском пространстве, обеспечив совместно с союзными государствами существенное повышение эффективности и маневренности ЕАЭС и ОДКБ. Будет непросто. На первых порах скажется недостаток опыта, слабость экспертного обеспечения, инерция прежних отношений. Тем не менее, встраивание постсоветского пространства в Большую Евразию – неизбежный процесс, который лучше возглавить, чем сопротивляться ему. Если же будет достигнута синергия с процессами развития, обеспечивающими более быстрый и качественный экономический рост в третьих странах, то риски обернутся взаимным выигрышем.

Россия, конечно же, останется страной европейской культуры. Но сейчас речь не идет о том, чтобы прорубить в Европу очередное окно. Еще совсем недавно ведущие страны ЕС с пренебрежением отмахнулись от идеи Большой Европы «от Лиссабона до Владивостока». Теперь Москве предстоит принять участие в открытии кратчайшего пути к европейскому порогу для азиатских гигантов мировой экономики, хотя одной лишь ролью транзитера Россия не удовлетворится. Россия имеет возможность сформировать собственный, весьма солидный набор предложений, включающий не только пути сообщения и логистические центры, сырьевые товары, сельскохозяйственную продукцию, продукцию ВПК и космические технологии, но и безопасность. Речь идет об источниках нестабильности, угрожающих и старой Европе, и азиатским центрам глобального экономического роста. Вклад России в борьбу с сетевыми структурами исламского терроризма и в освобождение от их контроля части территорий Сирии и Ирака можно рассматривать как своеобразный экзамен на роль шерифа Большой Евразии. Единолично претендовать на такую роль безрассудно, но при условии разделения этого специфического труда с другими влиятельными игроками Большой Евразии экспорт безопасности может оказаться прибыльным и политически, и экономически.

В отношении Европейского союза пока нельзя сделать большего, чем продемонстрировать европейцам, что в формате Большой Евразии возможно решение некоторых проблем, с которыми сам Брюссель справиться не в состоянии. Не надо стремиться к достижению универсальных договоренностей, регламентирующих весь комплекс отношений стран ЕС с основным массивом постсоветского пространства (ЕАЭС) и – тем более – с другими частями Большой Евразии. Евросоюз находится на перепутье, и ему нужно время, чтобы выбрать направление собственной трансформации.

Россия обладает необходимым опытом и возможностями, чтобы справляться с рисками, возникающими в процессе становления Большой Евразии. Одной из составляющих успеха здесь является оптимальное разделение труда в рамках стратегического партнерства с Китаем, рядом других стран Азии и Африки, в отдаленной перспективе – с ведущими европейскими государствами. Но другая составляющая – запуск уверенного экономического роста, сохранение политической стабильности при одновременной модернизации системы государственного управления, обеспечение эффективного функционирования общественных институтов. Опыт Китая и ряда других азиатских стран будет весьма полезен в поисках работающей модели экономического развития, но в конечном счете только внутренняя совместная работа власти и общества сможет обеспечить России достойный статус и в Большой Евразии, и в мире.

Россия. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 ноября 2016 > № 1998990 Дмитрий Ефременко

 Рыжий бес, наследник шоколадного упыря

концепция Трампа предполагает резкое увеличение боевого состава вооруженных сил США

Константин Душенов

Весельчак Трамп, добродушно предлагающий Кремлю «поладить» с Белым Домом, одновременно выбирает за пазухой булыжник покрупнее, надеясь обмануть Путина показным дружелюбием.

Бессилие величия на фоне самомнения

Мировой баланс сил меняется на наших глазах. Военная мощь Соединенных Штатов неуклонно слабеет. И это вовсе не выдумка русской пропаганды. Это признают крупнейшие военные эксперты в самой Америке. Недавно один из ведущих аналитических журналов США, The National Interest, опубликовал статью с говорящим названием: «Американская военная машина была когда-то так велика, что просто не могла проиграть, а теперь она так мала, что уже неспособна выиграть…»

Автор этой статьи, вице-президент Института Лексингтона (Lexington Institute) Дэн Гур приводит печальную военную статистику Пентагона.Он пишет: «В целом наши сухопутные войска, военно-морские и военно-воздушные силы за последние 25 лет уменьшились примерно на 40%. В сухопутных войсках на 2016 год числится 479 000 солдат, то есть меньше, чем когда-либо за последние 80 лет. Военно-морские силы США располагают 273 кораблями – столько же их было в 1917 году, когда Америка вступала в первую Мировую войну. В Военно-воздушных силах страны насчитывается около5 000 самолетов, а это минимум за 70 последних лет».

Раньше, в разгар Холодной войны, в Вашингтоне считали, что американская армия должна иметь достаточно ресурсов, чтобы в случае необходимости успешно вести Большую войну одновременно с СССР и Китаем, в то же время имея возможность победить в ещё одной локальной войне в каком-нибудь другом отдалённом регионе.

Но после распада СССР вруководстве американских вооруженных сил возобладало мнение, что русские повержены окончательно и навсегда, с Китаем проще договориться полюбовно, а основная угроза интересам США теперь исходит от региональных держав наподобие Ирана или Северной Кореи. Соответственно изменилась и военная стратегия. С 2011 года «доктрина Обамы» официально провозглашает, что отныне главный театр военных действий переместился для Вашингтона из Европы в Тихоокеанский регион. При этом военные ресурсы Америки нужно сократить до уровня, при котором вооруженные силы США смогут участвовать одновременно в двух локальных конфликтах, ибо возможность Большой войны сведена практически к нулю.

Фактически же, как утверждают американские военные эксперты, уровень современной военной мощи США не удовлетворяет даже этим требованиям. Эксперты посчитали, что в случае одновременного начала двух более или менее крупных региональных войн Вашингтон сегодня смог бы полноценно участвовать только в одном из них.

Уже упоминавшийся выше Дэн Гур предупреждает: «Сейчас в Америке наблюдается опасная тенденция: необходимость в военной силе растет, но военный потенциал нашей страны непрерывно падает. США долгое время уповали на свое технологическое превосходство, но практика показала, что сегодня оно уже утрачено благодаря усилиями России и Китая по разработке "асимметричных ответов" на высокотехнологичные американские вооружения. Даже Северная Корея уже имеет возможность нанести мощный удар по военным базам США в Азии, а радиус поражения иранских ракет перекрывает весь Ближний Восток».

Это, тем не менее, не останавливает военные сокращения в Пентагоне. Так, за последние три года секвестр военного бюджета США вынудил руководство американских ВВС практически вдвое сократить количество лётных часов, что пагубно сказалось на профессионализме и боевой подготовке летчиков. Одновременно средний возраст американского военного самолёта уже превысил 27 лет!

Кроме того, в 2009 году американское руководство пустило под нож всю программу по разработке нового поколения бронетехники, обосновав это тем, что после развала Советского Союза у Америки в современном мире нет противника, война с которым потребует массированного применения новых танков и других бронированных машин. А в 2016 году Пентагон приостановил даже программу по разработке новой межконтинентальной баллистической ракеты, которая должна была прийти на смену давно устаревшим «Минитменам», которые стоят на вооружении уже почти 50 лет! Колоссальная стоимость такой программы – а военные потребовали на её реализацию, ни много, ни мало, аж один триллион (т.е. тысячу миллиардов) долларов – оказалась неподъёмной даже для огромного военного бюджета США…

На таком фоне министр обороны США Эштон Картер недавно озвучил новый список стратегических угроз для Америки. Первое место в этом списке занимает Россия, затем идут Китай, Северная Корея и Иран. Замыкает список угроз исламский терроризм. Как в сложившейся ситуации Вашингтон собирается бороться с этими угрозами, остаётся непонятным: американские вооружённые силы уже давно не обладают достаточным превосходством, чтобы быстро разгромить своих врагов в скоротечном бою. А любой затяжной конфликт с каждым из них (за исключением, быть может, только «исламских террористов»), неминуемо перерастёт в Большую войну, которая втянет в свою гигантскую мясорубку десятки государств и легко может перерасти в глобальный ядерный апокалипсис…

Трампоманы, братья «путинслильщиков»

Впрочем, американские «ястребы» не сдаются. Их вождём сегодня стал новоизбранный президент Дональд Трамп.

«Мозговой штаб» Трампа уже давно разрабатывает планы по восстановлению военной мощи США. Судя по заявлениям, которые Трамп делал в ходе предвыборной кампании, его проекты по экстренному повышению боеспособности американской армии будут стоить Белому дому десятки, если не сотни миллиардов долларов. Пока неясно, откуда он собирается взять такие деньжищи, но с политической точки зрения республиканское большинство в конгрессе может устранить любые препятствия для финансирования наполеоновских замыслов нового американского лидера.

Уже в течении первых ста дней своего президентства Трамп собирается принять специальный закон «О восстановлении национальной безопасности». Этот закон должен отменить секвестр оборонных расходов, который стал результатом т.н. «Акта о бюджетном контроле», вступившего в силу в 2013 году и предполагавшем сокращение госрасходов США на 1,2 триллиона долларов в последующие 10 лет. Притом доля сокращения расходов на оборону должна была составить не менее 500 миллиардов долларов!

Трамп с этим категорически не согласен. Его концепция с красивым названием "Мир через силу" предполагает резкое увеличение боевого состава вооруженных сил США. Например, численность сухопутных войск должна увеличиться более, чем на 60 тысяч бойцов и составить в итоге не менее 540 тысяч человек. Примерно в такой же пропорции должна возрасти и численность Корпуса морской пехоты. Количество кораблей в ВМС США должно увеличиться почти на 80 боевых единиц и достигнуть 350 вместо нынешних 273-х. В военно-воздушных силах только число истребителейвозрастёт на 100 новых машин…

Отдельными пунктами Трамп предлагает а) улучшить социальную защиту военнослужащих (конкретно – их медицинское обслуживание); б) активизировать создание глобальной системы ПРО, модернизировав её морские носители (крейсера УРО) так, чтобы они смогли осуществлять не только оперативную, но и стратегическую противоракетную оборону и в) резко повысить уровень защиты военной американской инфраструктуры от «вражеских кибератак».

Неудивительно, что – по данным издания The Wall Street Journal – сразу после победы Трампа на выборах акции всех гигантов американского ВПК резко подскочили в цене. Так, у Lockheed Martin рост составил 6%, Raytheon добавил 7,5%, Northrop Grumman продвинулся вверх на 5,4%, а некоторые оборонные предприятияпомельче добавили аж 11,4%.Конгрессмен Джим Моран при этом заявил: «Компании оборонно-промышленного комплекса США предвидят рост военного производства, и Дональд Трамп довольно ясно дал понять, что он не возражает против подобного развития событий. Избранный президент намерен аннулировать секвестр оборонных расходов, и он непреклонен в своих намерениях».

Среди отечественных военных экспертов самый подробный обзор милитаристских планов Трампа дал, пожалуй, Михаил Ходаренок в своей статье «Союзники Трампа – армия и флот». В ней, в частности, говорится, что одно лишь повышение боевой численности американских вооружённых сил потребует дополнительных ассигнований в размере 80 миллиардов долларов.

Похоже, будущая администрация Дональда Трампа, как и администрация Рональда Рейгана в 80-х годах прошлого века, должна будет сделать выбор между наращиванием военного производства и увеличением дефицита американского бюджета. Рейган в свое время выбрал форсированную милитаризацию за счёт резкого роста бюджетного дефицита. Многие американские аналитики до сих пор считают, что именно такой выбор Рейгана, в конце концов, привёл к краху СССР, так что соблазн повторить этот манёвр – на сей раз, для победы над Россией – будет у Трампа чрезвычайно велик.

К сожалению, сегодня в Америке уже мало кто помнит, что Рейган в конечном счете вынужден был увеличить налоги в 11 (!) раз, чтобы обуздать дефицит федерального бюджета. Поэтому грандиозная военная программа Трампа имеет все шансы воплотиться в жизнь в обстановке полного единодушия самых разных политических сил и элитных группировок Соединенных Штатов.

В связи с этим, безудержная трампомания, которая, как пожар, распространилась у нас в некоторой части т.н. «патриотической общественности», представляется безосновательной, наивной и безусловно вредной для русского национального и державного возрождения. Нам всем следует твёрдо усвоить: либерал-сатанинские Соединённые Штаты всегда были, есть и будут непримиримым врагом России, русского народа и Святого Православия.

История и геополитика распорядились так, что российско-американские отношения – это «игра с нулевой суммой», в которой выигрыш одного игрока неминуемо означает проигрыш другого, а взаимоприемлемые, взаимовыгодные решения практически невозможны. Возможны лишь временные тактические компромиссы, направленные на то, чтобы выиграть время, накопить силы, дождаться созревания более выгодных международных условий для реализации своей стратегии.

Этим, думаю, и будет занят Путин, когда станет вести с Трампом переговоры о новом переделе мировых сфер влияния. Ибо о чём ещё, как не об этом, пойдет у них речь на таких переговорах? На них рыжий весельчак Трамп, добродушно предлагающий Кремлю «поладить» с Белым Домом, одновременно выбирая за пазухой булыжник покрупнее, попытается усыпить бдительность Москвы. Впрочем, вряд ли он сможет обмануть опытного кремлёвского «чекиста».

В самом деле: за последние шестнадцать лет Путин сумел поднять Россию из пропасти «катастройки» и «лихих 90-х» до её нынешнего статуса «военной супердержавы», который недавно публично признал даже сильно обиженный на путинское «коварство» и уходящий в политическое небытие Барак Обама. Теперь хозяину Кремля предстоит сделать очередной шаг на этом пути, юридически закрепив возвращённый статус российской супердержавы на переговорах с новым американским лидером.

Впрочем, как бы не сложились эти переговоры, вектор исторических перемен уже не развернуть вспять. Закат западной цивилизации неизбежен. Вопрос заключается лишь в том, случится ли это постепенно, мирно, за столом переговоров, или – катастрофически быстро и кроваво, на полях сражений.

Для нас, русских, мирный вариант, конечно, предпочтительней. Но если что, никто не должен питать иллюзий: мы всегда готовы выкатить с запасного пути наш легендарный бронепоезд…

Лидер Северной Кореи Ким Чен Ын направил на Кубу телеграмму с соболезнованиями в связи со смертью Фиделя Кастро, передает агентство Киодо.

"Это был выдающийся вождь, который создал социалистическую систему и посвятил всю свою жизнь для величия и процветания страны и счастья народа", — говорится в телеграмме, направленной на имя Рауля Кастро, текст котрой приводит Центральное телеграфное агентство (ЦТАК).

Ким Чен Ын отметил также дружеские отношения, связывавшие лидера кубинской революции с КНДР. "Это был друг и товарищ корейского народа", — говорится в послании.

Северокорейские газеты, вышедшие в воскресенье, посвятили первые полосы смерти Фиделя Кастро.

Фидель Кастро скончался в возрасте 90 лет в пятницу в 22.29 по местному времени (06.29 утра субботы мск), об этом его брат, кубинский лидер Рауль Кастро объявил по государственному телевидению. Похороны лидера кубинской революции назначены на 4 декабря, они пройдут в городе Сантьяго-де-Куба.

Ксения Нака.

Америка, Россия и Китай должны объединить усилия

После поражения Хиллари Клинтон мы никогда не узнаем, насколько близко Америка и все человечество могли подойти к порогу ядерной войны. Глобалистская политика неоконсерваторов и либерал-интервентов, призывающих к решительным действиям, в администрации Клинтон привела бы Соединенные Штаты к войне с Россией, Китаем или с обоими государствами одновременно.

Когда Трамп вступит в должность, впервые после Рональда Рейгана у США появится президент с определенным авторитетом и видением, необходимым для того, чтобы поставить интересы американского народа на первое место. Твердая рука Трампа на штурвале американского корабля в сочетании с его деловыми качествами дадут ему возможность уверенно и честно сотрудничать с сильными и умными лидерами двух крупнейших мировых держав - президентом России Владимиром Путиным и председателм КНР Си Цзиньпином. Это уникальная историческая возможность, которую нельзя упускать. Он уже провел доверительные беседы по телефону как с Путиным, так и с Цзиньпином. Пришло время зацементировать отношения с Россией и Китаем, которые стали союзниками в ответ на политику, проводимую непосредственными предшественниками Трампа. Трамп и прежде имел дело с жесткими клиентами, но это не помешало ему заключать взаимовыгодные сделки.

Что придется сделать Трампу:

1. Разобраться с "незаменимыми"

Трамп прав, когда говорит, что не нуждается в самодовольных, самоназванных экспертах, имеющих идеальные резюме, но неспособных похвастаться ничем, кроме ответственности за долгую историю неудачной политики. Никого из тех, кто осуждал Трампа во время избирательной кампании, не должен работать в его администрации. Это не мстительность, это здравый смысл. Как говорится, служащие - это уже политика. Трамп должен держать подальше от своей администрации людей, чьим единственным "вкладом" будут попытки склонить его к неудачам прошлого.

2. Сообща бороться против терроризма

Трамп справедливо обвинил своего бывшего оппонента и "хромую утку", сидящую в Белом доме, в неспособности назвать главную угрозу безопасности Америки и всему цивилизованному миру. Это угроза не исходит ни от России, ни от Китая, которые сами борются с джихадизмом. Необходимо срочно урегулировать опасную ситуацию в Сирии. Помощь так называемым "умеренным" террористам, поступающая от западных и региональных покровителей, таких как Саудовская Аравия, должна прекратиться немедленно. Координация усилий США, России, Китая, а также сирийских и иракских сил должна способствовать уничтожению все джихадистских групп, а не только ИГИЛ. НАТО должна обратиться к Шанхайской организации сотрудничества, чтобы скоординировать всемирную стратегию борьбы с терроризмом.

3. Снять напряженность в регионе, где нет жизненно важных интересов Америки

Несмотря на предположения внешнеполитического американского истеблишмента, ни Китай, ни кто-либо другой не угрожает морским границам в Южно-Китайском море. Согласно заявлению президента Филиппин Родриго Дутерте, сделанному в Пекине, даже ближайшие региональные партнеры Америки не хотят оказаться в военной конфронтации. Престать опасаться Северной Кореи можно только уважив требования безопасности Пекина. В Европе, силы НАТО должны отойти от границ и территориальных вод России. Расширение НАТО должно быть прекращено. Альянс должен отказаться от приема в свои члены маленькой и коррумпированной Черногории. Решение НАТО от 2008 года присоединить Грузию и Украину должно быть отменено. Мы и наши европейские союзники должны найти пути сотрудничества с Россией по вытягиванию Украины из политического и экономического кризиса в статусе единого, нейтрального государства.

Россия занимает наибольшую территорию и не имеет равных по количеству природных ресурсов. Россия - единственная страна, которая имеет ядерный арсенал, сопоставимый с американским. Китай - самая густонаселенная страна в мире с экономикой, сопоставимой с американской, и развивающимся военным сектором. Если американская политика была спланирована таким образом, чтобы отдалить обоих этих гигантов и заставить их сотрудничать друг с другом против США, то реализована успешно.

Президент Дональд Трамп может исправить ошибки бывших руководителей США. Россия и Китай могут стать важнейшими партнерами Америки. Пришло время для того, чтобы Трамп и Америка взяли на себя инициативу по сотрудничеству США, России и Китая для создания безопасного, процветающего и мирного будущего. Саммит "большой тройки" Трамп-Путин-Си должен стать приоритетом для нового президента США в первые 100 дней его работы. Это то, о чем Уинстон Черчилль сказал: "Лучше разговаривать, чем воевать".

OpEdNews

Осенью этого года в армии (сухопутных войсках) США появилось Управление быстрого реагирования (УБР), которое будет содействовать скорейшему внедрению новейших технологий.

Операционный директор УБР генерал Уолтер Пиатт (Walter E. Piatt) рассказал на днях, в чем реально заключается работа нового управления. В его фокусе, как оказалось, — противодействие России в сфере радиоэлектронной борьбы (РЭБ) и киберопераций.

Ослепить беспилотник

Российские средства РЭБ американцы уже давно рассматривают как очень серьезную угрозу на поле боя. Особенно учитывая, что армия США все больше полагается на развитие беспилотных систем на воде, в воздухе и на земле. Однако БПЛА (беспилотные летательные аппараты) бесполезны при эффективном воздействии противника на их каналы связи с операторами или системы навигации.

Помимо угроз беспилотникам, российские средства РЭБ могут влиять на каналы связи самих американских военных. Это тоже одна из причин, почему Корпус морской пехоты США готовится к ведению боевых действий против технологически развитого противника в условиях активного применения средств РЭБ, а в DARPA разрабатывают защищенный мессенджер, который позволит солдатам общаться в то время, когда обычная радиосвязь будет заблокирована.

Существующие коммерческие мессенджеры не устраивают военных, так как их можно взломать. Мессенджер DARPA должен соответствовать ряду критериев, например, таких как невзламываемое шифрование, защита от фальсификации сообщений, децентрализованная отправка, ограниченное время жизни и просмотров и т. п.

Российские средства РЭБ, по мнению военных изданий США, даже входят в тройку самых опасных технологий для американцев наряду с ядерной триадой и средствами ПВО России.

Американцы признают, что они отстают в сфере РЭБ от России и Китая. У армии США сегодня даже нет систем дальнего действия для подавления радиосигналов, и она не получит его до 2023 года. Весь бюджет модернизации РЭБ США составит 142 миллиона долларов. Из них около 100 миллионов пойдут на модернизацию систем определения местоположения ведущих огонь минометов противника, что по сути не имеет отношения к РЭБ. На разработку новых средств РЭБ выделено всего 50 миллионов долларов.

Глушилки не помогут

Американские генералы отмечают, что Россия и Китай на уровне небольших подразделений уже ушли в отрыв от США. И российские части умело применяют тактические средства РЭБ на поле боя, свидетельством чему стали боевые действия на Украине.

Российским командирам на земле не надо вызывать авиацию для электромагнитной атаки, как это делают американцы в Ираке и Афганистане. У российских командиров уже есть все необходимые средства РЭБ под рукой.

Перед непосредственным началом огня русские сначала обнаруживают системы связи противника и источники сигналов для их быстрого уничтожения, глушат радары, средства коммуникации и лишь потом вступают в бой.

Начальник штаба американских сухопутных войск генерал Марк Милли (Mark Milley), который курирует Управление быстрого реагирования, ясно дал понять: из "большой пятерки" угроз США в лице Ирана, Китая, России, Северной Кореи и ИГ (запрещена в РФ) именно Россия представляет наибольшую опасность.

Генерал Уолтер Пиатт с ним абсолютно согласен, отмечая, что использование РЭБ в Крыму и на юго-востоке Украины дает представление, насколько хороша Россия в этой области.

Украина очень сильно повлияла на мышление армейцев в США. И дело даже не в бюджете, наличии и скорости закупок новейшего оборудования. До последнего времени ведение РЭБ была незначительным довеском для американских армейских командиров, она не была интегрирована в их представление о ведении боя на земле.

Раньше американцы обходились "глушилками" для самодельных взрывных устройств в Ираке и Афганистане. Этого было достаточно. События на Украине изменят многое, пришло понимание, что противник может быть более технологически развит.

Китай, который строит искусственные острова и расширяет так называемую зону воздушной обороны, тоже представляет угрозу. Но Китай, по мнению американцев, все же не ведет себя настолько агрессивно, как Россия. К тому же Управление быстрого реагирования создано в сухопутных войсках, и резонно сосредоточено на работе по вероятному континентальному противнику. С Китаем же тяжесть войны придется в первую очередь на флот и авиацию США, а не на армию.

Чьи хакеры умнее

Киберугроза со стороны России — тоже в фокусе УБР. Считается, что российские хакеры парализовали Эстонию в 2007 году и вмешивались в выборный процесс в США в этом году.

Российские хакеры не попадают в заголовки газет так часто, как китайские, но их просто реже обнаруживают, и это лишь говорит об их профессионализме. Американцы также отмечают, что Россия не распустила войска радиоэлектронной борьбы своих вооруженных сил после окончания холодной войны, в то время как сами США ликвидировали часть своих подразделений в этой сфере.

Особую тревогу в США вызывает способность российских средств РЭБ влиять на систему глобального позиционирования (GPS), от которой полностью зависит боеспособность американской армии. Да, сегодня разрабатывается оружие, способное уничтожать спутники в космосе, но пока гораздо дешевле вмешиваться в программное обеспечение или "глушить" сигналы. Без работы GPS американские военные не знают, где они находятся, высокоточное оружие становится бесполезным. Средства связи без GPS даже не понимают, сколько сейчас времени, и это может вывести их из строя.

Но кроме пассивной защиты от России, когда сейчас американские военные учатся воевать в условиях заблокированной связи, УРБ призваны также и внедрять в армии наступательное оружие электромагнитного спектра. Оно позволит армии США вести войну в условиях так называемой "системы ограничения доступа" (A2/AD, Anti-Access, Area Denial), когда средства РЭБ флота и авиации США не могут быть задействованы из-за российских и китайских ракет дальнего действия.

Наземные средства РЭБ должны подавлять объекты "системы ограничения доступа" противника, чтобы армия США могла эффективно задействовать обычное вооружение.

По мнению генерала Уолтера Пиатта, следующим театром военных действий подобного рода могут стать страны Балтии. "Наши противники должны знать, что они не могут нападать или навязывать свою волю нашим небольшим союзникам, которые попадают в зону ограниченного доступа", — заявил Пиатт.

Илья Плеханов, для РИА Новости

На межведомственное согласование санкционной резолюции по КНДР России потребуется время, заявила в четверг официальный представитель МИД РФ Мария Захарова.

Совет Безопасности ООН на следующей неделе может рассмотреть проект резолюции о новых санкциях в отношении КНДР, сообщило агентство Блумберг со ссылкой на дипломата, представляющего одного из постоянных членов СБ.

"Как я и говорила, работа над резолюцией идет. Учитывая, что речь идет о санкционной резолюции, то, конечно, нам потребуется время для межведомственного согласования. Так было в прошлый раз, поэтому сейчас будем приступать к этой части работы. Без межведомственного согласования, как известно, подобного рода резолюции приниматься не могут, ибо затрагивают соответствующие сферы российской, в том числе, экономики. Нам нужно будет время, для того чтобы изучить тот текст и те предложения, которые имеются", — сказала на брифинге официальный представитель МИД РФ.

Американо-корейские отношения и новый президент США

Константин Асмолов

Наблюдая реакцию корейской общественности на победу в президентских выборах Трампа, можно отметить «великую печаль» — политические круги Южной Кореи скорее болели за Клинтон, вспоминая желание Трампа как минимум повысить плату за содержание американского контингента в РК. Сегодня в состав этой группировки входят 28,5 тыс. военнослужащих, истребители F-16, ЗРК Patriot и другие виды наступательных и оборонительных вооружений. На их замену южнокорейскими потребуются примерно 16,3 млрд долларов, и на фоне экономического кризиса и политических проблем Сеулу будет непросто раскошелиться на такую сумму.

Конечно, как только результаты выборов в США стали известны, Пак Кын Хе поздравила Трампа с избранием, указав, что американский народ выразил доверие его лидерским качествам и огромному успешному опыту в различных сферах. Глава РК также подчеркнула, что Сеул будет продолжать тесное сотрудничество с Вашингтоном в целях стабильности и процветания во всем мире. В тот же день 9 ноября администрация президента РК провела экстренное заседание Совета национальной безопасности. Там Пак Кын Хе дала указание подготовить экстренные меры реагирования в сфере экономики и безопасности в новой обстановке.

10 ноября заседание по оценке итогов президентских выборов в США провело министерство обороны РК. По его итогам военные подтвердили позицию о продолжении сотрудничества с американской стороной по вопросам ротационного размещения стратегических сил США в РК, мобильной системы ПРO THAAD и передачи Сеулу оперативного контроля над своими войсками в военное время. Кроме того, принято решение о создании рабочей группы по сотрудничеству с США в оборонной политике, направленной на сохранение крепкого союза РК и США.

Первый итог работы этой группы – сделанный 14 ноября доклад о том, что новое правительство США может потребовать увеличения расходов южнокорейской стороны на содержание американского военного контингента, а также наращивания возможностей собственной армии. Прежняя политика Барака Обамы будет изменена на более активное санкционное давление, допускающее, однако, диалог. В этом контексте американской стороне надо объяснить, какие меры принимает РК для обеспечения комфортного пребывания контингента США, и указать, что вооружённые силы США вносят вклад в мир и стабильность в регионе. Ведь расходы РК на содержание американского контингента по доле к ВВП выше, чем в Японии и Германии.

Отмечается и вероятность полного пересмотра условий свободной торговли. Вице-премьер по вопросам экономики Ю Иль Хо заявил, что победа Дональда Трампа на выборах может дать южнокорейской экономике новые возможности. Поскольку южнокорейские компании могут принять участие в развитии инфраструктуры и производственной отрасли США. Таким образом, правительство РК приступило к подготовке к работе с новым американским правительством, проводя тщательный мониторинг экономической программы Трампа.

Комментируя действия власти, СМИ РК пишут, что оценить направления политики Дональда Трампа в отношении Севера трудно. Он то называл Ким Чен Ына «маньяком», то не исключал возможности диалога с Пхеньяном, говоря о решении ядерной проблемы Севера через давление на Китай.

Что же до потенциально острых моментов в отношениях РК и США, требующих пересмотра, то это не только доля РК в расходах на содержание американского военного контингента. В настоящий момент южнокорейская сторона покрывает половину, но Трамп выражал мнение о том, что РК должна взять на себя 100% расходов, а деньги, которые США тратят на безопасность союзников, должны быть направлены на собственные нужды.

Более того, им озвучивалась позиция о возможности ядерного вооружения РК и Японии, и хотя радикал-консерваторы РК уже открыто обсуждают такой вариант, официальный Сеул против, полагая, что это только ухудшит региональную стабильность.

Кроме того, Дональд Трамп считает условия соглашения о свободной торговле между РК и США неравноправными и лишающими американцев рабочих мест. Он говорил о необходимости пересмотра соответствующих договорённостей. Всё это не могло не вызвать обеспокоенности традиционных союзников США.

Не обходится и без опасений по поводу отсутствия прямых каналов связи с командой Дональда Трампа. Надеясь на успех Клинтон, южнокорейские политики не занимались налаживанием мостов с альтернативным кандидатом и необходимость в предварительной подготовке к сотрудничеству с новым правительством США чувствуется как никогда.

Однако признаков резкого изменения политики пока нет. 9 ноября 2016 г. в ходе очередного брифинга представитель Белого дома Джошуа Эрнест указал, что, скорее всего, администрация Дональда Трампа будет придерживаться линии сохранения крепких отношений между Вашингтоном и Сеулом. Над укреплением отношений между США и РК работали и демократы, и республиканцы и, более того, определенные проблемы в отношениях двух стран (как это было, скажем, при Пак Чон Хи и Картере) чаще случались при демократах.

На следующий день, в ходе состоявшегося 10 ноября телефонного разговора с президентом РК Пак Кын Хе Дональд Трамп подтвердил приверженность Вашингтона союзу с Сеулом и обеспечению безопасности РК. По данным МИД РК, в ходе десятиминутного разговора Дональд Трамп заявил, что Вашингтон без каких-либо колебаний будет продолжать сотрудничество с Сеулом в вопросе безопасности.

Некоторые американские эксперты тоже полагают, что перемен не будет. Так, экс-председатель комитета по делам разведки Палаты представителей Конгресса США Питер Хукстра считает, что новое правительство во главе с Дональдом Трампом будет сохранять крепкие отношения с РК. Хукстра подчеркнул, что сегодня Сеул и Вашингтон поддерживают тесное сотрудничество в сферах экономики и безопасности, и в Южной Корее полагают, что это заявление направлено на сглаживание опасений. Конечно, пишут на международном радио РК, резкие заявления Трампа являются отражением его убеждений. Но, возможно, это связано лишь со стремлением заручиться поддержкой большего количества избирателей, и южнокорейские эксперты надеются, что жесткие высказывания Трампа не найдут продолжения в реальной политике нового правительства, которое будет придерживаться более сдержанной и разумной линии.

Похоже думает и южнокорейская оппозиция. Лидер фракции оппозиционной Демократической партии Тобуро У Сан Хо заявил, что американские парламентарии не хотят изменений в отношениях РК и США, поэтому граждане РК могут особо не беспокоиться по поводу избрания президентом США Дональда Трампа, а председатель оппозиционной Народной партии Пак Чи Вон также указал на то, что Дональд Трамп будет вести политику с практической точки зрения и это может дать РК некоторые преимущества.

Автор также склоняется к позиции, что радикального изменения в отношениях двух стран не произойдет и не раз высказывал эту точку зрения. Поэтому к данной теме мы вернемся только если возникнет серьезный повод для беспокойства.

США не против делиться с Россией информацией по элементам ПРО в Европе, заявил журналистам представитель госдепартамента Джон Кирби.

"Мы во многих случаях в прошлом выражали согласие делиться информацией о системах и возможностях противоракетной обороны, которую мы продолжаем разрабатывать, с российским правительством", — сказал Кирби на брифинге в Вашингтоне. "Думаю, что от этого предложения мы не отказывались", — сказал Кирби.

"Мы продолжаем верить в необходимость ПРО на континенте, потому что Иран продолжает разрабатывать баллистические ракеты", — добавил он.

Белый дом ранее заявлял, что американская система противоракетной обороны нацелена на Иран и КНДР и не угрожает России. Президент России Владимир Путин заявлял в мае текущего года, что США строят эту систему, невзирая на отсутствие угрозы со стороны Ирана.

Алексей Богдановский.

 Ангелы хаоса

центром современной экономики является не человек и даже не товар, а деньги

Николай Стариков

Особенностью сегодняшней мировой экономики является её финансовая ориентированность. Деньги из средства платежа и накопления, из «вспомогательной функции», облегчающей торговлю, а значит и производство товаров, превратились в главный товар мировой экономики. Деньги продают и покупают не только наравне с товарами, а в масштабах куда превышающих. В результате центром современной экономики является не человек и даже не товар. А деньги.

Однако, у такой финансово-ориентированной экономики немедленно возникают одна за одной потребности. Без которых она не может развиваться и начинает стагнировать, а потом и вовсе погибает. Если деньги являются главным товаром такой экономики, то она должна постоянно воспроизводить и создавать спрос на этот самый товар. Нужен спрос на деньги. Причём – во все возрастающих объемах. Чтобы тем стимулировать ещё большее их производство, чтобы захватить все возможные рынки сбыта, выдавить конкурентов и, в перспективе, их обанкротить. Всё в экономике как в обычной конкурентной борьбе между предприятиями. Только в нашем случае речь идёт не о предприятиях, а о странах и целых конгломератах стран. Нужно ведь, чтобы именно ЭТИ деньги были востребованы, желанны и популярны. Чтобы именно их покупали (меняли), чтобы за них старались продавать свои товары.

Именно по этому пути и шли мировые банкиры, которые шаг за шагом делали доллар главной мировой валютой. Сначала Первая мировая война – устранение конкурентов-экономик Франции, Германии, России и т.д. Вторая мировая война – последовательная хаотизация и разрушение экономик уже практически всех европейских государств. Создание Бреттон-Вудской системы, в которой доллар являлся единственной валютой прямо котируемой в золоте. Отказ от золотого содержания доллара, фактическая замена золота долларом. Последующее создание Ямайской системы «плавающих курсов», в которой ни одна резервная валюта ничем не обеспечена, а валюты других государств обеспечены этой ничем не обеспеченной массой резаной зеленой бумаги. Наконец, последний этап, это уход в виртуальность, постепенный отказ от бумаги. Движение в область компьютерного создания денег.

Таким образом, доллар и покорил весь мир. Процесс создания единообразной экономики с постепенным стиранием различий между странами, народами и людьми получил наименование «глобализация». Триумф мировой финансово-ориентированной системы возможен только в мировом масштабе. Она склонна к постоянному расширению, захвату новых рынков сбыта своих денег, и после уничтожения СССР эта система уперлась в границы земного шара. Будучи представленная везде – за исключением разве что Северной Кореи.

Глобализация является обязательным условием распространения финансово-ориентированной экономики. Они ходят парой. Одно без другого невозможно. Как зонтик без дождя. Не будет дождей, кому нужен зонтик? Именно создание в мире «дождливой погоды» создаёт возможность для популярности зонтиков в мировом масштабе. Именно поэтому так навязывают стандарты глобализации США и их сателлиты, потому, что прекрасно знают – их доминирование возможно лишь тогда, когда всем будет нужны только ИХ деньги. А одни и те же ценности могут быть только в одной системе координат.

Но как навязать людям глобализацию?

Правильно будет этот вопрос сформулировать несколько по-иному. Что может заставить людей отказаться от привычного уклада жизни и согласиться на разительные перемены? Невозможность поддерживать существовавший до этого образ жизни, традиции и уклад. Хаос – вот, что является истинным двигателем глобализации, вот, что является настоящим «мотором перемен».

Что могло заставить украинского мелкого предпринимателя бросить торговлю и поехать строить дома в России? Хаос на Украине, который в итоге убил торговлю и отправил его добывать средства для семьи таким способом.

Что молго заставить сирийского предпринимателя уехать со всей семьей в Европу, рискуя утонуть в Средиземном море? Хаос, который поглотил Сирию и уничтожил привычный уклад.

Без хаоса они бы жили в своих странах. Жили так, как это делали их предки.

Зачем человеку и целому народу отказываться от традиций, культуры, привычек и верований, если именно это и составляет «лицо» этого народа? Только хаос способен убрать все препоны с пути, на котором разные народы и суверенные государства должны постепенно придти к финишу безликой человеческой массой «без роду и племени».

Но ведь сам собой, столь нужный глобализаторам, за которыми стоят мировые банкиры, хаос, не наступит. Кто-то должен его создавать.

И они приходят – эти ангелы хаоса. Чтобы посеять бурю и смерть, перевернуть жизненный уклад. На Ближнем Востоке это псевдо-исламские радикалы, на Украине — нацисты. Эти силы разрушают государства, сносят целые цивилизации. Они беспощадны и нелогичны, но их цель не созидание, а — разрушение. Другими методами, но также беспощадно и с такой же ненавистью «реформаторы» крушили СССР. Цель была точно такой же – через хаотизацию подтолкнуть к глобализации целую цивилизацию. С особым взглядом на мир и своей традицией, где деньги не были самым главным «товаром». Чтобы граждане бывшего СССР и других соцстран отказались сначала от своих «социалистических взглядов», а потом и от национальных корней, нужно было разрушить всё и вся.

Не менее настойчиво сеется хаос не в государствах и державах, а в умах и сердцах. Делают это другие ангелы хаоса – падшие ангелы. Правозащитники навязывают ювенальную юстицию для разрушения семьи, гомоактивисты стараются сделать грех нормой или даже модной «тенденцией». Необходимо хаотизировать смыслы и понятия, перемешать добро и зло. Чтобы в итоге заставить народы отказаться от себя самих, принять новую реальность, не противиться тому, чтобы новые поколения росли в мире, где зло заявлено как добро.

Эти процессы идут во всём мире. С одной стороны – мировые банкиры, глобализация, стирание всех запретов (а с ними и всего человеческого), вплоть до половой принадлежности и семейных уз. С другой – борьба за суверенитет, за возможность сохранить традиции и особенности каждого народа. За то, чтобы ваш сын вырос мужчиной и любил женщину, а никак не наоборот.

Именно эта глобальная схватка и разворачивается на нашей планете. В ней невозможно остаться нейтральным. Это опасная иллюзия. Или-или. Вы или за суверенитет, а значит за свободу оставаться самим собой, не подчиняясь неким глобальным «тенденциям» для каждого народа и человека. Или вы за глобализацию, за стирание всяческих различий и граней, в ходе стирания которых будут убиты десятки и сотни миллионов людей, и будут совершены страшные преступления, которых не заметят «независимые» (то есть финансируемые глобализаторами из США) СМИ.

Граница этой борьбы проходит сегодня через каждое решение и каждый поступок. Купили американские долговые обязательства? Значит, помогли США финансировать ближневосточных террористов и украинских нациков. Выступаете против поддержки отечественных промышленников и фермеров, по факту выдавая им кредиты с грабительскими процентами – вы на стороне глобализации. И убитые дети Сирии и Донбасса на вашей совести, даже если вы не хотите об этом задумываться. Согласны с тем, что каждый имеет «право на все», что не может быть границ пропаганде греха, блуда и противоестественной жажде наживы – глобализаторы доберутся до вашего внука. Не до вас, а до него. Выступаете за сокращение военного бюджета России – помогаете ангелам хаоса разрушать свою страну. Выступаете за сокращение участия государства в информационной сфере – помогаете гомоювенальным деятелям разрушать свою страну, разлагая её морально.

И так каждый раз. В каждом действии. От голосования на выборах до воспитания детей.

Глобализаторам и мировым банкирам нужно всё. Всё, но не сразу. Всё по частям и постепенно их тоже вполне устроит. Главное, чтобы это было ВСЁ. Чтобы весь мир сходил с ума от их денег, считал их деньги самым главным и в желании заполучить эти деньги становился рабом тех, кто их создает из воздуха.

За 10 месяцев 2016 года перевозки пассажиров в поездах дальнего следования в международном сообщении составили 547 тыс. человек, что на 7% больше по сравнению с январем-октябрем прошлого года, сообщил пресс-центр «Российских железных дорог». Наибольший рост пассажиропотока зафиксирован на маршруте Москва – Берлин и Москва-Париж – 34%. В сообщении Россия – Италия и Россия – Корея пассажиропоток вырос на 30%. На маршруте Россия – Польша пассажиропоток увеличился на 4%, Россия – Финляндия – на 3 %, Россия – Австрия 2 %.

Причинами прироста пассажиропотока на международных маршрутах стали назначение новых рейсов и изменения в расписании. Так, например, в графике движения пассажирских поездов на 2015/2016 годы была увеличена периодичность курсирования поезда № 23/24 Москва – Берлин – Париж с двух до трех раз в неделю. Кроме того, в расписании поездов № 17/18 Москва – Ницца и № 23/24 Москва – Берлин – Париж с начала летнего сезона 2016 года появились новые остановки в курортных городах Цель-ам-Зее (Австрия) и Эперне (Франция).

Согласно графику движения поездов на 2016/2017 год, международные пассажирские перевозки будут осуществляться в прямом и транзитном сообщениях в 11 стран Европы и Азии – Германию, Францию, Польшу, Австрию, Чехию, Монако, Италию, Финляндию, Китай, Монголию, Северную Корею по 20 международным маршрутам.

Учитывая рост спроса на перевозки в сообщении со странами Европы и для повышения качества обслуживания пассажиров, ОАО «РЖД» 17 декабря запускает новый международный поезд № 13/14 «Стриж» сообщением Москва – Берлин. Отличительной чертой данного поезда является то, что впервые пассажирский поезд сформирован из вагонов, оборудованных системой автоматического изменения ширины колесных пар, что позволит сократить время на переход с колеи российского стандарта (1520 мм) на европейский (1435 мм) по ст. Брест (Белоруссия). Таким образом, расстояние от Москвы до Берлина поезд будет преодолевать почти на 5 часов быстрее. Поезд будет курсировать два раза в неделю – по субботам и воскресеньям из Москвы и по воскресеньям и понедельникам – из Берлина.

Фальшивый козырь

Автор: Сергей КОЖЕМЯКИН.

Начало слома десятилетиями складывавшейся политической системы. Таков главный итог прошедших в США выборов. Кризис неолиберализма размывает традиционную двухпартийную схему, выталкивая на поверхность лидеров вроде Дональда Трампа. В этих условиях американские элиты всеми путями пытаются сохранить господство над страной и миром.

Холодные ветры неолиберализма

Результаты президентских выборов в США мало кого оставили равнодушным. Победа Трампа одними сравнивается с катастрофой, другими — с долгожданным приходом здоровых сил. При этом и первые, и вторые связывают свои оценки и прогнозы с личностью эксцентричного миллиардера и медиамагната, якобы сумевшего понять чаяния миллионов американцев и предложить соответствующую программу.

Это верно лишь отчасти. Безусловная заслуга Дональда Трампа и его избирательного штаба в том, что они точно определили направление ветра, сумели уловить массовые настроения, подстроив под них свои действия и призывы. Но сам «ветер», усиливающийся с каждым днём и грозящий перерасти в бурю, вызван намного более глубокими причинами. Другими словами, успех Трампа был во многом предопределён объективными условиями. В пользу этого говорит тот факт, что кандидаты-популисты, заявлявшие об ограничении иммиграции и т.п., появлялись и прежде. Однако они отсеивались на предварительных этапах предвыборной кампании, не имея возможности конкурировать с «тяжеловесами» американской политики. Кстати, и сам Трамп заявлял о намерениях баллотироваться в президенты по крайней мере трижды (в 1988-м, 2004-м и 2012 году), но всякий раз отступал, трезво оценивая свои крайне невысокие шансы.

Так что же изменилось, если такой кандидат сумел триумфально выиграть выборы, а лозунги, прежде использовавшиеся исключительно маргинальными околополитическими группами, смогли повести за собой миллионы американцев? Изменилось многое, и прежде всего социально-экономическая реальность. «Новый курс» Франклина Рузвельта, выведший США из Великой депрессии, стал точкой отсчёта «социального государства» — с системой пособий, гарантированным минимумом зарплаты и прочими атрибутами «мягкого капитализма». С эпохи правления Рейгана начался процесс сворачивания «общества всеобщего благосостояния», в последние годы приобретший характер настоящего обвала.

По имущественному расслоению страна откатилась к началу прошлого века. Доходы 20 процентов наиболее обеспеченных граждан превышают доходы аналогичной доли наименее обеспеченных американцев (так называемый квинтильный коэффициент) в 15 раз. Это вдвое больше, чем 50 лет назад. Нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц в вышедшей недавно книге «Цена неравенства» пишет, что господствующая в США тенденция — это резкое обогащение состоятельной верхушки, в то время как доходы основной массы граждан сейчас ниже, чем 20 лет назад. Почти 15 процентов американцев не имеют достаточно средств на питание, а в среде наименее обеспеченных жителей отмечено устойчивое снижение продолжительности жизни — процесс, который не фиксировался десятилетиями. «Мы живём в разделённом обществе», — констатирует Стиглиц.

Эти тенденции связаны с наступлением неолиберализма. Владельцы корпораций считают социальные расходы ненужной обузой. Их единственная цель — прибыль, их интересы не связаны с конкретной страной. США являются такой же жертвой финансового капитала, как весь остальной мир. Деиндустриализация и полузаброшенные промышленные центры — зримое свидетельство этого.

Но для американцев последствия неолиберализма не ограничиваются социально-экономической сферой. Они вызвали серьёзный мировоззренческий кризис. В течение двухсот с лишним лет жителей США уверяли, что их страна — это «сияющий град на холме», имеющий мессианские цели. Теперь же всё больше граждан видят: «сияющий град» оказался покрыт позолотой, которая к тому же стремительно осыпается. Не великая американская нация, а воротилы Уолл-стрит являются истинными хозяевами страны.

Бунта не будет

Накапливавшееся недовольство прорвалось в ходе нынешних выборов. Но прорвалось двумя потоками. Более образованные жители преимущественно молодого возраста увидели альтернативу господству финансового капитала в лице Берни Сандерса. Провозглашённый им «американский демократический социализм» включал требования справедливого распределения доходов, расширения социальной помощи и барьеров на пути вмешательства корпораций в политику. На этапе предварительного голосования (праймериз) Сандерса поддержали 13 миллионов человек — невероятно много для США, считавшихся «заповедником» консерватизма.

Другой поток двигался по правому руслу. Как показали исследования, основным электоратом Трампа стали жители небольших городов и сельской местности с образованием ниже колледжа. Эта часть недовольных видит выход из сложившегося положения в возвращении к «правильному капитализму», к «старой доброй» Америке как «стране собственников». С одной стороны, их пугают жёсткие ветры неолиберализма, с другой — они на дух не переносят любые намёки на социализм. Этот поток и «оседлал» Трамп. Его предвыборная риторика — крайне путаная, но агрессивно-популистская — отразила противоречивость вышеназванных настроений. В ней сочетались антииммигрантские лозунги, выпады против «финансовых акул» и рыночный фундаментализм. Так, кандидат-республиканец выступал против законов о доступной медицине и повышения минимальной заработной платы. Но главное, Трамп говорил о возрождении «великой Америки», которую должны бояться и уважать во всём мире. Этот демагогический коктейль был приправлен артистическими качествами самого миллиардера, отлично сыгравшего роль борца с истеблишментом.

По мере приближения даты выборов позиция Трампа по многим вопросам была смягчена. Он стал изображать из себя выразителя интересов всех недовольных — и левых, и правых. Это предопределило успех республиканца, в то время как штаб Хиллари Клинтон допустил большую ошибку. Вице-президентом от демократов был выбран Тим Кейн, придерживающийся правых взглядов. Для тех, кто на праймериз голосовал за Сандерса, это оказалось вторым серьёзным разочарованием. Первым стал отказ от борьбы самого сенатора, что многими его сторонниками было воспринято как предательство. В результате часть электората Сандерса просто не участвовала в выборах, а часть предпочла Трампа как «меньшее зло».

В начале статьи мы писали, что на всём протяжении избирательной кампании фигура Дональда Трампа вызывала противоположные оценки: надежды сторонников и страхи противников. И те и другие наверняка окажутся завышенными. Если даже предположить, что Трамп всерьёз хотел потрясти основания американской политической системы (в чём есть большие сомнения), эти стремления разобьются о её пока ещё крепкие стены.

Не нужно забывать, что полномочия президента США уравновешиваются сильной законодательной и судебной ветвями власти. Случается, что конгресс и Верховный суд блокируют решения главы государства — практика, немыслимая в современной России. Так что Трамп будет действовать в довольно жёстких рамках, заданных критиковавшимися им политическим истеблишментом и крупными корпорациями. Ждать же от миллиардера какого-то бунта не стоит. Уже на этапе праймериз Трамп пошёл на сближение с вполне себе «системными» силами. Главный напарник Трампа Майк Пенс, который теперь займёт должность вице-президента, долгое время был конгрессменом, а затем губернатором штата Индиана. За эти годы он ни разу не проявил себя ярым оппозиционером. Например, Пенс поддержал администрацию Обамы в вопросе Транстихоокеанского партнёрства и, по сообщениям СМИ, даже оказывал давление на членов конгресса от Индианы с требованием проголосовать за этот документ. Сам Трамп, напомним, клеймил это соглашение как «преступное».

Наиболее вероятный состав новой администрации и нового правительства, опубликованный газетой «Уолл-стрит джорнэл», также не оставляет камня на камне от мифа о «революционере Трампе». На должность госсекретаря претендуют экс-спикер палаты представителей Ньют Гингрич и бывший мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани. В главы Агентства национальной безопасности прочат Майка Роджерса, занимавшего аналогичный пост при Обаме, и так далее.

«Ястребы» готовы к взлёту

Во внешней политике Вашингтона также не нужно ожидать серьёзного переворота. Для российского обывателя это утверждение сродни ереси, ведь больше года федеральные телеканалы представляли Трампа как будущего союзника Москвы, который обязательно снимет санкции, признает Крым российским, прекратит помощь Киеву и вообще откажется от агрессивного курса предшественников.

Это глубокое заблуждение. Во-первых, высказывания Трампа, касающиеся внешнеполитических проблем, отличались не меньшей противоречивостью, чем заявления по внутриамериканским вопросам. С одной стороны, он критиковал Обаму и Клинтон за агрессию против Ливии, за ошибки в Сирии и т.д. С другой стороны, Трамп постоянно говорил о намерениях увеличить военные расходы, модернизировать армию и защищать интересы США по всему миру. В частности, новый президент обещал ужесточить позицию по отношению к Китаю, Северной Корее и Ирану. Ядерное соглашение с Тегераном Трамп назвал «ужасным», а кроме того, выступил против ослабления эмбарго в отношении Кубы. По его мнению, на этот шаг можно пойти только после выполнения Гаваной американских требований, касающихся либерализации политической системы.

Диапазон высказываний Трампа о России и перспективах российско-американских отношений был чрезвычайно широк. Отечественные СМИ применяли к ним жёсткий фильтр, отбрасывая всё, что не вписывалось в сомнительную схему «Трамп — друг России». Поэтому так мало людей в стране знают о призывах нового президента сбивать российские военные самолёты, если они будут приближаться на опасное расстояние к американским боевым машинам, или о критике властей Евросоюза, которые, по его мнению, не прилагают достаточно усилий для поддержки Киева, противостоящего «агрессивной политике» Москвы. Можно, наконец, вспомнить о встрече Трампа с польскими политиками. В ходе неё кандидат в президенты заявил, что США должны стремиться к сильной Польше и сильной Восточной Европе «как оплоту свободы и безопасности».

Но как в таком случае объяснить лестные отзывы о Путине и России? Нужно понимать, что предвыборная кампания Трампа строилась на эпатаже, на сознательном противопоставлении господствующей линии Вашингтона. Оппонируя Клинтон, миллиардер действовал «от противного» и обрушивался на все инициативы администрации Обамы, включая санкции против России. Эту позицию разъяснил кандидат в вице-президенты Майк Пенс. По его словам, говоря о «сильном Путине», Трамп не одобрял политику главы России, а лишь подчёркивал слабость Обамы. «Но с приходом Трампа всё изменится», — добавил он. Сам Пенс на теледебатах назвал Путина «мелким лидером», и реакции со стороны Трампа на это не последовало. Ещё одним выпадом политика стали призывы наносить авиаудары по военным целям «режима Асада» и ввести бесполётную зону в Сирии, что тоже является откровенной угрозой России.

Таким образом, ожидать смягчения внешнеполитического курса США, в том числе по отношению к Москве, не стоит. В пользу этого говорит то, что в команде нового главы Белого дома господствуют классические американские «ястребы». Упомянутые выше Пенс и Гингрич поддерживали вторжение в Ирак и Ливию. Второй из них, помимо прочего, известен как поборник активного вмешательства в дела «стран-изгоев». «США должны поощрять страны отказаться от диктаторских форм правления», — говорил он и перечислял будущие жертвы этого «поощрения»: Китай, Россия, Куба…

Не менее одиозной является фигура Джеффа Сешнса, которого называют главным претендентом на пост министра обороны. В прошлом году он дал интервью, в котором призвал США и Европу «объединиться против России». «Россия должна понимать, что заплатит очень высокую цену, если продолжит своё поведение», — грозился он.

Кроме того, нельзя забывать о новой программе Республиканской партии, принятой на предвыборном съезде в Кливленде в июле этого года. В ней прямо указывается на возможность оказания военной помощи Украине и введения новых антироссийских санкций. Так что тех, кто ждёт от Трампа раскрытых объятий, может постичь жестокое разочарование. Впрочем, к этому не привыкать: миролюбивой политики ждали и от Барака Обамы, и даже от Буша-младшего, обещавшего ограничить зону влияния США Новым Светом. За основу надежд, как и теперь, брались предвыборные заявления. А это, как давно пора бы понять, источник весьма спорный.

Не предотвратит приход к власти Трампа и нарастания кризисных явлений в США. Популизм нового президента может лишь на время затормозить разочарование миллионов американцев в двухпартийной системе и закамуфлировать недовольство социальным расслоением. Эти проблемы слишком глубоки, чтобы решить их с помощью эпатажа и острого словца. Не исключено, что новый козырь американской политики (а первоначальное значение слова «трамп» в английском языке — именно «козырь») является фальшивым, а вся игра — блефом. Страна по-прежнему нуждается в смене курса, и выборы 2016-го — лишь предвестник куда более сильных потрясений.

Будущее внутренней политики РК

Константин Асмолов

Кроме скандала с конфиданткой президента, в политической жизни РК случаются и иные события.

Во-первых, президент Республики Корея Пак Кын Хе предложила внести поправки в Конституцию страны, предусматривающие возможность избрания на пост главы государства на второй срок. Выступая в Национальном собрании, она отметила, что сделает эту реформу основной своей задачей на оставшееся время правления. Сейчас срок президентства ограничен 5 годами без права переизбрания, и этот момент многие критикуют. Хотя «один пятилетний срок» был установлен в 1987 году, до демократизации страны, как «прививка от тирании», сегодня это существенно подрезает способность президента к крупномасштабным реформам, проведение которых требует значительного времени. Как показывает исторический опыт, после вступления во власть, президент РК обычно тратит первые год-полтора на то, чтобы расставить своих людей на ключевые посты и обеспечить себе опору в аппарате, а последний год он находится в роли «хромой утки», ибо логика фракционной борьбы в Корее заставляет каждого нового президента игнорировать б?льшую часть достижений своего предшественника. Между тем, долговременная программа реформ требует несменяемого руководства и неизменного политического курса, и нет ничего хуже реформы, которую начали, но не довели до конца, поскольку старая структура разрушена, а новая еще не построена. Наконец, ограниченный срок пребывания у власти стимулирует окружение президента «хватать, пока можно» и не заботиться о будущем, так как все порожденные ими проблемы будут решать уже не они. Это не уничтожает, а усиливает коррупцию и безответственность.

Именно это Пак и подчеркнула — из-за смены политического курса каждые пять лет страна не может устойчиво развиваться. Это тормозит решение ядерной проблемы КНДР и развитие экономики. Однако оппозиция заявила, что Пак таким образом пытается отвести внимание общественности от коррупционного скандала вокруг ее ключевых соратников, тем более что зондировать почву на тему внесения поправок в Конституцию пытался и Но Му Хен, когда находился в аналогичном кризисе последнего года. Отвлечение внимания и разговоры о втором сроке при том, что пойдет на него не выдвигающий инициативу, а его преемник, — типичный прием корейской политической борьбы.

Правда, 28 октября агентство Gallup Korea опубликовало результаты опроса на тему изменений в президентской системе правления, проведённого 23-27 октября среди 1033 совершеннолетних граждан страны. За внесение поправок в Конституцию в связи с недостатками нынешней президентской системы правления высказались 54% респондентов. 33% высказались против, считая, что проблема не в системе, а в методе ее реализации. 14% респондентов воздержались. С момента начала проведения опросов на данную тему количество согласных с внесением поправок в конституцию впервые превысило 50%.

Во-вторых, продолжается кризис в главной оппозиционной Демократической партии. Ее покинул влиятельный политик Сон Хак Кю, за ним стали уходить и другие известные фигуры. Экс-премьер и видный деятель левого движения, он два года колебался, но затем решил покинуть партию и самостоятельно пойти кандидатом в президенты. Вместе с ним ушли такие его сторонники, как Ли Чхан Ель, Ким Бён Ук и Пак Чхан Дэ.

На этом фоне практически ушла в тень тема, которая могла превратиться в скандал, сравнимый с историей Чхве Сун Силь. Она была связана с отрывком из недавно опубликованных мемуаров бывшего министра иностранных дел и внешней торговли Сон Мин Суна, в котором рассказывается, как в 2007 году правительство Но Му Хёна воздержалось от голосования за резолюцию ООН по правам человека в Северной Корее, согласовав данное решение с Пхеньяном. В мемуарах говорится, что предложение о консультациях с Севером поступило от Ким Ман Бока, который занимал пост главы Национальной службы разведки, после чего глава администрации президента Мун Чжэ Ин пообещал тогда выяснить позицию Пхеньяна через межкорейский канал. В итоге Республика Корея от голосования воздержалась.

Тут надо отметить, что обвинение в капитулянтской политике по отношению к КНДР весьма убийственно, тем более что данный вопрос напрямую касается самого влиятельного кандидата в президенты от оппозиции Мун Чжэ Ина, который тогда занимал пост главы администрации президента. Для установления истины правящая партия Сэнури даже создала специальную группу, а потом и вовсе перевела данный вопрос в задачи своего комитета. Лидер партийной фракции Чон Чжин Сок представил 10 сомнительных моментов из опубликованной книги и потребовал от Мун Чжэ Ина дать объяснения. В оппозиционной партии Тобуро уверены, что подобные обвинения — не что иное, как типичная попытка нападения на ведущего оппозиционера. Сам Мун Чжэ Ин данные действия также подверг критике, хотя правдивость мемуаров никак не подтвердил.

Нечто похожее уже происходило в южнокорейской политике перед президентскими выборами в 2012 году, когда разгорелись споры по поводу северной разграничительной линии и заявления о её аннулировании, якобы сделанного президентом Но Му Хёном. Скорее всего, как и в прошлый раз, вопрос утонет в спорах о том, действительно ли правительство Но Му Хёна запрашивало мнение Севера или приняло решение самостоятельно.

Тем не менее Демократическая партия частично переименовалась – если ранее на английском они записывались как Minjoo Party of Korea (Minjoo на корейском значит «демократия»), то теперь их следует писать как Democratic Party of Korea. Как правило, это делается или при очередном слиянии-размежевании, или когда надо «очистить карму» и показать, что мы несколько не те, что прежде, сбросив ошибки прошлого. Неслучайно эксперты уже гадают, как скоро такое же переименование претерпит Сэнури.

В-третьих, премьер Ким Бен Чжун, которого назначила Пак Кын Хе, не собирается добровольно отказываться от предложенной ему должности. Как сказал сам Ким Бён Чжун, несмотря на требования оппозиции к главе государства отменить данное назначение, он даже не рассматривает возможность отказа. Глава государства провела кадровые перестановки в ответ на требования Национального собрания сформировать нейтральное правительство с участием представителей всех политических сил и передать часть полномочий президента главе правительства, а что она назначила не того представителя левых, которого ей предлагали, уже неважно. Правда, для вступления в должность премьер-министра Ким Бён Чжуну необходимо получить одобрение большинства депутатов, а оппозиция угрожает бойкотом слушаний.

В-четвертых, несмотря на требование руководства вернуться на работу, южнокорейские железнодорожники бастуют уже больше месяца — это самый продолжительный срок для подобных выступлений профсоюзов. По состоянию на 28 октября, согласно данным корпорации «Корейские железные дороги», расписание движения в пригородах соблюдается на 100%, а в столичном регионе на 88,4%. Это связано с тем, что забастовщики не бьют по интересам рядовых граждан, зато график движения грузовых поездов выполняется только на 45%. На данный момент в забастовке принимают участие 7,753 человека, а общий уровень участия членов профсоюзов в протесте составил 39,9%.

В общем, преувеличивать масштабы политического кризиса не стоит, предвыборное обострение политической борьбы проходит в обычном для РК шумном режиме.

Десятки тысяч человек вышли на центральную площадь Сеула для участия в масштабной акции протеста против действующего президента Южной Кореи.

По данным агентства Ренхап со ссылкой на организаторов марша протеста, в акции принимают участие до полумиллиона человек. Это вдвое меньше чем количество участников антиправительственного марша, прошедшего на прошлой неделе.

Акция протеста объединила представителей оппозиционных партий Южной Кореи, а также участников многочисленных общественных организаций. Собравшиеся в центре южнокорейской столицы демонстранты выступают за отставку президента страны Пак Кын Хе на фоне разразившегося скандала с участием ее близкой подруги Цой Сун Силь.

Рейтинг популярности Пак Кын Хе упал до 5%, а ее политику не одобряют 90% населения. Звучат требования о ее отставке, однако власти настаивают на том, что для этого сейчас не время с учетом военной и политической напряженности в отношениях с КНДР.

Политический скандал вокруг президента Южной Кореи разгорелся после того, как Пак Кын Хе принесла публичные извинения за так называемую "утечку" к Цой Сун Силь десятков текстов президентских выступлений до того, как они были публично прочитаны. Кроме этого не исключалось, что Цой Сун Силь присвоила часть средств из собранных с бизнес-корпораций 70 миллионов долларов на покупку недвижимости за рубежом и для оплаты обучения ее дочери в одном из наиболее престижных вузов Южной Кореи.

Цой Сун Силь не занимает никаких официальных постов в правительстве Южной Кореи. Ее называют дочерью Цой Тхэ Мина, наставника Пак Кын Хе, и бывшей женой экс-секретаря президента Сон Ёе Хве. После возвращения в Южную Корею Цой Сун Силь была арестована.

Екатерина Плясункова.

Россия доставила гуманитарную помощь в КНДР для преодоления последствий тайфуна "Лайонрок", говорится в сообщении российского внешнеполитического ведомства.

"15 ноября в Корейскую Народно-Демократическую Республику (город Раджин) доставлена российская гуманитарная помощь (продовольствие и дизельное топливо) для преодоления последствий разрушительного тайфуна "Лайонрок" на севере страны", — отмечает МИД РФ.

В сообщении говорится, что официальные представители северокорейской стороны "выразили искреннюю признательность России за поддержку, оказанную в трудную минуту". Начата переброска помощи в пострадавшие районы, отметили в российском дипведомстве.

Быть христианином с каждым годом становится все сложнее во многих странах планеты, заявил в пятницу патриарх Московский и всея Руси Кирилл новому апостольскому нунцию (представителю папы Римского) в России архиепископу Челестино Мильоре.

"Если в более широком контексте говорить о том, что сегодня происходит в мире, то мы должны с прискорбием отметить, что христианофобия усиливается и во многих странах открытое исповедание христианской веры становится затруднительным", – сказал предстоятель Русской православной церкви на встрече с Мильоре в московском Свято-Даниловом монастыре, его слова приводит служба коммуникации отдела внешних церковных связей Московского патриархата.

Первоиерарх оценил контакты Русской церкви и Ватикана как "тесные и плодотворные" и отметил наличие возможности обмениваться мнениями по важным проблемам, особенно по положению христиан на Ближнем Востоке.

"Совершенно очевидно, что наши Церкви могут и должны сыграть важную миротворческую роль, содействуя преодолению существующих противоречий", — считает патриарх Кирилл.

Архиепископ Мильоре был назначен в мае послом Святого престола в России, в ноябре он вручил верительную грамоту президенту Владимиру Путину. Итальянский иерарх известен как опытный дипломат, который служил в США, Польше, Египте и Анголе, был официальным наблюдателем Ватикана при Совете Европы в Страсбурге и вел трудные переговоры с лидерами Китая, Вьетнама и Северной Кореи — странами, у которых новый посол нет официальных отношений с Ватиканом. До своего назначения архиепископ Мильоре был в Москве лишь однажды — в 2002 году, когда пытался прояснить в МИД ситуацию в связи с высылкой из России католического епископа и нескольких священников.

Алексей Михеев.

Темы КНДР, климата и торговли стали основными в ходе переговоров, которые "на полях" встречи глав дипломатических ведомств стран АТЭС в Перу провели госсекретарь США Джон Керри и глава МИД Японии Фумио Кисида.

"Госсекретарь встретился с главой МИД Японии "на полях" министерской встречи АТЭС в Лиме. Во время дискуссии стороны обсудили… широкий спектр двусторонних, региональных и международных вопросов, включая КНДР, изменение климата и важность реализации Парижского соглашения, а также торговлю", — сообщил официальный представитель госдепартамента Марк Тонер.

По его словам, Керри также "подчеркнул важность сотрудничества обеих сторон и альянса (США) с Японией, который является краеуголным камнем для деятельности (Вашингтона) в Азиатско-Тихоокеанском регионе".

Дмитрий Злодорев.

Россия и Европейский союз в регионе Балтийского моря

22 октября 2016 года в Юрмале (Латвия) состоялась очередная международная конференция «Балтийского форума» — «Россия — Европейский союз: вызовы взаимозависимости и формирование новой повестки». В качестве основных тем для обсуждения были заявлены: перспективы обеспечения безопасности на европейском континенте; реальное состояние российско-европейского экономического сотрудничества, степень взаимодополняемости экономик стран ЕС и России, результативность политики санкций и контрсанкций; внешние факторы влияния на российско-европейские отношения (от укрепления трансатлантического партнерства под руководством США до «поворота на Восток» внешней политики России).

В работе конференции приняли участие председатель Правления Института современного развития Игорь Юргенс и руководитель проектов ИНСОР по проблемам международного развития Сергей Кулик.

Россию на встрече в Юрмале также представляли президент Российского совета по международным делам Игорь Иванов, член дирекции ИМЭМО РАН, вице-президент РСМД, чрезвычайный и полномочный посол Вячеслав Трубников, проректор МГИМО МИД России, член РСМД Артем Мальгин, декан юридического факультета Северо-Западного института управления РАНХиГС Сергей Цыпляев, директор научных программ Дискуссионного форума «Европейские диалоги», заведующая Отделом европейских политических исследований ИМЭМО РАН Надежда Арбатова. Предлагаем вашему вниманию доклад, подготовленный для обсуждения на конференции Институтом современного развития и Российским советом по международным делам.

В экспертных оценках сотрудничества России со странами региона Балтийского моря (РБМ), особенно Прибалтики, основное внимание традиционно уделяется двусторонним отношениям. При этом недостаточно учитывается членство этих государств в Европейском союзе — с сопутствующими обязательствами по выполнению общих решений. При разборе их взаимодействия с Россией ссылки на ЕС чаще встречаются в контексте энергетической тематики со свежим акцентом на режим санкций и ответные меры.

Если исходить из перспектив сотрудничества России в РБМ, то фактор ЕС и значение каналов между Москвой и Брюсселем при естественной зависимости других стран региона от общих решений Союза следует поднимать выше. Помимо передачи многих полномочий в принятии и выполнении решений на российском направлении наднациональным механизмам, эти страны получают и в будущем рассчитывают на еще большее содействие Евросоюза как для своего развития, так и для компенсации разнообразных потерь от начавшегося ухудшения общеевропейской обстановки. Не будем забывать о действующей Стратегии ЕС в РБМ, макрорегиональной политике, программах приграничного и трансграничного сотрудничества с Россией и иных важных проектах Союза.

В то же время нужно принимать в расчет заметное усиление политического голоса государств РБМ при формировании и проведении единой политики Союза — в неблагоприятную для Москвы сторону на волне украинского кризиса. Брюсселю под таким влиянием затруднительнее работать с Москвой хотя бы над купированием нарастающих проблем. Возник резкий дисбаланс между политическими мотивами и экономическими интересами в пользу первых, что создает сложности при нахождении должных развязок на российском треке.

В свою очередь, Москва, поднимая ставки в сфере обеспечения европейской безопасности и конфликтности с Западом в целом, постепенно сужает поле для маневра в налаживании диалога и с ЕС, и со своими соседями в РБМ. Это накладывается на растущее непонимание значительной частью членов Союза целого ряда направлений внутренней политики России.

В результате на нашем горизонте все ближе указатель длительного невозврата к былому (пусть и весьма непростому) состоянию отношений России с ЕС и большинством его членов. Эта реальность с необычно большим клубком вызовов и со взаимными обвинениями в нарушении «базовых правил игры» не имеет аналогов за последнюю четверть века. Потому одна из ключевых задач для политиков и экспертов заключается в том, чтобы ясно осознать ее и найти нетривиальные подходы для выправления ситуации.

Такого рода усилия должны опираться на междисциплинарную основу с отходом от доминирующих ныне обсуждений отдельных, пусть и наиболее актуальных вопросов, — таких, как растущие традиционные угрозы безопасности. Это посодействует выстраиванию схем и повесток для компромиссных решений с увязкой разных сфер интересов — начиная от безопасности и кончая гуманитарным сотрудничеством. В РБМ эти интересы переплетаются еще чаще и теснее, чем в других регионах.

Политика и безопасность

Новые реалии и вероятные перспективы отношений между Россией и ЕС, напрямую затрагивающих ход событий в РБМ, уже проявляются в базовых документах Европейского союза. Одобрение Европейским советом в конце июня 2016 г. проекта «Глобальной стратегии» стало ответом Брюсселя на новые, нетрадиционные вызовы в области внешней политики и безопасности — «терроризм, гибридные угрозы, изменение климата, экономическую нестабильность, угрозы в сфере энергетической безопасности». Хотя документ не сконцентрирован на «российской угрозе» (часто, впрочем, звучащей «между строк»), «нарушение Россией международного права и дестабилизация Украины» названы «вызовом основам европейской безопасности». Российским фактором во многом объясняется повышенное внимание к гибридным угрозам.

Важно также то, что указанный вызов на сей раз увязан с традиционными угрозами военного и военно-политического порядка. Уровень беспокойства ЕС на российском треке касательно этой категории представляется наивысшим после падения «железного занавеса», включая времена конфликта с Грузией в 2008 г.

Это отразилось на заметном акценте документа на секьюритизацию политического курса на обозримую перспективу. Российский фактор все ощутимее чувствуется на разных направлениях, включая внешнеэкономическое, а также при прочтении принятой в 2003 г. и пока действующей Общей политики ЕС в сфере обороны и безопасности.

Тем не менее, наряду с непризнанием «нелегальной аннексии Крыма» и озабоченностью «дестабилизацией востока Украины» отмечена необходимость выстраивания отношений с Россией. При этом признается «взаимозависимость» ЕС и России и возможность сотрудничества, «если и когда наши интересы будут пересекаться».

В качестве сфер для «избирательного взаимодействия» (selective engagement) с Москвой в стратегии названы «вопросы климата, Арктика, безопасность на море, образование, научные исследования и приграничное сотрудничество». Взаимодействие должно также «включить в себя более тесные связи между обществами за счет упрощения визового режима для студентов, представителей гражданского общества и бизнесменов».

Таким образом, помимо предлагаемой в формулировках свободы маневра, предложенный (и далеко не полный) список областей «избирательного взаимодействия» указывает на возможность использовать их потенциал для смягчения разногласий по внешнеполитическим вопросам. Он также высвечивает степень вклада в этот потенциал государств РБМ, многие из которых в данном списке сфер взаимодействия с Россией находятся значительно выше среднеевропейского уровня.

Наряду с российским фактором, и другие отмеченные в документе мотивы на темнеющем небосклоне по границам Союза (терроризм, миграция и др.) будут поддерживать акцент на секьюритизацию. Однако при выстраивании политики на российском треке эти факторы могут вести к позитивным развязкам: успешное сотрудничество здесь способно содействовать снижению политической напряженности.

Пока Москва не отреагировала аналогичным документом, ее свобода действий больше, нежели у Евросоюза. Так, в последнее время на высшем и высоком уровнях в России громче раздаются голоса в пользу укрепления торгово-экономического взаимодействия и даже поиска здесь интеграционных форматов. Тем самым поднимается значение невоенных факторов в проведении курса на снятие других проблем.

В такой ситуации ожидается скорое появление очередной и внеплановой Концепции внешней политики Российской Федерации. Она послужит реальным руководством к действию на ближайшие годы, а ее положения могут нести отпечаток текущего хода событий и нынешнего настроя на перспективу. Скорее всего, ответом будет тот же селективный подход. Без возврата в обозримом будущем к «комплексному» сотрудничеству с ЕС на всех возможных направлениях, о котором с разными нюансами говорилось в предыдущих концепциях.

К сожалению, пока вопросы политики и безопасности в диалоге России и ЕС, включая и РБМ, подмяли под себя другие направления сотрудничества, экономического и гуманитарного порядка, могущие быть важными инструментами выправления общей ситуации. Это в заметно большей степени, по сравнению с рядом других регионов ЕС, затронуло РБМ. Именно здесь особенно ощущаются отголоски украинского кризиса, охлаждения отношений России с НАТО и ЕС и введенных санкционных мер.

Отношения России со странами РБМ в сфере безопасности определяются членством Латвии, Литвы, Польши и Эстонии в НАТО и нейтральным статусом Финляндии и Швеции. После начала «украинского кризиса» на этих отношениях отразились существенное ухудшение ситуации и заметная милитаризация региона.

Россия существенно расширила масштабы военной активности у своих западных границ. В свою очередь, ее соседи занялись открытием центров передового опыта (в области кибернетической защиты, энергетической безопасности и стратегических коммуникаций), ориентированных в первую очередь на противодействие России, созданием передовых командных пунктов НАТО, размещением тяжелого вооружения; на Варшавском саммите НАТО было принято решение о развертывании дополнительных воинских контингентов в странах Балтии и Польше.

Обоюдное закручивание этой спирали даже без заметных изменений в военном балансе повысило конфликтогенность — при вероятности опасных сбоев и просчетов с непредсказуемыми последствиями. Вместе с этим оно уже влияет на оценку перспектив принципа «действие-противодействие» в военном и внешнеполитическом планировании. Выход на новые уровни напряженности в сфере безопасности и внешнеполитических предпочтений создает дополнительные барьеры для достижения позитивной динамики на других направлениях сотрудничества. В результате в повестке РБМ голос НАТО становится слышнее, нежели голос Евросоюза, а вместе с этим возрастает роль каналов между этими объединениями.

К опасному развитию ситуации на прибалтийском направлении добавилась новая «головная боль» Москвы, вызванная беспокойством сценариями вступления Швеции и Финляндии в НАТО.

Однако и без таких сценариев развитие событий проходит по неблагоприятному для России вектору. Гораздо значимее, чем вероятность присоединения к НАТО, действия обеих стран как членов ЕС с его новыми акцентами в сфере безопасности, затрагивающими РБМ, и новым уровнем сотрудничества с Альянсом.

Указанный документ ЕС, получивший одобрение на саммите НАТО в Варшаве в июле 2016 г., не может не воздействовать на политику Швеции и Финляндии. В этих странах набрали темпы перемены в настроениях политиков и общественности — весьма неприятного для России свойства.

В этой ситуации для России большое значение приобретают характер и направления сотрудничества этих стран с НАТО без членства в Организации. Получение Альянсом права проводить учения и дислоцировать силы быстрого реагирования на шведской территории означает выход на новый уровень сотрудничества вместе с закрепленной формализацией отношений с НАТО.

По всей видимости, кооперация Швеции и Финляндии с НАТО будет набирать обороты параллельно с повышением степени взаимодействия между Альянсом и ЕС. Последнее позволит обеим странам заниматься укреплением военных возможностей при сохранении нейтрального статуса.

К тому же обе страны заметно активизируют сотрудничество с США. Динамично укрепляются связи по другим каналам, затрагивающим кооперацию с НАТО, включая Северное оборонное сотрудничество. Наконец, за последнюю пару лет Финляндия и Швеция заметно расширили двустороннее взаимодействие.

Для России указанные подвижки, особенно со стороны Финляндии, являются новым и серьезным фактором в выстраивании политики в РБМ, действиях по каналам с НАТО и ЕС. Для снятия такого дополнительного напряжения необходимо выправление общей ситуации через диалоги с ЕС, Альянсом и этими странами.

Сейчас наиболее востребованная задача — уменьшить риски военного противостояния в регионе во избежание разного рода случайностей и ошибок с непредсказуемыми последствиями. К тому же у России в РБМ есть опыт конструктивного сотрудничества с НАТО: обеспечение поставок, а затем и обратного транзита грузов невоенного назначения для Международных сил обеспечения безопасности поездом «Балтика-транзит» с задействованием транспортно-логистической инфраструктуры России и стран Балтии, а также взаимное исполнение Договора по открытому небу — даже в условиях украинского кризиса.

Но существуют и другие сферы взаимодействия, чреватые не меньшими опасностями. Среди них — нейтрализация киберугроз, в чем пока крайне сложно найти точки соприкосновения с НАТО, но легче через механизмы Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Запущенный Организацией проект формулирования правил в рамках этого нового направления укрепления мер доверия открывает перспективу купирования разногласий, а затем — путь к взаимоприемлемым договоренностям России с другими объединениями (и ЕС, и НАТО) и их отдельными членами. Здесь позиция Евросоюза способна сыграть значительную роль.

Однако многое стопорится дефицитом должной политической воли, особенно в отношениях России с государствами Балтии. Официальный диалог России с ними оказался практически заморожен. Не приходится говорить о возможности государственных визитов на высшем уровне. Рабочие встречи руководителей внешнеполитических ведомств (за исключением Латвии) несколько раз проводились лишь на полях международных форумов. В основном сохраняются контакты на уровне департаментов профильных министерств, участвующих в двустороннем сотрудничестве, а также некоторых отраслевых рабочих групп межправительственных комиссий.

При таких же ограничителях работают каналы с Польшей и Швецией. При некоторых благоприятных отличиях на российско- финском треке, он также существенно снизил обороты.

Для оживления диалогов необходимо возобновление встреч межправительственных комиссий на высоком уровне. С отдельными странами не помешает закрытие некоторых вопросов — например, завершение процесса ратификации договора о границе с Эстонией.

В этой связи и в контексте отношений Россия–EC важным вопросом повестки для РБМ представляются перспективы сложившихся региональных механизмов сотрудничества с участием России и членов Союза. К ним относятся прежде всего Совет государств Балтийского моря (СГБМ), Совет Баренцева/Евроарктического региона (СБЕР) и Арктический совет (АС). В российских приоритетах до нынешнего кризиса первенствовал СГБМ; высокое значение по-прежнему придается «Северному измерению».

Сигналы о сохранении конструктивного настроя идут из АС, где сейчас председательствуют США — даже при активном противодействии России предоставлению статуса наблюдателя для Евросоюза.

Вопрос заключается в том, каким образом стимулировать в нынешних непростых условиях работу этих организаций с учетом их традиционного внимания к решению местных и конкретных проблем. С одной стороны, они оказались жертвами «высокой политики» и вынуждены работать при ухудшающихся отношениях России с Евросоюзом и его союзниками. С другой — остаются важные направления взаимодействия, которые требуют постоянных совместных усилий, например, в сфере экологической безопасности Балтийского и Арктического ареалов.

В разрешении этой дилеммы усиливаются голоса в поддержку выхода на более широкую повестку, чем ранее, что позволит как оживить эти механизмы, так и несколько потеснить ослабленные сейчас каналы Россия–EC. Но такие голоса исходят преимущественно от экспертных кругов, нежели из властных коридоров.

Вместе с тем, для этого потребуется повышение уровня полномочий и представительства этих организаций, а также политическая воля для стимулирования работы — чтобы к решениям этих структур прислушивались Москва и Брюссель.

Но такое переформатирование чревато новыми проблемами. С выходом на более просторное поле повесток (при сопутствующих дополнительных разногласиях) могут затеряться действительно важные местные проблемы.

По всей видимости, в нынешних условиях региональным механизмам логичнее опираться на политику «малых дел», в которых можно найти синергию интересов всех участников. Это посодействует минимизации ущерба от более обширных вызовов в отношениях между Россией и ее западными соседями и ремонту мостов между Москвой и Брюсселем. К таким делам относятся общие экологические вызовы, наращивание приграничного и гуманитарного сотрудничества, оживление программ и проектов в Северо-Западном федеральном округе и др.

Торгово-экономические отношения

Политикам и экспертам, занимающимся РБМ, полезно обратить более пристальное внимание на то, как может изменить ситуацию в регионе взаимодействие между Москвой и Брюсселем. Взаимные внешнеэкономические интересы ЕС, его членов в РБМ и России следует высвобождать из тени текущих размышлений о военно-политических угрозах. Ввиду того, что и прежде разногласия по международно-политическим вопросам превышали степень конфликтности на внешнеэкономическом направлении, а последнее во многом способствовало купированию первых.

Если исходить из желания улучшать отношения Москвы с ЕС в целом и с его отдельными членами, необходима выверка взаимных интересов на внешнеэкономическом треке, выявление степени их воздействия на отношения в целом и возможных в будущем состыковок. Это нужно в том числе для понижения политического накала и вывода общего диалога на взаимоприемлемую траекторию.

При этом такого рода усилия должны учитывать не только те новые реалии, которые возникли с введением режима санкций (и принципиально не изменятся даже в постсанкционной ситуации — во всяком случае, на ее первых этапах). Они касаются изменений на самих рынках спроса и предложения товаров и услуг (региональных и глобальных), воздействия режимов санкций и российских ответных мер на долгосрочные приоритеты ЕС и России, последствий российского «поворота на Восток» для сотрудничества после возможной отмены взаимных санкций и, соответственно, со снятием ряда политических разногласий. Эти обстоятельства следует оценивать с оглядкой на свежие приоритеты Москвы и Брюсселя, а также прилагать к перспективам отношений России с другими государствами РБМ.

Отметим несколько новых реалий на поле Евросоюза. Это полезно, чтобы определиться с «точками невозврата» к прежней ситуации и с вариантами дальнейшего хода кооперации в Балтийском регионе.

В отличие от прежних времен с их официально задекларированным вектором на «комплексное развитие» отношений, в ближайшей перспективе Евросоюзу и России, как отмечалось выше, придется ориентироваться на «селективное сотрудничество» по заметно сократившемуся списку вопросов. Это касается и внешнеэкономического взаимодействия. Даже при полном или частичном снятии санкций с разрешением конфликта на Юго-Востоке Украины и с сохранением «фактора Крыма» тренд на избирательность сохранится — в большей мере по инициативе Евросоюза. Вопрос лишь в его характере и масштабах.

Это обусловлено целым клубком взаимных озабоченностей — начиная от внешнеполитических и кончая внутренним развитием России и Евросоюза. Этот «клубок» отмечен в принятых в марте 2016 г. пяти принципах, положенных в основу политики ЕС в отношении России.

Один из принципов предполагает «избирательное взаимодействие» как по внешнеполитическим, так и «по другим вопросам, представляющим интерес для Евросоюза». К последним отчасти относятся и внешнеэкономические.

Со внешнеполитическими картина яснее — урегулирование кризиса на Ближнем Востоке, ситуации вокруг Северной Кореи, а также миграционные потоки, борьба с международным терроризмом, изменение климата. К этому добавим первый принцип — о выполнении Минских соглашений.

Что касается «других вопросов», экспертам нужно детальнее разобраться с выбором сфер взаимодействия по ним. Но такой разбор должен исходить из реальной выполнимости вероятной «дорожной карты» взаимодействия без ухода на наезженную декларативную колею.

Сигналы с обеих сторон подчеркивают необходимость, как уже отмечалось, расширения междисциплинарного подхода на международных дискуссионных площадках по вопросам отношений как между Россией и ЕС, так и в РБМ. Естественная сейчас «зацикленность» многих площадок на вызовах безопасности должна дополняться и постепенно заменяться междисциплинарными повестками. В этом процессе роль внешнеэкономической тематики объективно должна повышаться. Такие повестки позволят лучше оценить ситуацию, перспективы и направления «селективности», а также нащупать взаимоприемлемые компромиссы с подключением смежных политических и экономических факторов.

«Избирательный» подход актуализирует вопрос о «точке невозврата» к обратному движению. Он адресует к выявлению сфер взаимодействия, где она уже пройдена с расчетом на снятие обоюдных запретов или где все стороны к ней динамично приближаются. Если опираться на список приоритетных внешнеэкономических партнеров, то Евросоюз уже, по всей видимости, начал с этим определяться.

В одобренной Еврокомиссией в октябре 2015 г. торговой политике на обозримую перспективу Россия, которая в предыдущих документах традиционно занимала третье-четвертое места, поставлена на последнее место.

Более того, в отличие указанных шести региональных и страновых блоков Россия более-менее внятных ориентировок на будущее не удостоилась [1]. Она лишь упомянута в энергетической части, но не в контексте важной для ее развития промышленной кооперации с ЕС и его членами. Все это дает серьезный сигнал о том, что место России в указанном табеле о рангах продолжит снижаться, как по статистическим показателям, так и по приоритетности в выстраивании долгосрочной торгово-экономической политики Союза за своими рубежами.

В то же время довольно размытые ссылки на Россию также дают Евросоюзу определенную свободу маневра — в зависимости от перемен в ситуации. В документе эта зависимость нашла отражение в формулировке: «Сохраняется стратегический интерес ЕС к развитию тесных экономических связей с Россией. Такие перспективы, однако, будут определяться прежде всего внутренним и внешним курсами России, которые пока не дают сигналов о необходимых изменениях». Этот посыл в торгово-экономической части позднее вошел в «клубок» пяти принципов.

Как и в этих принципах, Брюссель на внешнеэкономическом направлении не расставил окончательно точки над “i" и занял выжидательную позицию с оглядкой на будущее российское «поведение». Из этого вытекает, что многое зависит от его оценок подвижек во внутренней и внешней политике Москвы. По всей видимости, среди последних лидерство в ближайшее время будет принадлежать внешнему измерению и вероятным состыковкам по целому ряду международных и двусторонних вопросов. Этими состыковками, с одной стороны, будут стимулироваться позитивные подвижки в решении внешнеэкономических задач, а с другой — будет происходить и обратная связь.

Пока же выжидательная (фактически менее жесткая) позиция на внешнеэкономическом треке сравнительно с политическим, без серьезных позитивных изменений ситуации будет и дальше повышать уровень внутреннего конфликта интересов членов Евросоюза — с разными предпочтениями по характеру и масштабам сотрудничества с Россией. В этой ситуации «посредническая» роль руководящих органов ЕС со всеми механизмами и каналами воздействия будет возрастать. Такое воздействие касается и стран РБМ.

В свою очередь, несмотря на «поворот на Восток» и санкции, Москва по-прежнему считает Европейский союз важным стратегическим партнером на внешнеэкономическом направлении. Это — данность сохранения масштабов и балансов внешнеэкономической кооперации для российских интересов. Акценты в официальных заявлениях свидетельствуют о надеждах на хотя бы некоторое восстановление сотрудничества и возвращение места России в список ведущих внешнеэкономических партнеров ЕС со снятием взаимных санкций.

Однако помимо внешнеполитических неурядиц в этом стремлении многое будет зависеть от перспектив внутренней ситуации в России и их оценки в Евросоюзе. С одной стороны, в Брюсселе может делаться расчет на то, что по ходу ухудшения экономической ситуации вероятность перемен на политическом, экономическом и гуманитарном треках, предпочтительных для ЕС, будет возрастать. С другой — на вероятность дальнейшего ужесточения внутренней политики с соответствующими внешнеполитическими антизападными ориентирами, озабоченность чем все заметнее проскальзывает в экспертных рассуждениях. Такая дилемма во многом объясняет неясности официальных формул ЕС.

В свою очередь, в Москве внутренние неурядицы будут сильнее стимулировать ключевой (помимо энергетики) интерес в сотрудничестве с ЕС — инвестиционный. Евросоюз всегда удерживал лидерство в прямых иностранных инвестициях — более 70%. Их резкое сокращение с началом свертывания производств на российской территории оказывает самое существенное влияние на перспективы экономического развития России. Но без понятных и четких для инвесторов правил игры и мер по улучшению инвестиционного климата «точка невозврата» в этой сфере взаимодействия с ЕС может быть пройдена довольно быстро.

Вместе с тем, «точка невозврата» уже очевидно пройдена в наиболее чувствительной сфере для России — энергетической. Москве придется адаптироваться к новой ситуации, связанной с переменами на мировом и региональном энергетических рынках. Не стоит полагаться на отмену санкций, рост нефтяных цен и повышение уровня торговли с ЕС как основным потребителем российского экспорта. Следует принимать в расчет, что реальные интересы всех членов Евросоюза в т. н. «энергетической безопасности» далеко не ограничиваются страхом «российской угрозы».

Реальность свидетельствует о других долгосрочных интересах членов ЕС, во многом завязанных на вызовы конкурентоспособности в мире, особенно в промышленном и технологическом секторах, на озабоченность экологическими и климатическими вопросами и многое другое. Потому установка на внедрение энергосберегающих технологий, возобновляемых источников энергии, на другие решения такого рода вряд ли будет пересмотрена. В свою очередь, и курс на диверсификацию поставок с сопутствующим воздействием на цены на энергоносители в том числе для сокращения собственных затрат на производство и бытовые нужды граждан вряд ли будет пересматриваться.

В этом смысле Москве стоит внимательнее вчитываться в документы ЕС по Энергетическому союзу. Его создание — вопрос форматов и названия, но не содержания выбранного вектора развития, где отход от российской зависимости является лишь одним из мотивов.

Поэтому России при оценке намерений ЕС и его членов в РБМ в сфере энергетической политики полезно прочитывать их мотивы не только в контексте «антироссийского настроя». Понимая, что запросы ЕС на предмет энергетических поставок с Востока останутся масштабными, но будут снижаться.

В то же время Москва не может оставлять без внимания то, что при всех указанных объективных интересах Евросоюза события вокруг Украины дали заметный толчок формированию единой энергетической политики — одной из немногих сфер, где суверенные права членов ЕС пока доминируют над полномочиями Брюсселя. Еврокомиссии удалось ослабить разногласия между государствами, хотя на ее пути еще стоят довольно высокие барьеры.

С учетом существенной доли поставок и транзита энергоносителей во внешнеторговом балансе России с другими государствами РБМ не мешает заранее определиться со взаимными будущими интересами на внешнеэкономическом треке. Так, Россия в долговременной перспективе не может не быть заинтересована в программах энергоэффективности, где Евросоюз и его члены являются мировыми лидерами. Поэтому установки энергетической политики ЕС с упором на кластер «чистых технологий» и на «зеленую экономику» имеют важное значение и для России. В приложении к РБМ сотрудничество, например, с Финляндией в этом кластере имеет высокий потенциал.

В свою очередь, Россия обладает солидным опытом, например, в освоении Арктики и технологиях ликвидации последствий техногенных и природных катастроф. Он уже востребован на некоторых рынках, и это направление сотрудничества в РБМ представляется перспективной сферой.

Таким образом, сотрудничество с ЕС и странами РБМ имеет существенный потенциал в обеспечении баланса в торговле энергоносителями и модернизации российской экономической базы через масштабное внедрение энергосберегающих технологий, возобновляемых источников энергии и других технологий, что, как и в документах ЕС по Энергетическому союзу, должно опираться на задачи повышения конкурентоспособности и др. Заметим, что на эти задачи в самое последнее время обращает особое внимание руководство России.

В поисках компромиссов, которые бы затрагивали политические и экономические вопросы и отражались на взаимодействии с ЕС и в РБМ, следует повысить интерес к налаживанию сотрудничества между Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) и ЕС. Это побуждало бы Москву к сотрудничеству и на других треках. В последнее время Москва, помимо акцентов на активизации торгово- экономического взаимодействия, подчеркивает серьезное значение контактов между Евразийской экономической комиссией и Еврокомиссией как драйвера улучшения общего климата. Определенные позитивные отклики на такое взаимодействие звучат из европейских столиц. Но в целом в ЕС превалирует прохладное отношение к перспективам Евразийского экономического союза. Эти настроения характерны и для некоторых стран РБМ.

Речь идет прежде всего об инструменте, который посодействует преодолению ряда разногласий. В условиях сохранения санкций развитие контактов между Евразийской экономической комиссией и Еврокомиссией представляется важным для улучшения нынешней атмосферы.

Европейским экспертам не помешает отойти от привычного скепсиса касательно перспектив ЕАЭС и упора на тезис о его политической, а не экономической основе. Полезно объективнее просчитать все преимущества и издержки этого объединения вместе с плюсами и минусами налаживания каналов сотрудничества с Евросоюзом — причем в комплексе вопросов, учитывая не только внешнеэкономические интересы, но и необходимость разматывания «клубка» пяти принципов ЕС и других долгосрочных ориентиров.

Такого рода контакты непосредственно затрагивают интересы государств РБМ в рамках сотрудничества с Россией. Не стоит обходить вниманием и налаживание взаимодействия ЕАЭС с другими государствами и объединениями, особенно на Востоке, что может непосредственно коснуться интересов и ЕС, и его членов в РБМ.

Другие важные вопросы в рамках отношений Россия-ЕС, непосредственно касающиеся сотрудничества России в РБМ, относятся к агропромышленной и транспортной областям.

Даже при отмене обеими сторонами санкционных режимов и налаживании диалога между Россией и ЕС российские запросы на агропромышленную продукцию из стран Союза, сохраняя большие объемы, скорее всего будут показывать тенденцию к дальнейшему сокращению. Российские ответные действия уже набрали свою внутреннюю динамику и активизировали государственные программы импортозамещения. К тому же довольно оперативно проработаны новые рынки для замены сельскохозяйственных товаров из ЕС (вместе с «серыми схемами» поставок последних в Россию). По всей видимости, на сей раз с российской стороны здесь точка невозврата пройдена.

Тем не менее, Россия и дальше будет заинтересована в импорте этих товаров из стран ЕС, пусть и в меньших объемах. Помимо перспектив отмены режима санкций, многое будет определяться стоимостной конкуренцией, курсом рубля к евро и др. В целом же следует больше ориентироваться на «новую реальность» на агропромышленном рынке России для ее европейских партнеров.

Эту реальность полезно внимательнее учитывать странам РБМ, прежде всего прибалтийским и Финляндии. В отличие от них, некоторые другие члены ЕС успешнее адаптировались к российским ответным мерам.

На нынешнем неблагоприятном фоне активизировались российские усилия по ослаблению зависимости от транспортной инфраструктуры стран Балтии. Четкая политика в этом направлении проявилась еще в начале века, но по разным причинам не была реализована в задуманной степени.

Очевидно, и по транспортной составляющей можно с определенными оговорками говорить о прохождении точки невозврата по инициативе России. И здесь сотрудничество сохранится, но в заметно меньших масштабах, чем ранее.

Эти масштабы будут зависеть не только от состояния общих отношений. Их определенное поддержание определяется, например, потерей ряда украинских портов, финансовыми возможностями по выполнению утвержденных планов развития портовой инфраструктуры Северо-Запада России (в том числе успехами в поиске неевропейских зарубежных партнеров), тарифной политикой и др.

Важным направлением анализа будущего внешнеэкономических связей России с другими странами РБМ является вопрос о возможных нишах при смене партнеров и воздействии сужения сотрудничества на экономическое развитие всех стран региона.

В интересах и России, и других стран РБМ поиск должного компромисса в торгово-экономической части на базе перспективных ниш в новых реалиях. Именно это представляется необходимым условием для снятия политических разногласий.

Вместе с тем, России полезно объективнее разобраться со своим воздействием на экономическое развитие и интересы других стран РБМ. К тому же в официальных заявлениях и в СМИ она большое внимание уделяет кризисным процессам в Евросоюзе, охватывающим и страны РБМ. Однако, сравнительно с отрицательной динамикой экономических показателей в России, в этих странах наличествует и ожидается в ближайшей перспективе незначительный, но все же прирост ВВП.

Для России, с учетом серьезных встрясок на энергетических рынках и твердого намерения повысить продовольственную безопасность путем стимулирования отечественных производителей, крайне важно определиться с новыми нишами в сотрудничестве в РБМ и с ЕС в целом за пределами санкционного режима. Эта задача, однако, затрудняется отсутствием программы собственного развития хотя бы на ближайшие пару лет: если речь идет о серьезной модернизация промышленности и технологического потенциала, то многие внешнеэкономические «метания» были бы преодолены.

Небольшой пока опыт «поворота на Восток» свидетельствует о серьезных препонах для такой модернизации, если даже такая программа и будет принята при жесткой политической воле. В то же время странам РБМ стоит внимательнее отслеживать рост конкуренции между ведущими странами Азиатско-Тихоокеанского региона за российский рынок, включая несырьевые сектора. После некоторого затишья озабоченность креном на сотрудничество России с Китаем стали проявлять Япония и Южная Корея. Эти изменения учитываются и в Брюсселе.

Представляется, что странам РБМ в силу их успехов, по сравнению со многими членами ЕС, в сфере инновационной экономики полезно заранее определиться с направлениями и проектами сотрудничества с Россией. Лучшими позициями здесь обладает Финляндия, которая является для России одним из основных технологических партнеров.

Приграничное, трансграничное и гуманитарное сотрудничество

Культурное сотрудничество традиционно было наиболее беспроблемной сферой отношений России с другими странами РБМ. На прибалтийском направлении, однако в последние годы и оно стало рассматриваться с точки зрения проецирования российского влияния, как инструмент «культурного империализма» и «пропаганды». Закрытие музыкальных фестивалей, запрет гастролей российских артистов, прекращение вещания российских телеканалов — все это не служит позитивному развитию российско- прибалтийского культурного диалога.

Более того, как показывает статистика выдаваемых виз соответствующего вида, количество поездок ученых и деятелей культуры из стран Балтии в Россию сокращается, уменьшается также и число поступающих в российские вузы прибалтийских студентов (за исключением Эстонии). Это представляется настораживающим сигналом.

Сотрудничество в гуманитарной сфере практически не может влиять на современную ему политическую конъюнктуру. Но оно способно создавать благоприятный фон, а также способствовать формированию критической массы людей, нацеленных на позитивное развитие и взаимовыгодное сотрудничество.

В этой связи среди актуальных задач — возобновление работы совместных комиссий историков, поддержание на прежнем уровне и по мере возможности расширение культурного сотрудничества — гастролей театров, музыкальных коллективов, проведение выставок и т. д., увеличение числа академических обменов и отказ от внесения деятелей культуры в санкционные списки.

РБМ уже долгое время отличается высокой степенью развития трансграничного сотрудничества. Существенную роль играют совместные проекты в различных областях, которые призваны содействовать формированию механизмов долгосрочного сотрудничества. В нынешней непростой обстановке это сотрудничество приобретает особое значение для позитивных подвижек в регионе, и не стоит забывать о процессах его институциализации и о создании устойчивых сетевых структур. Напомним, что об этом упоминалось в базовых документах Кремля в более благополучные времена.

Приграничное сотрудничество традиционно занимает особое место в общем диалоге Россия–EC, так как практически не подвержено влиянию международно-политической конъюнктуры, и сохраняет роль очень важного драйвера развития отношений России с ЕС и со странами РБМ. Реализуемые на этом треке взаимодействия цели и задачи носят исключительно практический характер. Они ориентированы на решение конкретных, специфических для своего региона проблем, без претензий на быстрое преодоление политических противоречий.

Отчасти поэтому это направление мало пострадало от нынешнего ухудшения климата. Все региональные программы сотрудничества с Россией по-прежнему работают, хотя ЕС и сократил финансирование ряда проектов, включая программы научного и образовательного профиля.

Евросоюзом утверждены или согласованы новые программы приграничного сотрудничества на период 2014–2020 гг., а Москва ведет с ним переговоры по соглашению о финансировании и реализации этих программ. Она недавно подписала заявление об участии в программе трансграничного сотрудничества «Интррег. Регион Балтийского моря» на 2014–2020 гг. и приняла решение продолжить совместное финансирование «Северного измерения».

Вероятно восстановление в ближайшее время малого приграничного передвижения между Польшей и Калининградской областью, а власти последней планируют в следующем году приступить в 2017 г. к реализации новых проектов по линии Россия–ЕС. Вновь заработала межправительственная комиссия по приграничному сотрудничеству России и Финляндии.

Приграничное и трансграничное сотрудничество имеет большое значение для России и ее соседей. Оно касается в том числе развития субъектов малого и среднего бизнеса, совершенствования транспортно-логистической и таможенной инфраструктуры, внедрения лучших практик в реализацию проектов Северо- Западного федерального округа, развития промышленной кооперации и поддержки кластерных инициатив.

На этом фоне основной задачей всех участников должно быть сохранение достигнутого уровня приграничного сотрудничества. Взаимодействие со странами Балтии в формате еврорегионов, а также реализация двусторонних стратегий приграничного сотрудничества объективно остаются ресурсом сохранения рабочих отношений в областях взаимного интереса и важным инструментом для сглаживания проблем на других треках отношений России в РБМ и с ЕС.

Рост напряженности в Европе, заметный и в регионе Балтийского моря, существенно сказывается на состоянии и перспективах отношений между Россией и Европейским союзом. Ее ослабление или снятие — жизненно важная задача, которую необходимо совместно — и оперативно — решать по каналам взаимодействия с ЕС, НАТО, ОБСЕ и другими важными механизмами.

Однако для ее выполнения следует не ограничиваться диалогами по вопросам безопасности, а «подтягивать» другие знаковые направления сотрудничества в качестве составных частей общего пакета взаимоприемлемых договоренностей, ориентированного на улучшение политического климата в Европе. К числу таких направлений относятся развитие внешнеэкономических связей, гуманитарных и трансграничных контактов, преодоление нетрадиционных угроз безопасности (включая миграционные потоки), реализация экологических программ, противодействие изменению климата и др.

Здесь видится существенный потенциал в содействии купированию рисков безопасности. Он особенно заметен в РБМ, где Россия широко представлена в многообразных сферах сотрудничества.

Высокие политические разногласия, которыми оказались «задавлены» повестки взаимодействия в регионе, нужно разрешать в том числе через «низовую мобилизацию» — деловые круги, органы местного самоуправления, некоммерческие организации. Они должны активнее работать с государственными структурами, а также с региональными механизмами и с Брюсселем.

На кону — экономические интересы, сохранение гуманитарных и научных связей, возможность позитивных сдвигов в нынешней крайне неприятной обстановке. Это касается не только России и других государств региона, но и всех членов Европейского союза.

Такие сдвиги могут быть существенно простимулированы по каналам Россия–EC, двусторонними контактами России с другими государствами РБМ, а также позитивными сигналами из столиц последних в адрес Брюсселя. Сделать это сейчас крайне сложно, но необходимо.

Для снижения напряженности, возвращения к прежним масштабам взаимовыгодного сотрудничества в отношениях России и Запада — и государств региона Балтийского моря как части Большого Запада — безусловно, необходимо, чтобы обе стороны проявили реальную политическую волю, причем не только на высшем, а и на всех остальных уровнях взаимодействия. Но реализовать ее будет возможно только при четком, детальном и трезвом понимании потенциала и устройства каждого конкретного канала взаимодействия. В представленном докладе изложены общие подходы к этой проблематике; она представляет собой широкое поле для экспертной работы. Настойчивый и оперативный запрос на такую работу требуется и от Москвы, и от Брюсселя, и от столиц стран РБМ.

Торгово-экономические отношения России со странами Балтии

Таблица 1. Место России в импорте стран Балтии (%)*

Источник: http://www.stat.gov.lt (Lietuvos statistikos departamentas); http://www.csb.gov.lv/ (Latvijas statistika), http://www.bank.lv/

 (Latvijas banka); http://www.stat.ee/ (Eesti statistika). .

*— В скобках указано место, которое занимает Россия среди всех стран-импортеров соответствующей страны.

Таблица 2. Место России в экспорте стран Балтии (%)*

Россия. Евросоюз. Латвия > Внешэкономсвязи, политика > russiancouncil.ru, 15 ноября 2016 > № 2053611

Скандал в Южной Корее: добрая слава лежит, а дурная далеко бежит

Илья Дьячков

К.и.н., доцент кафедры японского, корейского, индонезийского и монгольского языков МГИМО МИД России

В Южной Корее разразился крупный политический скандал, грозящий обернуться импичментом для президента страны Пак Кын Хе [1]. Глава государства передавала важную информацию своей близкой подруге, которая могла повлиять на принятие таких спорных решений, как размещение в стране элементов американской системы ПРО (THAAD) и ужесточение политики в отношении Пхеньяна. Скандал вызвал протесты по всей стране и падение доверия населения к президенту до рекордно низкого уровня.

В конце октября 2016 г. в Республике Корея разразился крупный политический скандал вокруг президента страны Пак Кын Хе. Журналисты обнаружили, что ее давняя близкая подруга, Чхве Сун Силь, не занимающая никаких постов во властных структурах, оказывала прямое влияние на решения и высказывания президента, а также на политику страны по многим внутренним и внешним вопросам. Кроме того, возникли подозрения, что Чхве Сун Силь через президентский аппарат вымогала «пожертвования» у крупнейших корпораций страны, помещая средства в подконтрольные фонды.

Южнокорейскую общественность, однако, возмутило в первую очередь непосредственное вмешательство стороннего человека в политику на самом высоком уровне. По информации журналистов, подруга президента не только редактировала речи Пак Кын Хе и имела доступ к секретным документам, но и подтолкнула ее к таким спорным решениям, как согласие на размещение в стране элементов американской системы ПРО (THAAD) или ужесточение политики в отношении Пхеньяна. Последнее, в частности, выразилось в закрытии совместного корейского промышленного комплекса в Кэсоне, проработавшего не один год.

Следует отметить, что этот скандал — скорее следствие, чем причина непопулярности Пак Кын Хе.

Власть изначально отрицала обвинения, заявляя, что у президента тоже могут быть друзья, и она вольна с ними советоваться, однако давление общественности лишь нарастало. Прокуратура страны начала расследование в отношении Чхве Сун Силь, а в Сеуле и других городах проходят масштабные демонстрации. Пак Кын Хе дважды извинилась перед народом и отправила в отставку премьера, выдвинув на пост кандидата, близкого к оппозиции, что, однако, лишь возмутило ее политических противников, составляющих большинство в парламенте. Извинения также не были встречены с пониманием: демонстранты по-прежнему призывают президента добровольно уйти в отставку, а в политических кругах обсуждается возможность объявления импичмента.

Тем не менее следует отметить, что этот скандал — скорее следствие, чем причина непопулярности Пак Кын Хе. Она находилась в уязвимом положении с самого начала — ее перевес на выборах был не очень большим, при этом Сеул (столичные жители составляют почти половину населения всей страны и задают тон общественному мнению) преимущественно голосовал за оппозиционного кандидата. Ее сдержанность на публике никогда не воспринималась с пониманием, а оппозиция всегда была готова объяснить любой неудачный шаг президента тем, что она дочь Пак Чон Хи, авторитарного правителя Южной Кореи в 1961–1979 гг. Непопулярность Пак Кын Хе оказывала влияние на политику и ранее: так, в 2014 г. парламент долгое время не давал ей назначить премьера, находя изъяны у предлагаемых кандидатов.

Еще до самого? скандала ею были недовольны обе главные политические силы: и оппозиционно настроенные левоцентристы (в первую очередь партия «Тобуро»), и консерваторы (партия «Сэнури»), к которым президент относится и сама. Проигрыш консерваторов на парламентских выборах в 2016 г. можно объяснить тем, что многие избиратели голосовали именно против Пак Кын Хе. При этом у президента немало разногласий и со «своим» лагерем. Так, перед выборами она призывала голосовать не за партию «Сэнури» в целом, а за конкретных политиков, иными словами, преданных ей лично депутатов. Разочарование в президенте сплотило людей диаметрально противоположных взглядов: одним из поводов для скандала стали находки совместного расследования журналистов консервативной газеты «Чосон ильбо» и левой «Хангёре синмун».

Исторический опыт жизни в авторитарном государстве и нежелание возвращаться к такой системе — причины повышенной требовательности к президентам в Республике Корея.

Вообще, общественное мнение играет важную роль в южнокорейской политике; при этом оно весьма переменчиво и недоверчиво к власть имущим. От руководителя любого уровня, особенно высшего, требуется «ритуальная чистота», имидж должен быть буквально безупречен. Сохранить репутацию, впрочем, почти невозможно: конфуцианское политическое сознание подразумевает, что руководитель обязан принимать удар даже за то, в чем непосредственно невиновен. Так, Пак Кын Хе взяла на себя ответственность за крушение парома «Севоль», унесшее жизни около 300 человек, хотя оно стало результатом годами копившихся нарушений и халатности, допущенной не ею лично.

Кроме того, южнокорейская «культура стыда» не знает компромиссов, и общественность порой готова уцепиться за повод, который вызовет во многих других странах лишь улыбку. Так, вскоре после избрания Пак Кын Хе блогеры всерьез обсуждали, прилично ли будущему президенту появляться на публике с сумкой стоимостью около тысячи долларов.

В некотором роде, честность Пак Кын Хе сыграла с ней шутку: «обычно» южнокорейскому президенту предъявляют обвинения в коррумпированности, и рано или поздно находится связь его самого либо члена его семьи с той или иной сомнительной сделкой. Однако Пак Кын Хе, которую можно упрекнуть в неудачности многих шагов, — человек, судя по всему, действительно принципиальный. Поэтому повод для скандала стал в известной мере экзотическим, особенно для Кореи, где клановость и лоббизм — нормальные элементы политического процесса.

Нынешняя политическая система Республики Корея сформировалась в 1980-х гг. в ходе трудной демократизации. Ограничение президентских полномочий одним пятилетним сроком стало одной из гарантий против отката к авторитаризму прежних лет. Исторический опыт жизни в авторитарном государстве и нежелание возвращаться к такой системе — причины повышенной требовательности к президентам в Республике Корея.

Почти со всеми лидерами в последние годы повторялась одна и та же ситуация: политик приходил к власти на волне популярности и считался человеком исключительной порядочности, но через год–два общество замечало те или иные изъяны. Коррупционные и иные скандалы, нарастающее недовольство граждан ограничивали влияние президента и превращали его к концу срока в «хромую утку». Некоторые бывшие руководители Южной Кореи оказались после президентства за решеткой.

С другой стороны, тот же самый исторический опыт заставляет южнокорейцев дорожить стабильностью политического порядка и процедур. Поэтому вероятность отставки довольно мала: даже когда в 2004 г. импичмент был объявлен бывшему президенту Но Му Хёну по обвинениям в коррумпированности и недопустимости публичных заявлений о поддержке одной из партий, Верховный суд отклонил решение парламента. Каким бы «плохим» ни оказался лидер, такие потрясения, как внеплановые выборы, для многих кажутся бо?льшим злом. Хотя скандал весьма масштабен, сегодня его трудно превратить в основание для импичмента. Добровольная отставка, к которой президента призывают демонстранты, несколько более вероятна, но стремление сохранить привычную процедуру смены власти может оказаться более весомым фактором.

Чтобы сохранить работоспособность государственной машины, парализованной непопулярностью президента, некоторые эксперты предлагают расширить полномочия премьера. Однако кардинальные изменения такого рода еще менее вероятны, чем отставка. Кроме того, подобный вариант сохраняет старую проблему: общественность с тем же рвением начнет искать изъяны и у другой фигуры, и при желании их найдет.

Впрочем, до президентских выборов осталось лишь чуть более года (они пройдут в декабре 2017 г.), поэтому, скорее всего, Пак Кын Хе сохранит свой пост на положении «хромой утки». Чхве Сун Силь же, судя по всему, наказания не избежать.

Сейчас скандал в самом разгаре, но со временем он пойдет на убыль, и политическая система страны продолжит нормальную работу. Тем не менее снизится активность реализации многих долгосрочных инициатив, так или иначе связанных с именем президента. В первую очередь это касается и без того не слишком активно реализуемой амбициозной внешнеполитической программы евразийского сотрудничества. Возможно, парламент, большинство мест в котором занято оппозицией, призовет к пересмотру ряда спорных шагов, сделанных Пак Кын Хе якобы под влиянием Чхве Сун Силь, в первую очередь уже упомянутых решений по американской ПРО и закрытию Кэсона (хотя здесь многое зависит и от позиции новой американской администрации, которая пока не ясна). Однако нынешние события повлияют на ход выборов в 2017 г.: весьма вероятно, что они подтолкнут южнокорейских граждан к избранию на президентский пост, занимаемый консерваторами с 2008 г., представителя левоцентристов.

1. Примечание редакции. Авторское слитное написание корейских личных имён (Пак Кынхе, Чхве Сунсиль, Пак Чонхи, Но Мухён) было изменено редакцией.

Экстремизм в законе

Крашенинникова Вероника

Успех Трампа расширяет рамки дозволенного в политике далеко вправо

Неожиданный для многих результат принесли выборы президента США. «Внесистемный кандидат», каким многие представляли себе Дональда Трампа, победил Хиллари Клинтон, на которую работал весь административный ресурс и почти все американские СМИ. И везде заговорили: революция! Чуть ли не завтра всё изменится, а Америка и Россия станут друзьями. Но так ли это?

Самый главный ковбой американской киноиндустрии Хопалонг Кэссиди был груб, опасен и крут нравом. Своих врагов он, герой 66 (!) фильмов, приглашал поговорить «как мужчина с мужчиной».

Дональд Трамп, судя по его характеру и словарным оборотам, насмотрелся этих фильмов в детстве. И теперь планирует поговорить «как мужчина с мужчиной» с российским президентом Владимиром Путиным.

Мы ковбойских фильмов в детстве не смотрели и поэтому принимаем обещание «мужского разговора» за хорошую новость. Хотя и русский смысл такого разговора подразумевает выход за пределы помещения, где слишком много мебели и посуды. Но, похоже, нам опять, как в 1991-м, захотелось поверить в добрую Америку, и сознание напрочь отметает всю неудобную информацию.

Ничего, что Трамп обещает «сбивать российские самолёты» за их якобы опасные манёвры вблизи американских. Ничего, что обещает нарастить численность американских вооружённых сил и военный бюджет. Ничего, что требует от европейцев увеличить взносы в НАТО, – это только увеличит общий бюджет, поскольку снижать американский взнос Трамп не собирается. Ничего, что своим невежеством в политике и фанатизмом в идеях напоминает Рейгана, после президентства которого СССР прекратил существование. Ничего, мы всё равно будем верить кинутым небрежно, без всякого знания и понимания, только из духа противоречия, словам про Крым, про санкции и про дружбу с Россией.

И вот уже приближённым Трампа приходится объяснять, что же босс имел в виду. В воскресенье 13 ноября на CNN Рудольф Джулиани, который, по всей вероятности, возглавит одно из силовых ведомств, растолковывает, что под разговором с Путиным Трамп понимал разговор с позиции силы, нарастив предварительно американскую армию и усилив НАТО.

По мере того как административная схема обрастает фамилиями возможных назначенцев, вокруг Трампа обнаруживаются личности одна агрессивней другой. Тут и Джон Болтон, один из главных «ястребов» времён Буша-младшего. И генерал Майкл Флинн, уволенный с поста директора военной разведки за «хаотичный стиль управления» и конфликты с начальством. В ходе предвыборной кампании Флинн, помимо прочего, утверждал, что Куба, Северная Корея, Венесуэла и Россия являются «светскими союзниками радикального ислама». А от имени Ньюта Гингрича в качестве Госсекретаря в США вздрогнули даже сторонники Трампа: Гингрич не знаком с дипломатией, зато радикал во многих отношениях отменный и тянет за собой длинный и широкий шлейф скандалов.

Необходимо понимать: консервативное ультраправое крыло рес­публиканской партии, которое служит кадровым резервом Трампу, – это самая милитаристская, агрессивная, националистическая, антироссийская часть политического спектра США. Объявлять американских консерваторов партнёрами России по «ценностям» – это значит совсем не разбираться в американских делах или видеть Россию ультраправой страной.

Европейские ультраправые лидеры в восторге от победы Трампа и рассчитывают, что антисистемная волна вынесет на высокие посты и их. Да, успех Трампа расширяет стандарты дозволенного далеко вправо – как во внешней, так и во внутренней политике. Этот тренд затронет и Россию. И может быть, именно «эффект Трампа» внутри России станет самым трагичным для нас следствием его победы в США.

Необходимо также понимать, почему Трамп ставил Путина в пример. «Он управляет своей страной, и он всё-таки лидер, а не то, что в нашей стране», – говорил Трамп. Это не комплимент российскому президенту, это атака на Обаму. Трамп считает, что Путин делает в своей стране что хочет, расправляется с несогласными и завоёвывает другие страны. Это ложь, созданная американской пропагандой, но именно такой Путин нравится Трампу. И Трамп хочет делать так же.

США—КНР: на кого возлагать ответственность за развитие ракетно-ядерной программы КНДР?

Константин Асмолов

Заявления КНДР о завершении своей программы развития ядерного оружия вызвали всплеск дискуссий на тему «кто виноват». Точнее, кто несет главную ответственность за то, что ситуация дошла до нынешнего уровня, и на фоне развивающегося противостояния США и КНР Пекин начали обвинять еще и в этом, причем разброс обвинений разнится от «ничего не делал, хотя мог» до «активно помогал».

Начнем с высказываний кандидата в президенты США Хиллари Клинтон. 13 октября 2016 г. агентство Associated Press, ссылаясь на сайт WikiLeaks, сообщило, что еще в июне 2013 года в ходе лекции среди должностных лиц Goldman Sachs Хиллари Клинтон указала на то, что народно-освободительная армия Китая является главным спонсором КНДР. И уже тогда обозначила позицию о том, что если Пекину не удастся сдержать КНДР от создания межконтинентальной баллистической ракеты, способной нести ядерное оружие, США могут взять Китай в кольцо системы ПРО и военно-морских баз.

Японская «Санкэй симбун» цитирует министра обороны США Эштона Картера: «на Китае лежит большая ответственность за нынешние действия КНДР. Он покрывает опасное поведение этой страны» и подводит аудиторию к мысли о том, что налицо заговор Пекина, который, постоянно получая от США за великодержавную политику, решил ответить Вашингтону таким образом. В доказательство японцы ссылаются на «Чосон ильбо», которая сообщила, что, по словам бывшего сотрудника Разведывательного управления министерства обороны США Брюса Вектора (Bruce Vector), озвученным 1 сентября, северокорейская ракета — это точная копия китайской двухступенчатой твердотопливной баллистической ракеты Цзюйлан-1, которая размещается на подлодках.

Выступая с лекцией в Сеульском государственном университете, помощник госсекретаря США Тони Блинкен также заявил, что о северокорейской экономике невозможно говорить без упоминания о Китае. Пхеньян полностью зависит от сотрудничества с Пекином, поэтому на Китае лежит особая ответственность в реализации антисеверокорейских санкций.

Цель подобных обвинений – вынудить КНР быть «более конструктивной». Между тем в заявлениях китайских политиков постоянно проговаривается, что ЯПКП не вызвана действиями Пекина, и КНР не располагает волшебным ключом к её разрешению. Корни проблемы берут начало в противоречиях между США и КНДР, и конструктивный подход должна проявлять Америка. Как отметила 12 сентября 2016 г. официальный представитель МИД КНР Хуан Чуньин, суть ядерной проблемы Корейского полуострова заключается в противоречии между КНДР и США, и американская сторона должна взять на себя ответственность. «Мы еще раз призываем все стороны смотреть на общую ситуацию, действовать осмотрительно и избегать взаимных провокаций, совместно продвигать процесс денуклеаризации, прилагать реальные усилия для достижения мира и стабильности на Корейском полуострове», сказала китайский дипломат, отметив, что сегодняшнее развитие ситуации свидетельствует о важности и неотложности скорейшего возвращения к шестисторонним переговорам.

14 сентября в газете Жэньминь Жибао были отвергнуты американские предложения о том, что КНР должна принимать активное участие в изоляции КНДР. Там заявляют, что основную долю ответственности за текущую ситуацию несет не КНДР, а США. 21 сентября на своей речи в ООН премьер-министр Ли Кэцян также не упоминал про санкции.

2 ноября 2016 г Хуа Чуньин вновь заявила, что одними санкциями и давлением добиться коренного решения проблемы Корейского полуострова невозможно. Комментируя недавнюю встречу глав делегаций США и Республики Корея на шестисторонних переговорах, в ходе которой вновь прозвучали призывы ужесточить санкции и усилить давление в отношении КНДР в надежде, что новая резолюция Совета безопасности ООН введет принудительное ограничение экспорта северокорейской угольной продукции, Хуа Чуньин указала, что рассмотрение и обсуждение северокорейской ядерной проблемы в СБ ООН идет. Однако в важной содержательной части резолюции 2270 СБ ООН говорится о необходимости возобновить шестисторонние переговоры и стремиться к разрядке напряженности в Северо-Восточной Азии политическими и дипломатическими средствами. Это и есть путь коренного решения северокорейской ядерной проблемы.

А двумя днями позже, 4 ноября, она же заявила, что размещение американской системы противоракетной обороны на Корейском полуострове подорвёт стратегический баланс сил в регионе и Пекин оставляет за собой право принять необходимые меры для защиты собственной безопасности. Действия США противоречат усилиям по обеспечению мира и стабильности на Корейском полуострове, сказала Хуа Чуньин, призвав соответствующие стороны учитывать законную обеспокоенность Китая.

В основе такой политики КНР – как проблема THAAD, которую КНР видит направленной на сдерживание его ракетного потенциала, так и более широкое восприятие антисеверокорейских военных приготовлений США, как направленных на деле против КНР. В результате, несмотря на ряд острых противоречий между странами, в отношениях Пекина и Пхеньяна работает принцип «враг моего врага – мой друг». Проще поддерживать КНДР на плаву, чем рисковать более серьезными последствиями, которые могут наступить, если её прижмут слишком сильно. Готовность Китая расследовать нелегальные торговые связи ряда китайских компаний с КНДР показывает, что «окно не закрыто полностью», и это можно рассматривать как попытку ослабить американские усилия по введению санкций против китайских компаний, ведущих дела с КНДР легальным образом.

Одновременно Китай и Северная Корея расширяют экономическое сотрудничество, несмотря на действие международных санкций. Как сообщила газета «Нодон Синмун», 25 октября в Пхеньяне состоялась третье заседание межправительственной комиссии КНДР И КНР по пограничным вопросам. Китайскую сторону возглавлял заместитель министра иностранных дел Лю Чжэньминь, а северокорейскую – заместитель главы МИД Пак Мён Гук. Обсуждались вопросы организации нового пограничного перехода, ибо уже в сентябре нынешнего года построен мост между северокорейским городом Синыйчжу и китайским Хуньчунем. Кроме того, в ближайшем будущем будет открыт мост между Синыйчжу и китайским Даньдуном.

Кроме того, товарооборот между СК и Китаем в третьем квартале нынешнего года по сравнению с тем же периодом прошлого года вырос на 3,4%. В СЭЗ Расон китайцы строят новые склады и офисы, что означает приток инвестиций. Резко вырос импорт машин из КНДР в КНР.

Вырос и импорт китайского риса. По данным Таможенного управления Китая, в сентябре 2016 года из Китая в КНДР поставлено 18,477 тонн зерновых культур. Это в 2,7 раза больше, чем в августе, и в 6 раз больше, чем в сентябре прошлого года. В сентябре импортировано 16 тыс. тонн риса, что на 2 тыс. тонн больше, чем в период с января по август. И хотя южнокорейские эксперты объясняют это решением северокорейского руководства о стабилизации цен на рис, поскольку запасы риса, сделанные в прошлом году, фактически исчерпаны, с некоторого времени у них любой факт, имеющий отношение к КНДР, расценивается только как знак скорого голода и краха.

В общем, пока одна сторона обвиняет и бряцает оружием, другая ищет способы урегулирования проблемы, и это хорошо показывает, кто мог бы подключиться к установлению диалога, но не желает этого.

Президент РФ Владимир Путин внёс в Госдуму на ратификацию проект федерального закона "О ратификации Договора между Российской Федерацией и Корейской Народно-Демократической Республикой о выдаче". Об этом говорится в сообщении пресс-службы Кремля.

Договор подписан в Пхеньяне 17 ноября 2015 года в целях развития международно-правовой базы российско-корейского сотрудничества по вопросам выдачи.

Стороны, согласно договору, обязуются на взаимной основе и при соблюдении указанных в нём условий выдавать по запросу друг другу лиц, находящихся на территории одной из сторон, для уголовного преследования или исполнения приговора в запрашивающей стороне за преступления, влекущие выдачу. При этом под преступлениями, влекущими выдачу, понимаются деяния, которые в соответствии с законодательством обеих сторон являются уголовно наказуемыми и влекут за собой наказание в виде лишения свободы на срок не менее одного года или более тяжкое наказание.

Кроме того, договор содержит положения, предметом регулирования которых являются основные права и свободы человека и гражданина. Так, статьёй 13 договора предусматривается, что выданное лицо не может быть подвергнуто уголовному преследованию, заключено под стражу, осуждено, выдано третьему государству за любое преступление, совершённое до его выдачи, кроме преступления, в связи с которым это лицо было выдано.

Работа американских разведывательных служб свелась к раздуванию вымышленных угроз и преуменьшению реальных в угоду политикам, но при новом президенте Дональде Трампе эта ситуация имеет шансы радикально измениться. Такую точку зрения высказывает бывший руководитель исследовательской группы по вопросам, связанным с Россией в штабе ВВС США, старший научный сотрудник стратегического исследовательского центра RAND Мэрфи Донован в статье для Small Wars Journal.

Нельзя сказать, что в последнее время разведывательные службы США добились каких-либо заметных успехов, скорее наоборот (неудачи в Ливии и Йемене тому подтверждение). Тем не менее, один из самых высокопоставленных американских разведчиков Джеймс Клэппер, занимающий пост директора Национальной разведки, не так давно нашел время дать телеинтервью американскому ведущему Чарли Роузу. Тот факт, что столь крупная фигура в разведывательном сообществе США не считает чем-то зазорным для себя предстать перед широкой телеаудиторией, говорит о том, насколько изменилось это самое сообщество со времен Вьетнамской войны, считает Мэрфи Донован.

Во времена Холодной войны появление разведчика перед телекамерами было бы, скорее всего, операцией по дезинформации вероятного противника. Но в нынешнее время, похоже, подобные действия со стороны Клэппера или директора ЦРУ Джона Бреннана преследуют другую цель — повлиять на общественное мнение, говорит Донован. Клэппер характеризует разведывательную деятельность как процесс, полный "тайн и загадок". Но он умалчивает, утверждает автор, о других, менее романтических сторонах работы нынешних спецслужб США. К ним относится раздувание определенных угроз (например, миража российской агрессии) и одновременное преуменьшение других, совершенно реальных — как, например, угроза радикального ислама, которую столь долго игнорировали. И, конечно, не стоит забывать про работу с общественностью, скармливание ей тщательно подобранных фактов (или вымысла) с целью получения дополнительного финансирования или каких-либо иных выгод.

Спецслужбы больше не сообщают властям США только правду, какой бы она ни была. Степень их откровенности теперь обратно пропорциональна тому дискомфорту, который испытают политики, когда узнают сведения, противоречащие их картине мира, утверждает Донован. Хотя Клэппер и заявляет, что задача разведки "говорить власти правду", эта "правда" обычно совпадает с мнением того представителя власти, которому ее сообщают.

Неудивительно, что при таком подходе в списке главных угроз безопасности США на первом месте — угроза кибератак, второе место занимает зловещая "рука Москвы", затем идут Китай, Северная Корея и другие, а уже в самом конце — террористы и исламские радикалы, говорит автор. Клэппер много говорил о России и даже об изменении климата, но вот тему исламского фундаментализма по какой-то причине практически не поднимал. В его понимании русские — это угроза. Исламисты — нет.

Любая информация, не ложащаяся в эту картину мира, просто не доходит до ушей политиков. Как для демократов, так и для республиканцев Путин и Россия — враг номер один, и в этом можно легко убедиться, вспомнив русофобскую риторику предвыборной кампании, отмечает Донован. И сворачивать с выбранного курса американская разведка не собирается. Достаточно вспомнить карьеру Джона Бреннана — в 90-х он работал в столице Саудовской Аравии, страны, тесно связанной с разного рода исламистами, а сейчас занимает пост директора ЦРУ.

По мнению автора, лишь Дональд Трамп способен развернуть разведывательное сообщество США на правильный курс. Для этого ему необходимо четко обозначить свою волю к изменениям в политике страны, в чем ему должны помочь его советники по национальной безопасности. И с этой точки зрения присутствие в его команде такого трезвомыслящего специалиста, как генерал-лейтенант Майк Флинн, внушает определенный оптимизм, заключает Донован.

«Не воспринимайте слова Трампа буквально»

Трамп пообещал «быть добрее», но только со своими

Александр Братерский

Дональд Трамп собирается депортировать до 3 млн нелегальных эмигрантов из США. Об этом он заявил в интервью программе CBS «60 минут», вышедшей в эфир в ночь на понедельник по московскому времени. В своем первом телевизионном интервью после выборов Трамп старательно избегал однозначных ответов на острые вопросы. Очевидно, что агрессивная предвыборная риторика миллиардера постепенно смягчается.

Избранный президент США собирается либо депортировать, либо отправить в тюрьму от 2 млн до 3 млн человек, имеющих проблемы с законом и являющихся «членами криминальных группировок». Он также отметил, что не отказывается от идеи строительства стены на границе с Мексикой, но сооружение возведут не на всех участках — кое-где это будет просто забор.

После интервью создатели одной из самых рейтинговых политических программ Америки отметили, что Трамп предстал перед ними в образе «спокойного и серьезного» политика. Собеседники президента пришли к выводу, что «некоторые из его знаменитых заявлений, сделанных во время кампании, не должны были восприниматься буквально, а были лишь приглашением к обсуждению».

Говоря о протестующих против его избрания по всей стране гражданах, Трамп заявил, что многие из них являются «профессиональными» демонстрантами. Он также высказал сожаление, что многие из них не знают его и его политики. Отвечая на вопрос ведущей, жалеет ли он, что делал много жестких заявлений во время кампании, он отметил, что «хотел бы быть добрее», однако все равно считает прошедшую кампанию «потрясающей».

Трамп не стал подробно говорить о своих внешнеполитических приоритетах, однако отметил, что «хочет сосредоточиться» на проблемах, связанных с Северной Кореей и Ближним Востоком. По его словам, сложную ситуацию на Ближнем Востоке он уже обсуждал с президентом США Бараком Обамой, но подробностей беседы раскрывать не стал. На вопрос о том, как он собирается бороться с запрещенной в России организацией ИГИЛ, Трамп отвечать отказался, сославшись на то, что это может повредить военным, которые ведут битву за Мосул.

Ни о России, ни о ее лидере Владимире Путине Трамп не обмолвился ни словом, хотя Россия была одним из ключевых пунктов повестки обоих кандидатов во время президентской кампании. Еще одна значимая тема кампании — глава ФБР Джеймс Коми и роль расследований его ведомства в политике — также не получила развития. Избранный президент лишь сказал, что для его увольнения нет никаких оснований и он «уважает» Коми, знакомство с которым в новой роли ему еще предстоит.

Трамп не стал распространяться по поводу персоналий, которые войдут в его администрацию. Но позже телеканал CNN сообщил, что главой кабинета станет председатель национального комитета Республиканской партии Райнс Прибус, а главным советником президента назначен Стивен Бэннон, медиабизнесмен и политтехнолог, отвечавший за информационное обеспечение кампании Трампа.

По мнению экспертов, Прибус станет компромиссной фигурой на ключевом посту администрации, что поможет помирить Трампа с руководством партии.

Прибус много работал с нынешним спикером конгресса и главным соперником Трампа на республиканских праймериз Полом Райаном, а значит, может послужить связующим звеном между двумя политиками. Во время интервью Трамп ясно дал понять, что хочет примирения с ключевыми членами своей партии. По его словам, он получил поздравительные звонки от Джорджа Буша-старшего и Джорджа Буша-младшего, а также от еще одного своего оппонента на республиканских праймериз — Джеба Буша.

В отличие от Прибуса, исполнительный директор крайне правого информационного портала Breitbart Бэннон является значительно более противоречивой фигурой. Он известен как глашатай крайне консервативных политических групп и не раз обвинялся американской общественностью в антисемитизме. Помимо карьеры в СМИ, в 1990-е годы Бэннон работал в Голливуде в качестве продюсера. Среди его работ поставленный по пьесе Шекспира фильм «Тит» с Энтони Хопкинсом в главной роли.

Скандал вокруг Пак Кын Хе и Чхве Сун Силь и массовые протесты

Константин Асмолов

Мы продолжаем информировать аудиторию о скандале вокруг Чхве Сун Силь — конфидантки президента РК Пак Кын Хе, так как кризис, связанный с ее вмешательством в государственные дела и коррупцией, продолжает развиваться.

Напомним, что, не имея формального допуска, Чхве читала ДСП-шные материалы, правила речи президента (правда, пока все же нет доказательств идеологического, а не стилистического характера правки) и подозревается также в сборе средств с крупных компаний, в числе которых Lotte и SK Group, в связанные с ней фонды MIR и K-Sports.

4 ноября 2016 г. президент РК выступила в прямом телеэфире и принесла извинения, признав, что «чрезмерная зависимость от Чхве ослепила мою объективность и возможность суждений». Говорила очень эмоционально, что нетипично для нее, взяла всю ответственность за скандал на себя и заявила, что очень сожалеет о том, что разочаровала народ, который доверил ей управление государством. Пак указала, что работала над улучшением экономики и жизни населения, но отдельные личности пошли на противозаконные действия в своих интересах, отчего она испытывает глубокие переживания. Такая эмоциональность имеет причины, если вспоминать биографию президента РК – после смерти родителей и на фоне очень сложных отношений с семьей, Чхве, дочь ее духовного наставника, была самым близким человеком и соратником в течение очень долгого времени.

Президент подчеркнула, что готова принять все требования народа и Национального собрания в рамках выполнения возложенных не неё обязанностей. В том числе в случае необходимости оказать содействие следствию со стороны прокуратуры и принять участие в специальном расследовании, хотя формально она на вполне законных основаниях могла бы отказаться от этого.

Однако при этом Пак Кын Хе отметила, что сегодня безопасность и экономика страны под большой угрозой. Поэтому нельзя, чтобы реализация государственной политики прекращалась.

Извинения, однако, пришлись по вкусу не всем. В правящей партии Сэнури выступление главы государства оценили положительно, указав, что президент согласилась со всеми требованиями общественности, выразив твёрдую готовность к выяснению всех подробностей скандала и предотвращению возникновения подобных ситуаций в будущем. Глава оппозиционной Демократической партии Тобуро Чху Ми Э наоборот, заявила, что извинения Пак Кын Хе не дали ответов, которых ожидал возмущённый народ, и назвала выступление президента всего лишь неискренним оправданием. Председатель временного комитета Народной партии Пак Чи Вон указал на неприемлемость заявления Пак Кын Хе о том, что проблема вокруг Чхве Сун Силь началась с действий, направленных на улучшение экономики и качества жизни населения, но положительно оценил готовность Пак Кын Хе сотрудничать с прокуратурой в проведении расследования.

В результате оппозиция только усилила давление и фактически предъявила президенту ультиматум. Или парламент инициирует импичмент, или Пак устраняется от внутренней политики и смещает новоназначенного ей премьера – представителя левых, но не того, кого бы хотело видеть на этом посту оппозиционное руководство.

За спиной подобных требований – негативно настроенная общественность. 5 ноября в Сеуле прошла демонстрация протеста со свечами, в которой по официальным данным приняло участие 45 тысяч человек, а по оппозиционным, все 100 тысяч (некоторые даже говорили о двухстах, что явное преувеличение). До столкновений дело не дошло, полиция (около 20 тысяч полицейских на 220 машинах) была корректна, но 12 ноября протесты начались с новой силой.

А как тем временем идет расследование? 3 ноября Чхве Сун Силь была заключена под стражу, но БЕЗ предъявления обвинения. Такая практика в РК есть (и ранее неоднократно критиковалась правозащитниками), позволяя держать человека под стражей до 20 суток, даже если пока против него нет улик того уровня, при котором ему можно предъявить обвинения. Решение по этому поводу принял суд Центрального округа Сеула по запросу прокуратуры.

В тот же день другой фигурант коррупционного скандала — бывший советник президента РК по вопросам государственной политики Ан Чжон Бом — сообщил на допросе, что ставшие предметом расследования фонды MIR и K-Sports были учреждены по указанию президента РК Пак Кын Хе, чем могла быть объяснена их ускоренная регистрация. Ан подчеркнул, что в своей политике глава государства уделяет важное значение культуре и креативной экономике, и отверг подозрения о причастности к сбору средств с крупных компаний в пользу вышеуказанных фондов. По его словам, представители деловых кругов добровольно приняли решение участвовать в учреждении фондов без какого-либо давления на них.

Бывший главный секретарь президента РК по гражданским делам У Бён У также был вызван на допрос в прокуратуру. Он подозревается в причастности к сбору средств компаний в фонды Mir и K-Sports и будет допрошен в качестве свидетеля, хотя в зависимости от результатов расследования может стать подозреваемым. Существуют пока не доказанные подозрения в том, что он использовал средства фондов в личных целях, оформил на подставное лицо объекты недвижимости, принадлежащие его жене, и использовал своё влияние для того, чтобы помочь сыну пройти обязательную военную службу не в вооружённых силах, а в полиции.

В общем, убедительных доказательств самых убойных случаев коррупции или вмешательства в государственные дела пока нет – есть «обоснованные подозрения» или слухи, которые обильно тиражирует как левая, так и правая пресса. Нет пока ни доказательств идеологической правки президентских речей, ни заявлений представителей ФПГ о том, что от них требовали спонсировать фонды против их желания, ни финансовых документов, указывающих на перевод денег из фондов в личные средства Чхве Сун Силь.

Тем не менее на подругу президента, кажется, пытаются повесить все скандалы или злоупотребления последнего времени. А документ из Викиликс, где говорится о том, что «ходят слухи о том, что Пак чрезмерно зависима от человека, которого можно сравнить с Распутиным», цитируют не как указание на слухи, а как доказательство.

Пак же не поддается давлению (многие думали, что телевыступление будет включать не только извинения, но и добровольную отставку) и остается под огнем – левые будут стараться не упустить шанс сбросить «символ диктатуры», виноватый хотя бы тем, что нынешний президент – дочь Пак Чон Хи. Для правых – это не только утопить соперника в рамках фракционной борьбы, но и свалить на «шаманку» как на стрелочника все просчеты правительственного курса, после чего, сбросив балласт, попытаться выйти на новый виток президентской гонки в новом образе. Именно консерваторы могут припомнить ей и возобновление борьбы с коррупцией, и «Евразийскую инициативу», при помощи которой она пыталась хотя бы частично выйти из-под американского зонтика и улучшить отношения с Москвой и Пекином.

Неслучайно бывший лидер правящей партии Сэнури Ким Му Сон (жесткий консерватор, находящийся куда правее Пак) потребовал от президента покинуть ряды партии. Он подчеркнул, что глава государства, являющаяся гарантом Конституции, управляла страной, нарушая конституционные принципы и ценности, и потребовал скорейшего формирования правительства национального единства. Члены Высшего совета партии выразили протест в отношении такого требования, однако ее лидер Ли Чжон Хён (экс-сторонник Пак) заявил, что в скором времени покинет свой пост. Он лишь попросил дать ему немного времени для того, чтобы помочь главе государства разобраться с ситуацией.

В этом контексте автор напоминает аудитории, что «правый поворот» Пак Кын Хе был вызван не иррациональными причинами, а общей политической ситуацией, включавшей в себя ужесточение позиции КНДР (включая четвертое ядерное испытание, на которое надо было дать некий громкий ответ), категорическое непризнание левыми любых действий президента (что исключало возможность диалога для проведения в жизнь умеренной программы) и существенное давление с правого фланга.

А потому посмотрим, как будут развиваться события покажет время, благо власти собираются вплотную заняться урегулированием скандала.

США–КНДР: американские эксперты предлагают стратегию

Константин Асмолов

Продолжая тему американской реакции на развитие ракетно-ядерной программы КНДР, можно отметить, что экспертные мнения по поводу того, «что делать и кто виноват» довольно различны. На базе весьма сходного набора вводных представители разных лагерей поощряют или бракуют разные варианты американского ответа.

В этом материале мы рассмотрим три исследования, представляющих различные мозговые центры и политические лагеря.

материал директора Международного научного центра имени Вудро Вильсона, бывшего конгрессмена Джейн Хармен и её коллеги, эксперта по корейским проблемам Джеймса Персона, опубликованный в газете Washington Post (сторонники переговоров);

текст Эванса Ревере, бывшего дипломата, экс-президента Корейского общества и руководителя мозгового треста Albright Stonebridge Group (сторонник жесткого давления);

материал руководителя мозгового центра «Совет по международным отношениям», бывшего руководителя отдела планирования Госдепартамента США Ричарда Хаасса для издания The Strategist (сосредотачивается на прогностике и оценке рисков).

Текущая ситуация

Каждый из трех авторов отмечает, что развитие ракетно-ядерной программы КНДР поставит следующего президента США перед очень серьезным вызовом, и это требует иной политики, чем стратегическое терпение Обамы.

Общим элементов всех трех материалов являются следующие тезисы:

КНДР приспособилась к жизни в условиях санкций, создавая и испытывая баллистические ракеты и ядерные заряды. Как пишут Хармен и Пирсон, «в течение многих лет мы вводили жесткие односторонние и многосторонние санкции в попытке заставить Северную Корею начать денуклеаризацию», но «выбранная стратегия не сработала».

При этом эффективность санкций ограничена из-за позиции Китая. Хармен и Персон полагают, что появление единой Кореи, находящейся в союзе с США, Китай считает худшим сценарием развития событий, чем ядерная КНДР. Между тем, пока у Пекина сохраняется обеспокоенность по поводу нестабильности на границе с Севером, механизм сотрудничества с Китаем по ЯПКП не будет работать в должной степени. Ревере идет дальше, полагая, что новому президенту придется иметь дело с изменившейся позицией КНР: похоже, США приблизились к пределу китайской готовности сотрудничать, и Пекин более не намерен «делать одолжение Вашингтону» солидаризируясь с ним в северокорейском вопросе. Соответственно, все усилия США по усилению санкций будут встречать противодействие КНР и могут сказаться на охлаждении американо-китайских отношений.

ЯО обеспечивает КНДР сдерживающий потенциал, укрепляющий позиции режима и не позволяющий поступить с КНДР как с Ливией или Ираком, и дает режиму чувство безопасности. Следовательно, Пхеньян не намерен использовать ЯО для торга, денуклеаризируясь в обмен на что-либо. Как отмечает Ревере, шестисторонние переговоры по мнению Пхеньяна «мертвы», и выполнять решения Совместного заявления 19 сентября 2005 года он не намерен.

КНДР будет и далее наращивать свою ракетно-ядерную программу. При этом Север уже теоретически способен нанести удар по собственно территории США, что Ревере открыто называет «кошмаром». Как считает Хаасс, на данный момент арсенал ядерного оружия КНДР составляет от восьми до двенадцати зарядов, а к 2020 году сможет успешно разместить ядерный заряд на межконтинентальной баллистической ракете, способной нанести удар по континентальной территории США. Галуччи более пессимистичен – по его мнению к 2020 году арсенал Севера может достичь 100 ядерных и межконтинентальных баллистических ракет с ядерными боеголовками, с которыми современная американская ПРО может не справиться (особенно если речь пойдет о ракетах с твердотопливным двигателем). Так или иначе, угроза КНДР интересам США будет только расти.

Цели Пхеньяна все авторы в целом определяют одинаково. КНДР уверена, что США вынужденно примут ее ядерный статус и начнут договариваться на ее условиях. Ради этого она повышает ставки: «мы готовы рискнуть ядерной войной для того, чтобы достичь наших целей – а как насчет вас»? Однако, хотя северяне думают, что США вынужденно пойдут к ним на поклон, угроза их военных провокаций только укрепит союз США и РК и выработку контрмер.

У консерваторов в дополнение к этому потаенной целью КНДР позиционирован ядерный шантаж (как выцыганивание помощи либо требование ведения переговоров и дипломатического признания) и захват Южной Кореи с целью ее коммунизации. Хаасс полагает, что если у Пхеньяна будет потенциал нанесения удара по территории США, он может посчитать, что ему больше нечего бояться Америки и может начать вторжение в Южную Корею с применением обычного, неядерного вооружения.

При этом есть понимание того, что использовать РФ и КНР для косвенного давления не выйдет. Хармен и Пирсон специально отмечают, что американские аналитики долгое время преувеличивали «покорность Пхеньяна Пекину». Между тем, как отмечается в их статье, согласно документам из КНДР, на протяжении многих десятилетий Пхеньян придерживался мнения, что Пекин непочтительно относится к нему и нарушает его суверенитет.

Хаасс особенно обращает внимание на региональные последствия успехов КНДР в области ядерного оружия и баллистических ракет. Если Сеул или Токио посчитают, что КНДР обладает потенциалом, способным сдержать США от участия в войне на Корейском полуострове, они лишатся уверенности в гарантиях своей безопасности, предоставленных Вашингтоном, и могут начать разработку собственного ядерного оружия, что, в свою очередь, вызовет обеспокоенность в Китае. Кроме того, Хаасс использует пугалку, при которой «столкнувшаяся с нехваткой средств Северная Корея может пойти на соблазн и продать ядерное оружие тому, кто заплатит больше, будь то террористическая группировка или другое государство».

Правильные и неправильные пути реагирования/оценка рисков

Как верно замечает Ревере, цена бездействия неприемлема, но выход предлагается разный, причем, как отмечает Хаасс, «есть несколько вариантов действий, однако ни один из них не является особенно приятным».

Хармен и Пирсон предлагают Вашингтону «продемонстрировать некоторую гибкость». США должны понимать страхи Пхеньяна и не идти на бряцание оружием или иные действия, которые «заставляют незащищенный Пхеньян стать еще более непокорным». Вашингтону даже предлагают «рассмотреть возможность приостановки совместных военных учений с Южной Кореей и предложить Северной Корее заключить договор о ненападении, которого она давно ждала». Хотя на такой шаг можно пойти только в случае появления прогресса в деле «замораживания всех программ КНДР по ядерным и ракетным испытаниям и возвращения инспекторов Международного агентства по атомной энергии».

Бывший глава делегации США на переговорах с Севером Роберт Галуччи также полагает, что следующее правительство США должно уделить внимание возможности диалога с Пхеньяном. Однако Хаасс полагает, что Пхеньян никогда не откажется от средства, которое в КНДР считают наилучшей гарантией выживания режима. Если переговоры и начнутся, КНДР будет использовать их только для того, чтобы получить побольше времени и добиться больших успехов в своих ядерной и ракетной программах.

Э. Ревере рассматривает пять вариантов политики будущего лидера США, также критикуя идею переговоров и обращая особое внимание на репутационные последствия сделки с Пхеньяном.

Оставить все как есть, постепенно увеличивая санкционное давление и рассчитывая, что со временем под его весом Пхеньян согласится на денуклеаризацию. Однако этот подход уже не сработал, чему примером – четвертое и пятое ядерные испытания. Хаасс также критикует этот вариант, отмечая, что Китай, обеспокоенный возможными потоками беженцев и нахождением объединенной Кореи в геополитической орбите США, будет, скорее всего, продолжать поставлять топливо и продовольствие, необходимые КНДР.

Военное решение, предполагающее уничтожение не только ракетно-ядерной инфраструктуры, но и всей инфраструктуры поддержки, включая ликвидацию северокорейской системы ПВО. Подобный удар должен сделать КНА небоеспособной или как минимум неспособной провести контрудар. Однако (с этим согласен и Хаасс) риск состоит в том, что удар может не достигнуть всех своих целей и привести к тому, что КНДР осуществит нападение на Южную Корею. При этом КНДР имеет возможности серьезно повредить РК при помощи артиллерии, да и вероятность возможности ответного применения северокорейского ОМП все-таки не равна нулю и должна учитываться. В итоге превентивный удар может перерасти в затяжную войну, которая нанесет тяжелый удар Южной Корее. Кроме того, мы знаем что КНР, скорее всего, не ввяжется в конфликт если его инициирует КНДР, но как она поведет себя если США ударят первыми? Также, Ревере не особенно верит, что даже победа в таком конфликте принесет благорастворение – процесс послевоенной «стабилизации ситуации» будет долгим и трудным. (Впрочем, Ревере выступает за жесткий военный ответ, если конфликт будет инициирован КНДР).

Жить с ядерной КНДР, хотя ее ядерный статус вряд ли будет признан ДНЯО. От этого будет только хуже: это перечеркнет десятилетия наших усилий, подорвет режим нераспространения ЯО, разрушит доверие японских и южнокорейских союзников США, которые в результате могут озаботиться своей ядерной программой. КНДР же при этом никак не будет ограничена и угроза от нее будет только увеличиваться. Более того, скорее всего Пхеньян только раззадорится таким успехом и будет и далее шантажировать мировое сообщество и угрожать ему.

Изменить цель диалога. Например, пойти навстречу их предложениям о заключении мирного договора с США вместо соглашения о перемирии 1953 г. Но думать, что после такого шага навстречу Пхеньян заморозит свои ядерные программы – иллюзия. Мирный договор не примет Сеул, а любая декларация мира на полуострове невозможна без участия РК. Кроме того, если мы пойдем на предложения Севера, нет никакой гарантии, что в ответ он действительно пойдет на уступки в ядерной сфере. В общем, по мнению Ревере, предложение мира направлено на то, чтобы разрушить стратегический союз США и РК.

Заморозка. Заморозить развитие ядерной программы и пытаться ликвидировать ее со временем. Выглядит наилучшим решением, но как этого достичь? Опять же, временная заморозка все равно не даст денуклеаризации; возникает масса технических вопросов с верификацией того, заморозили или нет (а между тем именно они привели к коллапсу шестисторонки); всерьез гарантии дает только on-site monitoring, а его КНДР скорее всего не разрешит. Следовательно – все это будет лишь иллюзией прогресса при его отсутствии. И это не говоря о цене, которую КНДР заломит за такую заморозку, в любом случае используя передышку в давлении для наращивания своей военной мощи, пусть и не связанной напрямую с ракетно-ядерной программой.

План Ревере — «беспрецедентное давление на режим». США и их союзники должны максимально жестко заставить КНДР сделать выбор между денуклеаризацией и выживанием режима. Если КНДР видит главной целью сохранение режима и полагает что ядерная программа – главный способ этого сохранения, США должны убедить Пхеньян в том, что ее развитие, наоборот, увеличит проблемы режима, заставив платить беспредельно дорогую цену.

Что для этого делать? Ревере предлагает целый пакет действий. Усиление мер, направленных на обрубание КНДР любых каналов зарабатывания твердой валюты и разрушение любых возможностей северокорейских компаний вести бизнес со странами ООН в рамках системы санкций, как международных, так и односторонних. Повысить санкции до уровня «иранских», выбить КНДР из международной банковской и финансовой системы, накладывать вторичные санкции на всех, кто сотрудничает с КНДР (в первую очередь китайские компании и банки), принуждая их разрывать связи с КНДР – вплоть до прекращения потока туристов. Жесточайшие проверки и задержания/конфискации морских и воздушных судов КНДР, а также судов стран, торгующих с КНДР. Карантин/морское эмбарго под предлогом «не давать КНДР вести незаконную торговлю наркотиками или товарами, запрещенными резолюциями ООН». Укрепление международного давления и международного сотрудничества для создания единого фронта воздействия на Пхеньян. Информационная война, которую надо вести, используя уязвимости их сотовых телефонов, максимизируя наплыв информации.

Фактически, Ревере предлагает полную дипломатическую и экономическую блокаду (пусть и не называя этого слова), подкрепленную военными демонстрациями и тайными и явными мерами по «использованию уязвимостей режима». Он понимает, что такой подход несет риски, включая усложнение отношений с КНР и определенные опасности для РК, однако Сеул солидарен с Вашингтоном в том, что пришло время рисковать для избегания еще более ужасного будущего. Южнокорейские власти, по его мнению, готовы выбрать меньшее зло ради предотвращения большего, ибо развитие КНДР не оставляет иного шанса.

Хаасс предлагает сфокусироваться на дипломатии с Китаем. После консультаций с Сеулом и Токио США должны провести встречу с китайской стороной и предложить им приемлемый для Пекина вариант того, как будет выглядеть объединенная Корея. На его взгляд, КНР пошла бы навстречу, если объединенная страна гарантированно будет неядерным государством, а контингент вооруженных сил США на полуострове будет сокращен и развернут южнее, чем сейчас.

Если такие действия не приведут к значительному сокращению поддержки Китаем Северной Кореи, США надо сосредотачиваться не на превентивном ударе, а на усилении обороны и разворачивании большего числа противоракетных систем. Да, у КНДР есть ракеты, способные доставить ядерное оружие на территорию США, но у Америки хватает возможностей целиком уничтожить их в процессе «доставки» и провести куда более мощный контрудар. Это создаст формат сдерживания, при котором Пхеньян осознает, что у него все равно ничего не выйдет.

К тому же, если из разведывательных данных будет следовать, что Северная Корея приводит свои ракеты в боевую готовность и вот-вот нанесет удар, можно и провести превентивную ликвидацию – главное, чтобы «разведка доложила точно» и не опоздала. А параллельно со всем этим можно применять кибероружие, с помощью которого прогресс Северной Кореи в области разработки ядерного оружия и баллистических ракет будет приостановлен. Как именно это делать в условиях отсутствия в КНДР массового интернета – дело техники.

Как видно, вариантов много, но суммируя их, можно сказать, что следующий президент США в любом случае окажется перед трудным выбором. Из каких неприятностей ему выбирать и что может повлиять на решение – в нашем следующем материале.

Сбербанк. Версия 175.0

Татьяна Терновская, редактор Банкир.Ру

Футурология, Big Data, квантовая революция, новые бизнес-модели — эти и многие другие темы обсуждались на конференции «Вперед в будущее: роль и место России», приуроченной к 175-летию Сбербанка. К участию были приглашены известные международные эксперты, представители наиболее инновационных областей науки и бизнеса. Как напомнил глава банка Герман Греф, технологии могут быть «прорывными», некоторые — «подрывными». Что нужно делать уже сейчас, чтобы построить именно то будущее, о котором мечтается? Bankir.Ru записал самое интересное.

Торжественный прием в честь юбилея Сбербанка проходил в минувший четверг в Гостином Дворе. Гостей ждали не только руководители Сбербанка, но и робот, и интерактивная выставка современных технологий, и дополненная реальность.

Конференцию открыл президент Владимир Путин, специально прибывший, чтобы поздравить Сбербанк. «Не случайно конференция, приуроченная ко дню рождения банка, посвящена новым вызовам научного инновационного развития,— сказал он в своем выступлении.— Сегодня в мире накоплен большой, если не сказать огромный, технологический потенциал. Однако в полной мере он до сих пор не реализуется».

Президент напомнил, что России важно уловить основные тренды технологического прогресса, понимать свои сильные и слабые стороны при переходе к экономике следующего поколения.

«Зачем данные, если есть нефть?»

Сегодня модно говорить, что информация, данные — это современная нефть. Упомянул об этом и Герман Греф. «С нефтью у нас в стране все в порядке, нефти и газа хватит на ближайшие 50 лет,— заявил он, рассчитывая оживить дискуссию.— Пусть данными занимаются те, у кого нет нефти и газа!»

Эту реплику он адресовал директору Social Data Lab Школы информационных технологий Университета Беркли Андреасу Вайгенду. Эксперт ответил предельно просто: «Если я вам дам немного нефти и вы ее используете, ее не останется ни у вас, ни у меня. Но если я вам дам мегабайт данных, то этот мегабайт будет и у вас, и у меня. И наши мегабайты никогда не закончатся. Данные становятся „новой нефтью”. Объемы данных растут в геометрической прогрессии, и нам нужно как можно больше дата-центров, чтобы эффективно использовать данные, превращать информацию, полученную от людей, в информацию, предназначенную для людей».

Вопросы, ответы и правила Big Data от Андреаса Вайгенда

Что важнее всего в мире, где ответы на вопросы доступны мгновенно? Важнее всего — задавать правильные вопросы. Именно этому умению следует учить людей.

Какова ценность данных? Она зависит от того, насколько сильно эти данные влияют на решения, которые вам нужно принять.

Почему данные стали драйвером инноваций? Потому что они повлияли на жизнь миллиардов людей и на то, как люди принимают решения.

Четыре правила для работы с данными:

Не начинайте с данных, начните с проблемы.

Поделитесь данными, чтобы получить другие данные. Чем больше вы можете получить информации от других потребителей, тем больше новых потребителей вы сами сможете привлечь.

Подружитесь с прозрачностью. В прошлом компании обеспечивали себе конкурентные преимущества путем ограничения доступа к информации, возведения барьеров. Сейчас самые успешные компании, наоборот, наиболее прозрачны.

Пусть люди делают то, что у них хорошо получаются. И пусть компьютеры делают то, что хорошо получается у компьютеров. И не надо путать эти вещи.

Футурология: какое будущее вы хотели бы увидеть?

Профессор Университета Аризоны Брайан Дэвид Джонс, известный футуролог, уверен, что нельзя пассивно ждать будущего.

Будущее не задано заранее. Это не фиксированная точка, к которой мы все беспомощно движемся.

Будущее создается каждый день за счет действий людей.

Критически важно не занимать пассивную позицию. Надо активно строить хорошее будущее.

Для этого необходимо иметь видение будущего. Все новые технологии построены с учетом видения будущего.

Необходимо все время спрашивать себя: какое будущее хотелось бы увидеть, а какого — избежать?

Воображение — один из основных инструментов. Нужно заставлять себя шире мыслить.

Вы можете влиять на свое будущее, на будущее своих компаний, отраслей, страны, мира. У вас есть эти полномочия.

Преодоление квантового барьера: шесть тезисов

Руководитель научной группы Российского квантового центра, профессор физики Университета Калгари Александр Львовский говорил о том, как квантовые технологии вторгаются в нашу жизнь.

«Мы научились манипулировать сложными квантовыми системами не просто как чем-то целым, а на уровне их составляющих — атомов, фотонов. И это действительно дает нам целый ряд новых технологических возможностей. Это то, что называется „вторая квантовая революция”».

«Есть квантовые технологии, которые уже вошли в нашу жизнь. Одна из них имеет непосредственное отношение к банковскому делу — это квантовая криптография. Безопасность шифра основывается не на сложности решения какой-то задачи, а на фундаментальных физических законах. Некоторые банки уже внедряют квантовую криптографию, я знаю, что ее внедряют в Швейцарии. И это нужно в ближайшее время сделать Сбербанку».

«Российский квантовый центр выходит на серийное производство приборов квантовой криптографии. И некоторые банки, в частности Газпромбанк, уже демонстрировали использование этой технологии».

«Квантовый компьютер — пример рискованных технологий. Его, конечно, трудно сделать, по сути это „кот Шредингера”. Кроме того, он сможет решать ограниченный класс задач. Но одной из таких задач может стать расшифровка современных криптографических кодов, именно поэтому сейчас такая гонка, такие инвестиции. Тот, кто первый получит квантовый компьютер, получит колоссальные возможности».

«Появление квантового компьютера будет означать смерть криптовалют».

«Наши компьютеры становятся все мощнее и мощнее, в них становится все больше транзисторов. А каждый транзистор становится все меньше: сейчас он размером с миллион атомов, а будет размером с несколько атомов. Транзистор размером с несколько атомов будет действовать не по классическим законам больших тел, а по квантовым законам, по законам микромира. Это совершенно другие законы. Мы преодолеем квантовый барьер уже в ближайшее десятилетие».

Gett: откровения дизраптора

«Вы те, кого мы, крупные компании, побаиваемся, — обратился Герман Греф к основателю и генеральному директору Gett Шахару Вайсеру. — Вы те, кого называют дизрапторами, те, кто кушает наш пирог… Каким вы видите свое развитие? Кого дальше будете подрывать?»

Как отметил Шахар Вайсер, многим кажется, что крупнейшие компании в безопасности, поскольку масштаб и ресурсы позволяют им меняться. «Но все ровно наоборот: чем крупнее бизнес, тем труднее ему отказаться от существующей бизнес-модели, когда появляется новая бизнес-модель,— сказал он.— Вопрос: как быстро меняются бизнес-модели?»

Эволюционируют и технологии, и бизнес-модели, и этот процесс становится стремительным. Автомобильная промышленность, по прогнозам основателя Gett, переживет в ближайшие 5–10 лет больше изменений, чем за прошлое столетие. То же самое можно сказать о банковской и финансовой индустриях, о ритейле.

Оборот Gett достиг $1 млрд за пять лет, при этом компания всего лишь предложила рынку новую бизнес-модель. «Gett предложила людям возможность не иметь машину постоянно, но находить ее рядом, кода она нужна, — отметил Шахар Вайсер. — И всего за пять лет поменялся подход: нужна машина или нет. А дальше произошло совсем интересное. Машина, которая находится в личном владении, используется менее 4% времени, один час в день. При этом в легальном такси машины используются 25% времени, в Gett — 49%. Получается, что теперь нужно в десять раз меньше машин. Нет такой индустрии, которая в состоянии переварить падение спроса в десять раз!»

Рынок меняется очень быстро, похожая ситуация складывается и в других индустриях. Медицина, банки, финансы, ритейл, автомобильное производство в течение ста лет росли на 24% в год. И, разумеется, они не готовы сегодня сократиться в десять раз.

Две новости от Шахара Вайсера

Если бизнес-модель поменялась в индустрии, где вы являетесь лидером — это плохая новость, потому что скорость изменения — за 5–10 лет — запредельная для некоторых отраслей.

Если именно вы предлагаете рынку новую бизнес-модель — это хорошая новость.

«Сегодня поражает то, что появляется возможность изменения в отраслях, которые казались долговечными и непоколебимыми, в том числе и в банках. И важно определиться, на какой стороне вы хотите быть»,— подчеркнул основатель Gett.

Главные риски будущего

Структурная безработица

«Мы всю жизнь готовимся, получаем высшее образование, повышаем квалификацию, чтобы стать специалистом в узкой сфере,— и оказывается, что наши услуги никому не нужны. Как избежать этого риска и что нам делать с нашими детьми, готовя их к этому будущему?» — задал вопрос Герман Греф.

Шахар Вайсер заявил, что стоит руководствоваться принципом «embracement»: если изменения неизбежны, нужно с готовностью их принять. «Что происходит с Volkswagen? Компания заявила, что хочет стать первой в производстве электромобилей, в производстве беспилотников,— отметил он.— Это как раз пример того, как ты с открытыми глазами встречаешь изменения. Это как раз та самая философия — не бояться риска, у каждого риска есть вторая сторона. Ты можешь его возглавить, повести — и стать номером один. И очень важно, когда ты принимаешь такое решение: когда риск виден уже всем, или только в самом начале».

Big Data и открытая информация

«Это новое состояние мира — когда я не могу ничего скрыть,— сетовал Герман Греф.— Иногда, когда я заглядываю в свой профиль у нас в банке, мне становится страшно, потому что там нет секретов вообще. Я на одной картинке могу увидеть про себя всё. Что с этим делать? Закрывать данные? Принимать законы, ограничивающие использование данных? Что делать человеку со своими данными? Или расслабиться и получать удовольствие от того, что ты как муха на стекле и все могут наблюдать буквально каждый атом твоей личной жизни?»

Андреас Вайгенд вспомнил человека, который изменил понимание миллионов людей в части восприятия ими своих данных. «Этот человек живет здесь недалеко. Эдвард Сноуден его зовут,— сказал он.— Если кто-то знает, где он живет, то я хотел бы к нему заехать завтра. Именно он всем нам рассказал, что нет места, где вы можете спрятаться».

«Самый большой риск — это человек»

Александр Львовский обеспокоен тем, что со временем все больше людей будут оказываться «на задворках жизни». По его словам, сейчас этот процесс уже очевиден. «Рост терроризма, рост глупости. Вот здесь, в России, шпана громит выставки, в Америке выбирают Трампа,— перечислял он.— Падение качества образования колоссальное. В Канаде в некоторых провинциях уровень неграмотности — 50%. Требуется все меньше людей, чтобы производить реальный продукт. Производительность труда растет, и людям нужно работать все меньше и меньше. Люди становятся дауншифтерами. Целые страны становятся дауншифтерами! Северная Корея, например. Россия тоже подвержена этому риску. И этот процесс тоже будет ускоряться».

По его словам, с появлением искусственного интеллекта человечество может оказаться в роли отстающего. «И этот самый страшный сценарий — победа искусственного интеллекта над людьми — может стать правдой».

Победа искусственного интеллекта

«Наступит ли тот момент, когда мы станем полностью неконкурентоспособными? И что с нами будет?» — задал Герман Греф вопрос Брайану Дэвиду Джонсу.

Футуролог напомнил, что решения принимают не технологии, а люди. «Если у нас нет понимания, какое будущее мы хотим, а какое нет, тогда мы теряем контроль; мы говорим: пусть машины за нас решают,— заявил он.— Мы станем ненужными, когда перестанем контролировать ситуацию, когда мы сами позволим себе быть ненужными. Это первое. И второе — когда мы забудем, насколько прекрасен человек».

Во исполнение поручений Президента и Правительства Российской Федерации об оказании гуманитарного содействия Корейской Народно-Демократической Республике, пострадавшей от тайфуна «Лайонрок», МЧС России направляет в эту страну гуманитарный груз . В состав груза входят продукты питания - более 175 тонн (сахар, крупы, консервы), а также дизельное топливо – свыше 700 тонн.

Груз доставлятся железнодорожным транспортом со станции Екатеринославка (Амурская область) через Хабаровск и Владивосток на станцию Сонбонг (Корейская Народно-Демократическая Республика).

Ядерное оружие в Южной Корее – вопрос обсуждается

Константин Асмолов

В октябре 2016 г. Президентский консультационный совет по демократическому и мирному воссоединению Кореи предложил президенту РК вернуть в страну американское тактическое ядерное оружие. В отчёте под названием «Политика продвижения второго плана воссоединения Кореи» говорится, что поиск возможности разместить в РК американское тактическое ядерное оружие и постоянной дислокации в стране американских сил стратегического назначения могут послужить инструментом давления не только на КНДР, но и на Китай для усилия санкций в отношении Пхеньяна. В качестве обоснования для размещения американского тактического оружия в РК в докладе привели пример того, что в бывшем СССР были размещены баллистические ракеты серий SS, нацеленные на Европу, а в ответ на это США в Европе дислоцировали Pershing II- американские баллистические ракеты средней дальности мобильного базирования.

Ранее, 12 сентября 2016 г., 31 представитель правящей партии Сэнури подписался под заявлением, предлагающим парламенту обсудить начало независимой южнокорейской ядерной программы. Все тот же бывший лидер парламентской фракции Вон Ю Чхоль, являющийся одним из главных вдохновителей идеи вынесения вопроса о ядерном оружии Юга на открытое обсуждение, заявил, что РК должна рассматривать любые меры защиты от провокаций с Севера, включая ядерное вооружение в целях самообороны. Вон Ю Чхоль считает, что в краткосрочной перспективе следует разместить на Юге американское стратегическое ядерное оружие, чтобы достичь ядерного паритета с Севером. Но в долгосрочной перспективе следует создать собственный ядерный потенциал, который должен превышать северокорейский минимум в два раза.

Как сказал депутат Хон Мон Чжун, так как Рубикон в вопросах денуклеаризации полуострова уже перейден, РК тоже нуждается в ядерном оружии. И это, как подчеркнули обратившиеся, не единичное мнение отдельных депутатов. За день до того, 11 сентября, лидер правящей партии Сэнури Ли Чжон Хён в беседе с журналистами заявил о необходимости принятия жёстких мер, и по его словам, в «нынешней ситуации предметом обсуждения должен стать вопрос, который всегда обходили».

Понятно, что оппозиция назвала такое предложение нереалистичным и ведущим лишь к обострению. Спикер оппозиционной Демократической партии Тобуро Юн Кван Сук назвала это предложение невыразимым (unspeakable). Правительство Республики Корея также выступает против размещения в стране ядерного оружия, поскольку это противоречит принципу денуклеаризации Корейского полуострова.

Между тем газета Чунан Ильбо, одна из входящих в тройку ведущих консервативных изданий, опросила 16 экспертов по безопасности и международным отношениям. Таковые разделились на три группы: 9 выступило за денуклеаризацию, четверо выступило за заведение Югом ЯО в целях самообороны или размещение в РК тактического ядерного оружия США, трое – за применение ядерного оружия против Севера. При этом разделение четко коррелировало с их либеральными или консервативными взглядами.

Ученые отметили, что южнокорейская бомба разрушит систему нераспространения и может привести к расколу в международном сообществе. Республике Корея придётся выйти из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), что приведёт к международным санкциям и разрыву соглашения о сотрудничестве в ядерной энергетике с США, отчего Сеул потеряет доступ к обогащённому урану, что приведёт к перебоям в энергетической отрасли.

Кроме того, это пошлет ложный сигнал КНДР – то, что ядерное оружие может быть приемлемо международным сообществом. Ядерное вооружение Сеула будет означать признание ядерного статуса Пхеньяна и окончательно похоронит перспективы денуклеаризации полуострова.

Поэтому некоторые предлагали просто положиться на ядерный зонтик США, отмечая, что Вашингтон вряд ли разрешит Сеулу завести собственное оружие, а меры его противодействия могут ударить по экономическому положению страны. Иная позиция предлагает использовать ядерную программу как часть стратегии торга с тем, чтобы затем прийти к «нулевому варианту» и ликвидации ЯО как на Севере, так и на Юге.

Те же, кто поддерживает предложение депутатов Сэнури, считают независимую ядерную программу рациональным ответом. США вывели тактическое ядерное оружие с Корейского полуострова в 1991, и большая часть относящихся к нему ядерных торпед и мин была уничтожена. Разместить американское ТЯО снова будет сложно. Кроме того, «мы не должны вручать судьбу нашего народа в чужие руки». Где гарантия, что в изменившейся международной обстановке США пойдут ради нас на ядерную войну?

Как выглядит общественное мнение по данному вопросу? Опрос на эту тему был проведен агентством Gallup Korea среди 1010 человек, и 58% респондентов поддержали тезис о том, что РК нужно собственное ядерное оружие. Против высказались 34%, причем в основном молодежь. Остальные 7% отказались отвечать или сказали, что не могут дать определённого ответа.

Рассчитывая на модель сдерживания, существующую пока между Индией и Пакистаном, сторонники сеульской бомбы полагают, что с нынешним уровнем технологии таковая будет сделана всего за 8-12 месяцев. Однако, как сообщил репортерам 21 сентября 2016 года чиновник СНБ США Джон Вульфсталь (Jon Wolfsthal), ни самостоятельная программа, ни размещение американского ТЯО, не повысят безопасность РК. США и без того могут нанести удар по своим противникам из любой точки мира, о чем осведомлены все потенциальные противники Америки. А потому он не верит, что для КНДР в указанных действиях будет дополнительный фактор, способный удержать их от военного решения. Южнокорейская ядерная программа не в интересах США и не в интересах РК.

И все же, по мнению автора, сам факт вынесения данного вопроса на широкое обсуждение – симптоматичен, ибо южнокорейское ЯО действительно нанесет системе нераспространения куда больший вред.