Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Бизнес-издание Forbes пишет о том, каким образом российский вопрос может повлиять на "большую семерку". Саммит G7, стартующий 26 мая включает большой спектр вопросов, требующих решения - выход Великобритании из ЕС, вопросы России и Украины, Сирии, Ирана, Северной Корее и трансатлантического партнерства. В свою очередь премьер-министр Японии Синдзо Абэ в качестве председателя G7, скорее всего, будет использовать свое положение с тем, чтобы обсудить возвращение России в G7.

Игнорируя просьбу Обамы по сдерживанию отношений с Кремлем, Абэ провел значительную подготовительную работу среди стран ЕС по части признания России неотъемлемой частью международного сообщества, а завершил свои дипломатические усилия визитом в Сочи, где встретился с президентом Российской Федерации, Владимиром Путиным. В результате был выработан так называемый новый подход к российско-японским отношениям, направленный на увеличение объемов двусторонней торговли и инвестиций для восстановления инфраструктуры Дальнего Востока. Кроме того, Абэ выразил оптимистичные ожидания по поводу достижения прорыва в вопросе давнего территориального спора в отношении Курильских островов.

Тем не менее реальная цель японского премьер-министра улучшить связи с Россией для того, чтобы иметь возможность противостоять росту регионального влияния Китая. Кроме того, Японии необходим партнер для поддержания стратегической автономии и независимой внешней политики в контексте альянса США-Япония. Синдзо Абэ выступает за отмену санкций в отношении России и призывает своих международных партнеров пересмотреть их внешнюю политику в отношении Кремля.

Несмотря на все усилия Абэ, Вашингтон продолжает держать жесткую линию в отношении России. Скорее всего, санкции, срок действия которых истекает в конце июня, будут еще раз продлены на неопределенное время. Вероятнее всего, попытка Абэ убедить Вашингтон и Европу пригласить Россию на саммит G7/G8 окажется неудачной, так как даже Германия, страдающая от разрыва экономических отношений с Россией, выступает против подобного предложения. Тем не менее Москве удалось заручиться поддержкой Японии, что крайне важно на фоне мировых геополитических изменений. Подобный шаг со стороны японского правительства говорит о том, что Россия играет значительную роль в международных отношениях, и страны Азии, в отличие от США и Европы это осознают.

Развитие межрегиональных туристических маршрутов Сибири и Дальнего Востока стало главной темой деловой программы Второго Тихоокеанского туристского форума, который прошел во Владивостоке. В мероприятии принимали участие губернатор Приморского края Владимир Миклушевский и заместитель руководителя Ростуризма Роман Скорый.

В рамках форума прошла презентация туристского проекта "Восточное кольцо России", в которое входят 12 регионов Сибири и Дальнего Востока: Приморский, Камчатский, Хабаровский, Забайкальский край, Республика Саха (Якутия) и Республика Бурятия, Амурская, Иркутская, Магаданская, Сахалинская области, Еврейская автономная область и Чукотский автономный округ. Комплексный подход, объединяющий маршруты разных регионов, позволит привлечь большее число туристов, как из России, так и из-за рубежа.

"Межрегиональные туристические маршруты имеют серьезный потенциал по привлечению турпотоков в нашу страну. Всем известен бренд Золотое кольцо, который на протяжении десятилетий входит в число самых популярных направлений поездок россиян и пользуется спросом у иностранцев. Подобный проект - "Серебряное ожерелье России" - сейчас создается на северо-западе страны. Убежден, что и "Восточное кольцо", объединяющее уникальные, самобытные регионы нашей страны, будет востребовано у путешественников", - отметил руководитель Ростуризма Олег Сафонов.

"Президент поставил перед нашими регионами масштабные задачи по развитию территорий. И туризм – одно из направлений этого развития. Хотя бы потому, что помимо экономики, это еще и политика "мягкой силы" – люди начинают общаться, например, в рамках турпоездок, а потом переходят на другой уровень взаимодействия. Очевидно, что, объединившись, мы сможем привлечь больше туристов", - отметил губернатор Приморья Владимир Миклушевский.

Стартовым пунктом межрегиональных программ может стать Приморский край, главный пассажирский хаб Дальнего Востока. С лета этого года во Владивостоке начнет действовать режим порто франко, предполагающий упрощение визовых процедур для иностранных туристов: они смогут оформить въездной документ на 8 дней прямо в порту. Также Приморье обладает большим потенциалом для развития различных видов туризма: активного, экскурсионного, экологического, пляжного, событийного, круизного.

В деловой программе Форума приняли участие более 400 человек, представлявших регионы России, соседние страны, турбизнес и экспертное сообщество.

Также с 20 по 22 мая на острове Русский, в кампусе Дальневосточного федерального университета, прошла юбилейная ХХ международная туристская выставка PITE, крупнейшая в азиатском регионе. В мероприятии участвовали 10 стран Азиатско-Тихоокеанского региона: Китай, Япония, Южная Корея, КНДР, Филиппины, Вьетнам, Малайзия, Марианские острова, Гуам и Макао. Впервые участником выставки стала Республика Крым.

В рамках работы Форума также прошел фестиваль "День путешественника". Зрители смогли побывать на Морском балу, рок-концерте, познакомиться с культурой народов Приморского края, посетить кулинарный фестиваль.

Россия и АСЕАН: поиски экономической синергии и политического единомыслия

За последние три десятилетия — от выступления Михаила Горбачева во Владивостоке в 1986 г. до саммита АТЭС в том же городе в 2012-м — Москва несколько раз пыталась придать Азиатско-Тихоокеанскому региону большее значение в своем внешнеполитическом портфеле. Однако к 2016 г. ситуация принципиально изменилась: российское руководство стремится увеличить взаимодействие с азиатскими партнерами не столько из-за накопившегося экономического и политического потенциала, сколько от потребности в новых источниках роста и необходимости диверсифицировать внешнеполитическую стратегию.

Сегодняшний «поворот на Восток» часто критикуют за его запоздалость, конъюнктурность и в некотором смысле протестный характер. Тем не менее благодаря нынешнему кризису отношений России и Запада этот «поворот» происходит уже не только в планах, а становится реальностью. Политический класс ищет пути интеграции России в Азию и более внимательно прислушивается к внутренним и внешним инициативам, которые могут в этом помочь.

Основные претензии критиков «поворота» — крен в сторону Китая и общая несбалансированность восточной стратегии России. Условия для поиска нового баланса трудно назвать оптимальными: другие крупные партнеры России в Северо-Восточной Азии (Япония и Южная Корея) связаны союзническими отношениями с США — и политический фон для развития отношений с ними пока не самый благоприятный. Китай в такой ситуации — очевидный выбор, к тому же не предполагающий столкновения с «враждебной» идеологией.

Чуть южнее основного азиатского партнера России располагаются 10 государств, входящих в Ассоциацию стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН). К 2050 году эти страны Юго-Восточной Азии (ЮВА), в которых проживают 600 млн человек, вместе могут стать четвертой экономикой мира. Однако в новом российском внешнеполитическом курсе страны АСЕАН чаще всего оказываются упомянуты лишь как красивое завершение ряда, где перечисляются формы участия России в делах Азии. Складывается ощущение, что доброжелательные отношения с АСЕАН нужны Москве, только чтобы показать многоплановость российского «поворота» и широту участия Москвы в глобальных процессах.

Таким образом, вопрос о реальном взаимодействии России и стран Юго-Восточной Азии (ЮВА) остается открытым. 20-летие создания диалогового партнерства Россия — АСЕАН, которое отмечается в 2016 году, удачный повод найти новые источники развития российско-асеановских отношений. Не претендуя на полный охват этой темы, мы предложим лишь два многообещающих направления поиска. Во-первых, новые ресурсы сотрудничества России и стран АСЕАН могут быть связаны с факторами, определяющими наиболее перспективные отрасли экономического взаимодействия с ЮВА, — от физической географии региона до его участия в процессах торговой либерализации. Во-вторых, мы обратим внимание на региональные модели государственного строительства, а также на наиболее значимые подходы к региональному порядку и посмотрим, как эти подходы соотносятся с глобальной ролью России.

Затянувшийся старт

Россия не может похвастаться богатой позитивной историей отношений со странами АСЕАН: сама ассоциация, как и большинство ее членов, до распада СССР существовала в постоянном противодействии «красной угрозе». Даже с географически близким Китаем АСЕАН стала развивать нормальные отношения только после того, как Дэн Сяопин по совету сингапурского лидера Ли Куан Ю прекратил экспорт коммунистической идеологии в ЮВА.

Исключением был разве что Вьетнам и живущие под его сильным влиянием Лаос и Камбоджа. Крепкие военные и экономические связи, сформировавшиеся во время вьетнамской войны и в период послевоенного восстановления, заложили достаточно прочный фундамент двусторонних отношений. Но эти отношения в 90-е годы переживали не лучшие времена. У новой России просто не хватало ресурсов, чтобы поддерживать связи с «традиционным» партнером, не говоря уже о каком-либо значительном расширении отношений со всей АСЕАН.

Тем не менее в июле 1996 года на 29-й ежегодной министерской встрече АСЕАН Россия получила статус партнера по диалогу. Это означало появление постоянных механизмов взаимодействия и в некотором смысле признание России как государства, заслуживающего дружественного внимания организации. В том же году Россия выразила желание принимать участие в только начинавших свою работу саммитах «Азия — Европа» (АСЕМ).

В середине 2000-х у России вновь появились ресурсы для развития взаимодействия с географически удаленными регионами. Соответственно, стала укрепляться и роль России как поборника многополярности. Развитие отношений с АСЕАН выглядело гармоничной составляющей такого политического курса. В 2004 г. Россия присоединилась к Договору о дружбе и сотрудничестве в Юго-Восточной Азии, а в 2005-м президент РФ Владимир Путин, принимая участие в качестве наблюдателя в Восточноазиатском саммите (ВАС), объявил о стремлении России стать частью этого форума. России тогда вежливо отказали, сославшись на то, что ее отношения с АСЕАН содержательно не развиты.

На протяжении следующих лет ничего существенно не менялось. Интерес России к ЮВА в 2000-х носил неустойчивый характер, что, например, иллюстрирует нерегулярность встреч Россия — АСЕАН. Первый саммит диалогового партнерства состоялся почти через 10 лет после его создания — в декабре 2005 года, а второй — только в 2010-м, притом что изначально планировалось проводить такие мероприятия ежегодно. В 2010 году Россию приняли в АСЕМ, в 2011-м — в ВАС. Кроме того, Москва стала участвовать в одном из самых интересных «асеаноцентричных» форматов — встрече министров обороны АСЕАН и партнеров по диалогу (ADMM+).

Современный этап отношений России и стран АСЕАН можно отсчитывать от начала третьего президентского срока Владимира Путина, возвращение которого в Кремль в 2012 г. сопровождалось большими ожиданиями активной и энергичной внешней политики, в том числе и на восточном направлении. Наблюдатели из числа экспертов по Азиатско-Тихоокеанскому региону (АТР) были воодушевлены внешнеполитическим «майским указом» президента (Указ Президента Российской Федерации от 7 мая 2012 г. №605 «О мерах по реализации внешнеполитического курса Российской Федерации») — в списке географических приоритетов регион оказался третьим после СНГ и ЕС. Причем в азиатской секции особое значение придавалось участию России в региональной интеграции, в том числе диалоговому партнерству с АСЕАН и участию в ВАС. «По именам» были названы лишь три страны — стратегические партнеры РФ: Китай, Индия и Вьетнам. Попадание Вьетнама и самого по себе, и как части ЮВА в программный внешнеполитический документ экспертное сообщество отмечало как важное событие — возлагались большие надежды на новый курс и на качественное изменение российско-асеановских отношений.

Ожидания скачка в отношениях России с АТР в целом и ЮВА в частности подпитывались и серьезным отношением руководства страны к Саммиту АТЭС во Владивостоке в 2012 г. Форум считался возможностью показать азиатским партнерам России перспективы Дальнего Востока, который так нуждается в инвестициях и широком международном сотрудничестве. Подготовка к саммиту — как содержательная, так и чисто техническая (приведение в порядок и обновление острова Русский и самого Владивостока) — внушала большой оптимизм. Однако как только саммит закончился, активность российских политических элит резко пошла на спад. Уже в ноябре состоялся саммит ВАС (первый для России как полноправного участника), на котором все страны, кроме России, представляли главы государств и правительств.

Ощущение, что ожидания, появившиеся после «майского указа», не оправдались, укрепилось после публикации в феврале 2013 г. новой редакции Концепции внешней политики Российского Федерации. Сам АТР опустился на четвертое место среди региональных приоритетов, уступив место США, а в азиатской части на первый план вышла ШОС. Следом были обозначены другие многосторонние институты: АТЭС, диалог Россия — АСЕАН, АРФ (Региональный форум АСЕАН), АСЕМ, СВМДА (Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии), ADMM+. Из конкретных стран ЮВА в документе оказался лишь Вьетнам, да и того «обогнали» не только Китай, Индия и Япония, но и Монголия с Северной Кореей.

С тех пор можно отметить лишь один важный документ российской внешней политики, в котором встречается значимое упоминание ЮВА: Послание Президента РФ Федеральному собранию 2015 г.. В нем Владимир Путин не только обратил внимание на созданную в том же году зону свободной торговли ЕАЭС — Вьетнам и напомнил о юбилейном саммите Россия — АСЕАН в Сочи в мае 2016 года. Он также выдвинул идею создания «экономического партнерства» ЕАЭС — ШОС — АСЕАН, которое сосредоточилось бы на «вопросах защиты капиталовложений, оптимизации процедур движения товаров через границы, совместной выработки технических стандартов для продукции следующего технологического поколения, на взаимном открытии доступа на рынки услуг и капиталов». Есть основания полагать, что такая громкая инициатива призвана продемонстрировать, что Россия хочет участвовать в тренде формирования макрорегиональных экономических партнерств вроде ТТП, ТТИП и ВРЭП.

Как уже упоминалось выше, у России не было позитивной истории отношений с большинством стран ЮВА, поэтому сегодня у нее отсутствует развитая партнерская сеть в регионе. Наиболее близок России Вьетнам, отношения с которым носят статус «всеобъемлющего стратегического партнерства». Согласно этой формуле, у Ханоя нет партнера более значительного, чем Россия, кроме, разумеется, Китая, отношения с которым заслужили статус «всеобъемлющего партнерства и стратегического сотрудничества». Российско-вьетнамские встречи на высшем или высоком уровне проходят ежегодно и всегда сопровождаются пышной риторикой о традиционном характере двусторонних отношений и исторической дружбе двух народов.

Высокий статус партнерства и значительные объемы трансфера вооружений Вьетнаму дают России преференциальные условия использования возможностей глубоководного порта Камрань, где до 2002 г. находился пункт материально-технического обеспечения российского (а ранее — советского) военно-морского флота. В 2014 г. Вьетнам упростил процедуру захода в порт для российских кораблей. Более того, из-за утечки информации из Белого дома в 2015-м стало известно, что аэродром в Камрани используют российские дозаправщики, обслуживающие стратегические бомбардировщики Ту-95. Готовность Вьетнама предоставлять России такие условия, несмотря на бурно развивающиеся отношения с США и нейтралистскую политику «трех нет», говорит о том, что в политических элитах Вьетнама есть силы, которые считают Россию значимым партнером.

Итак, политическое и стратегическое присутствие России в ЮВА ограничивается крепким партнерством с Вьетнамом, которое в ближайшем будущем может начать терять свое относительное значение по мере того, как эта страна будет больше сближаться с США, Японией, Индией и ЕС. Однако пока значительные объемы военно-технического сотрудничества с Вьетнамом продолжают приносить России политические дивиденды. К сожалению, столь близких отношений с другими странами ЮВА у России сегодня нет.

Если же взглянуть на экономическое присутствие России в регионе, то мы увидим еще менее привлекательную картину. Благодаря низкой базе темпы роста торговли Россия — АСЕАН последние десять лет выглядят внушительными. В период с 2005 по 2014 г. товарооборот вырос более чем в пять раз. Однако даже по итогам этого увеличения в 2014 г. (последний год перед резким падением российской внешней торговли) торговля России со странами ЮВА составила всего $21,4 млрд. Это поставило Россию на 14-е место среди торговых партнеров АСЕАН. Во внешней торговле ассоциации на Россию пришлось менее 1% всего объема, АСЕАН в российской торговле занимает 2,7%. В структуре российского экспорта преобладали минеральные ресурсы (60%), машины и оборудование (14,5%), химикаты (13,8%) [1].

В инвестиционной области Россия тоже не выглядит сильным игроком на рынке АСЕАН. В 2012–2014 г. в экономики стран ЮВА пришло $698 млн российских инвестиций, или 0,2% от общего входящего объема. Из этой суммы $420 млн было вложено в один год в одну страну (Вьетнам, 2013 г.) [2], что показывает слабую диверсифицированность российской инвестиционной стратегии в регионе.

Россия демонстрирует желание нарастить объемы торговли. В разное время были озвучены планы по удвоению объемов двусторонней торговли с Вьетнамом, Таиландом и Индонезией [3]. Сделать это стороны попытаются с помощью торговли в национальных валютах и таких инициатив, как зона свободной торговли (ЗСТ) ЕАЭС — Вьетнам, которая заявлена как один из шагов к общей либерализации торговых отношений между ЕАЭС и АСЕАН.

Если говорить о сильных сторонах российского экономического присутствия в ЮВА, то это три передовых и уже традиционных для России направления — нефтегазовая отрасль, ядерная энергетика и военно-техническое сотрудничество (ВТС).

Пока до конца непонятно, какое место должна занять ЮВА в российской стратегии диверсификации поставок энергоносителей в Азию. Сегодня покупателями российской нефти и газа в регионе являются Сингапур и Малайзия. Ряд проектов реализуется и с Индонезией, однако лидирующий партнер России в регионе в этой области — тот же Вьетнам с несколькими проектами как на своей территории, так и в самой России.

В области атомной энергетики сотрудничество с Вьетнамом снова оказывается наиболее успешным. Россия строит на юге страны АЭС «Ниньтхуан-1» и обеспечивает сопутствующие услуги и подготовку кадров. Кроме того, еще с 2007 года Россия предлагает строительство АЭС в Мьянме, однако какие-то позитивные изменения наблюдались здесь только в 2015-м. В 2014 г. был подписан меморандум о взаимопонимании в области использования мирного атома с Таиландом, а в 2015-м Россия подключилась к работе по исследованию и разработке ядерных реакторов в Индонезии.

Одними из самых ходовых российских товаров на рынке стран ЮВА всегда были именно вооружение и военная техника. Исторически крупнейшим покупателем был Вьетнам, таковым он и остается. Среди крупных покупок — истребители, фрегаты, противокорабельные ракеты, системы ПВО и подводные лодки «Варшавянка», последняя из которых будет доставлена во Вьетнам в конце 2016 г. Кроме того, вьетнамские верфи по лицензии производят корветы «Тарантул».

Индонезия также закупает российскую военную технику — боевые машины пехоты, вертолеты и истребители. На авиатехнику есть заказы в Малайзии, а недавно стало известно о возможном расширении поставок в Таиланд. В конце 2000-х и начале 2010-х Мьянма закупила некоторое количество самолетов МиГ, и сотрудничество с этой страной может быть продолжено.

Таким образом, связи России и членов АСЕАН сегодня можно охарактеризовать как фрагментарные и незначительные по объему, широте и глубине. К такому положению дел привели следующие причины:

Страны ЮВА никогда не были приоритетом российской внешней политики и не являются таковым сегодня. В рамках нового витка активизации восточной политики России ЮВА представляется как минимум второстепенным участком приложения усилий. На первом плане находятся Китай и страны Северо-Восточной Азии. С учетом ухудшения экономического положения России трудно ожидать в ближайшее время высвобождения дополнительных ресурсов и качественных изменений в этой системе приоритетов.

Развитие отношений со странами АСЕАН осложняется слабой политической и экономической базой. Пока Россия накапливала необходимые ресурсы для «поворота на Восток», другие игроки — прежде всего Китай и США — успели значительно укрепиться в ЮВА. Для Китая это один из важнейших регионов-соседей, благоприятное положение которого необходимо для спокойного развития. США же с началом политики «перебалансировки» стали уделять ЮВА особое внимание — заговорили даже о «повороте в повороте», то есть от Северо-Восточной Азии к Юго-Восточной. На этом фоне Россия играет роль догоняющего игрока, вынужденного проходить многие этапы, давно преодоленные конкурентами.

В силу географической удаленности и отсутствия общей истории российское общество и элиты практически не информированы о том, что происходит в ЮВА. Межличностные связи — слабейшая часть взаимодействия России и АСЕАН, они выглядят очень скромно даже по сравнению с экономическим сотрудничеством. Наблюдатели знают, сколь медленно происходит в российском правящем классе сдвиг в сторону понимания необходимости более тесной работы с Китаем. Ситуация со странами ЮВА значительно хуже. В таких условиях не может развиваться эффективная экспертиза, исследования и кадровая политика — как в бизнесе, так и в органах государственной власти.

Один из сложнейших вызовов, с которым придется столкнуться России, если она решит действовать активнее в ЮВА, — эскалация проблемы Южно-Китайского моря (ЮКМ). На сегодняшний день позицию России можно считать сугубо нейтральной: Москва не поддерживает ничьих территориальных претензий, выступает за урегулирование споров политико-дипломатическими методами, за соблюдение Декларации о поведении сторон в ЮКМ, за скорейшее заключение Кодекса о поведении сторон и за приверженность нормам международного права.

Еще один пункт российской позиции по ЮКМ, несмотря на то что он озвучивался и раньше, недавно заставил некоторых наблюдателей говорить о сближении взглядов Москвы и Пекина. В апреле 2016 г. министр иностранных дел РФ Сергей Лавров заявил, что Россия не поддерживает интернационализацию споров в ЮКМ, что вызвало большое одобрение китайской стороны и серьезное напряжение во Вьетнаме. Подобная позиция России видится логичным продолжением общей идеологической линии российской внешней политики на противодействие любому вмешательству извне.

Этот случай показывает, что восприятие российской позиции, а также ее политические последствия будут меняться по мере ухудшения ситуации вокруг ЮКМ, даже если сама позиция останется без изменений. Активизация американского военного присутствия на Филиппинах, продолжение операций по обеспечению свободного судоходства (FONOP) ВМС США, возможное строительство Китаем искусственных сооружений на рифе Скарборо, размещение новых вооружений или модернизация старых на китайских островах и образованиях — все эти факторы способствуют росту напряжения в регионе. Резкое ухудшение может произойти после вынесения вердикта постоянного арбитража в Гааге летом 2016 г., который с высокой долей вероятности признает «девятипунктирную линию» КНР юридически ничтожной.

Страны — участницы территориального спора будут стремиться заручиться поддержкой внешних игроков, и интернационализация спора, несомненно, продолжится. Парадоксальным образом заявления России о том, что в ситуацию вокруг ЮКМ не должны быть включены посторонние силы, только способствуют этому. Дело в том, что такая позиция Москвы отвечает западному нарративу, согласно которому ослабленная санкциями и поссорившаяся с Западом Россия оказалась в политической зависимости от Пекина: он принудит Россию если не занять прокитайскую позицию, то по крайней мере смолчать в случае перехода конфликта в военную фазу.

Поэтому у России сегодня нет задачи играть более активную роль в ЮКМ. Большим успехом российской дипломатии будет сохранение стратегического партнерства и с Китаем, и с Вьетнамом на нынешнем уровне, даже когда ситуация вокруг ЮКМ будет ухудшаться. Для этого необходимо, воспользовавшись двусторонними дипломатическими каналами, противодействовать попыткам втянуть Россию в территориальный спор и интерпретировать российскую позицию как прокитайскую или провьетнамскую. Имеет смысл в закрытом режиме сообщить, что такие интерпретации не отвечают интересам России.

В то же время военно-техническое сотрудничество Вьетнама с Россией означает для Китая повышение издержек от гипотетического вооруженного столкновения. Это может уменьшить риск перехода конфликта в военную фазу, если параллельно будут развиваться каналы и механизмы китайско-вьетнамских политических коммуникаций по предотвращению случайных столкновений. Такая форма участия России в ситуации вокруг ЮКМ может оказаться перспективной.

В более общем контексте развивающегося противостояния США и Китая в ЮВА Россия пока не стала незаменимым элементом региональной системы. Так считают и в Вашингтоне, и в Пекине, хотя участие Москвы имеет для обеих столиц демонстрационное значение. Для России и США будет ошибкой проецировать общую натянутость двусторонних отношений на расстановку сил в ЮВА и относиться друг к другу с недоверием из-за того, что их интересы в других регионах мира редко совпадают.

Благодаря относительно стабильной политической ситуации в ЮВА у России есть возможность расширить свое присутствие здесь, не выделяя значительных военно-политических ресурсов. Региональные игроки считают конкуренцию в области торговли и инвестиций гораздо более безопасной, чем борьбу за политическое влияние или военное превосходство. К сожалению, именно опыта экономической и деловой экспансии России пока не хватает.

Одним из важных практических направлений могло бы стать увеличение активности России в существующих институтах многосторонней дипломатии — так, участие президента в Восточноазиатском саммите уже было бы значительным шагом. Кроме того, Россия может сделать активным и свой нейтрализм, призвав США к ратификации Конвенции ООН по морскому праву и объявив, что политические разногласия конкретных государств не должны влиять на свободу экономической деятельности в регионе и не должны ставить под угрозу безопасность торговых путей.

Можно ли говорить о том, что АСЕАН «ждет» Россию в регионе? С одной стороны, главный геополитический страх стран ЮВА — оказаться втянутыми в открытую конфронтацию между США и Китаем. Специфика момента подталкивает их в сторону США, однако выгоды такого сближения закончатся ровно в тот момент, когда в Пекине решат, что чрезмерная близость к США делает страны региона ненадежными партнерами. Тогда выгоды от сближения с США перестанут перевешивать убытки, связанные с отдалением от Китая.

Пока этот момент не настал, страны АСЕАН заинтересованы в большем количестве игроков в регионе. Сегодня такую роль берут на себя «внешние средние» державы — Япония и Индия. Аналогичным образом в региональных делах могла бы участвовать и Россия, что, скорее всего, приветствовали бы страны АСЕАН. Появление в ЮВА игрока, который близок к Китаю, но не является его союзником, может стать безопасным способом ослабить свойственное ему ощущение «осажденной крепости» и изменить региональный баланс сил «Китай против всех».

Другой вопрос — готова ли Россия играть такую роль? Может ли она говорить со странами ЮВА о тех вещах, которые актуальны для них? На сегодняшний день это не так и российское руководство не стремится быть вовлеченным в региональные процессы. Россия сегодня видит свои интересы в регионе в первую очередь в сохранении стратегических партнерств с Китаем и Вьетнамом — и именно это определяет ее позиции по большинству проблем (там, где эти позиции есть). Однако за пределами этой небольшой области есть целый спектр новых форм и областей сотрудничества, которые необходимо внимательно рассмотреть.

Новые ресурсы партнерства

Причины, по которым отношения России и стран ЮВА оказались недостаточно развиты, в основном носят инерционный характер. Не существует онтологических препятствий на пути развития такого сотрудничества, как не существует и явных интересов, которым бы оно противоречило. Это значит, что ключевой задачей на пути к более активной политике России в ЮВА является поиск новых сфер и направлений взаимодействия, осознание возможности работать в этих направлениях и выработка политической воли.

Искать эти новые точки развития отношений России и членов АСЕАН нужно прежде всего в факторах, определяющих потребности современной Юго-Восточной Азии. Стартовав с низкой базы еще в 1970-х, члены АСЕАН опережали по темпам роста б?льшую часть мира. Источники их роста находились в потребительских рынках Европы и США, однако сегодня ситуация меняется и темпы потребления в самих странах ЮВА — одни из самых высоких в мире. Рост доходов населения способствует ускоренному формированию среднего класса, и если в 2014 г. компания McKinsey называла цифру в 67 млн домохозяйств (с доходом выше $7,5 тыс. в год), то уже к 2025 г. это число удвоится [4]. В крупных городах с населением более 200 тыс. человек сегодня проживает порядка 22% от 600 млн населения государств, входящих в АСЕАН.

Бурное развитие промышленности в большинстве стран Ассоциации и сферы услуг в наиболее благополучных из них означает, что растет потребность и в улучшении транспортной, энергетической и социальной инфраструктуры — всех тех сфер экономики, без которых производственный сектор и услуги не смогут развиваться устойчиво и безопасно. И в большинстве этих сфер члены АСЕАН по-прежнему полагаются на импортные технологии, практики и капитал.

Энергетика

По прогнозам Международного энергетического агентства, на протяжении следующих 20 лет спрос на нефть, газ и уголь в странах ЮВА продолжит расти. Общий спрос на электроэнергию к 2040 г. вырастет на 80%, или на 1 млрд тонн нефтяного эквивалента. Доля электроэнергии, производимой на угле, вырастет с 32 до 50%, вопреки глобальному тренду на снижение.

Добыча нефти внутри АСЕАН продолжит снижаться, а спрос будет расти. Зависимость от импорта нефти к 2040 г. достигнет 80%. В газовой отрасли будет увеличиваться и производство, и спрос, однако к 2040 году рост потребности в газовом топливе обгонит собственную добычу, превратив АСЕАН в нетто-импортера газа. К этому моменту страны региона будут тратить на углеводороды $300 млрд в год [5].

Учитывая растущее потребление газа и значимость этого вида топлива для АСЕАН, страны блока возлагают большие надежды на единую газопроводную сеть Trans-ASEAN Gas Pipeline (TAGP) [6]. К середине 2015 г. в строю находились 13 газопроводных соединений протяженностью 3300 км. С 2012 г. в проекте TAGP учитываются транспортировки сжиженного природного газа в тех случаях, где строительство газопроводов нецелесообразно, и в сеть мощностей TAGP уже входят четыре регазификационных терминала. В числе проблем, с которыми сталкивается этот участок TAGP, — недостаток источников газа и большой объем необходимых инвестиций в инфраструктуру.

Для обеспечения энергетической безопасности странам ЮВА понадобится усиленная интеграция энергосетей. Развитие гидроэлектроэнергетических мощностей в Мьянме, Лаосе и Камбодже позволит уменьшить загрузку энергопроизводства во Вьетнаме, Таиланде, сократить объем импорта электричества. Бруней сможет увеличить экспорт газа, получая больше электричества через границу. Малайзийский штат Саравак (остров Борнео) сможет нарастить производство электричества на ГЭС, а его связь с индонезийской частью острова позволит сократить существующее там дорогое производство энергии на ТЭС.

Более 120 млн человек в ЮВА по-прежнему не имеют доступа к электричеству [7]. Традиционная модель подсоединения этих домохозяйств к централизованной национальной сети может не сработать, особенно для многочисленных островов Индонезии и Филиппин, где население получает электричество с помощью неэффективных дизельных генераторов. Более разумным решением может стать подача электричества в рамках межасеановской сети или создание локальных микросетей, получающих питание в том числе и из возобновляемых источников.

Сегодня проект единой энергосети АСЕАН (ASEAN Power Grid) далек от завершения — в 2015 г. работали лишь 6 из 16 соединений. Из 164 ГВт производимого электричества по сети передается лишь 3,4 ГВт. Нынешние соединения по большей части двусторонние. Со временем они должны объединиться в три субрегиональных блока, а потом и в единую сеть АСЕАН8.

Несмотря на растущее глобальное потребление, цены на нефть остаются невысокими. В этой ситуации существует угроза появления дисбаланса между спросом и предложением на энергетических рынках АСЕАН. Для того чтобы нивелировать последствия волатильности рынка нефти, страны региона будут стремиться к диверсификации источников энергии, в том числе в пользу возобновляемых.

Так, в октябре 2015 года министры энергетики АСЕАН договорились к 2036 г. довести долю возобновляемых источников в структуре потребления с нынешних 15 до 23% [9]. Наиболее амбициозные цели ставят себе Индонезия (25% к 2025 году), Таиланд (25% к 2022 г.) и Филиппины (50% к 2030 г.) [10].

Достичь общих для АСЕАН 23% можно, например, разрабатывая гидроэнергетический сектор в малайзийском Сараваке и в Лаосе, для которого это будет к тому же серьезным стимулом к развитию. В области солнечной энергии безусловным лидером является Таиланд, который производит такой энергии больше, чем все остальные члены АСЕАН вместе взятые. К 2036 г. страна планирует довести солнечные мощности до 6 ГВт, или 9% от общего производства электроэнергии [11]. В то же время соседняя Малайзия уже сегодня находится на третьем месте в мире по объему производства солнечных панелей. Стремление стран ЮВА ослабить роль углеводородного сектора выражается и в попытках урезать субсидирование нефтегазовой отрасли (в 2014 г. субсидии составляли $36 млрд [12]). Правда, в Индонезии, Малайзии, Таиланде и Мьянме это было связано с высокими ценами из-за мирового финансового кризиса, и трудно сказать, насколько сильна будет эта мотивация в дальнейшем.

Атомная энергетика в ЮВА имеет ограниченную область применения, однако в некоторых странах будет играть важную роль. Прежде всего речь идет о Вьетнаме, где запланировано строительство четырех реакторов и возможно увеличение их числа до 10. Есть предложения и для Индонезии, Малайзии, Филиппин. Крупным клиентом может стать Таиланд, который, по оценкам МЭА, может приступить к строительству АЭС в промежутке между 2026 и 2030 г. [13]

Для России участие в региональной энергетической системе имеет большой потенциал. Растущая потребность в газе и сети регазификационных терминалов создает рынок как собственно поставок СПГ, так и энергетической инфраструктуры, что может заинтересовать «Газпром». Необходимость в электрификации, в том числе локальной, — потенциальный рынок для электросетевых компаний, энергетических компаний и поставщиков оборудования («Русгидро», «Россети», «Силовые машины», «Технопромэкспорт», «Атомстройэкспорт»).

«Чистая» экономика

Развитие возобновляемых и альтернативных источников энергии в странах ЮВА связано не только с желанием повысить энергетическую безопасность. Всевозможные «чистые» технологии и инвестиции в эти отрасли в ближайшие годы будут востребованы в регионе — плотное расселение вдоль побережья делает территории АСЕАН крайне уязвимыми из-за последствий глобального изменения климата и загрязнения окружающей среды. К 2025 г. под угрозой затопления жилищ окажутся 115 млн человек, живущих в прибрежных городах [14].

Развитие энергоэффективности — один из самых простых способов экономить средства и уменьшать нагрузку на окружающую среду. По оценкам Азиатского банка развития, странам ЮВА для выполнения национальных целей по энергоэффективности и сокращению выбросов парниковых газов необходимо $11 млрд до 2020 г. и еще $15 млрд до 2030-го. Эти инвестиции будут крайне выгодными: если в Брунее, Индонезии, Малайзии, Таиланде, Вьетнаме и на Филиппинах доля инвестиций в энергоэффективность будет составлять 1–4% от общих вложений в энергетику, то на них придется от 8 до 25% увеличения первичного потребления энергии [15].

Важной задачей для членов АСЕАН остается управление водными ресурсами. Основная проблема континентальной части региона — равноправный доступ к ресурсам реки Меконг. Располагающиеся выше по ее течению страны, устанавливая дамбы, определяют функционирование целых экосистем, крупных сельскохозяйственных блоков и влияют на качество жизни тех, кто живет ниже по течению. Для островных государств ЮВА ключевой проблемой остается доступ к чистой и питьевой воде. Например, в 2014 г. в Индонезии только 68% населения имели такой доступ [16].

Отдельная проблема — предупреждение, быстрое реагирование и ликвидация последствий природных и техногенных катастроф. Тайфуны, землетрясения, наводнения и засухи относятся к числу наиболее опасных природных бедствий, из-за которых страны региона в среднем теряют по 0,5% ВВП в год (для некоторых стран это значение достигает 5%) [17]. Бедствия бывают и рукотворными. Например, практически ежегодное появление «индонезийского дыма» связано с отсталыми подсечно-огневыми техниками ведения сельского хозяйства на Суматре и Калимантане в сухой сезон. Ветер гонит дым от лесных пожаров, который загрязняет воздух практически во всех странах ЮВА, особенно в Сингапуре.

В области реагирования и ликвидации последствий стихийных бедствий Россия может многое предложить странам региона, причем не только в качестве безвозмездной помощи в ходе самих ЧС, но и в виде поставок техники и технологий — от многоцелевых самолетов и машин до индивидуальных средств защиты и программ подготовки.

Транспортная инфраструктура

Недостаток инфраструктуры — историческая проблема региона ЮВА. В островных государствах ее усугубляют низкие показатели инвестиций и физико-географические сложности. По некоторым расчетам, между 2014 и 2030 г. членам АСЕАН понадобится инвестировать в инфраструктуру около $3,4 трлн. Эта сумма от двух до шести раз (в зависимости от государства) больше исторических значений за аналогичные периоды. Уже к 2020 году недостаток инвестиций в портовые мощности может составить 52% от необходимых, в аэропортовые — 59% [19].

Среди крупных региональных инфраструктурных проектов — шоссейная сеть АСЕАН (ASEAN Highway Network, AHN) и железная дорога Сингапур–Куньмин (Singapore-Kunming Rail Link). Проект AHN — это 38 тыс. км дорог, связывающих страны ассоциации. Проект почти завершен, однако около половины построенных дорог — низшего из всех стандартов качества. Высокоскоростная железнодорожная сеть SKRL к 2022 году должна соединить Сингапур с китайским Куньмином через три ветки, которые будут проходить через Мьянму, Лаос и Вьетнам.

Портовая инфраструктура играет центральную роль в регионе, страны которого фактически соединены внутренним морем (Южно-Китайским). Через эту акваторию проходят важные мировые логистические пути, что делает развитие морских перевозок в АСЕАН задачей не только внутренних экономических коммуникаций, но и повышения уровня связанности стран ЮВА с глобальными рынками. Три страны региона входят в топ-50 Индекса глобальной связанности — Сингапур (4-е место), Малайзия (18-е) и Таиланд (36-е) [20]. Сегодня страны региона стремятся создать единый рынок морских перевозок (ASEAN Single Shipping Market) в рамках Стратегического плана развития транспорта на 2016–2025 г. (ASEAN Transport Strategic Plan 2016 to 2025). Реализация этих замыслов потребует значительного развития 47 ключевых портов АСЕАН.

Рынок авиации ЮВА меняется под воздействием факторов роста производства, потребления, туризма и внутрирегиональной связанности. Компания Boeing прогнозирует среднегодовые темпы роста авиационного рынка в ЮВА в течение следующих 20 лет в районе 6,5% в год. За это время региону понадобится порядка 3750 новых самолетов общей стоимостью $550 млрд. В пассажирских перевозках уже сегодня 60% рынка приходится на компании-лоукостеры, поэтому дешевые среднемагистральные рейсы, видимо, останутся самым сильным сегментом. Рост авиаперевозок потребует развития аэропортовой сети, особенно во Вьетнаме, Индонезии и на Филиппинах. Единый авиарынок АСЕАН, который должен начать работать уже в 2016 году, будет только способствовать развитию спроса.

Россия уже может похвастаться крупным проектом строительства железной дороги в Индонезии, на острове Калимантан (реализует ПАО «РЖД»), однако на инфраструктурном рынке существует серьезная конкуренция со стороны корейских, китайских и японских компаний.

Внедрение и разработка ИТ

Одним из путей обеспечения устойчивого развития страны АСЕАН считают укрепление сектора ИТ-услуг и внедрение высоких информационных технологий. По оценкам McKinsey, существует пять ключевых технологий, которые могут к 2030 году дать странам ЮВА $625 млрд дополнительного дохода: это мобильный интернет, большие данные, интернет вещей, автоматизация обработки информации и облачные технологии [21].

Страны ЮВА находятся на самых разных концах спектра качества цифровой среды. Так, в рейтинге Network Readiness Index, измеряющем готовность стран внедрять ИТ-инновации, в 2014 году Сингапур занял 2-е место, а Мьянма — 146-е из 148. Малайзия и Бруней вошли в топ-50, а Индонезия, Таиланд, Филиппины и Вьетнам расположились между 64-й и 84-й позициями [22].

В числе отраслей, где ИТ-инновации будут внедряться наиболее быстро, — мобильные платежи, электронная коммерция, онлайн-игры и интернет-реклама [23]. Сингапур остается в фарватере развития всевозможных «умных» технологий, их интеграции в единые городские системы, а также технологий и практик электронного правительства. Менее развитые страны, такие как Вьетнам и Филиппины, будут стремиться занять ниши аутсорсинга услуг разработки и технической поддержки ПО, в том числе игрового.

Страны АСЕАН по мере экономического развития становятся и богатым потребительским рынком в цифровой сфере. Проникновение мобильной связи в регионе — 124%, интернета — 40%24. В регионе зарегистрировано 233 млн пользователей социальных сетей, почти 200 млн из них активны на мобильных платформах. При этом в некоторых странах у глобальных технологических лидеров есть сильные конкуренты — в Таиланде у корейского мессенджера Line количество пользователей в месяц сравнимо с Facebook, а во Вьетнаме российский браузер и поисковик C?c C?c второй по популярности после Google Chrome — почти с 20% рынка.

Последний пример показывает, что Россия неожиданно заметно присутствует на рынке ИТ. У «Лаборатории Касперского» есть региональный офис, и она успешно работает в странах ЮВА, как и ряд других компаний, занимающихся платежами, сетевой безопасностью, управлением бизнесом. А растущая индустрия ИТ-стартапов открывает большие возможности для присутствия российского венчурного капитала и трансфера технологий как в регион, так и из него.

Экономическая интеграция

ЮВА — регион, особенно интересный происходящими здесь интеграционными процессами. С 31 декабря 2015 г. в АСЕАН официально действует экономическое сообщество (ASEAN Economic Community, AEC). В идеале сообщество подразумевает свободное движение по региону товаров, услуг, капитала и трудовых ресурсов. Фактически до достижения такого состояния еще далеко, особенно учитывая, что по большинству обязательств для четырех стран, вступивших в АСЕАН последними (Камбоджа, Лаос, Мьянма, Вьетнам, т.н. CLMV), действуют продленные сроки реализации.

С помощью АЕС страны группировки стремятся создать единую производственную базу, а с помощью политики единого рынка — предоставить глобальным инвесторам доступ ко всей АСЕАН через каждую отдельную страну. Беспошлинная торговля — то, чем гордится ассоциация. В 2014 г. около 70% всей внутриблоковой торговли было беспошлинным и только для 5% действовали тарифы выше 10%. В инвестиционной сфере основной инструмент либерализации и защиты — Всеобъемлющее соглашение по инвестициям АСЕАН (ASEAN Comprehensive Investment Agreement, ACIA), однако пятерка основателей ассоциации только подходит к оформлению этих обязательств, а Бруней и страны CLMV еще далеко позади.

Одна из самых сложных сфер — интеграция рынков капитала. С 2011 г. действует система ASEAN Exchanges, объединяющая семь бирж из шести стран АСЕАН (две из Вьетнама) в единую информационную систему. В рамках проекта, например, выделяются 180 «звезд АСЕАН» — по 30 компаний с «голубыми фишками» из каждой страны. Однако настоящим шагом к интеграции должен был стать проект ASEAN Trading Link, который пока соединяет только три биржи системой трансграничной торговли — Сингапур, Малайзию и Таиланд. Еще остаются сложности, вызванные недоразвитостью страновых рынков капитала и слабостью юридической базы, над которой работает Форум рынков капитала АСЕАН.

При реалистическом сценарии страны АСЕАН смогут закончить создание сообщества не раньше 2030 г. Их торопит, с одной стороны, международная конкуренция, с другой — опасность попасть в ловушку среднего уровня развития, которая существует для многих из стран блока. Конкурентное преимущество дешевой рабочей силы будет быстро уходить в прошлое, в то время как производительность труда и квалификация рабочих могут расти недостаточными темпами. Поэтому экономическая интеграция для стран АСЕАН — способ привлечь внимание международного бизнеса к себе как к единому образованию. Позиционирование АСЕАН с приставкой «если бы мы были одной экономикой» стало эффектным способом выделиться на фоне других регионов мира.

Помимо собственного интеграционного проекта страны ЮВА вовлечены в процесс формирования двух торговых мегаблоков — Всеобъемлющего регионального экономического партнерства (ВРЭП) и Транстихоокеанского партнерства (ТТП). ВРЭП представляет собой расширение и объединение в единую систему зон свободной торговли (ЗСТ) АСЕАН с шестью партнерами — Японией, Китаем, Южной Кореей, Индией, Австралией и Новой Зеландией. Такой формат интеграции позволяет АСЕАН выступать в ВРЭП в относительно консолидированном виде, сохраняя свою «центральную роль» в процессе согласования условий торговой либерализации.

Однако конкурирующий с ВРЭП мегаблок ТТП пока оказывается более успешным: соглашение было подписано в 2015 г. и находится на этапе ратификации. Положения ТТП — это не только снижение тарифных барьеров и общее продвижение свободной торговли, они сближают страны-участницы в области инвестиций, прав интеллектуальной собственности, норм арбитража, трудового законодательства, регулирования деятельности госкомпаний. Условия уже согласованы, и все, кто не вошел в число 12 стран-основательниц, присоединяясь к соглашению, будут вынуждены их принимать.

В число участников ТТП входят такие страны ЮВА, как Вьетнам, Малайзия, Бруней и Сингапур. Свое намерение присоединиться высказывала Индонезия. Вьетнам и Малайзия получат наибольшую экономическую выгоду от подписания соглашения. В то же время только частичное вхождение АСЕАН в ТТП может стать проблемой для Ассоциации, создав новые разделительные линии. Крупные торговые и инвестиционные партнеры АСЕАН из ТТП — США, Канада, Япония, Австралия — будут отдавать предпочтение тем асеановским членам, что вошли в блок. Это может привести к переносу производств и смене структуры регионального экономического сотрудничества. Например, Таиланд будет проигрывать Вьетнаму и Малайзии борьбу за инвестиции, если не захочет вступать в ТТП.

При этом для внешних партнеров и инвесторов участие ряда стран ЮВА в ТТП — хорошая новость. Размещенные в этих странах производства смогут экспортировать свои товары на огромный рынок с такими гигантами потребления, как США и Япония. Поэтому в ближайшее время мы увидим увеличение потоков иностранных инвестиций во Вьетнам и Малайзию, которые, скорее всего, воспользуются этими возможностями для улучшения качества экономического роста.

Идеология: точки соприкосновения

Хотя АСЕАН очень далека от России географически, сама Ассоциация и ее страны-участницы чрезвычайно интересны с точки зрения стратегий национального развития, отстаиваемых ценностей и принципов мироустройства. Некоторые из этих принципов Россия уже защищает, иные могут оказаться полезными в перспективе.

Антиуниверсализм

АСЕАН часто сравнивают с ЕС и даже называют его ближайшим конкурентом по успешности интеграционного проекта. И так же часто говорят о том, что если ЕС объединяет европейские демократии, страны культурно и политически близкие, то члены АСЕАН отличаются друг от друг значительно сильнее. Несмотря на то что изначально блок формировался по идеологическим соображениям — как защита от коммунистической угрозы, — сейчас политические системы стран-участниц отличаются настолько, насколько это вообще возможно.

Во Вьетнаме Коммунистическая партия по-прежнему у власти, но при этом активно внедряет рыночные формы управления экономикой, не отказываясь от целей построения социализма. В Лаосе социалистическая доктрина трактуется более жестко, а в Камбодже, несмотря на монархический строй и близкую к Вьетнаму «народную» партию у власти, существует энергичная оппозиция. Достаточно развитую демократию в Индонезии оттеняют коррупционные проблемы Филиппин и Малайзии, а у последней есть еще и сложности с прозрачностью и сбалансированностью электоральной системы. Сингапурская форма правления глубоко несовершенна по меркам западного понимания демократии, однако в широком смысле лучше и эффективнее, чем поляризующая общество политическая борьба в Таиланде, приведшая в 2014 г. к военному правлению. О султанате Бруней пишут немного, однако там монархические тенденции приобрели остро религиозный оттенок с недавним введением шариата. Наконец, есть Мьянма, которая медленно и болезненно переходит от военной формы правления к гражданской, продвигаясь одновременно к межэтническому миру.

Разнообразие политических систем дополняется этноконфессиональными различиями. Индонезия и Малайзия — одни из крупнейших исламских стран мира. Население Филиппин почти полностью христианское. Таиланд, Лаос и Камбоджа по большей части буддийские страны, а в соседней Мьянме эта религия зачастую приобретает радикальные формы. Во Вьетнаме буддизм другого течения сочетается с глубоко укорененными (и отчасти политизированными) анимистическими верованиями, хотя официально большинство вьетнамцев атеисты.

Несмотря на все эти различия, страны АСЕАН достаточно успешны в своем экономическом развитии и почти так же хорошо уживаются в рамках одного сообщества. Отчасти причиной, а отчасти следствием такого единства в многообразии можно считать неприятие универсалистских подходов к государственному строительству и толерантность к национальным особенностям развития. Страны ЮВА не пытаются навязывать друг другу свои формы правления и государственного устройства как единственно верные.

Тесно связан с таким подходом и принцип невмешательства. По сути ни о какой политической интеграции в АСЕАН речь не идет, поэтому страны блока редко позволяют себе комментировать и тем более влиять на внутреннюю политику друг друга. Их больше интересует свободный рынок и взаимовыгодное экономическое развитие. Так, резкая смена власти в Таиланде в 2014 г. не сделала его изгоем в АСЕАН, и отношения военной администрации в Бангкоке с оппозицией не особо интересуют другие столицы региона.

В какой-то мере эти принципы можно свести к внешнеполитическому реализму, противопоставленному идеалистическому взгляду на мир. Члены АСЕАН признают, что существуют общие ценности, однако они не связаны с внутренним устройством государства: в АСЕАН понимают, что невозможно вывести единые для всех политические принципы. В центре внимания стоит экономическое развитие или даже соразвитие, оправдывающее почти любые политические несовершенства, которые осуждают внешние игроки.

Рост важнее свободы

Центральное значение в системе приоритетов почти всех членов АСЕАН занимает экономический рост. Именно стремление обеспечить процветание и формирует вышеописанные различия в национальных моделях развития. Конечно, играет заметную роль и история, и этническая динамика каждой конкретной страны, и специфика политической элиты, однако для многих стран региона именно рост благосостояния населения сегодня является основным инструментом легитимации правящего класса.

Модель развития Сингапура — яркий тому пример. Именно сочетание фантастических темпов роста, эффективности государственного управления и ригидности политической системы сделало его иконой автократических систем по всему миру. «Сингапурское чудо» стало одновременно недостижимым идеалом и поводом для отказа от либеральных теорий экономического роста в других странах. Апологеты этой модели развития считают, что в сменяемости власти нет необходимости, если правящий класс выполняет и перевыполняет обязательства по улучшению качества жизни населения. Фактически это концентрированный вариант классического общественного договора: граждане страны отказываются от еще большего числа личных и политических прав, чем обычно, в обмен на еще большее благополучие и безопасность, чем обычно.

В сингапурском случае такой договор закрепляется и огромными техническими возможностями государства. Цифровая система наблюдения и обработки данных PRISM обеспечивает беспрецедентный контроль за населением, которое получает от правительства гарантии, что персональные данные будут использоваться исключительно во благо граждан. Подобная модель «государства-няни» близка традиционным азиатским патерналистским течениям, когда забота правителя о благе людей подразумевается априори.

Как и в Сингапуре, в большинстве стран ЮВА экономический рост и улучшение реального благосостояния населения — важнейший источник легитимности политических систем. В то же время для обеспечения политического контроля элиты часто используют экономические рычаги, а во многих случаях не могут удержаться от собирания ренты. Поэтому в обществах ЮВА сильны этатистские тенденции. Государство здесь — самый важный игрок социального пространства, представляет ли его король и его семья, коммунистическая партия или избранный президент. Сильна централизация власти, активны государственные корпорации, велика роль бюрократии, которая часто стремится преподнести экономические успехи как свою заслугу и этим оправдать недостаточную прозрачность.

Трудно сказать, как долго экономический рост сможет обеспечивать стабильность режимов в ЮВА, — впрочем, в значительной степени благодаря стабильности сюда продолжают приходить иностранные инвестиции. Нынешние общественные договоры в странах ЮВА работают в том числе и потому, что большая доля их населения — политически пассивные сельские жители, а гражданское общество пока не достигло зрелости. Там, где формируется образованный городской класс, появляются и угрозы для стабильности, раскол в обществе — речь идет прежде всего о Таиланде и Малайзии, в некотором смысле и Вьетнаме. Невозможно прогнозировать, смогут ли нынешние политические элиты стран ЮВА справиться с запросами этих новых социальных сил и склонить их в сторону традиционного консенсуса.

Многополярный мир

Для АСЕАН большое значение имеет идея мультилатерализма и приоритета многосторонних институтов дипломатии. Не будучи идеальными демократиями во внутренней политике, страны ЮВА стремятся проявлять максимальный демократизм во внешней, например придерживаясь принципов консенсуса в принятии решений по интеграционным процессам. Так называемый «метод АСЕАН» (The ASEAN Way) подразумевает максимальный учет интересов всех членов сообщества, где взаимное согласие фактически важнее прогресса.

Аналогичным образом принципы мультилатерализма транслируются и в более широкое международное поле вокруг АСЕАН. Группировка стремится стать центром многосторонней дипломатии в регионе через такие форматы, как АРФ, ADMM+ и ВАС. При этом АСЕАН в этих институтах видит себя как законодателя ценностей и принципов, которые должны принять все присутствующие в регионе державы и на основе которых они должны решать возникающие вопросы.

В русле такого внешнеполитического демократизма находится и отстаивание принципа многополярного мира. Страны ЮВА не хотели бы, чтобы в мире или в Азии доминировала какая-либо одна держава или остро конкурировали две. Способ избежать этого — формирование нескольких полюсов. Очевидно, одним из новых полюсов и видит себя АСЕАН. При этом идея центральной роли АСЕАН в региональной системе безопасности и ее высокого значения как полюса поддерживается не только странами Ассоциации, но и крупными внешними игроками.

Консолидированность АСЕАН как группы и ее высокая роль в регионе в теории должны помочь странам-членам избежать попадания в жернова блоковой конфронтации. Например, в идеальной ситуации Вьетнаму или Филиппинам нет необходимости опираться на политическую или военную поддержку Китая или США в случае гипотетического конфликта с одной из этих стран. Конфликты должны предотвращаться не за счет повышения ставок для агрессора, а благодаря устойчивому региональному порядку, где малые государства состоят в группировке, распространившей свои ценности мультилатерализма на все государства-резиденты ЮВА.

Конечно, вышеописанная картина пока существует лишь в мечтах асеановских идеалистов. Низкий уровень политической интеграции АСЕАН и демократичность процедур не позволяют группировке даже принимать хоть сколько-нибудь резкие заявления по важнейшим проблемам регионального политического устройства, например по проблеме Южно-Китайского моря. Страны, чувствующие угрозу от Китая, по-прежнему опираются на собственные и чужие политические, военные и экономические возможности. А те, кто, наоборот, сильно зависит от мнения Пекина, готовы подорвать абстрактное единство АСЕАН ради конкретной и осязаемой выгоды.

Можно предположить, что внешние игроки именно потому и поддерживают асеаноцентричный региональный порядок, что центр такой конструкции достаточно размыт. Мягкая середина позволяет сгибать региональную систему безопасности в разные стороны, оставляя жесткость только в виде американского военного присутствия и союзнических и партнерских отношений.

Поддержка АСЕАН и ее главенствующей роли в регионе — хороший тон, ее демократичный и позитивный образ выгоден для имиджа любого государства. Однако неизвестно, так ли сильно будут поддерживать АСЕАН внешние игроки, если она вдруг сможет работать более слаженно и обзаведется реальными регулирующими функциями.

Инструмент для России

Смысловые конструкции и аргументы, формирующие сегодня внешнеполитическую идеологию в Юго-Восточной Азии, могут быть полезны и России для продвижения выгодного ей нарратива.

Антиуниверсализм и ограниченная применимость отдельных страновых, региональных или культурных рецептов развития уже являются важной частью российской идеологии. Пример АСЕАН — аргумент в пользу того, что способствовать сближению даже очень разных в плане политической системы государств может общий интерес к экономическому развитию и сотрудничеству. Однако при этом надо учитывать, что члены АСЕАН почти не имеют друг к другу внешнеполитических претензий и смогли успешно преодолеть негативную историю отношений.

В интересах России и акцентирование внимания на успехе государствоцентричных моделей развития ЮВА. Использование элитами сосредоточенной в их руках власти для проведения эффективных реформ сверху и привлечения иностранных инвестиций, а также интеграции их стран в региональную и глобальную экономику позволило сохранить легитимность без системных политических реформ, обеспечив высокие темпы роста и повышение уровня жизни.

Упор на многосторонние институты также полезен России. Москва может много выиграть от усиления реальной защиты мультилатерализма, реанимации главенства международного права, внедрения четких «правил игры» и развития действенных международных институтов в условиях, когда ресурсы страны почти не растут в абсолютном понимании и когда ее влияние будет падать на фоне возвышения новых акторов. Такой новый институционализм мог бы стать центральной частью российского подхода к решению проблем безопасности по всему миру — от единой и неделимой системы безопасности в Европе и плотного договорного взаимодействия с США по стратегическим вопросам до построения системы коллективной безопасности на Ближнем Востоке и правового регионального порядка в Азии вокруг сильных асеаноцентричных структур.

Заключение

Сегодня у России нет значительного присутствия в Юго-Восточной Азии. Недавнее усиление внимания к Азиатско-Тихоокеанскому региону может и не повлечь за собой качественного скачка в отношениях со странами АСЕАН. Дело не только в низкой базе, но и в том, что сегодня у России есть более приоритетные направления внешней политики.

Не следует пытаться превратить партнерство России со странами ЮВА в нечто грандиозное или ожидать быстрого углубления и расширения сотрудничества. Однако разумно было бы постараться извлечь максимальную выгоду из процессов, происходящих в этом динамично развивающемся регионе. Многие рынки уже заняты теми игроками, которые были здесь раньше, но рынки стран ЮВА расширяются очень быстро, постоянно появляются новые. В сотрудничестве с членами АСЕАН впереди должен идти бизнес, чьи интересы должны защищать и продвигать государственные акторы. Необходимо содействовать выходу на новые рынки ЮВА российских компаний, работающих в передовых сегментах производства и потребления.

Даже в своем нынешнем кризисном положении Россия может стать привлекательным экономическим партнером для АСЕАН. Страна остается большим рынком, а на российском Дальнем Востоке по-прежнему можно создать условия для притока — пусть небольших — асеановских инвестиций. В то же время ЮВА — перспективное направление для приложения экономических усилий в традиционных для России отраслях: энергетике, машиностроении, космосе.

В центре внешнеполитической идеологии АСЕАН находятся ценности, не чуждые современной России. Страны ЮВА могут стать союзниками Москвы в защите по-настоящему многополярного мироустройства, где отношения государств регламентируются эффективными международными институтами. Региону предстоит пройти испытание реальной политикой и великодержавными амбициями, однако итогом может стать возникновение реальной многосторонней системы регионального порядка. Россия, если ей удастся закрепиться в качестве резидентной державы в Азии, сможет принять участие в формировании этого порядка и перенести опыт строительства институтов из других регионов мира.

Впервые опубликовано на сайте Московского Центра Карнеги.

Примечания

1. ASEAN.org. — 2015. — December 21 // http://www.asean.org/storage/2016/01/statistic/table19_asof21Dec15.pdf; Россия — АСЕАН: Юго-Восточная Азия должна узнать деловую Россию. — Торгово-промышленные ведомости. — 2015. — 18 сентября // http://www.tpp-inform.ru/analytic_journal/6157.html.

2. Flows of Inward Direct Investment to ASEAN Member States by ASEAN’s Dialogue Partners, 2000–2014 // http://aseanstats.asean.org/Menu.aspx?rxid=2e597766-519a-4fc0-b43e-c66672f15cd4&px_db=4-Foreign+Direct+Investments

&px_type=PX&px_language=en&px_tableid=4-Foreign+Direct+InvestmentsFDIS004-FDI+FLows+to+AMS+by+country+source+2000-2014.px>.

3. Vietnam, Russia agree to boost two-way trade to $10b by 2020. — ThaiPBS. — 2015. — April 8 // http://englishnews.thaipbs.or.th/vietnam-russia-agree-to-boost-two-way-trade-to-10b-by-2020; Vietnam, Russia banks in currency deal. — The Saigon Times. — 2015. — April 9 // http://english.thesaigontimes.vn/40335/Vietnam-Russia-banks-in-currency-deal.html; Russia, Indonesia eye trade in national currencies. — Russia beyond the Headlines. — 2015. — April 23 // http://rbth.com/business/2015/04/23/russia_indonesia_eye_trade_

in_national_currencies_45461.html.

4. Groff S.P. Keynote speech: ASEAN Integration and the Private Sector. — «German-Business Association AEC: Integration, Connectivity and Financing: What Does Regional Integration in Southeast Asia Mean for the German Business Community?», Berlin. — 2014. — June 23 // http://www.adb.org/news/speeches/keynote-speech-asean-integration-and-private-sector-stephen-p-groff.

5. World Energy Outlook Special Report on Southeast Asia 2015 // https://www.iea.org/publications/freepublications/publication/world-energy-outlook-

special-report-on-southeast-asia-2015.html.

6. Trans Asean Gas Pipeline Project (TAGP). — ASCOPE. — 2015. — December 29 // http://www.ascope.org/Projects/Detail/1060.

7. Eng Zi Guang. Good power sector governance key to meeting Southeast Asia’s electrification challenges — panellists. — SIEW. — 2015. — October 30 // http://www.siew.sg/newsroom/siew-news/good-power-sector-governance-key-to-meeting-southeast-asia-s-electrification-challenges-panellists.

8. Partnercountry Development Prospects of the ASEAN Power Sector. — International Energy Agency // https://www.iea.org/publications/freepublications/publication/Partnercountry_

DevelopmentProspectsoftheASEANPowerSector.pdf.

9. Daim N. Asean member states adopt renewable energy target. — New Straits Times. — 2015. — October 7 // https://sg.news.yahoo.com/asean-member-states-adopt-renewable-140052447.html.

10. Mann H. Southeast Asia cleantech: Shifting priorities? — Asian Venture Capital Journal. — 2015. — November 4 // http://www.avcj.com/avcj/analysis/2433246/southeast-asia-cleantech-shifting-priorities.

11. Vidaurri F. Renewable Energy and Investment in ASEAN. — ASEAN Briefing. — 2015. — November 4 // http://www.aseanbriefing.com/news/2015/11/04/renewable-energy-and-investment-in-asean.html.

12. Renewables: Asean’s new energy frontier? — Future Ready Singapore. — 2015. — November 5 // http://www.eco-business.com/news/renewables-aseans-new-energy-frontier/.

13. Asia’s Nuclear Energy Growth. — World Nuclear Assosiation // http://www.world-nuclear.org/information-library/country-profiles/others/asias-nuclear-energy-growth.aspx.

14. Wan G., Kahn M. Green urbanization in Asia. — Key indicators for Asia and the Pacific 2012. — Asian Development Bank. — 2012.

15. Same energy more power. — Asian Development Bank // http://www.adb.org/sites/default/files/publication/30289/same-energy-more-power.pdf.

16. Tampubolon H.D. Accelerating universal access to clean water: Sanitation through awareness and inspiration. — The Jakarta Post. — 2016. — January 5 // http://www.thejakartapost.com/news/2016/01/05/accelerating-universal-access-clean-water-sanitation-through-awareness-and-inspirati#sthash.hVe3CW3Z.dpuf.

17. 17 Overview of natural hazards and their impacts. — United Nations ESCAP // http://www.unescap.org/sites/default/files/Technical%20paper-Overview%20of%20natural%20hazards%20and%20their%20impacts_final.pdf.

18. Woetzel J., Tonby O., Thompson F., Burtt P., Lee G. Three paths to sustained economic growth in Southeast Asia. — McKinsey Global Institute. — 2014. — November // http://www.mckinsey.com/global-themes/asia-pacific/three-paths-to-sustained-economic-growth-in-southeast-asia.

19. ASEAN’s Infrastructure Investment Needs. — Asia matters for America // http://www.asiamattersforamerica.org/asean/data/trade/aseans-infrastructure-investment-needs.

20. Woetzel J., Tonby O., Thompson F., Burtt P., Lee G. Three paths to sustained economic growth in Southeast Asia. — McKinsey Global Institute. — 2014. — November // http://www.mckinsey.com/global-themes/asia-pacific/three-paths-to-sustained-economic-growth-in-southeast-asia.

21. Woetzel J., Tonby O., Thompson F., Burtt P., Lee G. Three paths to sustained economic growth in Southeast Asia. — McKinsey Global Institute. — 2014. — November // http://www.mckinsey.com/global-themes/asia-pacific/three-paths-to-sustained-economic-growth-in-southeast-asia.

22. Network Readiness Index. — World Economic Forum // http://reports.weforum.org/global-information-technology-report-2015/network-readiness-index/.

23. Woetzel J., Tonby O., Thompson F., Burtt P., Lee G. Three paths to sustained economic growth in Southeast Asia. — McKinsey Global Institute. — 2014. — November // http://www.mckinsey.com/global-themes/asia-pacific/three-paths-to-sustained-economic-growth-in-southeast-asia.

24. Kemp S. Digital landscape of Southeast Asia in Q4 2015. — Techniasia // https://www.techinasia.com/talk/digital-southeast-asia-q4-2015.

Антон Цветов

Менеджер по связям с прессой и правительственными структурами РСМД

Заместитель министра Сергей Воронов выступил на пленарном заседании, прошедшем в рамках первого Международного гуманитарного саммита ООН.

Российская Федерация - активный и ответственный участник международной деятельности по оказанию гуманитарной помощи как по двусторонним, так и многосторонним каналам.

«За последние 10 лет наша страна оказала гуманитарную помощь более 110 государствам мира, направив в общей сложности более 600 тыс. тонн гуманитарных грузов», - отметил в своем выступлении заместитель главы МЧС России Сергей Воронов.

За последние годы увеличились не только финансовые параметры российской гуманитарной помощи, но также расширилась география, диверсифицировались её формы. Основными странами-получателями российского гуманитарного содействия остаются страны СНГ, а также Сирия, КНДР, Йемен, Иордания и страны Африки.

Увеличение числа и масштабов гуманитарных кризисов становится одним из главных вызовов существующей системе международного гуманитарного реагирования. Последствия этих кризисов отбрасывают в развитии пострадавшие страны на годы и десятилетия назад. Без нахождения устойчивых и справедливых решений добиться реального исправления тяжелой гуманитарной ситуации невозможно. Именно таким подходом мы руководствуемся при работе на сирийском направлении, а также в отношении Йемена, Ливии, Ирака и других масштабных кризисов, которых в последнее время в мире, к сожалению, становится все больше.

Трагично, что абсолютное большинство этих гуманитарных кризисов вызвано внутренними вооруженными конфликтами, к которым «приложили руку» внешние силы.

«Мы ожидаем от нынешнего форума внятного и сильного сигнала о необходимости предотвращения и политического урегулирования конфликтов как ключевого фактора снижения нагрузки на гуманитарную систему», - сказал заместитель министра.

Двадцать пять лет назад международное сообщество выработало руководящие принципы работы в условиях острых гуманитарных ситуаций, которые были зафиксированы в резолюции Генассамблеи ООН. «Совершенствование глобальной архитектуры оказания гумпомощи должно происходить на их основе, отступление от данных принципов грозит подрывом независимого характера гуманитарной помощи, подчинением ее отдельным военно-политическим и экономическим интересам, проблемами восприятия помощи на местах и угрозами безопасности гуманитарного персонала», - отметил Сергей Воронов.

Он подчеркнул, что для МЧС России важное значение имеет достижение целей, зафиксированных в Сендайской рамочной программе действий в области уменьшения опасности бедствий, создание глобальной сети оперативного обмена информацией и своевременного реагирования на бедствия на основе объединения возможностей национальных и региональных центров кризисного реагирования.

Сергей Воронов отметил, что МЧС России рассчитывает, что первый Международный гуманитарный саммит ООН станет отправной точкой для предметных межправительственных переговоров по основным направлениям совершенствования системы гуманитарного реагирования, а также подчеркнул, что российское чрезвычайное ведомство готово активно участвовать в таком процессе.

Владивосток конкурирует с Хабаровском за статус авиахаба №1

Решающее значение приобретает современная инфраструктура аэропортов и комфортные условия для туристов и перевозчиков из Юго-Восточной Азии

Обновление инфраструктуры международного аэропорта Владивостока и превращение авиаузла в полноценный хаб, ориентированный на обслуживание рейсов из стран Юго-Восточной Азии, Японии и Кореи, обсуждалось в рамках Второго Тихоокеанского туристского форума. Однако амбициозные планы по расширению и модернизации воздушной гавани реализуются и в Хабаровском крае – после завершения реконструкции хабаровский аэропорт станет главным конкурентом международного аэропорта Владивостока и будет готов обслуживать до 4,5 млн пассажиров ежегодно.

И аэропорт Кневичи (Владивосток), и аэропорт Новый (Хабаровск) в апреле 2016 года постановлением Правительства РФ были внесены в перечень аэропортов федерального значения.

Как заявил губернатор Приморского края Владимир Миклушевский на Втором Тихоокеанском туристском форуме, состоявшемся во Владивостоке, регион обязан стать крупнейшим туристическим хабом на Востоке России, который будет принимать и перераспределять въездной туристический поток, а также формировать пакетные туры в другие регионы России, Азию и Европу.

По мнению экспертов, участвовавших в форуме, предстоит повысить качество обслуживания и существенно расширить маршрутную сеть, которую обслуживал бы аэропорт Владивостока.

Неоспоримым преимуществом Владивостока является наличие современной инфраструктуры. В развитие аэропорта Кневичи уже было вложено 12 млрд рублей в период подготовки города к проведению саммита АТЭС в 2012 году. После строительства нового терминала пропускная способность воздушной гавани оценивается в 3,5 млн пассажиров в год.

Директор Института международного бизнеса и экономики Владивостокского государственного университета экономики и сервиса Александр Латкин убежден, что все вложенные средства были оправданы, аэропорт получил новую инфраструктуру, и теперь они должны быть возвращены государству в качестве налогов.

«Но мы не видим роста пассажиропотока, имеющиеся мощности не задействованы даже на 50%. Поэтому замысел международного авиахаба Владивостока пока нереален, — считает Александр Латкин. — В ближайшее время без развития и подключения дополнительных факторов нет перспективы стать авиахабом, который перетянет туристов из аэропортов Юго-Восточной Азии», — уверен эксперт.

Между тем представители аэропорта Владивостока и авиакомпании «Аврора», выполняющей рейсы в регионах Дальнего Востока, отмечают, что в 2016 году обозначился рост пассажиропотока, что особенно важно после спада в 2015 году. За четыре месяца 2016 года в Международном аэропорту Владивостока зафиксировано увеличение трафика на 6% по сравнению с показателем аналогичного периода 2015 года. В частности, на международных линиях рост пассажиропотока превысил 15%, сообщил начальник коммерческого отдела ООО «Международный аэропорт Владивосток» Александр Бобров.

Кроме того, на популярность аэропорта Владивостока сработает привлечение новых участников рынка пассажирской авиации и запуск новых направлений. На сегодняшний день в нем представлены все основные направления Юго-Восточной Азии, среди которых есть уникальные не только для Дальнего Востока, но и Сибири, перелеты в Гонконг, Далянь, Пусан, Пхеньян. По ключевому направлению — в Сеул — выполняется по три рейса в день. В города Китая направляется до 20 регулярных рейсов в неделю.

Режим «открытого неба», введенный во Владивостоке в 2011 году, — еще один важный аргумент для формирования именно в Кневичах авиационного хаба. Как отмечает Александр Бобров, именно благодаря режиму «открытого неба» пассажиропоток на корейском направлении за пять лет вырос на 83%. Открытое небо с Китаем действует только для китайских перевозчиков, а следовательно, открывает перспективу въезда нескольких миллионов китайских туристов.

По словам топ-менеджера МАВ, в последнее время активизировались шесть китайских авиакомпаний, с которыми идут переговоры по запуску новых рейсов. А российская авиакомпания S7 с 17 июня запускает регулярное сообщение по маршруту Владивосток – Шанхай. Выполнение полетов запланировано с частотой 2 раза в неделю: по понедельникам и пятницам. На маршруте будет задействован лайнер Airbus A320. Время в пути составит 3-3,5 часа.

Для формирования авиахаба важное значение имеет и маршрутная сеть между регионами. В авиакомпании «Аврора», выполняющей перелеты между региональными столицами на Дальнем Востоке, уделяют внимание обслуживанию местных воздушных линий в Приморском крае и Сахалинской области. Как отметил директор филиала во Владивостоке АО «Авиакомпания «Аврора» Дмитрий Тыщук, отсутствие авиасообщения удаленных районов с центром — большая проблема для многих субъектов, но не для Приморья.

Как сообщил начальник отдела морского, железнодорожного и авиационного транспорта департамента транспорта и дорожного хозяйства администрации Приморского края Денис Максимов, к 2021 году планируется увеличить число внутрикраевых маршрутов до 22 — по числу имеющихся аэродромных площадок в регионе. В настоящее время обслуживаются 15 маршрутов.

Введение режима свободного порта также дало Владивостоку ряд плюсов для приобретения статуса авиахаба. Главный козырь — введение упрощенного визового режима для иностранных граждан.

Как пояснил советник министра по развитию Дальнего Востока Павел Волков, в настоящее время идет обсуждение разных вариантов. Камнем преткновения стала возможность безвизового въезда через пункты пограничного контроля во Владивостоке, а выезд — через любой другой город Российской Федерации. У этого предложения множество сторонников, в том числе и сам Павел Волков, подчеркивающий, что это станет привлекательным предложением для туристов. «В ближайшее время должно быть принято решение, при котором будет соблюден баланс и интересов туристической отрасли, и норм закона, — отметил советник главы Минвостокразвития. — Все понимают, что визовые барьеры – это достаточно большая преграда для развития туриндустрии. И как только она уходит, турпоток вырастает на 35%». Кроме того, планируется введение электронной визы, которая будет оформляться за три дня до въезда, дистанционно, по электронной почте, что еще более сократит барьеры.

И между тем находится ряд преград, которые не позволяют пока аэропорту стать более привлекательным для туристов. Стыковочные аэропорты, где происходит перераспределение потоков, обладают целым набором «бонусов» для туристов: это известные лаунж-зоны аэропорта Инчхон в Сеуле, самый большой и экзотический duty free в аэропорту Гонконга, «прозрачная» система доставки и хранения багажа в международном аэропорту Пекина… Ну и конечно же, качество обслуживания — традиционное восточное гостеприимство.

В качестве мер по приближению Владивостока к уровню крупных азиатских хабов директор Института международного бизнеса и экономики Владивостокского государственного университета экономики и сервиса Александр Латкин предлагает менеджменту международного аэропорта Владивостока развивать собственную инфраструктуру гостеприимства и начать хотя бы… с открытия бесплатных автопарковок. Следующий важный пункт — возведение отеля на территории аэропорта, строительство которого будет целесообразно только при условии стоимости номера не более 3 тыс. рублей за ночь. А также создание инфраструктуры для отдыха пассажиров в самом аэропорту.

Так как аэропорт находится в 38 км от Владивостока, эксперт предлагает организовать регулярное железнодорожное сообщение. Запуск новой железнодорожной линии Владивосток — аэропорт Кневичи, по которому курсировали «Аэроэкспрессы», оказался невыгодным проектом. Спустя два года после саммита компания «Аэроэкспресс» передала маршрут местному перевозчику «Экспресс Приморья», который в свою очередь сократил количество маршрутов до четырех в сутки вместо анонсированного движения поездов каждый час. Эксперты ВГУЭС также рекомендуют ввести регулярные автобусные маршруты в другие города края — Уссурийск, Находку.

Конкуренция между аэропортами Владивостока и Хабаровска заметно обострится уже через два года. К 2019 году планируется завершение первого этапа реконструкции хабаровского аэропорта Новый.

В рамках модернизации в аэропорту планируется построить современный пассажирский терминал площадью 54,1 тыс. квадратных метров. Проектом также предусматривается создание гостиничного и торгово-развлекательного комплекса, бизнес-центра, объездной автодороги. Стоимость реализации инвестпроекта составляет порядка 6,5 млрд руб.

Как уже сообщал Gudok.ru, по словам председателя совета директоров ОАО «Хабаровский аэропорт» Константина Басюка, чтобы реализовать проект на базе АО "Международный аэропорт Хабаровск", планируется создать совместное предприятие, 51% акций которого будет принадлежать ОАО «Хабаровский аэропорт», 49% - консорциуму японских инвесторов во главе с одной из крупнейших инвестиционных групп Японии Sojitz Corporation.

Реализация проекта строительства аэровокзала международного аэропорта Хабаровск будет осуществляться в два этапа. Согласно проекту, первый этап включает строительство здания нового пассажирского терминала для обслуживания внутренних воздушных линий. Сроки реализации – 2017-2019 годы. Второй этап предполагает расширение терминала за счет сектора обслуживания международных воздушных линий – сроки реализации этой части проекта будут зависеть от запросов рынка и особенностей макроэкономической ситуации.

На международных авиалиниях Хабаровск уже сейчас обслуживает полеты в крупнейшие азиатские столицы - Пекин, Токио, Сеул, а также ряд курортных направлений Юго-Восточной Азии (Таиланд, Вьетнам).

Аэропорт Хабаровска в последние годы опережает Владивостокский в рейтинге отечественных аэропортов, где занимает 14-е место по объему трафика (Владивосток — 17-е). В 2015 году пассажиропоток составил 1,7 млн и 1,67 млн человек соответственно. Но в I квартале 2016 года Хабаровск и Владивосток уже поменялись местами: 336,5 тыс. пассажиров против 356 тысяч. (данные Росавиации).

Ирина Таранец

Мускус кабарги под видом туалетной воды пытался вывезти из России гражданин Северной Кореи.

На Матвеевском таможенном посту Хасанской таможни при проведении таможенного контроля международного поезда «Москва – Пхеньян» выявлена попытка незаконного вывоза с территории ЕАЭС дериватов – мускусных желез кабарги дальневосточной.

В ходе таможенного контроля внимание служебной собаки по кличке Скайр привлек дорожный чемодан одного из пассажиров, гражданина Корейской Народно-Демократической Республики. Сигнальным поведением она указала таможенникам на вероятность перемещения в личных вещах корейского пассажира товаров, сокрытых от таможенного контроля. В устном опросе с участием переводчика гражданин КНДР добровольно предъявил к таможенному контролю коробку от туалетной воды «KING». В коробке находились две мускусные железы кабарги, каждая была завернута в полиэтиленовый пакет. Общий вес желез составил 82,1 грамма.

Кабарга дальневосточная попадает под действие Конвенции о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения. По данному факту в Хасанской таможне в отношении гражданина КНДР возбуждено дело об административном правонарушении по ч.1 ст.16.2 КоАП России – недекларирование по установленной форме товаров, подлежащих декларированию. Дериваты изъяты и направлены на экспертизу.

Представитель КНДР в ООН Пён Се Со (So Se Pyong) назвал нонсенсом идею кандидата в президенты США Дональда Трампа о готовности к личной встрече и прямому диалогу с лидером КНДР Ким Чен Ыном по вопросам "ядерной проблемы".

"Это решение нашего верховного лидера, встречаться с ним (Трампом) или нет, но я считаю, что сама идея переговоров является нонсенсом", — заявил представитель КНДР агентству Рейтер.

Пён Се Со подчеркнул, что заявление Трампа является скорее "рекламным ходом или пропагандой" для предвыборной гонки, подобные заявления нецелесообразны.

На прошлой неделе Трамп в интервью Рейтер заявил, что готов к личным переговорам с северокорейским лидером Ким Чен Ыном и намерен пересмотреть Парижское соглашение по климату, заключенное в прошлом году под эгидой ООН.

Съезд победителя?

Объявление в октябре 2015 г. (вскоре после пышно отмеченного 70-летнего юбилея основания правящей в КНДР Трудовой партии Кореи) о созыве первого за 36 лет съезда партии вызвало сенсацию. На протяжении нескольких месяцев эксперты состязались в прогнозах и в догадках о том, почему руководство КНДР посчитало нужным возродить традицию партийных съездов: ведь в годы правления отца нынешнего лидера Ким Чен Ира даже пленумы ЦК практически не проводились. А в 2010 г. из устава ТПК было удалено правило о том, что съезд партии должен проходить каждые пять лет. Однако в 2010 и 2012 г состоялись партийные конференции, которые насущные вопросы вроде бы решили. Тем большим был ажиотаж по поводу того, чего же ждать от столь «эпохального события».

Ясно было с самого начала, что съезд призван символизировать наступление «эры Ким Чен Ына». Но некоторые специалисты (и автор в том числе) надеялись, что съезд послужит поводом для выработки нового социально-экономического курса КНДР с большим акцентом на рыночные механизмы. Ведь в реальности они сложились, но не легализованы; в «сером секторе» создается не менее половины ВНП КНДР. Кто-то даже предрекал, что съезд станет поворотным пунктом в современной истории КНДР — что на нем будет утверждена наподобие Дэн Сяопиновской линии в «строительстве социализма нашего образца». Оптимистов, которые считали, что КНДР вовсе забудет про слово «социализм», как это произошло с термином «марксизм-ленинизм», впрочем, было немного. Надеялись и на «мирные инициативы» вслед за традиционным «весенним обострением» на Корейском полуострове по поводу регулярных американо-южнокорейских маневров. Многие ожидали крупных кадровых перемен, ухода на покой целого ряда руководителей, которые начинали еще с Ким Ир Сеном (многим за 90) и выхода на политическую арену лидеров поколения Ким Чен Ына».

То, что происходило на протяжении четырех майских дней в Дворце культуры 25 апреля в Пхеньяне, оптимистов разочаровало. Действительность оказалась куда более прозаичной. Кратко говоря, съезд подтвердил незыблемость системы и отсутствие намерений что-то реформировать. Во всяком случае, публично такие намерения признать. Побочный результат — возможность провести трудовую мобилизацию в рамках «70-дневного боя» навстречу съезду. По сути, высший орган ТПК стал «съездом одного человека» — «победителя» Ким Чен Ына. Главная, если не единственная, цель помпезного мероприятия (на него съехались почти 5 тыс человек — делегатов и наблюдателей) — подвести черту под процессом консолидации власти Ким Чен Ына и воздать ему почести как лидеру нации «в своем праве», а не просто по праву престолонаследия.

Однако преемственность была подчеркнута, причем не столько по отношению к отцу нынешнего лидера, а к деду — Ким Ир Сену. Ким Чен Ын подражает деду даже внешне. Не секрет, что основатель КНДР пользуется куда большей популярностью в народе: при нем был «порядок», пайки отоваривались вовремя, была уверенность в завтрашнем дне и ясность цели «построения социализма», который тогда строили полмира. Правление же Ким Чен Ира запомнилось как «неудачное» — период бедствий и голода, расцвета взяточничества, засилья военных и блокады КНДР со стороны многочисленных врагов. Не случайно Ким Чен Ын не жалел темных красок для описания периода «трудного похода». «За прошедший период революционная ситуация была очень тяжелой и сложной», — отметил Ким, напомнив о «крушении международного социалистического лагеря», что стало результатом действий «предателей в социалистических странах». «Самые различные проблемы, трудности и тяготы обрушились на нас, принеся лишения, которые тяжелее тех, что бывают в военное время», - сказал Ким, обвинив «империалистические силы» в во всестороннем давлении на КНДР.

Поэтому рецепт был предложен простой — вперед в прошлое! VII съезд воспроизвел даже речевые штампы 40-летной давности. Раздавались клятвы верности «борьбе за завершение дела социализма», знакомые старшему поколению лозунги о «достижении независимости народных масс и преобразовании всего общества на основе кимирсенизма-кимченеризма». Сохранился и стиль подачи информации, когда новые реалии описаны с применением традиционных для северокорейской риторики оборотов.

«Сильная Корея»

Главным достижением Ким Чен Ына признано обретение страной ракетно-ядерного статуса. Череда ядерных и ракетных испытаний с начала 2016 г. позволила Ким Чен Ыну объявить эти успехи «беспрецедентной вехой в пятитысячелетной истории нации». Ким Чен Ын подтвердил формулу ядерной доктрины: «Будучи ответственным ядерным государством, наша республика не будет применять ядерное оружие до тех пор, пока вражеские силы не нарушат с применением ядерного оружия ее суверенитет, как они уже не раз заявляли, и будет последовательно выполнять свои обязательства по нераспространению и стремиться к денуклеаризиции во всем мире». Официально закреплена линия на одновременное наращивание ядерного потенциала и экономическое строительство («пёнчжин») как стратегический курс партии. Так что если у кого-то и были какие-то иллюзии насчет денуклеаризации КНДР, теперь они развеяны.

В дежурном порядке декларирована готовность в пользу налаживания отношений со странами, с уважением относящимися к КНДР (таких, правда, немного, США и страны Запада пока в их число включаться не собираются). Руководитель КНДР призвал Южную Корею «строить отношения, основанные на уважении друг к другу, и совместно открыть новую фазу улучшения отношений и объединения». В очередной раз подтверждена закрепленная на VI съезде концепция конфедеративного объединения. По сути, эта идея подразумевает схему «одна страна — две системы». Однако Югу идея сохранения северокорейской системы совсем не нравится.

Впрочем, КНДР готова и к силовому варианту. «Но если южнокорейцы выбирают войну, ...то мы дадим им справедливый бой, чтобы безжалостно уничтожить выступающие против объединения силы и закончить историческое дело национального воссоединения, которого так долго жаждали все корейцы» — заявил Ким Чен Ын, чем вызвал содрогание в соседних столицах.

Поэтому Сеул прозвучавшие на съезде предложения о переговорах между военными Севера и Юга тут же отверг. Надо сказать, что слова о том, что «надо открыть дорогу к объединению», на деле предназначены, главным образом, для внутреннего употребления — руководство страны вряд ли намерено предпринимать для этого силовые акции, прекрасно понимая, чем это для него кончится.

Стратегия застоя?

В рамках съезда, конечно же, никакого нового курса объявлено не было, не оправдались даже слабые надежды на официальное начало экономических преобразований и хотя бы частичное признание развивающихся в стране рыночных элементов.

Тем не менее анализ сделанных в ходе съезда заявлений позволяет предположить, что северокорейские власти намерены продолжать поиски «своего пути» и оптимальной модели экономического развития за счет осторожных экспериментов с реформами, избегая самого этого слова.

Ким Чен Ын признал в своем выступлении наличие экономических проблем и призвал решать их путем «управления экономикой в нашем стиле» — часто употребляемый в последнее время оборот для обозначения осторожных нововведений, предпринимаемых руководством страны с 2012 г. В результате предприятия получили большую самостоятельность в осуществлении хозяйственной деятельности («система ответственного управления», то есть хозрасчет — похоже, что финансы предписано привлекать и у частного сектора, т.н. «тончжу» — богатеев), а в сельском хозяйстве произошел частичный переход на семейный подряд.

Одновременно предпринята и попытка «реванша» государственного регулирования и планово-распределительной системы. Впервые за треть века принят пятилетний экономический план на 2016-2020 гг., для реализации которого у государства, похоже, нет ни ресурсов, ни рычагов воздействия на деятельность хозяйствующих субъектов негосударственного сектора. Кончится ли это попытками закрутить гайки и ограничить расширение частнопредпринимательского сектора и рыночных механизмов? Вряд ли: нынешнее поколение руководителей не настолько ортодоксально, чтобы зарезать курицу, несущую золотые яйца. Хотя попыток подтянуть контроль за «командными высотами» в экономике исключить нельзя.

В социально-экономической сфере КНДР и дальше будет искать собственный путь. Он точно не будет китайским, поскольку прозвучала прямая критика «буржуазной либерализации и линии на реформы и открытость» — именно те рецепты, которые Китай предлагает КНДР в порядке «обмена опытом». Вместе с тем налицо настрой на расширение сферы применения «нашего метода управления экономикой», то есть метода, при котором рыночные механизмы используются в качестве дополнительных в рамках плановой экономики. ответственность за экономическую политику в целом лежит на кабинете министров. Если раньше бизнес в КНДР был основан на деятельности соперничающих бюрократических кланов, опирающихся на административный ресурс, сегодня заявлено о «концентрации полномочий у правительства». Ким добавил, что реализация экономической политики должна «строго осуществляться» на основе «единой линии и под общим руководством кабинета министров». Возможно, впрочем, чтобы в случае экономических провалов возложить вину именно на него.

Несмотря на санкции и осложнение условий внешнеэкономической деятельности, прозвучал призыв продолжать попытки по увеличению объемов внешней торговли и созданию условий для привлечения инвестиций в специальные зоны экономического развития. Однако никаких конкретных действий в этом направлении предложено не было.

Старая гвардия — властители или декорация?

В ходе съезда не произошло и значительных кадровых перестановок, подтверждена преемственность элиты. Не случайно Ким Чен Ын начал с того, что поименно воздал дань памяти скончавшимся за прошедшее с последнего съезда время партийно-государственным деятелям. И нынешней номенклатуре как бы дана гарантия — если будете слушаться, и ваше имя будет пользоваться почетом и уважением. Главное — чтить вождя превыше всего и сознавать его величие.

Сам северокорейский лидер получил возвращенный из небытия титул председателя ТПК, упраздненный в 1966 г. (пост генсека навечно закреплен за Ким Чен Иром). Ким Чен Ын также возглавил впервые созданное в структуре партии Исполнительное политическое бюро ЦК ТПК и Центральную военную комиссию ТПК. Среди первых лиц нового-старого руководства были названы глава Верховного совета КНДР Ким Ен Нам, начальник Главного политуправления ВС КНДР Хван Бен Со, премьер-министр Пак Пон Чжу, секретарь ТПК Чхве Рён Хэ, Ким Ги Нам и другие. Примечательно, что считающиеся «главными соратниками» Кима Хван Бен Со и Чхве Рен Хэ оказались на втором и четвертом местах соответственно, уступив место в иерархии Ким Ен Наму и Пак Пон Чжу (свидетельство особого внимания к экономике?). Несмотря на то, что не произошло выдвижения на руководящие посты представителей поколения Ким Чен Ына, состав ЦК ТПК был обновлен более чем наполовину (129 из 235 человек были заменены — 54,9%). Это можно расценивать как еще один шаг на пути формирования круга функционеров, лояльных и подконтрольных северокорейскому лидеру.

При этом ряд должностей и институтов были переименованы, чтобы закрепить роль партийного аппарата в качестве основной опоры власти, как это было при деде нынешнего руководителя. Теперь в ТПК есть обновленные руководящие органы — Политбюро, ЦК и прочие (в предыдущий период члены Политбюро почти все естественным образом ушли в мир иной, а главную роль играл созданный Ким Чен Иром Государственный комитет обороны).

Съезд подвел черту под правлением военных. Ким Чен Ын с самого начала занялся тем, чтобы вернуть «вертикаль власти» под партийный контроль. На съезде подчеркнута незыблемая роль партии, как основы политической системы КНДР. Партийцы, разумеется, это весьма ценят и формируют собственную базу власти Ким Чен Ына. Но военные тоже не забыты. Новый лидер выбрал тактику «пусть тянут телегу два вола» и, в отличие от своего отца, стремится к балансу между партийными и военными силами. Как ни странно это может прозвучать, северокорейцы щепетильно относятся к соблюдению формальных законов и возведению юридических декораций. В решениях съезда просматривается заявка на возврат к нормальному функционированию институтов управления страной (в реальности, конечно, по-прежнему играющих формальную роль) и, соответственно, к стилю управления Ким Ир Сена, проводниками власти которого были соответствующие структуры и процессы.

Конечно же, «возврат к кимирсеновским нормам» — симулякр, так как в реальности никакой «эры процветания» в истории КНДР не было. Такой мираж призван создать положительный образ нынешнего руководства в глазах населения за счет ассоциаций со «светлым прошлым». На самом деле население КНДР живет сейчас лучше, чем когда-либо, хотя плата за это — огромная социальная дифференциация, отсутствие стабильности, коррупция и незащищенность индивида. В реальности же новая эпоха, скорее всего, будет похожа на реформированный социализм в Китае, несмотря на прозвучавшую на съезде критику китайского курса «реформ и открытости». Будем ждать подведения первых итогов на очередном съезде, хотя нынешний может оказаться и последним.

Георгий Толорая

Д.э.н., руководитель Центра стратегии России в Азии Института экономики РАН, профессор МГИМО МИД РФ, эксперт РСМД

К итогам седьмого съезда

Константин Асмолов

6-9 мая в Пхеньяне прошел Седьмой съезд Трудовой партии Кореи, в преддверии которого было сделано множество прогнозов, озвученных экспертами разной степени ангажированности: если корееведы подходили к оценке мероприятия в целом спокойно, то специалисты «общего профиля» обещали кто радикальные экономические реформы, кто – глобальные чистки, кто – пятое ядерное испытание как церемониальный салют.

Ничего этого не случилось. Интрига заключалась разве что в ограниченном доступе на съезд иностранных журналистов, отсутствии официальных делегаций (причем, как выяснилось, дело было в том, что съезд решили провести в узком кругу, а не в том, что «всех приглашали, но никто не приехал») и европейском костюме лидера страны в день открытия мероприятия.

Главным внутрипартийным итогом съезда было то, что «эпоха Ким Чен Ына» официально наступила. Собственно, и предыдущий съезд 10-14 октября 1980 г. был во многом посвящен тому, что «любимый руководитель» Ким Чен Ир был официально объявлен наследником отца и титулован «продолжателем великого чучхэйского революционного дела».

Ныне же руководитель страны получил новый официальный пост председателя партии. Ранее, напомним, он был всего лишь первым секретарем, поскольку пост генерального секретаря был навсегда сохранен за Ким Чен Иром. Съезд окончательно утвердил это: вечный генеральный секретарь добавился к вечному президенту, и теперь в КНДР два вечно живых вождя, за каждым из которых закреплены определенные государственные функции. Соответственно, несколько изменилась и структура партии. Вместо секретариата появился новый орган, завязанный на председателя и занимающий, в целом, ту же нишу.

Серьезных перестановок в руководящем составе тоже нет. Как минимум потому, что в стране еще не было широкомасштабной политики на привлечение и создание этих новых кадров. Да, выбывшие руководители, которых Ким Чен Ын тщательно перечислил, были заменены, но, в основном, это поколение ровесников Ким Чен Ира или людей немногим младше. А в президиум Политбюро ожидаемо вошла четверка первых лиц страны: председатель Президиума Верховного народного собрания Ким Ён Нам, начальник Главного политического управления Корейской народной армии вице-маршал Хван Бён Со, премьер Административного совета Пак Пон Чжу и бывший секретарь ЦК партии Чхве Рён Хэ. Баланс между военными и гражданскими в руководстве соблюден.

Как во внутренней, так и во внешней политике подтверждены прежние ориентиры. Будет продолжаться курс на «параллельное развитие», который включает в себя как одновременное развитие народного хозяйства и ракетно-ядерного щита, так и определенное признание элементов параллельной экономики. Открыто об экономических реформах никто не говорил, но осуждение данного явления тоже не прозвучало. Это значит, что медленно и по мере возможности Северная Корея будет идти этим курсом, который, заметим, начался еще при Ким Чен Ире. Смены парадигмы нет, и, открывая съезд, Ким Чен Ын подчеркнул, что нынешнее мероприятие ознаменует начало новой вехи в борьбе за реализацию идей социализма.

Развитие ракетно-ядерной программы также будет продолжено – съезд подчеркнул статус КНДР как ядерной державы, который подтверждается разработкой ядерного оружия и баллистических ракет. Но не стоит делать из Ким Чен Ына «военного маньяка»: заявление о необходимости быть готовым к воссоединению страны силовым образом наделало много шуму, но цитату, как водится, дали оборванной, – речь шла о том, что война за воссоединение случится в случае агрессии со стороны Юга. Точно так же, как и с превентивным ядерным ударом, – КНДР может использовать ядерные вооружения «только в случае нарушения её суверенитета враждебными агрессивными силами, также обладающими таким оружием».

В остальном Север снова обозначил готовность к диалогу с окружающими странами, при условии, что это будет именно диалог, а не попытка навязать свою волю, выдавая ее за мнение международного сообщества. Единственное, что могло бы показаться новостью, это размолвка с Китаем, но сделана она была максимально тактично. Про собственно Китай никто ничего не говорил. Критика лилась в адрес «некоторых стран, которые…». Так в свое время критиковали ельцинскую Россию, и это означает, что со своей стороны идти на обострение Пхеньян, скорее, не собирается, иначе вещи были бы названы своими именами.

То, что в своём докладе на съезде Ким Чен Ын предложил воссоединить Корею конфедеративным путём, также не является инновацией. Идея конфедерации Юга и Севера была выдвинута ещё Ким Ир Сеном, аккурат в 1980 г., а позднее постоянно использовалась в качестве альтернативы южнокорейским планам поглощения Севера Югом.

Итого, «прошло пять лет, полет нормальный». Съезд подчеркнул и закрепил текущий курс, который имеет вполне определенное направление, прослеживаясь еще с новогодней речи руководителя страны, и который Корейская Народно-Демократическая Республика будет отстаивать в рамках изменений в мире и регионе.

Лондон на грани военного конфликта с Россией

В небе над Балтикой нарастает противостояние российских и британских ВВС.

Иногда кажется, что от серьезного конфликта обе страны отделяют мгновения. Это началось после того, как британское руководство заняло самую враждебную Россию позицию среди ведущих стран Европы. А на днях британский премьер-министр Дэвид Кэмерон поставил российского президента в один ряд с лидером «Исламского государства» (группировка запрещена в РФ). Великобритания больше не является мировой империей, избрав для себя роль преданного вассала Вашингтона, что пытается продемонстрировать при любой возможности.

Британские истребители рванулись на перехват российских самолетов находившихся поблизости от воздушного пространства Эстонии. Это был уже второй такой перехват за неделю. Министерство обороны Великобритании отрапортовало, что его истребители «Тайфун» приблизились к двум «Су-27», сопровождавших самолет разведки «Ил-20» и заставили их изменить курс.

Эта опасная встреча произошла в международном воздушном пространстве, только выдержка российских летчиков спасает ситуацию. Британская авиация базируется на эстонской базе Амари, отслеживая обстановку у северных и западных эстонских рубежей. Как только возле них появляется «непознанный объект» навстречу ему взлетают «Тайфуны».

Британские военные отличаются агрессивностью поведения, именно их авиация совершает наиболее вызывающие маневры, провоцируя российские ВВС.

Все это происходит вблизи наших границ. Очевидно, что ВВС НАТО экспериментируют с воздушной блокадой России со стороны Балтики. Дэвид Кэмерон нагнетает антироссийскую истерию, чтобы подтолкнуть своих граждан голосовать против выхода из Единой Европы. Он утверждает, что Лондон в одиночку не сможет защититься от «русской агрессии». Кэмерон, наплевавший на всякий дипломатический этикет, заявляет, что пребывание его страны в ЕС поможет нанести поражение Владимиру Путину в украинском кризисе и почему-то еще Северной Корее. Британцы говорят, что у Кэмерона просто закончились аргументы, которые он использует для агитации в пользу пребывания в Единой Европе.

Николай Иванов

В Приморье открылся Второй Тихоокеанский туристский форум (ТТФ), который в этом году обрел статус всероссийского. В рамках мероприятия, проводимого при поддержке Ростуризма, Приморский край и другие регионы Дальнего Востока представят свои туристические возможности. Ростуризм на форуме представляет заместитель руководителя ведомства Роман Скорый.

Программа состоит из трех основных блоков — деловой части, международной выставки Pacific International Tourism Expo (PITE-2016) и фестиваля "День путешественника".

Лейтмотивом форума станет презентация Приморья как главного туристского хаба всего Дальневосточного региона. Это привлекательное место для захода круизных судов и точка отсчета межрегиональных маршрутов, что диктуется не только выгодным географическим положением, но и упрощенным визовым режимом, который начнет работать этим летом в рамках Свободного порта Владивостока. Это делает путешествие в Приморский край простым и удобным для иностранных туристов, а также позволяет выбирать Приморье как стартовую площадку для поездок в другие регионы России.

На форуме будет представлен единый туристский бренд "Восточное кольцо России", объединяющий регионы Дальнего Востока. В него входят различные маршруты в Якутию, на Камчатку или Сахалин, начинающиеся в Приморье.

В числе гостей ТТФ – крупные российские туроператоры, которые хотят выйти на дальневосточный рынок и готовы предметно рассматривать его потенциал. Помимо этого, ожидается, что участие в выставке PITE в этом году примут 10 стран Азиатско-Тихоокеанского региона – Китай, Япония, Южная Корея, КНДР, Филиппины, Вьетнам, Малайзия, Марианские острова, Гуам и Макао. Впервые участником выставки станет Республика Крым.

Руководитель Ростуризма Олег Сафонов отметил, что Приморье – стратегически важный регион с точки зрения развития внутреннего и въездного туризма, необходимо использовать его уникальное географическое положение.

"Приморский край обладает большим потенциалом развития различных видов отдыха. Здесь хорошее, чистое море, на побережье которого можно развивать пляжный туризм. Создаваемая в Артеме игорная зона привлечет в регион любителей азартных игр, есть возможности для развития военно-патриотического, активного отдыха. Важно сконцентрироваться на круизном туризме. Ежегодно огромный турпоток в два миллиона человек проходит мимо края. Наша задача – привлечь этих туристов в Приморье. Для этого мы должны совершенствовать инфраструктуру и создавать необходимые условия для развития туристического бизнеса", – добавил Олег Сафонов.

По его мнению, проведение Тихоокеанского туристского форума позволяет не только наиболее полно показать возможности края, но и наметить перспективы развития туристической отрасли на всем Дальнем Востоке.

Для справки:

Впервые Тихоокеанский туристский форум прошел в Приморье в мае 2015 года. На выставке PITE свои турпродукты представили тогда около 300 компаний, мероприятия форума собрали более 30 тысяч зрителей и участников.

Петушок пропел давно

Александр Проханов

Американцы разместили в Румынии свою первую установку для запуска антиракет, вплотную приступив к развёртыванию системы ПРО в Европе. Им нельзя отказать в последовательности, они держат все свои обещания, и можно не сомневаться, что эта противоракетная техника будет развёрнута по всей западной границе России.

Общественность Европы и России дискутирует на тему, против кого направлена эта система: против Ирана, который свернул свою ядерную программу, или против Северной Кореи, чьи ракеты едва ли могут достигнуть Брюсселя и Парижа?

Американцы утверждают, что система ПРО не направлена против России. хотя совершенно очевидно, что это антироссийская акция, которая ломает паритет и приводит к новой гонке вооружений. Это давно понятно военным, генштабистам — как американским, так и российским. И российский ответ на эти нарастающие угрозы последует несомненно. И хотя у нас в последнее время не принято называть вещи своими именами, и наши оборонные усилия, развёртывание новых систем вооружения не называют гонкой вооружений, однако в лабораториях создаются и испытываются новые образцы ядерных зарядов, испытаны ракеты, летающие на гиперзвуковых скоростях, способные прорваться сквозь любые ПРО, рассматриваются экзотические способы противодействия американской угрозе — такие, как размещение на дне Атлантического или Тихого океанов вблизи американских берегов дремлющих ядерных зарядов.

Конечно, американские антиракеты — это реальная и несомненная угроза для России. Однако вспомним, как разрушался Советский Союз. Без единой ракеты. Все они оставались в шахтах, на своих мобильных установках. Летели другие истребляющие силы. Советский Союз был разрушен в результате холодной войны. Была создана методика, использующая гуманитарные технологии, с помощью которых разрушается враждебный субъект. И начавшаяся сегодня гонка вооружений сопровождается возобновлением холодной войны. Однако раздаются голоса, утверждающие, что никакой холодной войны нет. Но Обама несколько раз заявил о том, что Россия является главным злом современного мира. А разве это не повторение рейгановского заявления о том, что СССР — это империя зла и потому, как тотальное зло, подлежит тотальному же уничтожению?

Сгусток воздействий, направленный сегодня на Россию, гораздо более сильный и изощрённый, чем тот, что разрушил Советский Союз. И опасность разрушения России сегодня не меньшая, а может, и большая, чем была в конце восьмидесятых годов. Этот сгусток стремится истребить в сознании российского гражданина положительное представление о Родине, её истории, её суверенном пути, её исторических деятелях, элитах, о её вождях. И как только в сознании российского человека положительный образ Родины будет заменён образом отрицательным, он отшатнётся от страны, от своей истории. И страна рухнет.

Поэтому сегодня, наряду с военными лабораториями, где учёные, инженеры разрабатывают новые системы ракет и ядерных зарядов, необходимо создание современно оснащённых лабораторий по изготовлению интеллектуального оружия. Оружия, способного отражать интеллектуальные удары противника. К числу таких лабораторий относится Изборский клуб, собравший в свои ряды патриотических интеллектуалов разных направлений. Экономисты, политики, политологи, социальные психологи, художники, религиозные деятели, специалисты по архетипам, по теории хаоса, по теории образов… Все эти учёные, представители интеллектуального сообщества мобилизовались, направив свои усилия для отражения вражеских поползновений, для нанесения встречных ударов по стратегическому противнику.

В России либеральная среда внедряет пацифистские воззрения, согласно которым сегодня нашей стране ничего не угрожает. И все наши военные усилия, реконструкция военных заводов, испытание новых систем вооружения, наши представления об оборонной истории страны кажутся этой среде напыщенными и преувеличенными. Якобы, Россия с 1991 года больше не находится во враждебном окружении, и над ней не висят ракетно-ядерные зонтики врагов.

Однако это не так. Исследуя угрозы, приближающиеся к России, можно вспомнить пушкинскую "Сказку о золотом петушке". Вещая птица на шпиле дворца хлопала крыльями и кукарекала каждый раз, когда возникала очередная рать с запада, востока, севера или юга. То же самое происходит и теперь.

Север является для России источником огромных угроз. Именно с севера полетят на Россию американские Б-52, оснащённые тысячами крылатых ракет с ядерным оружием. А Северный Ледовитый океан сегодня является ареной соперничества атомных подводных лодок, среди которых — американские ПЛАРБы, оснащённые ракетами, способными уничтожать цели в западной части России.

Тотальная угроза надвигается на Россию с юга. ИГИЛ с его развёрнутой террористической сетью, с его дремлющими, заложенными в русские города и селения террористическими структурами является той опасностью, которая побудила Россию на участие её Воздушно-космических сил в операции в Сирии по разгрому ИГИЛ.

Недавно я был в Таджикистане, где разведчики ОДКБ проводили учения по ликвидации прорвавшихся из Афганистана банд террористов, желающих превратить Таджикистан в нынешнее подобие Сирии и Ливии, когда миллионы беженцев хлынут от войны и террора и наводнят Таджикистан, соседние республики, а также Россию.

Огромная угроза надвигается на нас с Запада. НАТО постоянно с методической точностью развёртывает вокруг России всё новые и новые базы, наращивает всё новые и новые военные контингенты, проводит всё новые и новые манёвры.

Северный Кавказ является объектом террористических ударов. Крымские татары находятся под прицелом турецких спецслужб. Россия окружена этим кольцом, и наш ответ на приближающиеся угрозы должен включать в себя не только альтернативные военные меры, но и духовную мобилизацию. Необходимо возвращение в наше сознание оборонных представлений. Оборонное сознание должно вернуться к современному российскому гражданину, потеснить тягу к развлечениям, страсть к гедонизму, потреблению и к легкомысленному прожиганию жизни.

В последнее время, в результате возникающих как извне, так и изнутри угроз, российская государственность принимает одну за другой ряд оборонных мер. К ним можно отнести развёртывание трёх новых дивизий, о чём говорил министр обороны Сергей Шойгу. Создание Росгвардии. Предложения главы Следственного комитета Александра Бастрыкина о более жёсткой цензуре в интернете как источнике деструктивных информационных потоков.

Под воздействием этих, казалось бы, не столь существенных изменений меняется сам тип нашего общества. Одним из таких изменений является наращивание в российском обществе патриотических настроений, инициатив, патриотических организаций. Таких, как Изборский клуб..

Главным объектом интеллектуального удара наших внешних и внутренних врагов является философия Победы, религия Победы, которая в последние годы сложилась в главную идеологему России. Именно в ней, в Победе, сосредоточены гигантские ресурсы нашей исторической неколебимости, исторической стойкости, примеры нашего поведения в самые грозные и трудные периоды нашего исторического стояния. Религия Победы является нашей главной ценностью, с помощью которой мы укрепим нашу оборону, создав для внешних и внутренних врагов непреодолимые преграды. Философия и религия Победы — мощный инструмент России, которым она воздействует на весь остальной изнурённый, ищущий новых норм существования мир. Ибо религия Победы есть выражение божественной справедливости, которой чает мир.

Общество, которое постоянно меняется, обретая новые черты, приближается к неизбежному вменённому ему рывку, направленному на модернизацию всей нашей экономической, политической и духовной жизни.

США. Евросоюз. Россия > Армия, полиция > zavtra.ru, 19 мая 2016 > № 1763607 Александр Проханов

Бои без правил

Александр Нагорный

президентские выборы в США и Россия

Предварительные итоги

Избирательная компания 45-го президента США подошла к поворотному пункту, за которым последует финальная часть "кросса". Выявились основные претенденты от двух ведущих политических партий Америки. Демократы выдвигают откровенного представителя вашингтонского истеблишмента с разветвлёнными корнями как на восточном побережье США, так и на Среднем Западе — это Хиллари Клинтон, за спиной которой маячит фигура её мужа Билла. Именно он в решающей мере определял выдвижение и ход избирательной кампании своей супруги — не слишком удачный, кстати. Со стороны республиканцев ей будет противостоять Дональд Трамп, скандальный нью-йоркский мультимиллиардер, сделавший своё состояние на строительном бизнесе и азартных играх. Его выдвижение будет означать прорыв в высшую политическую лигу США представителя доныне "маргинальных" группировок, которые сумели сломать сопротивление не только респектабельных кандидатов вроде Джеба Буша, но и всей партийной машины. Оголтелая кампания по диффамации Трампа, которую мы могли наблюдать со стороны его однопартийцев, несомненно, стала яркой и запоминающейся чертой того театра абсурдной политической трагикомедии, который разворачивается в США под видом президентских выборов. Конечно, нельзя исключить, что республиканские элиты попытаются каким-то образом саботировать на июльском партийном съезде в Кливленде окончательную номинацию не просто победителя праймериз, а "суперчемпиона", вынесшего всех своих оппонентов задолго до финального свистка. Но вряд ли эти попытки увенчаются успехом — остановить Трампа можно будет только неким физическим образом, как это уже не раз случалось в США в прошлом. Но надо ли реальным хозяевам политического и финансового мира Америки останавливать "выскочку" Трампа? Не является ли он всего-навсего подставной фигурой политического театра, где сценарий, режиссура и актёрская игра (не только главного героя, но и его соперников) направлены на успешное продвижение нового политического продукта как внутри американского общества, так и на внешних рынках? Ответ на эти вопросы нам ещё предстоит получить: как в ходе дальнейшей избирательной кампании, так и после выборов 8 ноября 2016 года.

Можно ли России ждать чего-то хорошего от нового американского президента, кто бы им ни стал? Напомню, что в конце ХХ века США смогли "сломать" Советский Союз, намного более сильное и менее зависимое от "вашингтонского обкома" государство, обладавшее не только гигантским собственным потенциалом, но имевшее также множество союзников по всему миру и альтернативную "западной" либеральной модели идеологию. Нынешние позиции Кремля, несмотря на все успехи, по-прежнему выглядят недостаточно серьёзными перед лицом глобальной американской мощи — тем более что значительная (если не вся) часть российского истеблишмента (особенно — его финансово-экономического блока) представлена как раз патентованными сторонниками "либерального глобализма". А весь спор идёт, по сути, лишь о том, чтобы занять в этой модели более высокую и привилегированную позицию, нежели отводимая сегодня для российской клиентуры "вашингтонским обкомом".

Тем не менее, даже в столь неблагоприятно складывающейся для нашей страны обстановке сохраняются некоторые варианты в целом относительно позитивного как для российского государства, так и для российского общества развития событий. Подчеркну, позитивного — лишь в целом, то есть по балансу приобретений и потерь, и лишь относительно других весьма возможных вариантов. И тут нюансы, отличающие Клинтон от Трампа и наоборот, необходимо учитывать и использовать.

Прежде всего, речь идёт о степени жёсткости и длительности экономических санкций против России со стороны "коллективного Запада", которую определяют в США и в Вашингтоне.

Также это военно-политическое давление по всему периметру наших границ: с вводом войск НАТО в бывшие союзные республики СССР и с установкой элементов американской ПРО в бывших соцстранах (приветы Горбачеву с Ельциным!).

Далее, это статус проамериканской "агентуры влияния": как находящейся в оппозиции, так и стоящей у рычагов власти. Такие ярые сторонники американского образа жизни и либерального типа управления экономикой, как Набиуллина, Силуанов, Улюкаев, Греф и т.д., вплоть до Кудрина, Шувалова и Чубайса, весьма зависимы от позиции официального Вашингтона. То же самое касается и открытых "антипутинцев", от Прохорова до Навального. То есть любая смена доминирующего политического вектора за океаном скажется на текущей идейно-политической ситуации в России.

Наконец, то же самое касается и международной ситуации в целом, поскольку даже незначительное смещение американских приоритетов на мировой арене — политических, финансово-экономических и т. д. — влечёт за собой серьёзное переформатирование всего глобального баланса сил, что лишний раз подтверждается событиями на Ближнем Востоке, на Украине, сегодня — в Латинской Америке, а завтра, возможно, на Кавказе и в Центральной Азии.

Россия и Дональд Трамп

После побед в штатах Западная Вирджиния и Небраска сенсационный победитель республиканских праймериз фактически обеспечил себе необходимое для выдвижения на съезде число депутатских голосов. Кто он такой и кого он представляет? Прежде всего отметим, что в своей кампании Трамп сыграл на серьёзнейшем недовольстве значительной части населения США, так называемого "среднего класса" и WASP (белых англосаксов-протестантов), падением уровня жизни, который сейчас фактически вернулся к показателям 1958 года. Ещё одной составляющей протестного голосования широких масс американцев является неприятие ими идеологии "политкорректности и толерантности", под флагом которой осуществляется демонтаж привычного образа жизни.

Восемь лет президентства Барака Обамы стали пиком внутриамериканской "цветной революции", с привилегиями "небелому" населению, беженцам-иммигрантам, сексуальным и конфессиональным меньшинствам, в первую очередь — мусульманам.

Повторюсь: все эти процессы шли на фоне падения реального уровня жизни, реальной занятости и реального уровня доходов большинства населения Соединённых Штатов. Прибавьте к этому гигантский рост задолженности всех структур американского государства и общества, от федерального бюджета до домохозяйств, — и вы поймёте, почему самый откровенный и "неполиткорректный" критик нынешнего статус-кво получил такую ошеломляющую поддержку избирателей.

При этом не надо забывать, что сам Трамп — вовсе не плоть от плоти "среднего класса" и "васпов". Он — мультимиллиардер, а его давние и прочные связи с коррупцией и преступным миром, контролирующим игорный бизнес в США (да и повсюду в мире), являются неоспоримым фактом. Трамп является таким же представителем крупнейших финансовых мегаструктур, как и его соперница Хиллари. Но это — немного "другие" деньги, долгое время находившиеся на обочине мировой финансовой иерархии. Сегодня при помощи своего кандидата они не прочь повысить свой статус, принять участие в разделе глобального "пирога" и получить при этом долю побольше. Среди них доминирующую роль занимают так называемые этногруппы: итальянские, еврейские и латиноамериканские.

Не учитывать эти моменты, оценивая успех Трампа и прогнозируя его дальнейшие действия, нельзя. Сейчас в России, прежде всего в околокремлёвских кругах, по моим наблюдениям, налицо некая эйфорическая "трампомания", поскольку Трамп единственный из всех участников президентской гонки в США достаточно позитивно отзывался о России и президенте Путине. А раз так, считают "трампоманы", с ним можно будет договориться "по понятиям", как некогда удалось договориться с Джорджем Бушем-младшим. Удивительная близорукость! Возможно, она усиливается тем фактом, что и российские, и европейские, и прочие либералы, и многие авторитетные американские республиканцы предпочитают демонстрировать своё неприятие Трампа как "расиста" и "непрогнозируемого" политика, высказываясь в пользу Хиллари Клинтон.

Но Трамп даже против Клинтон выступает только до тех пор, пока их "спонсоры" не договорятся между собой. Трамп готов дружить с российскими элитами, чтобы оказывать совместное давление на "спонсоров" Клинтон, — то есть только до тех пор, пока те упрямятся и надеются или вообще не делиться с теми, кто стоит за Трампом, или же делиться какими-то второстепенными активами.

Поэтому те пропагандистские схемы и обещания, которые сегодня можно слышать от Трампа, не стоит воспринимать всерьёз — делать он будет ровно то, что ему говорят его спонсоры, которые сейчас, судя по всему, ситуативно озаботились консолидацией актива Республиканской партии и республиканского электората вокруг своего кандидата. Что требует, в первую очередь, формирования его "команды", прежде всего — по позициям вице-президента и госсекретаря. Вариантов немало. Гадания на кофейной гуще по этому поводу уже полным ходом идут на главных медиа-ресурсах США. Не исключено даже, что "номером два" станет кто-то из недавних соперников Трампа по республиканским праймериз.

Так что тут налицо большая политика и большой бизнес — как говорится, "ничего личного".

Россия и Хиллари Клинтон

Хилари Клинтон в представлениях не нуждается. Она уже много лет, с конца 80-х годов прошлого столетия, находится в самой верхней страте политической элиты США. И в случае выдвижения и победы на выборах бывшей "первой леди" ничего неожиданного не произойдёт: "Овальный кабинет на двоих", Хиллари — это Билл. Напомню, что именно она была и остаётся одним из самых жёстких критиков Путина и России в американском истеблишменте. Именно она создавала антиливийскую коалицию — по типу той, которую создавал её муж во второй половине 90-х годов, отдавая приказ на бомбардировки сербских городов и окончательное расчленение Югославии. Именно она готова устраивать "цветные революции" не только вблизи границ России, но и внутри самой России, чтобы "взять реванш" за проигранную ею на посту госсекретаря США "болотную революцию" зимы 2011—2012 годов в Москве. Она, несомненно, ещё охотнее и последовательнее будет пользоваться советами "гарвардской группы" во главе с Дж. Наем, автором концепции "мягкой силы" и ведущим идеологом Демократической партии.

В этом смысле победа Хиллари означает для путинского Кремля неизбежное усиление и ожесточение конфликта с США и "коллективным Западом".

Стоит заметить, что отмеченное выше противостояние "верхов" и "низов" современной Америки проявилось не только в ходе республиканских, но и в ходе демократических праймериз — проявилось через неожиданно широкую поддержку избирателями квази-социалиста Берни Сандерса, который в своих заявлениях и документах бросал открытый вызов Уолл-стриту и его представителю Хиллари Клинтон. И надо сказать, что эта популярная демагогия (поскольку Сандерс тоже "играет роль") не только до сих пор сохраняет электоральную интригу внутри формально "правительственной" партии США, но и вполне может сказаться на формировании окончательной выборной платформы Хиллари Клинтон, потребовав от неё "дрейфа влево". Не исключено, что в её команду войдёт и сам Сандерс, который не только одержал победу в 19 штатах из проголосовавших сорока, но может стать своего рода "демократическим анти-Трампом", способным противопоставить зажигательной "правоконсервативной" риторике нью-йоркского миллиардера не менее яркую "левосоциалистическую" риторику.

Поэтому разговоры о том, что президентские шансы Дональда Трампа в противостоянии с Хиллари Клинтон растут, что он, опытный шоу-боец, сомнёт свою демократическую оппонентку в публичных дебатах и перетянет избирателей на свою сторону, ликвидировав разрыв в рейтингах поддержки, на мой взгляд, не имеют под собой достаточных оснований.

В предстоящие месяцы возможны самые разные, спонтанные и не слишком, события, которые вполне могут быть организованы американскими спецслужбами и финансовыми мегаструктурами, как это было, например, 11 сентября 2001 года.

Проблемы и решения

Кто бы ни стал 45-м президентом США, важно прежде всего то, с какими реальными острейшими проблемами он (или она) столкнётся и каким образом будет их решать. Проблемы эти комплексные и системные, с глубокими корнями и давней историей.

Прежде всего, в предстоящее десятилетие США будут неуклонно терять своё глобальное экономическое и финансовое доминирование. Весь ход развития мировой экономики показывает, что среди лидеров роста до 2025 года будут оставаться Китай, Индия и Бразилия, а также ряд государств Азиатско-Тихоокеанского региона. Этот рост будет сопровождаться и демографическим ростом, что приведёт к синергетическому геостратегическому эффекту: следом за ростом населения и ВВП неизбежно последуют научно-технологические и военно-политические прорывы, эти страны ворвутся в освоение Мирового океана и космоса, так что их растущий потенциал даже в отсутствие прямой конфронтации будет объективно подрывать глобальную гегемонию Соединённых Штатов.

Далее, в этих условиях практически неизбежным становится нарастание противоречий между США и ведущими европейскими государствами. Это и финансово-экономический конкурентный аспект, который будет дополняться растущим пониманием того, что схемы с миграцией и государственными переворотами в критически важных для ведущих европейских держав регионах мира устраивают США, тем самым ущемляя их интересы.

Кроме того, в ближайшее время — возможно, даже сразу после президентских выборов 8 ноября — повышается вероятность краха ряда финансовых мегаструктур (JPMorgan, Morgan Stanley и др.). В пользу такого предположения свидетельствует уже ставший достоянием гласности скандал между ними (за исключением Goldman Sachs) и ФРС. Председатель Федрезерва Джанет Йеллен направила в их адрес "письма смерти" с требованием выправить внутренние балансы. Чего сделать управляющие и владельцы этих мегабанков не в состоянии, поскольку их активы давно ушли на простор биржевых игр и не могут быть возвращены оттуда в заданные сроки. Отсюда следует сценарий усиленного повторения истории банкротства Lehman Brothers и больших неприятностей для всей мировой экономики, включая экономику США, что приведёт к обвальному падению уровня жизни американцев. В ходе праймериз эта перспектива, кстати, всерьёз обсуждалась тем же Трампом.

Ещё один уровень проблем связан с внешней политикой, где Вашингтон всё острее чувствует конкуренцию со стороны коммунистического Китая. В условиях глобального кризиса весь мир всё менее склонен следовать либеральной модели управления экономикой и переходит на различные варианты госуправления, что неизбежно входит в острый конфликт с интересами слабеющих американских ТНК. И что бы наши поклонники Америки, вроде Грефа и Чубайса, ни говорили о "научном и управленческом скачке" США на следующий уровень цивилизационного развития, фундаментальных проблем, стоящих перед нынешним глобальным лидером, это не отменяет и не решает. Но именно из них будет исходить в своей деятельности следующий американский президент, кто бы он ни был.

Таким образом, можно констатировать, что в 2017 году США предстоит включить "мобилизационную модель американского типа". Это означает, что Вашингтон должен будет отстаивать свою гегемонию — прежде всего, военно-политическим средствами. А это ставит вопрос о том, с кем США могут столкнуться и выиграть, а кто является неодолимым противником. И здесь ответ ясен. Идти на открытый конфликт с Китаем опасно и бессмысленно — тем более когда не можешь победить даже КНДР как первую линию китайской обороны. Удержать Евросоюз в политической узде можно исключительно в рамках нового цикла "холодной войны". Бразилию и другие страны "третьего мира" — кроме России — можно задавить очередной "цветной революцией". Но главное в американской стратегии ближайшего времени, sine qua non, — это подавление путинской России, которая является одновременно самым слабым, но и самым опасным звеном в цепи потенциальных противников США. Современная Россия, с её всепроникающей системой коррупции, с её приверженностью к обанкротившейся либеральной модели управления экономикой при "отрицательных темпах роста" (перл от премьера Медведева), с её слабеющей политической системой, с её распадающимися социальными, научно-техническими, образовательными и медицинскими структурами, в принципе не может долго противостоять напору США. Следовательно, как Дональд Трамп, так и Хиллари Клинтон, сделав пустячные "жесты примирения", очень быстро пойдут в решительное наступление против РФ, используя для этого уже опробованные, но более мощные инструменты жесточайшей финансовой изоляции, провоцирования гибридных войн по окраинам и на границах РФ (с упором на использование "салафитского интернационала"), а также стимулируя внутреннюю дестабилизацию как через своих сторонников внутри страны, так и через третьи страны — такие, как Украина, Турция, Ближний Восток.

И если Клинтон, скорее всего, включит всю эту атакующую машину практически сразу после инаугурации, то Трамп обещает некоторое время демонстрировать внешнюю лояльность и готовность к диалогу — на неприемлемых для РФ условиях — с тем, чтобы войти в фазу прямой конфронтации спустя 8-10 месяцев после своего вступления в должность. Не исключено, что будут различаться и некоторые нюансы в использовании средств ведения антироссийской гибридной войны. Трамп, вероятнее всего, будет делать акцент на военно-политические системы давления и тотальную банковскую изоляцию, а Клинтон, по примеру Картера и Бжезинского, станет уделять важнейшее внимание исламским движениям, вплоть до восстаний на российской территории и на Ближнем Востоке, в сочетании с финансово-экономической и технологической удавкой. И те советники и представители олигархических кругов в окружении Путина, которые сегодня нашёптывают российскому лидеру ободряющие слова, лишь убаюкивают его накануне решительной схватки, к которой он явно не готов.

"Диспозиция перед боем", от которого в значительной мере зависит судьба нашей страны и наша с вами судьба, на мой взгляд, сегодня выглядит именно так.

Россия и КНДР обговорят «рыбные» вопросы.

В Пхеньяне начала работу 29-я сессия Российско-Корейской смешанной комиссии в области рыбного хозяйства. Планируется обсудить организацию промысла судами двух стран в исключительных экономзонах друг друга, научно-техническое сотрудничество и другие вопросы.

Работа сессии продлится с 17 по 19 мая, сообщили Fishnews в пресс-службе Федерального агентства по рыболовству. Российскую делегацию на переговорах возглавляет начальник управления международного сотрудничества Росрыболовства, заместитель представителя РФ в смешанной комиссии Сергей Симаков, корейскую – начальник управления внешнеэкономического сотрудничества Минрыбхоза КНДР, заместитель представителя республики в смешанной комиссии Рю Ён Су.

Участников сессии приветствовали чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации в КНДР Александр Мацегора и заместитель министра рыбного хозяйства КНДР Сон Чун Соб.

Французские власти не одобрили передачу под контроль НАТО системы противоракетной обороны, против строительства которой выступает Россия. Французам нужны гарантии, что система будет под контролем именно НАТО, а не США, пишет The Wall Street Journal.

Американские власти полагают, что если члены НАТО не договорятся по ключевым вопросам, Москва может расценить это как слабость альянса. В частности, если НАТО на саммите в июле этого года, который состоится в Варшаве, не сможет договориться по поводу наращивания ПРО в Европе, Россия будет считать это своей победой, пишет WSJ.

Издание отмечает, что Москва неоднократно выражала протест против этих планов, поскольку они является ничем иным как элементом сдерживания России. Представители НАТО при этом настаивают, что система направлена не на Россию, а на предотвращение угроз со стороны таких стран, как Иран.

WSJ со ссылкой на неназванного французского чиновника пишет, что в Париже обеспокоены механизмами командования и контроля над системой в рамках НАТО, а также разграничением ответственности в случае ее использования. Он также сообщил о том, что система командования и контроля альянса не готова к управлению подобным проектом, таким образом она остается полностью в руках американцев. "Система попросту недостаточно зрелая, чтобы допустить коллегиальный контроль со стороны НАТО ", — пояснил французский чиновник.

Автор статьи уточняет, что небольшое время подлета баллистических ракет требует от командования мгновенных и слаженных действий по ее перехвату. Американские чиновники заявили, что правила НАТО по перехвату ракет начнут действовать, как только управление полностью перейдет к альянсу.

Главной частью системы являются открытая в мае база перехвата в Румынии, радар для нацеливания, который находится в Турции, а также специально оборудованные для перехвата американские эсминцы, которые стоят в Испании. Также американские противоракетные комплексы и радары стоят на авиабазе Рамштайн в ФРГ, которая была построена на деньги НАТО.

Полностью ввести объект в оперативную готовность планируется в 2023 году, после завершения строительства базы перехвата в Польше, заключает WSJ.

В Вашингтоне считают, что размещение системы ПРО в непосредственной близости от границ России необходимо для нейтрализации возможных атак со стороны Ирана и КНДР. В России подобные инициативы классифицируют как угрозу национальной безопасности. В частности, в ходе совещания 13 мая Владимир Путин заявил о необходимости "купировать" подобные угрозы, имея в виду открытие радиолокационной станции (РЛС) НАТО в Румынии.

Проблему урегулирования конфликта на Украине и ситуацию вокруг ядерной программы КНДР будут обсуждать главы стран "большой семерки" (G7) в ходе предстоящего в Японии 26-27 мая саммита, сообщил старший директор по вопросам Азии администрации США Дэниэл Критенбринк.

"Лидеры обсудят ряд тем, представляющих взаимный интерес, включая глобальную экономику, климат, проблемы мировой политики, торговлю, терроризм, миграцию, ситуацию на Украине", — сказал Критенбринк на брифинге в среду.

"Премьер-министр (Японии Синдзо) Абэ определил повестку, которая будет включать, в частности, проблемы Азии, включая наши усилия по ответу на угрозу (со стороны) Северной Кореи и вопросы безопасности на море", — добавил представитель Белого дома.

Промысловую деятельность обсудят на сессии Российско-Корейской комиссии в области рыбного хозяйства

Сегодня, 17 мая, в г. Пхеньян (КНДР) начала работу Двадцать девятая сессия Российско-Корейской Смешанной Комиссии по сотрудничеству в области рыбного хозяйства.

Российскую делегацию на ней возглавляет начальник Управления международного сотрудничества Росрыболовства, заместитель представителя Российской Федерации в Смешанной Комиссии Сергей Симаков, корейскую – начальник Управления внешнеэкономического сотрудничества Минрыбхоза КНДР, заместитель представителя КНДР в Смешанной Комиссии Рю Ён Су.

С приветствием к участникам сессии выступили Чрезвычайный и Полномочный Посол Российской Федерации в КНДР Александр Мацегора и заместитель Министра рыбного хозяйства КНДР Сон Чун Соб.

На сессии Сторонами планируется обсуждение вопросов организации промысловой деятельности российских и корейских рыболовных судов в исключительной экономической зоне каждой из стран, мероприятий по научно-техническому сотрудничеству между двумя странами в области рыбного хозяйства и другие вопросы.

Работа сессии завершится 19 мая.

Справочно:

Взаимоотношения с КНДР осуществляются на основе Соглашения от 6 мая 1987 года между Правительством СССР и Правительством КНДР о сотрудничестве в области рыбного хозяйства.

В целях реализации Соглашения из представителей Сторон создана Российско-Корейская Смешанная Комиссия по сотрудничеству в области рыбного хозяйства, на ежегодных сессиях которой рассматриваются все вопросы, представляющие взаимный интерес.

По инициативе Российской Стороны в рамках Соглашения от 6 мая 1987 года осуществляется работа по организации взаимодействия в вопросах предотвращения незаконного, несообщаемого и нерегулируемого промысла живых морских ресурсов.

КНДР показала миру что могла

«Газета.Ru» посмотрела изнутри на исторический партийный съезд в Северной Корее

Мария Сидибе (Пхеньян – Москва

Власти самой закрытой страны мира — КНДР — организовали самый открытый, 7-й съезд Трудовой партии Кореи. На него пригласили около 180 иностранных журналистов, и это неслыханный для Северной Кореи размах. Предыдущий съезд проводился еще в 1980 году под руководством Ким Ир Сена, и правящей партии пришло время обновить повестку. О том, что хотела показать миру КНДР, специально для «Газеты.Ru» рассказала спецкор РИА «Новости» Мария Сидибе.

Информация о чуть ли не самом важном за последние 36 лет событии в стране (если не считать периодического запуска ракет) для приглашенных журналистов все время держалась в строжайшем секрете. Прессе не раскрывали ни повестку, ни число делегатов, ни даже то, сколько дней продлится съезд.

Единственное, в чем можно было быть уверенным: северокорейские власти журналистов в беде не оставят и обязательно покажут то, что положено. Выйти за рамки официальной программы и погулять по городу самостоятельно (то есть без прикрепленных гидов, переводчиков и других сопровождающих) для иностранного журналиста было практически невозможно.

Все шесть дней журналисты следовали в русле официальной программы. И потому в основном увидели ту картинку, которую власти КНДР хотели через них показать всему миру. Насколько она реальна — вопрос открытый.

Яркие краски и ненужные деньги

6 мая, в день открытия мероприятия, прессу привезли на площадь, которая находилась через дорогу от места его проведения — Дворца культуры 25 апреля (день основания Корейской народной армии). Телевизионщикам дали возможность записать стендапы и общаться с прохожими: все как один говорили о правильности курса партии. Особой популярностью пользовался дедушка, которому было на вид около 80 лет. По его словам, он еще старше: во время Корейской войны (1951–1953) он был подростком лет 14–15. Дедушка подробно рассказал о пережитых трудностях и о том, что КНДР хоть и «не считает американцев врагами», но «обладает сильнейшим оружием, нацеленным на Вашингтон».

То, что жители Северной Кореи стали общаться с иностранцами, уже свидетельствует о переменах в стране. Во время моей предыдущей поездки в Пхеньян в 2013 году люди на улицах от журналистов просто шарахались. На этот раз бросилось в глаза и то, что они стали носить больше яркой одежды и меньше стоять в очередях на остановках: автобусы ходят чаще.

Во второй половине дня прессе показали завод по производству кабеля, который несколько раз посещал еще Ким Ир Сен. Предприятие по сей день считается передовым в Пхеньяне. Его директор рассказал о том, что завод обеспечивает внутренний рынок и что влияния санкций против КНДР никто здесь не заметил («производство как шло, так и идет»). Насчет зарплат он сказал, что рабочие получают порядка $30–40. И заверил, что эти деньги им не особо нужны, поскольку все необходимое выдается бесплатно по карточной системе.

Позднее сотрудник МИД КНДР пояснил, что зарплата простого рабочего в Пхеньяне составляет $3–4, а средний заработок по стране — около $10. Впрочем, и он повторил, что деньги тратить особо не на что, а все необходимое предоставляют бесплатно.

Журналистам продемонстрировали построенный в прошлом году комплекс отдыха для сотрудников завода. Современное здание включало в себя сауну, бассейн, спортзал, салон красоты, несколько столовых и компьютерные классы, а также библиотеку. И всем этим, по словам наших северокорейских сопровождающих, рабочие могут пользоваться бесплатно. Во время нашего посещения здесь действительно везде находились люди: они играли в настольный теннис, мужчины плавали по дорожкам бассейна, женщины и дети — плескались в бассейне помельче. В соседней комнате девушке делали прическу. Этажом ниже шли занятия в спортзале.

На втором этаже этого чудо-комплекса находились несколько столовых (одна из них, как рассказали журналистам, была столовой усиленного питания) и магазин, где работникам выдают продукты по карточкам. Там людей не было совсем. А вот в компьютерных классах на последнем, третьем этаже был аншлаг. Рабочие в синей спецформе сидели перед мониторами: в одном зале читали, в другом — слушали музыку и смотрели фильмы. Многие из них соглашались отвлечься от своего занятия и пообщаться с журналистами.

Один из инженеров рассказал, что во время своей смены он может спокойно подняться сюда и почитать литературу. По его словам, чаще всего он интересуется специализированными статьями по своей профессии. Однако в компьютерном классе можно насладиться и художественными произведениями, заверил сотрудник. Отвечая на вопрос об ожиданиях от начавшегося в этот день съезда, он сказал, что на предприятии усиленно работали перед этим важным событием, чтобы подарить результаты своего труда съезду. Все инженеры КНДР готовы трудиться еще усерднее, выполнять все задачи, которые будут поставлены партией, уверял он.

В музыкальной комнате молодая девушка рассказала, что приходит сюда примерно три раза в неделю послушать патриотические песни. Она перечислила несколько своих любимых композиций. Судя по названиям, девушку переполняют мысли о том, как сделать родину процветающей. О съезде ее решили уже и не спрашивать.

На этом программа первого дня для прессы закончилась. Об открытии собственно съезда журналисты узнали из вечернего выпуска новостей. Там показали приветственное слово лидера КНДР Ким Чен Ына делегатам. Он читал речь, стоя на фоне партийного знамени, выложенного из цветов. Одет северокорейский лидер был в европейский костюм в полоску и светло-серый галстук. На нем были очки. Несколько раз делегаты вставали с мест и долго аплодировали. Это выступление неоднократно показывали по телевидению на протяжении всего следующего дня.

Детские подвиги великого вождя

На второй день съезда журналистов повезли в Мангендэ — место, где родился основатель Северной Кореи, первый президент Ким Ир Сен. Экскурсоводы на разных языках рассказали о семье великого полководца, революционный настрой в которой переходил из поколения в поколение, о детских подвигах великого вождя. Например, в четыре года Ким Ир Сен написал «Освобождение Кореи», а в семь лет участвовал в антияпонском восстании жителей деревни. Как пояснил гид, мальчик любил играть в военные игры, забирался на камень и представлял, что это корабль, с помощью которого он борется за независимость страны. В юности Ким Ир Сен вынужден был покинуть родные места и вернулся сюда только спустя 20 лет, чтобы встретиться с бабушкой.

Деревня объявлена музеем-заповедником, где хранятся вещи, которые принадлежали семье Ким Ир Сена, выстроен его родной дом, обустроена смотровая площадка. Есть отдельный музей с картинами, повествующими о жизни Ким Ир Сена и воспитании его сына — «преемника революции» Ким Чен Ира, отца нынешнего лидера страны.

О Ким Чен Ире отдельно сообщается, что в четыре года он написал фразу «Да здравствует великий полководец Ким Ир Сен».

Во второй половине дня журналистам показали столичное метро. Точнее, две его станции и новый состав вагонов северокорейского производства, который появился на линиях (их всего две) в октябре прошлого года. Новые вагоны существенно отличаются от старых: двери в них полностью автоматические (в старых открываются вручную), сиденья ярко-розового цвета, есть электронное табло, которое показывает следующую станцию и скорость движения.

Таких поездов, как нам объяснили, пока всего несколько. Состав, на котором представителям СМИ разрешили проехать один перегон, был в каком-то смысле заслуженный. Его лично осматривал в октябре 2015 года Ким Чен Ын, как следовало из таблички на поезде.

После этого прессу повезли в новый квартал, построенный специально для ученых. Он состоял из высотных зданий ярких цветов. В последнее время в Пхеньяне все чаще строят дома яркой раскраски. В подъезде одного из домов висел график сдачи металлолома и других отходов (своеобразное соревнование), а над многими квартирами — таблички «Образцовая семья по культуре жизни в духе сонгун» (что означает политику приоритета армии как главного гаранта безопасности и независимости). Как пояснили сопровождающие, таких «наград» удостаиваются те, кто содержит территорию дома в чистоте и порядке.

Журналистов пригласили в пятикомнатную квартиру на 38-м этаже. Ее общая площадь — 210 квадратных метров. Кухня, спальня, две детские, гостиная с широкой плазмой, кабинет с письменным столом, просторная лоджия, которая по площади могла бы стать еще одной комнатой, и два балкона — на кухне и в спальне. В квартире аккуратно расставлены предметы быта и довольно много пустого и чистого пространства.

Гид заверил, что такие квартиры получают преподаватели и ученые. Женщина, которую представили как хозяйку, рассказала, что здесь живет семья из трех человек и въехали они недавно.

День торжественной тишины

На третий день экскурсионную программу отменили: из-за важности отчета национального лидера перед делегатами съезда. Вообще сам отчет Ким Чен Ын завершил накануне, однако по телевидению его полностью показали лишь в дневном выпуске новостей в воскресенье.

К освещению съезда власти Северной Кореи проявили особый подход: на само мероприятие разрешили поехать только 30 журналистам из 180 прилетевших в Пхеньян. Критерии и принципы отбора никто не объяснил. Говорили лишь, что всем места не хватит. В число избранных попали представители СМИ из России, США, Франции, Китая, Японии, Канады, Испании. Южнокорейскую прессу в Пхеньян вообще не пригласили.

Проверка в здании, где проходил съезд, заняла несколько часов: каждую камеру включали, сотрудник снимал на нее специально поставленные для этого розы, а потом смотрел, работает ли устройство. Телефоны, жидкости, сигареты и зажигалки отбирали. Журналистов досматривали металлоискателями, потом ощупывали. Смотрели сумки, пропускали их через рамку и снова смотрели — теперь уже «свежим взглядом» нового сотрудника.

Само же присутствие на съезде ограничилось 15 минутами. Именно в этот небольшой промежуток к президиуму поднялся Ким Чен Ын. После продолжительных оваций делегатов было объявлено о его переизбрании главой Трудовой партии Кореи.

Местные СМИ сообщали, что лидер КНДР поставил перед правительством новые задачи.

О докладе можно было составить впечатление по цитатам высокопоставленных делегатов съезда. Начальник генштаба Северной Кореи объявил, что при Ким Чен Ыне военная мощь страны поднялась на небывалый уровень, а глава правительства выразил полную поддержку курсу Ким Чен Ына, подчеркнув, что его отчетный доклад содержит полное руководство для строительства экономической державы.

На следующий день ожидалось закрытие съезда, и представителей СМИ повезли на прядильный завод с опять-таки образцовой инфраструктурой: бассейном, сауной, компьютерным классом для самостоятельного обучения (во время нашего посещения работники учили английский язык), парком с прудом, где можно покормить рыбок, несколькими столовыми.

Был там даже и детский садик, который, по словам руководства завода, открылся совсем недавно. Ему уделили особое внимание. Прессе показали все три этажа, разрешили зайти на занятия и даже побывать в комнате, где укладывали на «тихий час» самых маленьких.

В классах нарядно одетые дети играли, танцевали, разучивали песни под звуки аккордеона, на котором играла воспитательница. Во дворе катались на велосипедах, машинках, качелях и карусели в виде северокорейского спутника «Ынха-3». Малыши немного стеснялись, но терпеливо позировали перед телекамерами и фотоаппаратами.

Экскурсионная программа продолжилась на очередном передовом заводе, где производили продукты питания. Журналистам показали процесс изготовления газированных напитков, чипсов, печенья, конфет, вафель и прочих сладостей и закусок. При этом внимание то и дело акцентировалось на том, что, когда завод посещал Ким Чен Ын, он остался очень доволен. И директора за такие успехи ввели в состав делегатов съезда.

Больше всего удивило виртуальное поле для гольфа, где, по словам гида, любой рабочий мог научиться играть.

Танцы с факелами

Весь следующий день после завершения съезда КНДР радовалась. Проходили массовые мероприятия, демонстрации, танцы на главной площади Пхеньяна. Народ приветствовал Ким Чен Ына криками «Ура!» и овациями. Тот отвечал взаимностью и помахивал с трибуны. Лозунги демонстрантов говорили об их полной поддержке партийного курса и намерении «защитить лидера Ким Чен Ына даже ценой собственной жизни», а также восхваляли достижения государства.

Женщины в ярких национальных платьях, мужчины в европейских костюмах проходили по главной площади столицы стройными рядами. В руках у них были искусственные цветы, воздушные шары, знамена партии и флаги КНДР. Многие плакали. Все непрерывно демонстрировали свою полную поддержку, одобрение партии и восхищение лидером.

Вечером на площади состоялось поражающее воображение массовое танцевальное представление, которое завершилось салютом. Акробатки крутили обручи. Танцоры в военной форме подбрасывали в небо ружья.

Когда на Северную Корею спустилась ночная тьма, прошло масштабное факельное шествие молодежи.

Его участники шли уверенно и стремительно, пускали огненные волны, складывали на площади огненные фигуры и лозунги. Молодые люди скандировали: «Да здравствует товарищ Ким Чен Ын» и «Защитим нашего лидера». Небо озарил очередной салют.

На следующий день в Пхеньяне прошел еще один праздничный концерт. Известная северокорейская группа «Моранбон» и военный хор пели патриотические песни. Многие тексты прославляли лидера КНДР Ким Чен Ына. На большом экране, который установили на сцене концертного зала, непрерывно шел видеоряд, рассказывающий об истории и достижениях страны.

Апофеозом стала трансляция запуска ракеты. Весь зал поднялся с кресел и начал аплодировать стоя. В конце был фейерверк и конфетти.

Хиллари бросит Билла на экономику

Хиллари Клинтон нашла применение мужу

Александр Братерский

Кандидат в президенты США Хиллари Клинтон заявила, что в случае победы на выборах она поручит своему мужу Биллу Клинтону заняться обновлением американской экономики. Бывший президент США будет помогать супруге неофициально, а возможно, будет также задействован на других фронтах как политик международного уровня, правда отношения с Россией он вряд ли поможет наладить.

Единственный кандидат в президенты от демократов Хиллари Клинтон заявила, что в случае победы ее супруг экс-президент Билл Клинтон будет помогать ей в экономической сфере. «Я собираюсь поставить своему мужу задачу оживить экономику, потому что он знает, как это сделать», — передает ABC News слова Хиллари Клинтон.

Билл Клинтон, занимавший президентский пост два срока с 1992 по 2000 год, считается одним из самых успешных президентов страны с точки зрения экономики. Бурный рост экономики сопровождался сокращением безработицы — ВВП на душу населения увеличился с $38 тыс. в 1994 году до $45 тыс. в 2001-м.

Именно на улучшение ситуации в экономике сделал свой упор Клинтон, бросив вызов республиканцу Джорджу Бушу. Один из предвыборных лозунгов того времени «Дурак, это же экономика», брошенный в адрес республиканцев, стал в США крылатым. «Клинтон считается очень успешным президентом, который был успешен во всем, кроме личной жизни, — говорит политолог Федор Лукьянов. — Но при этом есть и те, кто считает, что Клинтон пользовался плодами экономической политики Рейгана которые дали эффект именно в 1990-е годы».

Клинтон будет помогать своей супруге-президенту неофициально: если он будет назначен на какой-либо пост, это может стать конфликтом интересов. Однако эксперты отмечают, что без работы Билл не останется и его мировой опыт будет использован.

Билл Клинтон активно участвует в компании супруги, он ездит по различным штатам, где выступает с платными лекциями в поддержку супруги. Цена на билет на ближайшее выступление Клинтона в Сакраменто, штат Флорида, начинается от $500.

Экс-президент известен как мастер блестящих политических речей. В президентской кампании госсекретаря США Клинтон участвуют бывшие сотрудники администрации ее супруга. К тому же у Билла серьезный авторитет внутри Демократической партии, и он уже пользовался им ранее, чтобы помочь Хиллари. Как отмечали ранее биографы супруги президента, Клинтон воспользовался этими связями, чтобы обратиться к донорам первой президентской кампании жены простить ей немалый долг.

В сентябре 2015 года The Washington Post ссылалась на слухи, что Клинтон может сделать своего супруга вице-президентом США. Правда, конституция США этого не позволяет.

В докладе околокремлевской группы «Минченко Консалтинг» наличие супруга экс-президента отмечается и как сильная, и как слабая сторона Клинтон. Как положительную черту эксперты отмечают наличие у Билла влиятельных спонсоров, а как отрицательную — «покупку «два в одном». «Президент, отработавший два срока, фактически снова въедет в Белый дом», — говорится в докладе. «У Клинтон достаточно собственных связей — она несколько лет была сенатором и вряд ли снова захочет быть «женой при муже», — возражает Лукьянов.

Личные отношения между экс-президентом и его супругой также не стоит списывать со счетов — знающие обоих супругов отмечают, что их отношения так и не оправились после знаменитого скандала с любовницей экс-президента Моникой Левински.

Друг Билл для Владимира Путина

Эксперты отмечают, что экс-президент может быть использован в качестве неофициального международного переговорщика в тонких политических моментах. Уйдя со своего поста, Клинтон уже успешно выполнял эту роль в Северной Корее, куда приезжал во времена Ким Чен Ира, чтобы вызволить двух американских журналистов.

Несмотря на отсутствие дипломатических отношений между КНДР и США, именно администрация Клинтона пошла на частичное снятие эмбарго против КНДР в ответ на сворачивание этой страной своей ракетной программы.

Пока неясно, может ли Билл Клинтон использоваться Белым домом как «второй трек» для отношений с Россией. Практически весь срок президентства Клинтона пришелся на времена правления первого президента Бориса Ельцина. Их отношения можно было назвать дружескими, в частных разговорах Ельцин отзывался о Клинтоне как о «друге Билле». «Когда Клинтон вышел из машины, Ельцин на минуту задержал его в объятиях. Своими низким голосом Ельцин повторял: «Мой друг, мой друг», — писал в своих воспоминаниях замгенсекретаря США, друг Клинтона Строуб Тэлботт.

Однако противники Ельцина обвиняли президента США, что он слишком часто следовал в фарватере американских интересов. Негативное отношение к Клинтону также связано и с военной кампанией против Югославии в 1999 году — с нее началось резкое ухудшение отношений США и России. Правда, по косвенным данным можно предположить, что у Клинтона неплохие отношения с президентом России Владимиром Путиным, несмотря на то что они мало взаимодействовали как президенты.

Во время встречи с экс-президентом Клинтоном в Москве в 2010 году Путин дружески обращался к нему на ты в присутствии журналистов.

Путин также приглашал Билла Клинтона съездить вместе с ним в Арктику, где он принимал участие в научной экспедиции, посвященной полярному медведю. Однако Клинтон велела передать послу США в России Биллу Бернсу, что «супруг не сможет приехать из-за своего расписания», но хочет принять участие, в случае если оказия будет в будущем, говорится в письме Клинтон к послу. О содержании письма стало известно после скандала с письмами госсекретаря.

По мнению американиста Виктора Мизина, связи Путина и Клинтона — это важный фактор. «Когда Путин говорит человеку «ты», это означает дружеское расположение, и этот фактор будет использован, — считает эксперт. — У нас Хиллари недолюбливают, так как она занимала жесткую позицию в отношении Кремля. Правда, если ее выберут, ее позиция может измениться на более примирительную».

Мизин напоминает, что опыт использования супругов как неофициальных дипломатов уже был — в СССР с различными гуманитарными миссиями приезжала супруга Франклина Делано Рузвельта. Правда, Лукьянов сомневается, что Билл Клинтон сможет помочь жене наладить отношения с Россией: «Сейчас российско-американские отношения в такой ситуации, что даже приличные личные отношения уже не помогут». Эксперт сомневается, что Клинтон собирается повторять опыт «перезагрузки» с Россией при президентстве Дмитрия Медведева. «Если в других странах приезд Билла Клинтона может быть успешным с дипломатической точки зрения, в России его будут воспринимать однозначно: когда в Россию приедет человек с фамилией Клинтон, все поймут, что это не просто так», — говорит Лукьянов.

Один путь – много возможностей

Предпосылки и перспективы развития внешних стратегий Китая в новом веке

Фэн Шаолей – декан Школы международных и региональных исследований, директор Центра исследований России Восточно-Китайского педагогического университета, Китай.

Резюме Стратегическая инициатива «Один пояс, один путь» выводит на качественно иной уровень китайское осмысление того, что означает сочетание внутренней и внешней политики. В ее основе – синтез и развитие подходов, десятилетиями определявших курс КНР.

Данная статья представляет собой сокращенную и переработанную версию записки, подготовленной по заказу Валдайского клуба в ноябре 2015 года. Полную версию со справочным аппаратом можно прочитать по адресу ru.valdaiclub.com

Стратегическая инициатива «Один пояс, один путь», предложенная председателем КНР Си Цзиньпином в Астане в сентябре 2013 г., – самое важное событие для внешней стратегии Китая в новом веке. И дело не только в масштабе этой идеи. Благодаря ее комплексному характеру она выводит китайское осмысление того, что означает сочетание внутренней и внешней политики, на качественно новый уровень. Однако эта инициатива возникла не на пустом месте. В ее основе – синтез и развитие подходов, на протяжении нескольких десятилетий определявших курс КНР.

Меняющийся мир начала века

За полвека внешнеполитические стратегии Китая претерпели существенные изменения. С начала 1960-х гг. и до окончания «культурной революции» (1966–1976 гг.) они были направлены на борьбу с ревизионизмом и гегемонизмом, ставили целью распространение идей мировой революции и, по сути, левого экстремизма. После 1976 г., особенно с началом политики реформ и открытости, Пекин отошел от прежних позиций, отдав предпочтение взвешенным подходам. Руководство страны приняло решение открыться миру, изучить опыт управления развитых стран, в том числе западных, стать частью мировой экономики, реформировать архаичные и излишне централизованные политические и экономические институты. Более чем 30-летний период реформ позволил Китаю достичь высоких темпов развития.

Рывок китайской экономики в начале нового века происходил в условиях резко меняющейся международной ситуации. Курс Пекина на мировой арене стал намного более активным, а центральное понятие теперь – соблюдение национальных интересов. Координация внутренней и внешней политики, изучение опыта других стран при учете собственной специфики – таковы основы сегодняшней стратегии Китая.

Финансовый кризис 2008 г. стал водоразделом мировой политики. С 1989–1991 гг. международные отношения строились в духе, заданном окончанием холодной войны. Развивающиеся и экс-социалистические государства осуществляли крупномасштабную политическую, экономическую и социальную трансформацию, по сути, стремясь копировать американский и европейский опыт. Китай и Россия – яркие примеры этого курса. Но в XXI веке проявилась новая тенденция – переходные страны стали делать упор на независимость в своих внутренних процессах трансформации. Иными словами, внешний опыт применим настолько, насколько он не противоречит собственным традициям и интересам.

Глобальная экономическая система, во главе которой находятся Европа и Америка, оказалась не в состоянии предотвратить разрастание мирового финансового кризиса. Потрясения, вызванные серией революций в Евразии, на Ближнем Востоке и в Северной Африке, нынешний кризис с беженцами в Европе демонстрируют, что западные страны не могут контролировать и «послереволюционную» ситуацию, хотя до этого сами активно содействовали продвижению «революции». В результате международный ландшафт, в котором Запад триумфально лидировал и удерживал монопольное положение, начал подвергаться эрозии. Возникновение «большой двадцатки» (саммиты проводятся с осени 2008 г.) и развитие сотрудничества между странами БРИКС продемонстрировали растущее влияние развивающихся стран на мировую политику.

Процесс глобализации, достигший беспрецедентного прогресса к концу ХХ века, сейчас испытывает проблемы. Усугубляются противоречия, случаются проявления бойкота. Глобальные институты, как ВТО, работают достаточно вяло. Рост мировой торговли отстает от роста ВВП, что само по себе необычно, тем более на фоне бурного прогресса в торговой сфере за предшествовавшие 30 лет. С одной стороны, мы видим грандиозные успехи информационной революции. С другой – возник конфликт между традиционными моделями управления и влиянием информационных потоков, которые стирают не только государственные границы, но и границы законных прав и неприкосновенности частной жизни.

Колебания цен на товары массового потребления, ресурсы и энергоносители демонстрируют, что отношения между странами, экспортирующими и импортирующими товары и ресурсы, все ближе и теснее. Мировая экономика обрастает неразрывными связями, а в ее развитии наблюдаются глубокие структурные противоречия. Расслоение на богатых и бедных, ставшее следствием глобализации, становится причиной социальных потрясений.

Предпосылки для будущего долгосрочного роста сохраняются, однако восстановление развивающихся стран происходит не столь успешно, как хотелось бы, и это особенно бросается в глаза на фоне медленного, но стабильного выхода из кризиса промышленно развитых держав. Парадоксально, что в эпоху глобальной перестройки и диверсификации мир по-прежнему вынужден с волнением ждать, когда Федеральная резервная система США завершит политику количественного смягчения. Курс, проводимый Соединенными Штатами, оказывает огромное воздействие на всех. Обострение конкуренции на международном уровне, в частности, проявляется в ускоренном формировании организаций регионального сотрудничества, где лидерами выступают развитые страны Запада, фактически стремящиеся предопределить новое региональное деление мира.

Описанные выше тенденции оказывают существенное влияние на китайскую политику.

Во-первых, экономическое развитие Китая и его дипломатические стратегии тесно взаимосвязаны. После тридцати лет быстрого развития темпы роста экономики снижаются. Это отражает, с одной стороны, нормальные экономические циклы, с другой – процесс глубокой трансформации структуры китайского хозяйства. Несмотря на сложности, экономика КНР сохраняет солидную динамику. В первой половине 2015 г. темпы роста ВВП составили 7%. В абсолютных показателях это означает, что лишь за год он вырос на 700–800 млрд долларов, а это масштаб экономики целого государства среднего размера. Согласно прогнозам журнала The Economist, КНР сохранит темпы роста в 6–7% до 2025 года. На частные предприятия приходится около двух третей производства и 90% экспорта, их жизнеспособность определяет будущее китайской экономики. При таких темпах поставленная цель «всестороннего построения общества средней зажиточности» скорее всего действительно будет достигнута к 2020 г., тогда ВВП на душу населения вдвое превысит показатель 2010 г. и в четыре раза – 2000 года. К тому времени совокупный размер китайской экономики достигнет почти 17 трлн долларов, а уровень жизни значительно повысится.

Во-вторых, институциональная реформа является еще одной предпосылкой, оказывающей влияние на китайскую дипломатию.

Китай, как и другие переходные страны, прошел две фазы развития. В первую страна вошла в конце 1970-х гг. после «культурной революции», а бывшие республики Советского Союза пережили ее в конце 1980-х – начале 1990-х годов. Это был процесс трансформации на основе либерального Вашингтонского консенсуса. Вторая фаза началась с наступлением нового века – коррекция либеральных подходов в соответствии с новой расстановкой сил. Подобные тенденции проявились в странах Евразии – Китае, России, Казахстане. Влияние государственных институтов повысилось, а намного большее внимание как во внешних, так и во внутренних делах стало придаваться национальной субъектности.

На новом этапе возрастает регулирующая роль государства в экономике, но в то же время намного важнее и необходимость реформ. Рыночные функции экономики должны быть задействованы еще активнее (в особенности функции малых и средних предприятий), факторы роста в различных областях – мобилизованы, уровень политической культуры и демократического принятия решений – повышен, а формирование правовой системы – активизировано.

Новая фаза отличается от предыдущего этапа внутренней трансформации. Президент Казахстана после досрочных выборов серьезно готовится к масштабным реформам. Российские элиты обсуждают «кризис экономической политики», порожденный конфликтом с Украиной. Китайское национальное строительство под руководством Си Цзиньпина и Ли Кэцяна укрепляется с достижением национального консенсуса. Подчеркивается, что необходимо обеспечивать ключевые национальные интересы и задействовать основные функции рынка, а также отходить от излишнего государственного вмешательства, оптимизируя администрирование и делегируя полномочия на более низкие уровни.

Однако расширение государственного регулирования с одновременным задействованием рыночных сил и общества – задача весьма сложная. Ради внутренних реформ необходимо поддерживать благоприятную международную ситуацию. Открытость не только западным, но и развивающимся и переходным странам будет способствовать продвижению внутренних системных реформ.

В китайской политической жизни возникают новые явления. Во-первых, с начала века в Китае сменили друг друга три политических лидера – Цзян Цзэминь, Ху Цзиньтао, Си Цзиньпин, чего не случалось еще ни разу за несколько тысяч лет политической истории. Во-вторых, в течение нескольких лет проводится антикоррупционная кампания, получившая поддержку большинства населения, и, хочется надеяться, она окажет большое влияние на укрепление китайской правовой системы и ее официального руководства. В-третьих, все описанные изменения сопровождаются расширением политического дискурса, характерного для эпохи Интернета, и проведением беспрецедентно откровенной дискуссии. Это новая политическая ситуация, отражающая выход в активную жизнь молодых людей, родившихся в 1980-х и 1990-х годах.

Рынки китайских товаров в основном являются внешними, а большая часть валютных запасов Китая хранится в США в форме государственных облигаций. Энергия и ресурсы, в которых КНР нуждается все сильнее, во многом зависят от импорта. Это заставляет Пекин принимать более открытые внешние стратегии и уделять больше внимания международной гармонии.

Китайская цивилизация насчитывает более пяти тысяч лет, страна обладает уникальной историей и богатым опытом. Тем не менее Китай отстает от Запада в области знаний и участия в общей мировой истории даже по сравнению с любой другой развивающейся страной. Эта особенность будет ограничивать внешние стратегии на протяжении еще довольно долгого времени.

Тенденции и перспективы внешних стратегий

В интервью газете The Wall Street Journal (в сентябре 2015 г. – Ред.) перед официальным визитом в США Си Цзиньпин отметил: «Система глобального управления была построена и используется всем миром совместно и не может контролироваться какой-либо отдельной страной. Китай никогда не думал и не будет думать об этом. Китай является участником, строителем и реформатором существующей международной системы». Однако Си Цзиньпин подчеркнул, что с учетом развития и изменений, происходящих в мире, все большего количества проблем «необходимо обязательно корректировать и реформировать систему глобального управления. Подобные реформы направлены не на уничтожение и перестройку существующей системы или установление новой, а на внедрение инноваций и усовершенствование».

Китай пользуется преимуществами международного сотрудничества, необходимыми для его собственного прогресса. Соответственно, он обязан вносить вклад в международное развитие. Создание Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ) – конкретный шаг к достижению данной цели. По оценкам Всемирного банка и Азиатского банка развития, с 2010 по 2020 гг. дефицит финансирования на строительство объектов инфраструктуры в азиатском регионе составит 800 млрд долларов. Китай готов внести свой вклад. Однако АБИИ – лишь один аспект решения проблемы, но не панацея. Он должен сотрудничать с существующими международными финансовыми учреждениями и приветствовать участие США.

Китайское правительство неоднократно заявляло, что, по прогнозам, в следующие пять лет импорт товаров составит 10 трлн долларов, китайские инвестиции за рубежом превысят 500 млрд долларов, а число китайских туристов превысит 500 млн человек.

В критический момент 13-й пятилетки, когда стоит задача построения общества средней зажиточности, Китай намерен использовать возможности, которые возникают за счет прежде всего более открытых отношений. Это обеспечит материальную основу для совершенствования глобального управления и международного порядка, включая реализацию целей развития ООН.

Реформы международного управления подразумевают некоторые корректировки в деятельности существующих международных институтов. Наиболее явным изменением после мирового финансового кризиса является смена фокуса глобальной макроэкономики с бывшей G8 на G20. Китай уделяет особое внимание кооперации с промышленно развитыми и развивающимися странами, а также работе в рамках G20 в целях обеспечения стабильной трансформации международной экономики. Китай является участником БРИКС и очень надеется способствовать преобразованию системы глобального управления посредством этой кооперационной платформы для развивающихся стран. Новый банк развития БРИКС открыт в Шанхае, его первым президентом стал индийский специалист, а вице-президентами – представители стран-участниц. Китай рассматривает Банк развития в качестве дополнения к международным финансовым учреждениям и будет стремиться создать более справедливую, прозрачную и эффективную систему.

Воспользовавшись выгодами от участия в ВТО, поддерживая международную финансовую систему, Китай стал крупнейшим инвестором и одной из стран с наибольшими золотовалютными резервами. И он будет твердо поддерживать развитие многосторонней торговой модели. На повестке дня – реформа механизмов использования прав голоса Всемирного банка и МВФ и переоценка корзины «специальных прав заимствования».

В сентябре 2015 г. китайский юань стал четвертой резервной валютой в мире (после доллара США, евро и фунта стерлингов) и оставил позади японскую иену. 8 октября 2015 г. запущена первая система международных платежей (CIPS, Chinese International Payment System — Китайская международная платежная система), учрежденная Народным банком КНР. Она заработала в Шанхае наряду с экспериментальной пилотной зоной свободной торговли. По существу, в этом проекте «глобального финансового шоссе» уже участвуют напрямую 19 известных китайских и иностранных банков, а косвенно – еще 176 крупных банков с пяти континентов. Это важная составляющая дальнейшей интернационализации китайского юаня.

Китай и региональное сотрудничество

В 1980–1990-е гг. отправными точками китайской внешней политики было по большей части стремление присоединиться к процессу региональной интеграции и продвижение развития КНР с опорой на экспортно ориентированную модель. Стратегия Китая по участию в региональном сотрудничестве была результатом изучения опыта других регионов, в том числе европейских стран, в комбинации с местной практикой.

КНР против напряжения, создаваемого некоторыми региональными организациями, в частности, НАТО. Китайское правительство когда-то положительно оценивало и активно поддерживало интеграцию в рамках Европейского союза, однако ряд тенденций последнего времени, например, роль ЕС в волнениях на Ближнем Востоке и в Северной Африке, в продвижении «Восточного партнерства», вызывают озабоченность Пекина.

Наиболее важной региональной структурой является Шанхайская организация сотрудничества, основанная в 2001 г. совместно с Россией и странами Центральной Азии. С самого начала ШОС четко заявляла, что ее принципы не основаны на противостоянии какому-либо третьему субъекту. Прежде КНР никогда не выступала основателем региональных институтов. В течение многих лет Китай участвовал в существующих де-факто межрегиональных организациях многостороннего сотрудничества, например, АТЭС (Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество). В начале 1990-х гг. АТЭС, будучи важной международной платформой для устранения тарифных барьеров между странами и продвижения региональной торговли, содействовала реформированию и открытию Китая.

Пекин активно взаимодействовал с АСЕАН, региональной организацией с высочайшим уровнем сотрудничества в Азии, в форме «1 плюс 10» и позднее – «3 плюс 10». В течение десятилетий АТЭС была для Китая важным каналом участия в поддержании общего развития и стабильности в Азии. Существовала идея трехстороннего сотрудничества Китая, Японии и Южной Кореи, которую предлагал премьер-министр Японии Юкио Хатояма, она, в частности, предполагала превращение японской иены в «азиатский доллар». Но она долго не продержалась, прежде всего из-за противодействия Соединенных Штатов. После мирового финансового кризиса АСЕАН выступила с концепцией Всеобъемлющего регионального экономического партнерства (ВРЭП), которая получила полную поддержку КНР. Оно включает в себя 16 стран – АСЕАН плюс Китай, Япония, Южная Корея, Индия, Австралия и Сингапур.

В октябре 2015 г. переговоры о Транстихоокеанском партнерстве (TTП) под руководством Вашингтона завершились соглашением, которое вызвало горячие дебаты в международных СМИ, а также среди китайских специалистов и широкой публики. Некоторые считают, что Китаю стоит вступить в TTП, другие видят в нем пример американской политики сдерживания Пекина. Представитель Министерства торговли КНР выразил твердое и непредвзятое отношение Китая, отметив следующее: «TTП в настоящее время является одним из важнейших соглашений о свободе торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Китай открыт для построения системы, соответствующей правилам ВТО и способствующей экономической интеграции в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Китай надеется, что TТП и иные соглашения о свободе торговли будут продвигать друг друга, внося вклад в экономическое развитие АТР».

Между тем во всех дискуссиях по-прежнему отсутствует достаточная ясность. Идет ли речь о преобразовании ВРЭП в сторону более широкого торгового соглашения, которое в итоге будет включать TТП, либо о выборе в пользу окончательного принятия или отклонения TTП? Китай не вступает в соглашения, разрушающие структуру регионального сотрудничества.

Политика Китая в отношении соседних стран

Термин «соседи» не имеет в китайском понимании ничего общего с действиями великой державы в отношении малых периферийных стран. История, исчисляемая тысячелетиями, не только предоставила богатый опыт отношений с соседними странами, но и оставила некоторые проблемы. Сопредельные территории обеспечивают Китай широким потенциалом для развития. В то же время для Пекина критически важно наладить конструктивные отношения со всеми путем совместной работы. Китай играет особую роль в шестисторонних переговорах о Корейском полуострове. Он придерживается позиции безъядерного статуса полуострова и в то же время заявляет о необходимости поддерживать стабильность мирным путем.

Вопросы, связанные с Корейским полуостровом, всегда были очень деликатными и болезненными. Однако во время официального визита китайской делегации в КНДР по случаю празднования 70-летия Трудовой партии Кореи (в октябре 2015 г. – Ред.) Ким Чен Ын и Лю Юньшань, член Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК, вместе появились на трибуне, видимо, демонстрируя, что ситуация движется к завершению шестисторонних переговоров. Правда, события зимы и весны 2016 г. показали, что проблема далека от разрешения и даже усугубляется, что заставило Пекин ужесточить подход, дабы продемонстрировать недопустимость провокационных действий и эскалации.

Что касается Южно-Китайского моря, то КНР обладает исторической и правовой основой, чтобы доказать, что острова Наньша относились к китайской территории с древних времен. Пекин намерен защищать свои ключевые интересы и урегулировать разногласия посредством переговоров со всеми заинтересованными сторонами. Китай возводил маяки на насыпных островах в целях защиты свободы навигации и обеспечения безопасности в Южно-Китайском море. Но недавно американский флот объявил о вхождении в прилегающую акваторию, что в 12-и морских милях от насыпного острова. А это значит, что, невзирая на многогранное сотрудничество, между Пекином и Вашингтоном существует еще немало сложностей.

Китай и Япония – близкие соседи, которых разделяет узкая полоса воды. Они поддерживали дружественные отношения в течение двух тысяч лет, и лишь короткий исторический период отмечен агрессией и войной. Но трения и разногласия не следует разрешать силой. Принятие по инициативе премьер-министра Японии Синдзо Абэ «закона о безопасности» вызвало недовольство оппозиции внутри страны и критику за ее пределами, в том числе в Китае. Китайско-японские отношения по-прежнему требуют усилий и постоянных импульсов, и основа для двустороннего сотрудничества есть.

Россия и страны Центральной Азии – ближайшие стратегические партнеры Китая. Москву и Пекин связывает общность интересов, тесное сотрудничество, скрепленное в ходе регулярных политических визитов на высшем уровне, взаимопонимание по всем, в том числе и по сложным вопросам. Китайско-российские отношения стали важной главой в истории взаимодействия великих держав. Для тесных двусторонних связей существует твердая основа, общие взгляды на проблемы глобальной и региональной политики, на развитие мирового сообщества, на вызовы, с которыми сталкивается международный механизм. Особенности в подходах к решению тех или иных проблем совсем не мешают развитию и укреплению китайско-российских контактов.

Манифест обеих стран в отношении согласования инициативы «Один пояс, один путь» и Евразийского экономического союза (в мае 2015 г. Владимир Путин и Си Цзиньпин приняли совместное заявление о сотрудничестве по сопряжению строительства ЕАЭС и «Экономического пояса Шелкового пути». – Ред.) – символ сегодняшнего уровня китайско-российского сотрудничества.

Что касается формирования механизма обеспечения безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе, то когда-то предполагалось, что следует поучиться у ОБСЕ. Однако в силу отличия исторических условий АТР характеризуется достаточно разрозненной организацией. Механизм субрегионального сотрудничества АТР не построен по упрощенной схеме «безопасность зависит от Америки, а экономика – от Китая». Многие игроки, будь то Япония как отдельная страна или АСЕАН как субрегиональная организация, действуют на Азиатско-Тихоокеанской арене, предоставляя различные возможности «гонки за рентой». Открытость АТР внешнему миру, включая наблюдаемые в последние годы возвращение США в Азию и Тихий океан и «азиатский курс» России, сулит будущему сотрудничеству в сфере безопасности самые разнообразные сценарии. Открытость Азиатско-Тихоокеанского региона, беспрецедентный уровень экономического развития и вклад в мировые процессы объективно привлекают повышенное внимание. Там никогда не было крупных геополитических потрясений или кардинальной смены режимов, как, например, в Европе после холодной войны. Такая особенность несомненно окажет сильное влияние на формирование будущего механизма регионального сотрудничества.

Стратегическая инициатива «Один пояс, один путь» привлекает огромное внимание и в стране, и за рубежом. Способность увязать ее с Евразийским экономическим союзом и другими организациями регионального сотрудничества – ключ к успешной реализации концепции.

Как говорили древние китайские мудрецы, «высшее мастерство подобно тому, как течет вода». Продвижение идеи «Один пояс, один путь» напоминает поток воды, стремящийся заполнить все свободное пространство. Она реализуется посредством конкретных проектов либо в рамках переговоров о свободе торговли, либо путем подписания двухсторонних или многосторонних соглашений. Противоречия между различными структурами или стратегиями регионального сотрудничества существуют всегда, и инициатива «Один пояс, один путь», ориентированная в первую очередь на соединение различных региональных систем, может помочь решению таких проблем. Это самая уникальная, инновационная и долгосрочная задача внешних стратегий Китая в новом веке.

Китай > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754265 Фэн Шаолей

Корейский полуостров: будет ли война?

Меняющийся контекст и интересы России

Георгий Толорая – исполнительный директор Национального комитета по исследованию БРИКС, директор Центра азиатской стратегии России Института экономики РАН

Резюме Северокорейская проблема стала раздражителем в отношениях не только между «континентальными» и «океаническими» державами, но и внутри каждого лагеря – в частности, между США и Республикой Корея, Россией и КНР.

Со второй половины десятых годов XXI века мы, судя по всему, стали свидетелями начала нового, еще более опасного этапа в многолетнем «перетягивании каната» на Корейском полуострове. После войны 1950–1953 гг. Северная и Южная Корея не признали ее результатов и не достигли мирных договоренностей. В 70–80-е гг. прошлого века КНДР рассчитывала на помощь Китая и СССР в обороне страны или даже ее объединении на своих условиях. Сегодня надежд нет. Конечно, не исключено, что некоторые горячие головы в Пхеньяне размышляют над возможностью захватить Юг, используя ядерное оружие, однако руководство вряд ли решится на это даже под влиянием импульсов, которые сегодня для него характерны. До недавнего времени приливы и отливы напряженности на Корейском полуострове чередовались с постоянством смены сезонов. Однако никто не собирается переходить опасную грань – к большой войне стороны не готовы. Да и целей, ее оправдывающих, нет.

Поворотный момент

Как ни парадоксально это звучит, Корейский полуостров трудно назвать непредсказуемым регионом, здесь налицо значительный внутренний запас стабильности. Это не Ближний Восток и даже не конфликтные районы Европы или СНГ. Военный потенциал КНДР и ее поддержка в случае кризиса Китаем практически гарантируют отсутствие в будущем полномасштабных конфликтов с вовлечением великих держав, хотя это не исключает мелких локальных стычек, на что во многом и рассчитывает руководство Северной Кореи, чтобы держать в тонусе страну, союзников и выбивать уступки у международного сообщества.

Тем не менее в 2016 г. тлеющий очаг напряженности у российских границ внезапно стал разгораться. Последнее северокорейское ядерное испытание и запуск спутника привели к более серьезным изменениям политической ситуации, чем можно было ожидать. Авантюристические шаги северокорейского руководства повлияли на позиции всех основных акторов. Это стало своеобразной точкой бифуркации, положившей начало формированию нового геополитического ландшафта на полуострове. Изменилась конфигурация взаимодействия вовлеченных в корейскую ситуацию центров силы. Совет Безопасности ООН ввел беспрецедентно жесткие санкции: резолюция СБ ООН 2270 запрещает экспорт из Северной Кореи угля, железной руды, золота, титана, ванадия и редкоземельных минералов, что составляет значительную часть экспортных поступлений, вводит досмотр грузов в и из КНДР, фактически отрезает ее от мировой финансовой системы. Вместе с односторонними мерами США, Южной Кореи и Японии это может оказать крайне негативное влияние на северокорейскую экономику, но едва ли заставит Пхеньян отказаться от ядерной и ракетной программ.

Однако теперь отношения Северной Кореи с миром, равно как и основных ее партнеров и противников с нею, похоже, изменились. Шансы на дипломатическое решение отодвинулись – с нынешним режимом никто не хочет ни о чем договариваться.

Главная новация – противники и союзники Северной Кореи нашли общий язык для того, чтобы перейти к эффективным мерам давления на это «государство-изгой». Решающую роль сыграло коренное изменение позиции Китая. Пекин отошел от почти безусловной поддержки КНДР к мерам «воспитательного характера», что вызвало резкую реакцию Пхеньяна. Северокорейская проблема стала раздражителем в отношениях не только между «континентальными» и «океаническими» державами, но и внутри каждого лагеря – в частности, в отношениях между США и РК, Россией и КНР. Поставлена под сомнение даже способность и желание Соединенных Штатов обеспечить безопасность своих союзников. А потому возросла угроза расползания ядерного оружия – настроения в пользу ядерного вооружения как никогда сильны в Южной Корее, да и в Японии. Технически это не представляет особой сложности ни для той, ни для другой страны. Ужесточение санкций и рост напряженности служат предлогом для дальнейшего усиления военного присутствия США в регионе, включая возможное размещение THAAD (система высотного заатмосферного перехвата ракет средней дальности) в Южной Корее. Это наносит ущерб стратегическим интересам Китая и России в сфере безопасности и экономики. При этом поддержка Москвой жесткого курса других участников урегулирования может ослабить ее позиции.

Следует признать, что Ким Чен Ын превысил пределы терпения даже невраждебно настроенных стран. А его репрессивная политика в отношении ближайшего окружения дает основания некоторым экспертам полагать, что и северокорейская политическая элита, и союзники, включая Китай, не стали бы возражать против появления более умеренного лидера при условии сохранения политической стабильности. К тому же в результате приказов Ким Чен Ына страна, возможно, не вполне ожидаемо для ее руководства, оказалась под серьезным санкционным давлением, и эти санкции имеют новое качество – они могут принести реальный ущерб экономике и поставить руководство КНДР перед новыми вызовами и возможным недовольством населения из-за ухудшения экономического положения. Похоже, что именно это и является целью санкций.

Предыстория нынешнего кризиса

Главным возмутителем спокойствия принято считать Пхеньян, хотя в разрастании нынешнего кризиса определенную роль сыграли также декларации и действия Сеула. Однако пропаганда «северокорейской угрозы» не выдерживает беспристрастного анализа. Вряд ли можно всерьез опасаться, что руководство КНДР, заинтересованное в сохранении государства и режима, в превентивном порядке пойдет на военную авантюру – для него это означало бы безусловный крах. И об этом хорошо знают в других столицах, поэтому эскапады северокорейцев на тему о термоядерных ударах и «аннигиляции Манхэттена» вызывают лишь усмешки у знающих людей и некоторое замешательство политиков – ведь надо для собственной аудитории показывать, что эта угроза вполне серьезна, тогда как потребности в реальных шагах, а не демонстративных жестах, нет.

На деле на протяжении многих лет, особенно после распада мировой социалистической системы, Пхеньян лишь борется за выживание, причем не прочь был и договориться с противниками. Главное – чтобы его оставили в покое. Однако такое стремление никогда не встречало понимания в западных столицах, заинтересованных в ликвидации одиозного режима. Наверное, и поэтому в последнее время методы Северной Кореи стали вызывать все больше вопросов и раздражения.

В определенной мере это связано с личностью нынешнего руководителя. Ким Чен Ын, третий сын покойного Ким Чен Ира, пришел к власти в конце 2011 г. достаточно неожиданно для себя – его начали всерьез готовить к этой роли лишь с 2009 года. До этого отец не мог определиться с наследником – старший сын Ким Чен Нам был легкомысленным, к тому же скомпрометировал себя попыткой въезда в Японию по фальшивому паспорту (хотя это вряд ли было подлинной причиной его опалы, корни гораздо глубже). Какое-то время Ким Чен Ир присматривался ко второму сыну – Чен Чхолю, однако тот показался ему чересчур мягким, что внушало сомнения в способности сохранить режим и страну. Ким Чен Ын же был в тот период слишком молод, хотя его амбициозность и жестокость, по мнению отца, вполне подходили для будущего лидера.

За два с небольшим года до воцарения Ким-младший не успел обзавестись собственной базой поддержки, а также снискать подлинный авторитет в элите и среди народа (хотя пропагандистские усилия затрачивались немалые). После смерти отца Ким-младший действовал в лучших традициях феодальной монархии и сталинизма. Заработать авторитет он решил, внушая страх. Начались громкие расправы над представителями военного руководства, которые не то чтобы не выполняли приказы фельдмаршала, но не проявляли должного рвения. Водоразделом стала жестокая и публичная расправа в конце 2013 г. с ближайшим родственником – мужем тетки Чан Сон Тхэком, в котором Ким-старший видел что-то вроде регента при молодом руководителе, во всяком случае пока тот не наберется опыта. Чан считался на Западе и в Китае, где на него смотрели как на важнейший канал доступа в КНДР, склонным к реформированию архаичной экономической системы – и это, возможно, его и сгубило – помимо личных амбиций и недостаточного пиетета к вождю. Ким дал жестко понять, что не намерен трогать сложившуюся систему управления – прежде всего ради самосохранения.

Более того, он вернул эту систему к традициям, заложенным еще его дедом Ким Ир Сеном, которому он всячески старается подражать, в том числе внешне. При Ким Чен Ире управление страной базировалось на военных структурах в соответствии с политикой «сонгун», военные фактически стали ведущей политической силой. Ким-младший вернул «вертикаль власти» под крыло партии. Окончательное закрепление «старо-новая» система руководства, очевидно, получит по результатам VII съезда партии, созываемого в мае 2016 г. впервые с 1980 года. По поступающей информации, произойдет омоложение руководства – во всяком случае, дана установка, чтобы на съезд не направлялись делегаты старше 60 лет.

Можно констатировать, что Ким Чен Ын (возможно, и по причинам личного характера) во внутренней политике во многом отказался от наследия Ким Чен Ира, в тяжелейших условиях удерживавшего страну от коллапса на протяжении почти двух десятилетий, когда она осталась один на один с противниками после распада мирового социализма и столкнулась с жесточайшим экономическим кризисом. Однако обеспечит ли эта более агрессивная линия выживание или переполнит чашу терпения партнеров КНДР – вопрос открытый.

Ядерные испытания и ракетные запуски имеют важное внутриполитическое значение, особенно в преддверии VII съезда ТПК в мае, на котором Ким Чен Ын сможет заявить об успехах в деле повышения военного потенциала. В связи с этим нельзя исключить, что в ближайшее время будет осуществлено еще одно ядерное испытание.

При этом внутри страны веют свежие ветры. В экономике все меньше места для ортодоксальных подходов. При Ким Чен Ыне расцвела полулегальная многоукладность, сложившаяся еще в 1990-е гг. в период жесточайшего экономического кризиса. Если его отец периодически пытался обуздать рыночную стихию, прибегая даже к таким сомнительным методам, как конфискационная денежная реформа (2009 г.), при Ким Чен Ыне рыночный сектор стал развиваться по своим законам при попустительстве государства. Более того, если раньше власти просто закрывали глаза на происходящее (расцвет частной торговли, начало мелкого предпринимательства и его превращение в среднее и крупное, фактическая передача госсобственности в управление соперничающим кланам), то Ким стал принимать меры, облегчающие «маркетизацию». К их числу относятся внедренные без особого шума система фактически «семейного подряда» в сельском хозяйстве, хозрасчетно-рыночных основ в промышленности, привлечение иностранных инвестиций и создание специальных экономических зон. Основанная на полулегальной частной собственности торгово-производственная либерализация привела к существенному росту производства и потребления продовольственной продукции и промышленных товаров (последние в основном из Китая). Хотя имущественная дифференциация резко усугубилась, ускорилось и формирование среднего класса, в целом вырос уровень жизни. Так что у населения не было особых причин бунтовать, а продолжавшееся в последнее время, хотя и с меньшим размахом, избиение элиты простых людей особо не трогало.

Однако лидер не забывает и про укрепление обороноспособности, более того, милитаризация страны вышла на новый уровень. Главная составная часть политики – создание собственного ракетно-ядерного потенциала в рамках линии «пёнчжин» – одновременного ведения экономического строительства и ядерного вооружения. С начала 2016 г. КНДР успела заявить об освоении технологии создания водородной бомбы, миниатюризации ядерных боеголовок (позволяющих устанавливать их на ракеты), испытаниях твердотопливных двигателей, ракет подводного старта, готовится к испытанию межконтинентальной баллистической ракеты мобильного базирования. Знаковыми событиями стало испытание водородной бомбы 7 января (некоторые специалисты полагают, что речь идет о технологии усиления – «бустинга» – с помощью изотопов водорода мощности обычного ядерного заряда), а также запуск спутника 6 февраля (который воспринят как испытание баллистической ракеты). Это было уже слишком не только для врагов КНДР, но и вроде бы союзников, прежде всего Китая и России.

Дипломатический тупик

Какие же цели преследует Пхеньян? Все эти демонстративные меры адресованы как внутренней аудитории (доказывают величие вождя накануне рубежного съезда партии), так и внешней, прежде всего американцам. Послание им – лучше договаривайтесь с нами напрямую, пока мы не натворили чего-то уж совсем неприемлемого.

Это и понятно, так как главную угрозу своей безопасности КНДР видит в США, считая, что Южная Корея не является самостоятельным игроком и вряд ли способна предпринять что-либо без согласия заокеанского патрона. Для Пхеньяна внешнеполитический идеал – признание Вашингтона. Именно в достижении договоренности с Соединенными Штатами северокорейские стратеги видят гарантию выживания. Программа-максимум – балансировать между США и Китаем. Логика простая – повышая ставки, Пхеньян вынуждает Вашингтон на переговоры и уступки, так как это предпочтительнее развязывания крупномасштабного конфликта. Такой шантаж имел определенный успех в 1990-е гг., когда Соединенные Штаты предпочли заключить с КНДР рамочное соглашение (заморозка ядерной программы в обмен на помощь и движение к нормализации), чтобы избежать скатывания к конфликту. Правда, США тогда рассчитывали на скорый коллапс режима, поэтому довольно легко взяли на себя обязательства, которые не собирались выполнять.

Вашингтон, однако, не воспринимает деспотический режим в качестве партнера. Ведь он позиционируется как антипод всех идеалов, на которые ориентируется «американская мечта». И развалить этот оплот диктатуры, что не удалось в 1950-е гг., – дело чести. Возможны тактические компромиссы, но цель смены режима неизменна на протяжении всех послевоенных десятилетий. Президент Обама в начале срока попробовал договориться с КНДР, но не собирался «платить настоящую цену» – нормализацию в обмен на денуклеаризацию, а потому потерпел неудачу.

Возможен ли прорыв при новом президенте? Судя по предвыборной кампании, это маловероятно. В связи с последними событиями на Корейском полуострове стало очевидно, что если США и откажутся от «стратегического терпения» в отношении КНДР, то лишь в пользу резкого усиления давления на нее и ее изоляции в надежде заставить свернуть ракетно-ядерные программы, а также, вероятно, способствовать краху режима. Похоже, в Соединенных Штатах окончательно возобладало мнение, что наиболее реалистичным путем решения проблемы нераспространения является смена режима.

При этом, как показало голосование в Конгрессе по вопросу о введении дополнительных санкций против Северной Кореи, жесткого подхода придерживаются и республиканцы, и демократы. Констатируется, что курс на вовлечение Северной Кореи «мертв и не воскреснет».

Нынешняя американская политика – максимальная изоляция и санкционное давление с целью ослабления режима. Это приносит определенные результаты – при условии, если к такой линии присоединится Китай. Новация в американских подходах в том, что теперь «менять режим» предлагается при содействии Пекина, который, мол, должен быть заинтересован в более вменяемом и подчиняющемся рецептам «мирового сообщества» правительстве соседней страны и должен помочь смене если не политической системы, то руководства КНДР (такой сценарий становится «планом Б», в случае неудачи с объединением Кореи на условиях Сеула).

Американцы смогли показать Китаю, что поддержка КНДР вредит его собственным интересам безопасности, не связанным напрямую с Кореей. В частности, решающую роль в ходе нынешнего кризиса сыграл фактор противоракетной обороны. Начало переговоров американцев с Южной Кореей о размещении системы THAAD вызвало в Пекине чуть ли не такой же взрыв возмущения, как и сам северокорейский запуск. США же не скрывают, что это урок Пекину, чтобы побудить его жестче вести себя с Пхеньяном.

Китай на протяжении многих лет после холодной войны вынужден защищать «социально близкую», пусть сегодня и формально, народную республику, за независимость которой сражался миллион «китайских добровольцев» (и многие, включая сына Мао Цзэдуна, отдали жизнь). Да и с точки зрения геополитики сохранение северокорейского буфера, препятствующего появлению на полуторатысячекилометровой корейско-китайской границе американских и южнокорейских войск – императив для Пекина.

Ким Чен Ын слушает «старших товарищей» из Пекина еще меньше, чем его отец и дед. Пекин открыто дает Пхеньяну понять, что не будет вечно защищать его. Однако Китай нервно реагирует на попытки Запада «оторвать» его от КНДР, хотя и сознает свое бессилие в возможности воздействовать на северян. Дерзкое поведение северокорейцев давно уже вызывает неоднозначную реакцию в общественном мнении и политических кругах Китая. После длительной дискуссии о том, нужно ли КНР поддерживать столь одиозный режим в интересах сохранения стабильности на своих северо-восточных рубежах, в 2014 г. вроде бы было принято решение оставить все как есть. Несмотря на вызывающее поведение Ким Чен Ира и его неприязнь к Си Цзиньпину (они ни разу не встречались, притом что у нового китайского лидера сложились хорошие отношения с президентом РК Пак Кын Хе), китайцы в 2015 г. сделали ряд дружественных шагов навстречу КНДР. Тем большим было разочарование, когда северокорейцы своими ракетно-ядерными провокациями «подставили» Пекин и вынудили оправдываться перед американцами.

Весьма негативную роль сыграла политика южнокорейского руководства, занявшего открыто враждебную позицию по отношению к КНДР и активно пытающегося перетянуть на свою сторону соседей, включая Россию. Следует понимать, что для Сеула объединение страны на своих условиях (то есть оккупация Севера) остается национальной идеей, закрепленной в конституции. И тактические колебания в виде попыток сотрудничества с КНДР этого основного тезиса не отменяют, хотя он входит все в большее противоречие с реальностью.

На протяжении 25 лет Южная Корея убеждает себя, что «крах диктаторского режима не за горами». Надо только дождаться подходящего момента для объединения. И раз военная мощь Северной Кореи грозит неприемлемым ущербом, надо разложить режим изнутри. Именно в этом суть сегодняшней политики Сеула: сочетать давление и санкции с подрывной работой внутри режима и его изоляцией. Возврат к этой линии произошел в 2008 г. после окончания «либерального десятилетия», в течение которого президенты Ким Дэ Чжун и его последователь Но Му Хён проводили линию на национальное примирение с Севером. Однако не только консерваторы, но и значительная часть южнокорейского населения воспринимали ее как «заигрывание с дьяволом». Сменивший «либералов» консервативный президент Ли Мён Бак «повернул часы вспять». При нем дело дошло даже до вооруженных провокаций и артиллерийских дуэлей.

В попытке выступить миротворцем Пак Кын Хе, пришедшая к власти в 2012 г., начала с провозглашения «дрезденской доктрины», Евразийской инициативы и Инициативы о сотрудничестве в Северо-Восточной Азии. Эти три компонента предполагали вроде бы замирение с КНДР, но на самом деле имели целью ее подчинение – объединение на условиях Юга. Президент Пак объявила единство «выигрышем в лотерею», которое якобы не за горами. Лидер Южной Кореи предложила Северу создать базу для дальнейшего сближения, активизировав обмены и некоторые направления сотрудничества, и обещала помощь в случае шагов по отказу от ядерного оружия. Северяне назвали эту концепцию «сном психопата». Естественно, она не имела шансов на успех.

А ведь в принципе Ким Чен Ын надеялся начать отношения с Югом «с чистого листа», поскольку вроде бы к моменту прихода к власти обвинять его было особо не в чем. В августе 2015 г. Пхеньян даже направил влиятельных руководителей во главе со «вторым человеком» страны на Юг, чтобы договориться о новом типе отношений. Но консервативное руководство Южной Кореи было непреклонно, а после последних мер по наращиванию КНДР своего ракетно-ядерного потенциала (хотя он не направлен против Юга) и вообще взяло курс на «удушение» Севера.

Консервативные силы в Сеуле не могут признать, что мир изменился и что сегодня большинство южнокорейцев – против объединения, что бы они ни говорили публично. Новые поколения не видят в северянах братьев, они хотят сохранить привычный уровень и образ жизни, а все это окажется под угрозой, если удастся добиться ликвидации северокорейской государственности, а значит, взвалить на себя бремя подъема разрушенной экономики и заботы о 25 млн соотечественников на Севере. Поэтому декларации о скором единстве для нынешнего южнокорейского руководства на самом деле скорее являются пропагандистским орудием по привлечению на свою сторону консервативного электората в ожесточенной внутриполитической борьбе.

В контексте межпартийной борьбы и кризиса в дипломатии РК, зажатой между США и КНР, Сеул вряд ли может ожидать укрепления доверия с Севером при нынешней администрации. Пхеньян же «списал со счетов» Пак Кын Хе как партнера по диалогу. Не только КНДР, но и ее союзников не может не раздражать то, что политический дискурс в Южной Корее в последние годы связан исключительно с тем, какие меры в разных областях надо предпринимать после объединения, обсуждаются (и репетируются) планы физического уничтожения северокорейской верхушки и десанта на Пхеньян. Особенно провокационными можно считать отработку ударов по столице и ликвидации руководителей КНДР в ходе совместных американо-южнокорейских учений весной 2016 года.

Неудивительно, что при таком целеполагании и намерениях противников КНДР урегулирование ядерной проблемы Корейского полуострова и создание новой системы поддержания безопасности, за что выступает Россия, остается скорее благим пожеланием. Все переговоры на ракетно-ядерную тему, ведущиеся много лет, только маскировка очевидного – стремления ликвидировать «государство-изгой», притом что каждая из сторон преследует свои цели.

КНДР хочет получить гарантии безопасности и признание, а Соединенные Штаты и Южная Корея тянут время, ожидая «неизбежного краха» режима. Осознавая это, Пхеньян совершенствует ракетно-ядерный потенциал, чтобы сделать цену смены режима неприемлемо высокой. Одновременно он может повысить планку требований на будущих переговорах, вплоть до использования ОМУ для шантажа. Спираль напряженности раскручивается год за годом. Пока подходы США и РК не станут другими, вряд ли ситуация изменится.

Ясно, что такая тупиковая ситуация вокруг КНДР на фоне роста ее ядерного потенциала никому не нравится. Каков же российский интерес?

Вызов для России

Исторически Россия связана с Корейским полуостровом множеством уз. После падения СССР отношения с Пхеньяном были практически свернуты, влияние России упало до минимума. Сегодня ситуация изменилась, в том числе потому, что обе страны имеют проблемы в отношениях с Западом. Однако лучше и не пытаться вести диалог с Северной Кореей «сверху вниз», как в советские времена. Россия вынуждена воздерживаться от критики КНДР и по возможности спокойно (хотя терпение уже на пределе) реагировать на ее ракетно-ядерные экзерсисы. Опыт показал, что чем хуже отношения с Пхеньяном, тем меньше нас слушают по корейской проблеме в других столицах.

В последнее время Москва предприняла значительные усилия по улучшению контактов с КНДР: окончательное решение проблемы задолженности по кредитам бывшего СССР в размере 10 млрд долларов, долгое время затруднявшей развитие экономического сотрудничества, и выработка новой модели взаимодействия – «российские инвестиции и поставки в обмен на доступ к природным ресурсам КНДР», которые выступают в качестве гарантии возврата инвестиций. 2015 г. стал «годом дружбы», когда состоялось много политических контактов и гуманитарно-культурных мероприятий. Однако с принятием Резолюции СБ 2270 для реализации выработанной модели возникли дополнительные препятствия. Она также ставит под сомнение выполнение амбициозной задачи увеличить двусторонний товарооборот до 1 млрд долларов к 2020 г., для решения которой стороны перешли на взаиморасчеты в российской валюте.

В связи с вызывающими действиями КНДР в начале 2016 г. изменился общий подход России к взаимодействию с ней. Благожелательно-нейтральный настрой сменился на негативный как в официальных кругах, так и в общественном мнении. Как это скажется на результатах политики России на корейском направлении?

Россия заинтересована в нормализации обстановки и развитии межкорейского диалога и сотрудничества по многим причинам. Во-первых, снизится вероятность конфликтов, будет предотвращена гонка ядерных и обычных вооружений. Во-вторых, уменьшится возможность для США укреплять присутствие вблизи российских и китайских границ. В-третьих, возможной станет реализация трехсторонних проектов с участием России, Севера и Юга (железная дорога и логистическая инфраструктура, нефте- и газопроводы, ЛЭП). Снижение напряженности в Северо-Восточной Азии позволит реализовать многосторонние экономические проекты с участием Китая.

Потенциал России в содействии корейскому урегулированию, в том числе на многосторонней основе – ее несомненный внешнеполитический капитал, от которого нельзя отказываться. Однако Москва не может достичь прорыва на этом направлении. Ее задача скорее заключается в демонстрации флага доброй воли, а не в поиске рецептов корейского урегулирования, которые все равно останутся нереализуемыми до тех пор, пока Соединенные Штаты не изменят подход к КНДР и не начнут относиться к ней как к законному субъекту международных отношений.

Представляется, что при всем желании мы мало что можем сделать для решения ядерной проблемы. Пхеньян намерен обсуждать вопросы мира и войны с США, и всякого рода советы и воздействия вызывают только раздражение, при том что из всех рецептов «политико-дипломатического решения» у нас сохранился лишь один – возобновление шестисторонних переговоров. Безусловно, для России этот формат – единственная возможность участвовать в обсуждении корейской проблемы. Но надо отдавать себе отчет в том, что повестка дня, связанная с денуклеаризацией (а на этом настаивают Соединенные Штаты и их союзники), сегодня абсолютно неприемлема для КНДР, провозгласившей себя ядерной державой. Она стремится если не к статусу международно признанной полноценной страны – обладательницы ядерного оружия, то хотя бы к положению Индии или Пакистана – де-факто ядерных государств за рамками системы Договора о нераспространении ядерного оружия. И намерена обсуждать модальности этого исключительно с США.

Какое же пространство для маневра остается у России с учетом того, что и Китай во многом перешел к политике давления на КНДР? Сохранение достигнутого уровня взаимодействия с Пхеньяном совершенно необходимо при всем негативе, так как без этого Россия в корейском урегулировании будет маргинализована, а в случае начала переговоров в формате 2+2 c целью замены перемирия 1953 г. новой системой поддержания мира (эту идею активно продвигает Пекин) окажется исключена из переговорного процесса.

При этом взаимодействие с Китаем по корейской проблеме для нас становится вопросом достаточно деликатным. Налицо ревность Китая к политике повышения роли России в КНДР – это ярко проявилось в том, что в пакете санкций, согласованных США и КНР, российские интересы абсолютно не учитывались. Растет подозрительность Пекина, хоть и не вполне обоснованная, в отношении действий России и попыток Пхеньяна разыграть «российскую карту» против него. Необходимо найти баланс – успокоить его, но при этом намекнуть, что интересы России и ее роль в корейском вопросе нельзя сбрасывать со счетов. Не исключено, что в какой-то момент Пекин захочет увидеть более внятную реакцию России, которая при этом ей не выгодна. Необходимо расширять доверительное обсуждение с Китаем корейской ситуации – хотя бы для того, чтобы шаги Пекина на этом направлении не стали для нас неожиданностью. Одновременно нужно проводить самостоятельную линию в СБ ООН, не поддерживая автоматически предложения КНР и без сомнений одобряя результаты его согласований с США.

Взаимодействие с нынешней южнокорейской администрацией также дело нелегкое. От России Сеул будет и дальше требовать ужесточения санкций против КНДР и ее все более плотной изоляции. В РК при этом вряд ли действительно верят в успех своих инициатив, поэтому достаточно было бы поддерживать диалог без обострений, но и без обещаний.

Теоретически можно активизировать взаимодействие с Токио. Несмотря на то что события на Украине негативно сказались на российско-японских отношениях, многие в Японии видят сегодня Россию в качестве потенциального партнера в вопросах региональной безопасности, учитывая обеспокоенность Токио растущей военной силой Китая, его чувствительность в корейском вопросе и готовность действовать здесь с меньшей оглядкой на США, чем в других случаях. Возможна посредническая роль в отношениях между Северной Кореей и Японией, учитывая, что обе страны тяготятся монополией Китая в корейских делах. Правда, пока не пройдет очередной кризис, это малоактуально.

Стоит подумать о нестандартных подходах на основе учета прежде всего российских интересов. Если мы признаем, что ключ решения корейской проблемы – в уменьшении враждебности между Соединенными Штатами и КНДР, почему бы не направить усилия на достижение этой цели? В дополнение к оздоровлению ситуации в соседнем с российским Дальним Востоком регионе мы получим новый канал взаимодействия с Вашингтоном по международной проблематике. Если мы открыто поддержим концепцию Пхеньяна о «заключении мирного договора с США» (с известными юридическими оговорками) как предпосылки разработки международной системы гарантий на Корейском полуострове с нашим участием, Северная Корея не сможет эту поддержку игнорировать, тем более принимая во внимание все более напряженные отношений с Китаем. Вряд ли правдоподобна опасность того, что КНДР в результате «войдет в сферу американского влияния» и перейдет на антироссийские позиции. А тогда мы могли бы согласиться на участие в продвигаемом Южной Кореей и США пятистороннем «предварительном» формате, чего ранее справедливо опасались из-за неприятия этой идеи Пхеньяном. В таком случае стоит выступить с новыми инициативами, предварительно согласованными с КНДР, и таким образом стать важными посредниками в урегулировании.

Даже в нынешних сложных условиях есть «окно возможностей» для большей инициативности нашей страны как в международном формате, так и в отношениях с государствами Корейского полуострова. Активность России служит для стран СВА индикатором ее заинтересованности в решении проблем безопасности и способности к эффективному экономическому взаимодействию в регионе. При этом здесь Москва сталкивается не только с региональными проблемами, но и с глобальными (в силу вовлеченности в них США и Китая), от решения которых зависит как достижение целей развития дальневосточных территорий России, так и безопасность страны в целом.

КНДР > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754264 Георгий Толорая

В сетях архаики

Пять стратегических векторов конфликта в Сирии

Дмитрий Евстафьев – кандидат политических наук, профессор департамента интегрированных коммуникаций факультета коммуникаций, медиа и дизайна Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Резюме Сирийский конфликт показал возможность глубокой виртуализации политики и создания устойчивых сконструированных сущностей, бытующих исключительно в коммуникационном пространстве. Наиболее примечательной из них оказалась «умеренная оппозиция».

Междуречье Тигра и Евфрата и Большой Левант, а говоря современным языком, территория Сирии, Ливана и Ирака – почти идеальное место, где можно наблюдать проявление основных противоречий современного мира. Ряд немедленных последствий конфликта очевидны, как и то, что отсутствует полноценная кооперативная база для стратегического взаимодействия ключевых государств. Это, правда, не исключает определенного, хотя и ограниченного сотрудничества не только на военном этапе, но и в процессе политического и социально-экономического воссоздания.

Конфликт выявил несколько долгосрочных векторов развития, эффект которых пока в полной мере не ясен, но они, безусловно, имеют как минимум среднесрочный характер и могут начать определять политические процессы не только на Ближнем и Среднем Востоке.

Вектор 1. Сочетание этно-религиозных, политических и экономических факторов

Конфликт в Сирии вряд ли можно назвать цивилизационным в чистом виде, хотя возникший разлом имеет очень глубокий характер. Есть классические цивилизационные идентификаторы, которые Сэмюэл Хантингтон формулировал на основе этно-религиозных и культурно-поведенческих отличий, они находят подтверждения в длительной исторической перспективе. Но в данном случае проявился и ряд специфических аспектов дестабилизации, которые невозможно свести ни к национальным, ни к этническим.

Даже в самой широкой трактовке «национального» оно утрачивает значение решающего фактора размежевания. Управление такого рода конфликтами существенно осложняется, ведь сердцевиной всегда являлось национальное государство и его институты, пусть и по-разному понимаемые. Но кроме процессов, обусловленных невозможностью и далее сохранять национальные государства в рамках колониальной эпохи (Ирак, Сирия, Иордания, да и Ливия – классические примеры), наметилась перспектива передела пространства ради получения экономических выгод. То есть фактор этно-конфессиональной напряженности все больше воздействует на систему международных отношений, но дополняется экономически мотивированной дестабилизацией. На фоне торможения глобализации и в условиях кризиса стратегий догоняющего развития это особенно бросается в глаза.

Многогранный характер разломов и их последствий – главный стратегический вектор развития мира. Сирия – первый очаг конфликта, где это явственно проявилось, хотя пока и в ограниченной степени. Страна не играет важной роли в мировой экономике и остается второстепенным элементом логистической системы. Столкновение интересов будет куда ожесточеннее, если в его центре окажутся территории, более значимые с точки зрения всеобщих экономических потоков.

Традиционные транспортные и инфраструктурные коридоры и объекты, имеющие глобальное или трансрегиональное значение, давно находятся либо в «белой зоне» взаимоотношений мировых держав (регулируются юридически обязывающими соглашениями), либо хотя бы в «серой» (неформальные договоренности). Пример первого рода – знаменитая «конвенция Монтрё», которую стараются соблюдать даже в периоды максимального обострения отношений (как, например, в ходе нынешнего украинского кризиса или российско-грузинской войны). Пример второго рода – режим судоходства в Гибралтаре, Баб-эль-Мандебском проливе и некоторых других специфических регионах мира.

Однако новые логистические направления, возникающие в ходе перекройки карты мира, попадают в зону неопределенности – и правовой, и политической. Один из наиболее острых вопросов проекта «Экономический пояс Шелкового пути» – стандарты, которыми он будет регулироваться. Стремление КНР построить коридор исключительно на национальных нормах и принципах едва ли вызовет энтузиазм остальных участников. Можно не сомневаться, что тема правил игры возникнет и в связи с такими перспективными логистическими пространствами, как Никарагуанский канал и Северный морской путь (даже несмотря на то, что российский суверенитет над ним пока никто не оспаривает).

Вектор 2. Столкновение сетевой структуры и иерархичности

Девяностые годы XX века были отмечены бурным ростом интереса к сетевым структурам. Считалось, что они эффективнее иерархических, более адаптивны, да и вообще идут на смену прежним моделям управления. Концепция и политическая практика «цветных революций» заключалась в подрыве иерархической конструкции (государства) за счет гибкости и мобильности сетевых образований. Сетевое глобальное пространство, которое, как казалось, заменит скучное господство иерархии, виделось миром транснациональных компаний. Сами по себе они, безусловно, иерархические, но, становясь действующими лицами глобального сообщества, стимулируют переход процессов социально-экономической глобализации в сетевую форму.

Интересно, что на этапе зрелой глобализации (конец 1990-х гг. и нулевые) ТНК нормально уживались и даже взаимодействовали с транснациональными неправительственными организациями, хотя последние, как правило, объявляли себя борцами против засилья глобального бизнеса. Например, значительная часть мирового экологического движения деликатно смолчала по поводу сланцевой нефте- и газодобычи. Или, скажем, первоначально антиглобалистски настроенное «Движение за справедливую цену» сейчас активно используется крупнейшими глобальными корпорациями (тем же «Старбаксом») в маркетинговых целях. То есть чисто теоретически существовала возможность симфонии между ними, равно как и вероятность возникновения сетевого универсума, в котором государственная принадлежность индивида была бы вторичной по сравнению с его принадлежностью к той или иной сети.

Принято констатировать, что «сетевики» уступили в конкуренции с «иерархами», поскольку национальное государство сохранилось в качестве базовой единицы системы международных отношений. На деле ситуация далеко не так однозначна. Противоборство продолжается, и конфликт в Сирии и Ираке дал ему новый импульс.

Однако сетевыми структурами, в наибольшей степени освоившими механизмы глобализации, оказались радикально-религиозные сообщества, глобальный криминал и террористический интернационал. Собственно, рост их влияния в последние пять-семь лет, вероятно, можно связать с тем, что в условиях явного торможения глобализации (прежде всего социальной и социально-экономической) сетевые структуры действительно проявили больше операционной гибкости и воспользовались возможностями передела геополитического пространства и ключевых финансовых потоков.

Сирийский конфликт доказал способность сетевых структур оказывать социальные услуги в подконтрольных им районах. Неформальные группы занимались этим и раньше, порой более успешно, нежели государство. Однако и ХАМАС в секторе Газа, и «Хезболла» на юге Ливана действовали скорее как обычные иерархии, которые подменили собой государство на контролируемой территории. А вот ИГИЛ в Ракке и Дамаске, и «Джабхат ан-Нусра» в Алеппо и Идлибе (обе организации запрещены в России. – Ред.) оставались однозначно сетевыми.

Другой вопрос, что сетям ни разу не удавалось удержать власть. Более того, для «сетевиков» принципиальной задачей был не столько разгром иерархической структуры того или иного государства, сколько врастание в нее и превращение себя в подобие власти, то есть иерархии. Где-то это получалось (Сербия, Тунис, Грузия), где-то нет (Египет), где-то приводило к тяжелой долгосрочной дестабилизации (Украина). Но модель проникновения сетевого элемента в иерархическую конструкцию везде по сути одна и та же. В Сирии впервые в новейшей истории столкнулись чисто сетевая структура (ИГИЛ) и классическое, хотя и «сложносочиненное» государство. ИГИЛ, рожденное именно как сеть и остававшееся ею на протяжении большей части конфликта, ставило задачей разрушение государства как такового. Попытки обозначить собственную иерархичность (государственность) не оказали заметного воздействия ни на ход боевых действий, ни на концептуальную и идеологическую составляющие радикал-исламистского сообщества. Более того, сетевой характер организации исламистского пространства в Сирии и Ираке сохраняется, несмотря на угрозу военного поражения.

Интересно, что сетевой, по сути, характер постмайданной государственности не преодолен и на Украине, несмотря на жесткий нажим извне. В том, что Киеву следует вернуться к иерархичности в политике и сфере применения насилия (в частности, ликвидировать силовое крыло сетевой государственности – т.н. добровольческие батальоны), были едины и США, и Россия, и ЕС, и ОБСЕ. По мере ослабевания внешнего политического контроля над украинской политикой сетевой характер государственности имеет тенденцию к воспроизводству.

Показательно и то, как концепция «русского мира» все больше становится антиподом российской государственности. Она оказывается направлена против государственных институтов, которые представляются слишком косными, неспособными к динамическому расширению и в недостаточной степени отражающими «народность».

Ключевой вопрос, который питает противоречие между иерархическими и сетевыми моделями управления, – способность классического для XIX–XX столетий национального или многонационального государства с доминирующим этносом обеспечивать эффективную обратную связь между политическими институтами и обществом. Второй по значимости вопрос – насколько верхушка может «эмансипироваться» от общественных настроений. История гражданской войны в Сирии и судьба политической элиты во главе с Башаром Асадом преподала немало уроков. По мере того как нарастал «дефицит реакции» верхов на мнение общества, вакуум заполнялся именно сетевыми структурами. А они, похоже, обеспечивают большее «пространство соприкосновения» с обществом.

Попытки начать государственное строительство в Сирии «с нуля», как фактически предлагают США и Запад (демонтаж модели, центром которой являются алавиты), значат, что «новая сирийская государственность» станет возводиться в прямой конкуренции с сетевыми образцами «псевдогосударственности» ИГИЛ и «Джебхат ан-Нусры», международно признанных террористов. Предложение Москвы сохранить «асадовскую оболочку», наполняя ее новым содержанием, выглядят куда более стратегически осмысленно.

По сути, мы имели первый опыт наблюдений за усилиями по институционализации сетевой государственности. Впервые в качестве основы для государственного строительства востребована антисистемная идеология.

Сетевой вызов, вероятно, будет острым и для ислама как наиболее активно развивающейся идеологической системы современности. В какой-то степени это естественно для религии, в которой фактически нет клира как иерархической структуры, поэтому считалось, что прецедент уникален, его невозможно перенести на другие цивилизационные модели. Теперь, однако, речь идет о сетевизации управления насилием, порождаемого идеологией, которая использует исламскую оболочку, но наполняет ее иным содержанием. И это вполне применимо и за пределами ислама, во всяком случае в его классической трактовке.

Вектор 3. Стратегическое противостояние монополярности и полицентричности

Концепция многополярности при всей активной теоретической проработке и информационной подпитке, прежде всего со стороны Китая и спонсируемых им научных кругов, пока практического воплощения не получила. Более того, ни ЕС, ни КНР как потенциальные полюсы силы не смогли конвертировать свое преимущество по определенным типам ресурсов (нормативная и «мягкая» сила в случае Евросоюза и экономическая мощь в случае Китая) в новый геополитический статус. Пекин сделал ставку на врастание в биполярность через глобальную экономику и отказался от возможности бороться за статус второго полюса. Конкуренция с США проявляется скорее в формировании региональных коалиций, разных по составу, целям и задачам, которые невозможно в полной мере перенести в другие части мира.

Предпринята попытка утверждения как минимум двух новых центров силы – Турции и Саудовской Аравии, которые ставят геополитические цели, превышающие их собственный ресурс. В возникшую ситуацию вмешался Иран, который также хотел реализовать как экономическую, так и прежде всего политическую составляющую своего потенциала центра силы. Несмотря на локальность применения силовых инструментов, последствия того, что новые центры стимулировали вооруженные конфликты, выходили далеко за рамки большого Ближнего Востока.

Особенно это видно на примере Турции, которая интенсивно пыталась реализовывать уже не столько политическую или экономическую, сколько геополитическую программу неоосманизма. Схожую политику – естественно, с учетом возможностей и реальных условий – проводят другие страны: Польша, Индия, Бразилия, а в недалекой перспективе при условии стабилизации экономической ситуации, вероятно, к ним могут присоединиться Индонезия, Египет. Саудовская Аравия уже способна сформировать собственную коалицию на основе клиентских отношений с рядом арабских и африканских государств. Возникают полноценные субсистемы зависимости, обладающие собственной логикой развития. На этом фоне государства полузабытой «оси зла» выглядят почти безопасно, поскольку ни одно из них не обладало возможностями для существенного изменения международной системы.

Москва работает в этой парадигме, реализуя на локальном пространстве свое преимущество в отдельных видах мощи. Естественно, потенциал России существенно больше, нежели у обычного центра силы. И она также пытается действовать в логике создания собственной субсистемы союзнических связей, хотя это пока получается политически неэффективно, а экономически – затратно.

С другой стороны, выявилась группа стран, которые, обладая возможностями для более «самостоятельного плавания», заинтересованы в сохранении системы и ключевых тенденций глобализации. Это прежде всего государства, которые встраиваются в новые институты американоцентричной архитектуры – Транстихоокеанское партнерство или Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство. Ряд значимых потенциальных центров, например, Вьетнам, Южная Корея, Германия, продемонстрировали стремление остаться в рамках классических форматов глобализации, использовав монополярность в своих национальных интересах. И это важная тенденция, подтверждающая гипотезу о нелинейности, разнонаправленности геополитических процессов.

Главная проблема современной американской политики заключается в стратегической неспособности обеспечить управление амбициями ключевых игроков и встроить их в систему глобальной монополярности. Именно растерянность перед полицентричностью вызвала к жизни так повеселивший мировую общественность набор угроз глобальной безопасности, который вполне серьезно изложил Барак Обама в своем выступлении в ООН (Россия, Эбола, ИГИЛ).

Можно отчасти согласиться с мнением ряда специалистов о том, что американский военный активизм нулевых и десятых годов ознаменовал кризис однополярности. Основанную на ней систему уже нельзя было поддерживать в сбалансированном состоянии без прямого силового воздействия.

В мире тормозящей глобализации моделью для потенциальных центров силы стало не только вхождение в те или иные экономические системы, но прежде всего наращивание военных возможностей. Вероятно, справедливы прогнозы относительно медленного, а главное – асимметричного размывания монополярности. Это происходит и на качественном уровне – утрата Соединенными Штатами превосходства в компонентах национальной мощи, и на региональном – потеря Вашингтоном доминирующего положения в конкретных регионах мира. Отмирание монополярности – если, конечно, не произойдет значимых событий, которые развернут этот тренд или катализируют его – не будет носить характер одномоментного обвала, смены модели.

США, скорее всего, упустили время для корректировки глобальных институтов, чтобы они отвечали вызовам новой эпохи. Шаги в этом направлении сделаны – например, изменение системы квот в МВФ в пользу стран БРИКС. Но ситуация уже приобрела ярко выраженную силовую окраску, и эффект частичного экономического умиротворения существенно ниже, чем он мог бы быть в других условиях. Виной тому, вероятно, фиксация нового статуса военной силы и политической воли ее применять, продемонстрированная в ходе конфликта в Сирии и Ираке и не только там. Действия КНДР, целевой аудиторией которых были все же не Соединенные Штаты, а Китай и Япония, не менее показательны и подтверждают гипотезу о том, что в формирующейся системе международных отношений военно-силовой потенциал легко монетизируется.

Вектор 4. Столкновение высоких технологий и архаики в военной сфере

Как показала операция российских ВКС в Сирии, наличие высокотехнологичных вооружений последних поколений (ракеты «Калибр», высокоточное оружие воздушного базирования) не дало абсолютного преимущества сирийской армии на поле боя, хотя и обеспечило благоприятную ситуацию по двум важным показателям. С одной стороны, применение именно высокоточного оружия позволило избежать неблагоприятных гуманитарных последствий, которые были бы для России весьма чувствительными. С другой – дало возможность сравнительно быстро восстановить паритет в управлении войсками между сирийской правительственной армией и боевиками.

Однако в дальнейшем военно-технологическое превосходство перестало быть решающим. Более того, российские ВКС перешли к широкому использованию классических, можно сказать, пред-высокоточных боеприпасов (например, с самолетов Ту-22М3), и это не сказалось негативно на качестве воздушно-огневой поддержки. Зачастую общая интенсивность боевых действий была важнее. Это так, даже если отрешиться от вопроса о стоимости-эффективности применения различных видов вооружения, что в условиях нетотального конфликта является одним из важнейших факторов.

Еще более показательна относительно низкая эффективность боевых действий «западной коалиции», которая почти исключительно использовала высокотехнологичные вооружения и добилась лишь имитационных результатов, фактически проиграв ИГИЛ на поле боя.

Правомерны сомнения во всей методологии расчета субстратегического баланса сил, на которой зиждется утверждение о безусловной американской военно-силовой гегемонии. В ее основе, мол, непревзойденная мобильность вооруженных сил, дополненная преимуществом в высокотехнологичном вооружении. Но если военно-техническое превосходство не дает решающего превосходства даже в асимметричных конфликтах (с заведомо более слабыми противниками), насколько вообще надежна основа военно-силовой монополярности?

Конфликт в Сирии и Ираке показал, насколько ограничен потенциал высокотехнологичных воздушно-наземных операций, если он не сопровождается действиями сухопутных войск или их дееспособного суррогата. Например, частных охранных компаний или подразделений добровольцев, ополчений, которые будут фронтально противостоять противнику, получая воздушную поддержку в виде качественного, но не решающего бонуса. Особенно если боевые действия выходят за рамки классического для биполярного мира квазиколониального конфликта.

Под вопросом вся концепция технологизации боя как единственной основы военного доминирования Севера в условиях демографического и ресурсного превалирования Юга. Именно такой взгляд преобладал после холодной войны. Первые сомнения в правильности «качественной асимметрии» как подхода к ведению боевых действий возникли в ходе «Второй ливанской войны» 2006 г. – операции израильской армии (ЦАХАЛ) против подразделения «Хезболлы» и ее союзников в Ливане. Тотальное технологическое преимущество израильтян не позволило им добиться безоговорочных результатов на поле боя, а соотношение потерь оказалось неблагоприятным. Однако тогда это обстоятельство восприняли как разовый «сбой эффективности».

Важно изучать формы и методы участия разных государств в сирийском конфликте. Наиболее интересный пример – Иран, который создал и продемонстрировал в Сирии, кажется, самую гибкую из апробированных в военных конфликтах последних лет систему силовых инструментов. Иран обкатал и классические военные подразделения, и возможности военных советников (хотя эффект их деятельности, вероятно, более спорный), и подразделения внутренней безопасности (кстати, опыт участия КСИР именно в локальном конфликте может оказаться востребованным в дальнейшем), и полувоенные аффилированные подразделения («Хезболла», причем как ливанская, так, вероятно, и иранская), и внешне самостоятельные подразделения «шиитских добровольцев». Иран испробовал военный потенциал на любой вкус, исходя из максимально широкого спектра потенциальных вооруженных конфликтов, которые могут затронуть его интересы. Конечно, Тегерану есть над чем работать, но у его потенциальных оппонентов в регионе или нет и такого опыта, или имеется опыт скорее негативный, как, например, у Саудовской Аравии в Йемене.

Вектор 5. Усложняющееся взаимодействие социальной реальности и «информационного общества»

Сирийский конфликт показал пример глубокой виртуализации политики (даже ее силовой составляющей) и создания устойчивых сконструированных сущностей исключительно для коммуникационного пространства. Наиболее примечательна «умеренная оппозиция». Появление этого понятия и признание ее в качестве важнейшего элемента конфликта показывает глубину манипулятивных возможностей информационного общества, построенного на принципах интегрированных коммуникаций. Но есть и другая сторона вопроса.

Исламистские структуры сравнительно легко осваивают новейшие формы манипуляций. Информационное общество прорастает в архаизированные социальные структуры, последние же берут на вооружение новейшие технологии. Следствием становится глобализация архаических социальных укладов и поведенческих парадигм.

Этот феномен имеет отложенный эффект, который, впрочем, может со временем оказаться едва ли не самым значимым. События сорока лет показали высокий темп архаизации обществ во всем мире. Формальной отправной точкой, вероятно, стоит считать череду потрясений: начало радикального исламского противодействия центральной власти в Афганистане при Мухаммаде Дауде (1976–1977 гг.), «хлебные бунты» в Египте (1977 г.), показавшие силу архаических социальных институтов во вроде бы модернистских городах, исламистское восстание в сирийском Алеппо (1979 г.), Исламская революция в Иране (1978–1979 гг.). Окончательной легитимацией этих процессов можно считать референдум об исламском устройстве Пакистана, проведенный президентом-автократом Зия-уль-Хаком. Он знаменовал не просто откат в прошлое, а признание новой стратегической модели развития общества, всерьез претендовавшего до этого на промышленную модернизацию.

Но все подобные проявления воспринимались преимущественно как нечто, касающееся развивающегося мира. Ирак, Афганистан, Пакистан, Ливия, Нигерия, отчасти даже Египет превратились из относительно модернистских обществ в архаические не только по форме, но и по сути. Архаизацию удалось несколько замедлить в Алжире, Тунисе, Индонезии, Таджикистане, но, очевидно, только на время. Развитие информационного общества не только не сдерживало скольжение в прошлое, но и, очевидно, было одним из его инструментов. Оно и обеспечило внедрение в сознание мысли о том, что архаические социальные и экономические уклады вполне приемлемы.

Последняя волна нестабильности на Ближнем Востоке и все большая информационная прозрачность постмодернистских обществ делает возможным перенос социальной архаизации из развивающегося мира в сообщество стран с развитой экономикой. Этому способствует деструкция базовых социальных институтов западного мира. Безусловно, процесс небыстрый, и он далек от «точки невозврата», однако отрицать его бессмысленно. Признаки очевидны в Великобритании (например, т.н. шариатские патрули) и Франции. Они все более заметны в Германии, Бельгии. И в том числе это касается такого базового общественного института, как образование.

Перевод борьбы против ИГИЛ в реальную сферу не привел к исчезновению виртуального конфликта. Эту составляющую просто оттеснили на периферию, и она обрела другие формы. Конечно, в точке соприкосновения с реальностью действия виртуальное измерение перестает быть доминирующим. Но там, где этого соприкосновения нет или оно носит несколько иной характер (например, в странах Евросоюза главным является ожидание терроризма и нарастающий страх перед последствиями миграции), баланс между виртуальным и реальным может быть иным. Что допускает возможность воссоздания сконструированной реальности условной ИГИЛ на принципиально иной операционной площадке – за пределами Леванта и Ближнего Востока.

Давно обещанное противоборство Север–Юг, вероятно, уже идет через конкуренцию модернистских и архаических социальных институтов, и более конкурентоспособными оказываются архаические. Они эффективнее используют возможности информационного общества. Это обстоятельство отмечал скандальный немецкий политик Тило Сарацин в нашумевшей книге «Германия: самоликвидация». Деконструкции подвергаются классические социокультурные институты, прежде всего те, которые имеют организационное воплощение. Так разъедается каркас современного устройства западного типа. Оно замещается – пока на локальном уровне – архаизированными институциональными суррогатами. Высокотехнологичное информационное общество, безусловно, относящееся к атрибутам европейского постмодерна, успешно используется для архаизации социального пространства Европы.

Вместо заключения

Рассмотренные векторы – явления долгосрочные, в полной мере их эффект проявится лишь через некоторое время. Однако именно они определят структуру и особенности системы международных отношений, если торможение глобализации станет не только политической, но и операционной реальностью.

Реализация всех этих векторов – в комплексе или по отдельности – предполагает расширение зоны нестабильности, поскольку во всех случаях в той или иной степени предполагается использование силовых инструментов. Собственно, конфликт в Сирии и Ираке даже больше, нежели ситуация вокруг применения экономических санкций против России, показал значимость и потенциальный эффект различных силовых инструментов в современном мире: от почти классических войн союзников (proxy warfare) через новую парадигму гибридных войн к применению стратегических вооружений. Не показал конфликт в Сирии только одного – пределов допустимой эскалации. И это – главная угроза для системы международных отношений.

Внешняя политика России носит относительно деидеологизированный характер, в какой-то мере она приближается к практикам периода разрядки, когда пропаганда играет лишь роль ширмы для решения прагматических, во многом технологических задач. Однако идеологизация внешней политики США постоянно нарастает, определяя политические действия. Это делает маловероятной стратегию ограниченного партнерства, а частные случаи взаимодействия (например, сотрудничество против ИГИЛ) оказываются заложниками пропагандистской инерции.

Ситуация будет выглядеть менее безнадежно, если признать, что управлять возникшими векторами развития можно лишь отчасти, особенно в период глобальной экономической нестабильности. Тогда не исключены хотя бы попытки разговора с Соединенными Штатами (а они обеспечат лояльность своих европейских сателлитов) о пределах дестабилизации в современной системе международных отношений.

С другой стороны, конструктивное взаимодействие между Россией и Западом зависит от способности расширить рамки относительно малоконфликтной повестки дня между Москвой и Вашингтоном, которая, как показала практика, остается сердцевиной многостороннего взаимодействия. Это сложно, но возможно – с целью замедления глобальных деструктивных процессов.

Стратегическая задача России на ближайшие пять-семь лет вполне ясна. Необходимо дополнить эффективный военный потенциал (который, конечно, нужно расширять) возможностями стратегического конструирования и управления как минимум субглобальными геополитическими процессами. Только очень наивные люди могут предполагать, что обозначившиеся в Сирии и Ираке тенденции не проявятся на постсоветском пространстве. Но для адекватного реагирования нужна совершенно иная экономическая база и более эффективные социальные и управленческие институты.

Сирия. США. Россия > Армия, полиция. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754105 Дмитрий Евстафьев

От ВМФ до МВФ

Фёдор Лукьянов - главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Профессор-исследователь НИУ ВШЭ. Научный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай». Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник.

Резюме После окончания активной российской военной кампании на Ближнем Востоке наступила другая фаза, пока, правда, непонятно, какая. Тем не менее, некоторые предварительные итоги бурного сезона 2015-2016 можно подводить.

После окончания активной российской военной кампании на Ближнем Востоке наступила другая фаза, пока, правда, непонятно, какая. Тем не менее, некоторые предварительные итоги бурного сезона 2015-2016 можно подводить. С тем, что сирийская коллизия много глубже и обширнее, чем просто еще один региональный конфликт, никто не спорит.

Дмитрий Евстафьев выделяет пять стратегических тенденций развития региона и мира, которые проявились в Сирии и, вероятнее всего, будут усугубляться. В частности, он ставит под сомнение распространенную идею о неизбежной победе полицентризма над монополярностью, подчеркивая, что обе модели имеют влиятельных сторонников среди значимых держав. Интересное ответвление ближневосточной темы затрагивает Владимир Чернега – как приток мусульман влияет на изменение государственного строя европейских стран.

Прохор Тебин анализирует действия российского Военно-морского флота в Сирии – первую крупную операцию за долгие годы. Николай Кожанов рассматривает отношения России и Ирана в контексте событий последних месяцев и приходит к выводу, что даже тесное взаимодействие не означает союзничества. Сергей Маркедонов связывает ближневосточные события с Южным Кавказом, где недавно тоже произошло резкое обострение.

Специальный раздел посвящен Евразии – континент находится в центре всеобщего внимания, в том числе и из-за угрозы распространения радикального исламизма с Ближнего Востока. Впрочем, более серьезные вопросы связаны с самим евразийским устройством, как будет организовано это огромное пространство. Весьма характерна статья Роберта Каплана – идеальный пример, мягко говоря, небесстрастного подхода. Автор воспроизводит все имеющиеся клише и выбирает в качестве базовых самые негативные из всех мыслимых сценариев развития России и Китая, делая на этой основе вывод о неизбежном скором превращении Евразии в зону бедствия. Сергей Ткачук, напротив, оптимистичен – он видит в Евразийском экономическом союзе эффективный инструмент сопряжения самых разнообразных интересов от Европы до Юго-Восточной Азии. Георгий Толорая бросает взгляд на самую восточную оконечность Евразии – Корейский полуостров, разбирая причины, по которым случилось очередное резкое обострение вокруг КНДР.

Китай переживает не самое простое время, однако мало кто оспаривает, что именно от этой страны прежде всего зависит сегодня динамика изменений в мире. Во всяком случае, от Пекина ждут, что он будет играть решающую роль. Готов ли он к этому? Впервые за долгое время очевидны признаки того, что КНР наращивает потенциал проекции силы далеко за пределами прилегающих территорий, утверждает Василий Кашин. Владимир Портяков спорит с китайскими специалистами, которые сообщают, что Китай уже догнал Соединенные Штаты по совокупной мощи. Впрочем, в наличии у Пекина таких амбиций он не сомневается. Панкаж Жемават и Томас Хоут указывают на относительную слабость китайских корпораций, глобальная активность которых должна быть неотъемлемой частью мировой роли страны. Фэн Шаолэй рассуждает о преемственности китайской внешней политики, которая, конечно же, не стремится ни к какой доминирующей роли, боже упаси. Фу Ин, демонстрируя идеально сбалансированный подход, объясняет, почему китайско-российские отношения имеют стратегический характер, но никогда не станут полноценным альянсом.

Мартин Гилман задается вопросом, может ли Международный валютный фонд сохранить свое влияние и роль в ситуации, когда мировой баланс сдвигается в сторону незападных стран, а идея универсализма уступает место фрагментации. Николай Новичков обращает внимание на связь политических процессов с развитием туризма. А Илья Косых пишет о возможностях, которые открывает кризис в отношениях России и Запада для внутреннего туризма.

В следующем номере мы обратимся к горячей теме международного права – что с ним происходит и как восстановить доверие. Мы продолжим следить за развитием Китая и не оставим в стороне военные угрозы. Ну и, наверняка, случится что-то еще, достойное нашего внимания.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754104 Федор Лукьянов

«Печально, что Россия тратит так много на борьбу с ЕвроПРО»

Советник американской миссии НАТО о перспективах системы ЕвроПРО

Александр Братерский

В Польше началось строительство новой базы американской ЕвроПРО. Другой элемент системы введен в эксплуатацию в Румынии. НАТО заявляет, что основное назначение ракетного щита — защита Европы от возможной атаки со стороны Ирана. Между тем Владимир Путин уже заявил, что Россия будет думать о «купировании угрозы» ЕвроПРО. О том, кому угрожает эта система, «Газете.Ru» рассказал Роберт Белл, советник американской миссии НАТО по обороне.

— Недавно главком РВСН Сергей Каракаев заявил, что американская система ПРО «не приводит к критическому снижению боевых возможностей РВСН». Как вы оцениваете это заявление?

— Эти слова только подтверждают наши высказывания, что европейская система ПРО не нарушает паритета с Россией. У США нет никаких намерений ослабить ядерный потенциал России. Если бы у нас была такая цель, нам нужно было бы очень много ракет-перехватчиков, установленных в США на западном побережье страны. Во много раз больше, чем те 44, которые мы планируем держать на Аляске.

Системы ПРО США на Аляске направлены против КНДР и угроз с ее стороны. Ведь КНДР не только демонстрировала возможности баллистической ракеты, но и угрожала атакой на Лос-Анджелес.

Что же касается американской системы в рамках НАТО, она направлена на угрозы, исходящие с Ближнего Востока.

— Когда говорят о «Ближнем Востоке», какие еще страны, кроме Ирана, имеются в виду?

— США и НАТО также озабочены ситуацией в Сирии. Здесь важно отметить, что, например, зенитно-ракетные комплексы Patriot в Турции возле границы с Сирией устанавливали не только США, но и Нидерланды, Германия и Испания. Итальянцы тоже собираются установить здесь свои комплексы ЗРК. Все эти системы будут находиться под тем же командованием на базе Рамштайн в Германии, что и американские комплексы ПРО Aegis.

— Что будет, если Иран перестанет быть угрозой? Останется ли смысл содержать систему, на которую потрачены огромные средства?

— Наша система ПРО называется «Европейский поэтапный адаптивный подход». Это означает, что она может быть адаптирована к увеличению или уменьшению опасности. Сейчас мы видим, что Иран продолжает вкладывать большие средства в модернизацию своих баллистических ракет, увеличивая как мощность, так и их число. Это является нарушением резолюций Совбеза ООН.

Резолюция Совбеза 2231 запрещает Ирану создание ракет, способных нести ядерное оружие. Однако иранцы продолжают испытания этих снарядов, что, как неоднократно заявляли США, нарушает международное право.

Иранское правительство утверждает, что не собирается останавливать свою баллистическую военную программу. Ядерная программа в стране была приостановлена, но Иран может получить ядерное оружие в течение года, если решит разорвать заключенные международные договоренности.

— Почему Польша была выбрана страной, где будут размещены элементы системы ЕвроПРО?

— Решение создать третий район ПРО именно в Польше было принято при предыдущем американском президенте Джордже Буше-младшем. Третий район должен был защищать США от межконтинентальных баллистических ракет из Ирана. Однако впоследствии первоначальный план был изменен. Администрация Барака Обамы пришла к созданию «Европейского поэтапного адаптивного подхода» в 2009 году.

В своей автобиографической книге «Долг» Роберт Гейтс, в то время возглавлявший минобороны США, пишет: первоначальный план Джорджа Буша не пользовался бы политической поддержкой ни в Польше, ни в Чешской Республике (в этой стране первоначально также планировалось разместить элементы ПРО США. — «Газета.Ru»). Гейтс также пиcал, что, согласно тогдашним данным разведки, попытки Ирана создать межконтинентальную ракету, которая может достигнуть США, не представляли столь серьезную угрозу, как считалось ранее.

Поэтому президент Обама приказал переориентировать ракетный щит на защиту Европы, а не США. Вашингтон принял решение построить систему именно под НАТО, то есть под коллективное руководство 28 стран — членов альянса. Иными словами, изначально ракеты-перехватчики в Польше должны были находиться только под контролем США. Сегодня же ракеты системы ПРО Aegis находятся под контролем сил коллективной обороны 28 членов НАТО.

Была создана система, которая могла бы защитить Европу (включая американские военные объекты и военнослужащих на европейской территории) от иранских ракет среднего радиуса действия.

Изменение коснулось также американских ракет-перехватчиков SM-3, которые, помимо размещения на наземных установках, стали устанавливаться и на кораблях.

— Известно, что ранее в планах «адаптивного подхода» была четвертая стадия, которая позволяла бы сбивать межконтинентальные баллистические ракеты. Почему от нее в 2013 году отказались?

— Ракета-перехватчик типа SM3-2B существовала лишь в виде презентации на Power Point. Считалось, что, если Иран сможет достичь возможности создания межконтинентальной баллистической ракеты к 2020 году, у США должна быть ракета для перехвата. Главная проблема была в том, можно ли создать уменьшенную ракету-перехватчик, размеры которой подходили бы для оснащения кораблей в рамках системы Aegis?

Такая ракета должна обладать достаточной скоростью, чтобы перехватить межконтинентальную баллистическую ракету. При этом у нее должен быть твердотопливный двигатель, а не жидкостный. Известно, что жидкостный ракетный двигатель может представлять опасность на море.

Когда Пентагон обратился с вопросом к крупнейшим военным производителям, могут ли они создать такую ракету, все они ответили в один голос: это невозможно. В итоге программа SM3-2B была прекращена.

— Российскую сторону не удовлетворяют американские аргументы относительно ЕвроПРО. Кремль говорит о нарушении стратегической стабильности. Нет ли у вас опасения, что невозможность найти компромисс может нас снова загнать в гонку вооружений?

— Мне кажется печальным, что правительство России хочет потратить на это противостояние так много средств сегодня, когда в стране возникли трудности в экономике.

Я имею в виду ресурсы, которые тратятся на нестратегические ракеты средней и малой дальности, баллистические ракеты, способные нести ядерный заряд.

Это не только комплексы «Искандер», но и ракеты морского базирования, разработкой которых занимаются в России. Все эти снаряды приспособлены для того, чтобы поражать цели в Европе.

Стратегический диалог США с Россией до кризиса в Крыму касался возможности сотрудничества в создании совместной системы ПРО, а также создания двух совместных центров противоракетной обороны Россия — НАТО. Однако летом 2013 года я был на встрече с Анатолием Антоновым (заместитель главы Министерства обороны России. — «Газета.Ru») и Джимом Миллером, замглавы Пентагона, и тогда Россия проинформировала нас, что не будет обсуждать эти вопросы, если США не примут юридически обязывающий документ, который накладывал бы ограничения на мощности ракет-перехватчиков. Ни один президент США на это условие не пошел бы.

— Может ли новая администрация США пойти на какие-то изменения в вопросе ПРО?

— Очень трудно предугадать, какой диалог будет у следующего американского президента с президентом Путиным. В свою бытность госсекретарем США Хиллари Клинтон (нынешний демократический фаворит предвыборной гонки. — «Газета.Ru») была в курсе всех решений, которые принимались, и полностью поддерживала европейскую адаптивную систему.

Позиции Клинтон в этой связи сходны с позицией администрации Обамы. Если Клинтон победит на выборах, то, как и любой президент, она может пересмотреть любые политические решения. Я ожидаю, что относительно ЕвроПРО новая администрация США сохранит политику и не будет менять ее кардинально.

Что касается господина Трампа (кандидат в президенты США от Республиканской партии. — «Газета.Ru»), то он много раз критиковал президента Обаму за то, что тот отказался от третьего района ЕвроПРО. Это дает основание понять, что он является стойким сторонником развития системы.

США. Евросоюз. Россия > Армия, полиция > gazeta.ru, 14 мая 2016 > № 1755288 Роберт Белл

Совбез ООН по-эрдогански

Александр Рогожин

Увы, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, по его собственным словам, считает (или делает вид, что считает), будто главной причиной террора в Турции являются усилия по недопущению вхождения этой страны в десятку крупнейших экономик мира. «Мы со всей очевидностью видим, что превращение Турции в одну из десяти крупнейших экономик мира не отвечает интересам кое-каких стран… И они пытаются помешать Турции достичь этой цели с помощью волны террора».

Выходит, поскольку десять крупнейших экономик мира не хотят видеть Турцию в своём списке, они провели тайные встречи и решили, что наилучшим способом остановить рост Турции является развязывание террора на турецкой земле, известной своим мирным прошлым?

Эрдоган полагает, что Турция или иная мусульманская страна должна обладать теми же полномочиями, что и предполагаемые глобальные заговорщики против неё – пять постоянных членов Совета Безопасности ООН.

В своей недавней речи Эрдоган обновил свой известный афоризм «мир больше, чем пять стран». «Среди этой пятёрки нет мусульманских стран – все они христианские, а не мусульманские державы. Что это за подход? Разве это справедливо? Нет!», воззвал он, напомнив всем, что он хочет включения мусульманской страны в Совбез ООН «лишь для того, чтобы мир стал справедливее».

Не будем слишком строги и не станем обращать внимания на тот факт, что Эрдоган считает Китай – постоянного члена Совета Безопасности ООН – христианской страной. Хотя в этой стране, возможно, наблюдается некий подъём христианства, что-то не слышно, Коммунистическая партия Китая вроде бы не объявляла христианство официальной религией страны.

Если не эта пятёрка, то что сделает мир равноправным, по мнению Эрдогана? Может быть, наделить все 193 государства-члена ООН статусом постоянного члена Совета Безопасности с правом вето? Это явно не очень практично. Предусмотреть вхождение в СБ ООН по одной стране, представляющей каждую монотеистическую религию? Неужели Эрдоган хочет увидеть Израиль в числе постоянных членов Совета Безопасности ООН? А кто займёт место атеистов? Китай или КНДР? Также в новом Совбезе ООН должна быть представлена Индия с её индуизмом и Япония как представитель синтоизма.

Однако представительство мусульманской страны может оказаться гораздо более проблематичным, нежели наивно полагает Эрдоган. Начнём с вопроса о том, какое именно из исламских течений должно получить место в Совете Безопасности ООН? Если оно достанется суннитам, не пойдёт ли это вразрез с тезисом Эрдогана о том, что в Совбезе ООН должны быть представлены все вероучения? Таким образом, это будут Иран и постоянный представитель от суннитов.

Но какая суннитская страна представит суннитскую ветвь ислама? Нетрудно предположить, какую именно страну видит Эрдоган в качестве идеального кандидата. Однако какими будут справедливые критерии определения этого кандидата? Какую страну можно признать «самой мусульманско-суннитской в мире»? Что может облегчить выбор?

Одним из естественных кандидатов на этот пост является Саудовская Аравия – хранительница самых ценных святынь ислама. Интересно посмотреть, как в Совете Безопасности будут мирно восседать бок о бок Саудовская Аравия и Иран, причём в компании с Израилем.

Другим критерием для номинирования может стать определение страны с самым многочисленным мусульманским населением в мире. Однако по этому критерию Турцию обходят Индонезия, Пакистан и даже Египет. Кроме того, то, что мусульманская община Индии вдвое многочисленнее всего населения Турции, делает эту страну куда более подходящим кандидатом в члены Совбеза.

Эрдоган жалуется, что все пять членов Совета Безопасности ООН – христиане, однако если обеспечить формирование Совбеза по религиозному принципу и дать там места суннитам и шиитам, то разве не придётся также обеспечить представительство христиан в соответствии с существующими конфессиями: католической, православной, протестантской (есть и другие)? Как быть с анимистическими культами Африки? Или с зороастрийцами – в отношении которых Эрдоган никогда не скрывал своего крайнего презрения?

В конце концов, о чем надо вести речь? О Совете безопасности ООН или о мировом конгрессе верующих, включающем в себя и атеистов?

Пятое ядерное испытание КНДР – когда?

Константин Асмолов

Не успел развеяться виртуальный дым после четвертого ядерного испытания КНДР, как южнокорейские эксперты начали говорить о том, что вот-вот случится пятое, и к нынешнему времени прошло уже несколько дат, на которые разведчики или политики РК «назначали» северокорейский ядерный салют.

7 апреля 2016 г. министр обороны РК Хан Мин Гу объявил, что 15 марта Ким Чен Ын дал приказ о подготовке к проведению такого испытания. Как объяснил глава оборонного ведомства РК, результаты осмотра с помощью южнокорейских и американских разведывательных аппаратов северокорейского ядерного полигона в районе деревни Пхунге-ри уезда Кильчжу-гун провинции Пхёнан-Пукто показывают, что к испытанию всё готово, достаточно приказа руководства страны. Испытания могут быть проведены в подземном и надземном вариантах.

17 апреля агентство Ёнхап сообщило о резком усилении передвижения людей и техники на полигоне Пхунге-ри и сделало из этого вывод, что испытание состоится до начала мая.

18 апреля о замеченных признаках подготовки к испытанию заявила лично президент Пак Кын Хе: «Мы находимся в ситуации, когда мы не знаем, когда Северная Корея устроит провокацию для того, чтобы преодолеть свою изоляцию и укрепить внутреннее единство».

Затем появилась волна публикаций о том, что подобным образом отметят день армии, который празднуется в КНДР 25 апреля, но, как мы видим, на дворе уже май, а взрыва еще нет. Тем не менее 28 апреля президент Республики Корея Пак Кын Хе приказала министерствам и правительственным агентствам быть готовыми к проведению КНДР очередного ядерного испытания.

Правда, 2 мая 2016 г. американский интернет-портал 38 North со ссылкой на результаты анализа спутниковых снимков сообщил, что активность Севера на полигоне в районе деревни Пхунге-ри провинции Пхёнан-Пукто нельзя с полной уверенностью назвать признаком подготовки к проведению пятого ядерного испытания. Да, у северного туннеля, в котором проводилось четвёртое испытание, замечен транспорт и куча породы. Однако сложно сказать, с чем это связано. Вокруг не видно ни одного человека. Впрочем, на сайте указывается, что на этот раз Север может поступить так же, как и во время четвёртого ядерного испытания, которое было проведено без предварительного уведомления.

Что и зачем будут испытывать тоже активно прогнозируется. Как считает сотрудник американского фонда Heritage Foundation Брюс Клингнер, испытания с высокой долей вероятности могут быть направлены на тестирование ядерного заряда с увеличенной мощностью. Профессор университета Корё Ким Сон Хван полагает, что Север будет осваивать технологии миниатюризации заряда. Иные эксперты полагают, что дело в грядущем съезде ТПК, в преддверии которого Ким Чен Ын намерен укрепить свои позиции и объявить об успешном испытании миниатюризированной ядерной боеголовки собственного производства. В этом случае пятое испытание может стать последним этапом перед принятием ядерного оружия на вооружение.

Некоторые заявления поражают. Например, представитель Минобороны РК Мун Сан Юн рассказала, что ядерные испытания «могут проводиться либо в виде взрыва под землей, либо посредством детонации боеголовки без использования ядерных материалов». То есть, даже если с технической точки зрения ядерного взрыва не будет, считается, что на самом деле тиранический режим его провел.

Естественно, что все подобные заявления сопровождаются риторикой «тут-то мы им и покажем». Как заявил помощник госсекретаря США по делам Восточной Азии и Тихоокеанского региона Дэниел Рассел, если Север проведёт пятое ядерное испытание, он столкнётся с более жёсткими санкциями, в числе которых будет запрет на экспорт рабочей силы. Новые санкции могут быть наложены Советом Безопасности ООН, Вашингтоном в одностороннем порядке, группой государств-членов Евросоюза и Юго-Восточной Азии. Кроме того, США, РК и Япония могут принять меры, связанные с укреплением систем ПРО и увеличением в регионе стратегических вооружений.

Что можно сказать по этому поводу? С одной стороны, надо помнить, что после каждого из предшествующих испытаний, американско-южнокорейская пропаганда немедленно раскручивала новость о том, что следующая ядерная бомба КНДР будет взорвана в самое ближайшее время, и есть масса доказательств, которые об этом говорят. В конце концов, экспансионизм и агрессивность – это непременные качества «страны мрака». Поэтому разговоры об ядерном испытании в самое ближайшее время можно воспринимать как дань традиции.

С другой стороны, общее развитие ситуации на полуострове, действительно, несколько повышает вероятность того, что пятое испытание случится не через три года, а в более обозримом будущем. Общее обострение обстановки, усиление режима санкций и развитие политических трендов на Корейском полуострове ведут к тому, что северокорейское руководство укрепляется в мнении о том, что союзников у него два – ядерная и ракетная программы. Это значит, что северяне будут бросать больше сил и ресурсов на развитие своего ракетно-ядерного потенциала, который периодически надо будет тестировать – не только для того, чтобы показать зубы, но и для того, чтобы проверить насколько в действительности мы продвинулись.

Можно обратить внимание, что далеко не всегда та или иная памятная дата сопровождалась ракетно-ядерным салютом, хотя почти каждый раз тот или иной пропагандист выступал с предположением, что по данному поводу северокорейцы наверняка что-то запустят. Поэтому какая-то вероятность встречи наступающего съезда подобным образом есть, но она довольно-таки мала. Эта малая вероятность основывается как на ограниченности северокорейских ресурсов (у них нет бесконечного количества урана и плутония), так и на том, что Ким Чен Ын понимает, до какого предела можно нервировать Пекин и Москву.

В остальном – следующая предполагаемая дата запуска намечена на самое ближайшее время, так что очень скоро наша аудитория получит предметный урок того, в какой мере сбываются южнокорейские прогнозы.

Глава Минобороны США Эштон Картер в пятницу вновь заявил, что американская система противоракетной обороны не создается для защиты от России.

"Наша противоракетная система создается для (защиты от) Ирана и Северной Кореи… Она не создается и неспособна защитить США от России", — заявил Картер на пресс-конференции по поводу назначения нового командующего командованием воздушно-космической обороны Северной Америки Лори Робинсон.

В минувший четверг США ввели в строй базу ПРО в Румынии, а в пятницу заложили строительство еще одного элемента системы противоракетной обороны в Польше.

В Кремле и российском МИДе заявили, что действия США и союзников по НАТО представляют угрозу не только для национальной безопасности России, но и могут подорвать стратегическую стабильность в регионе.

Своевременный Абэ

Александр Нагорный

Состоялся неофициальный визит премьер-министра Японии Синдзо Абэ в Россию.

В конце мая Япония будет принимать глав государств "великолепной семёрки", из числа которых в 2014 году по следам украинских событий была изгнана Россия. Премьер-министр Страны Восходящего Солнца Синдзо Абэ в рамках подготовки к данному событию совершил блиц-визит по важнейшим странам Европы. А на обратном пути сделал на три дня, 5-7 мая, остановку в Сочи, где и встретился с президентом Путиным. Само по себе, при других обстоятельствах места и времени, это событие вряд ли кого могло удивить, но в ситуации, когда Вашингтон неоднократно и вполне официально требовал от Токио ни в коем случае этого не делать, а Германия, устами фрау Меркель, предложившей Японии вступить в НАТО, усиленно давала понять, что нельзя так разрушать "атлантическое единство", действия Синдзо Абэ заслуживают особого внимания.

То, что Абэ как выразитель интересов японской элиты фактом приезда в Сочи чётко показал своим "атлантическим партнерам", включая США, что будет проводить собственную линию во взаимоотношениях с Россией, которую "нельзя игнорировать" на международной арене, — неоспоримый факт. Накануне переговоров представители японского правительства заявляли, что Абэ будет обсуждать с Путиным проблемы заключения мирного договора между двумя странами и связанного с этим договором статуса четырёх южнокурильских островов, которые в Стране Восходящего Солнца считают своими "северными территориями".

Это заявление служило своего рода индульгенцией для официального Токио от обвинений как со стороны своих "правых", так со стороны Вашингтона, которому как бы говорили: "Мы не можем упустить такой удобный момент для давления на Россию по жизненно важной для нас проблеме". Поскольку США через свою "агентуру влияния" вот уже семьдесят с лишним лет педалируют в японском обществе приоритетность проблемы "северных территорий", "выбор флага" оказался безупречным.

Хотя, как свидетельствуют официальные итоги переговоров Путина с Абэ, проблемы мирного договора и южнокурильских островов находились далеко не в фокусе внимания двух лидеров, если вообще предметно обсуждались. Реально речь шла о широком спектре двухсторонних отношений, включая как обсуждение международной глобальной обстановки, так и вопросы российско–япон­ского сотрудничества.

Так, например, стороны зафиксировали близость своих позиций по ядерному нераспространению и политической обстановке в Северо-Восточной Азии. Здесь, конечно, огромную роль сыграл "фактор КНДР". Северная Корея не только испытала баллистические ракеты и ядерные заряды нового поколения, но и на очередном партийном съезде заявила о своей готовности вести переговоры и присоединиться к режиму нераспространения. Вряд ли это было обусловлено заявленным Россией замораживанием всех финансовых отношений с КНДР, но для Японии, пережившей в 1945 году "ядерный ожог" Хиросимы и Нагасаки, это весьма чувствительная и болезненная тема.

Серьёзному обсуждению подверглись и проблемы Ближнего Востока, в первую очередь — Сирии, идущей там гражданской войны. Токио, поддержав российско-американские договоренности по прекращению огня, как бы придал новый импульс миротворческому процессу, который саботируют и торпедируют многие представители официального Вашингтона, поставляя "умеренной оппозиции" широкий спектр противотанковых и зенитных средств, которые быстро оказываются в руках "игиловцев" и других исламских террористов.

Но, пожалуй, главным прорывом стали договорённости в сфере экономического сотрудничества, включая высокие технологии, энергетику, информатику и так далее. Япония, по сути, прямо и открыто сделала то, что другие страны "большой семёрки" пытались осуществить втайне и окольными путями (так, например, Канада сняла все санкции с Беларуси; судя по всему, через Минск намерены были торговать с Россией также Франция и Германия).

И это не удивительно: в нынешней ситуации Япония оказывается зажатой между политическим давлением со стороны США и китайско-российского стратегического союза. Чтобы развивать свою экономику, ей необходим российский рынок и доступ к российским энергоносителям, но этому препятствуют санкции. Что ж, тем хуже для санкций.

В результате на данном этапе вопрос о японских претензиях на южную часть Курильского архипелага был отодвинут даже не на второй, а на третий план. Конечно, всё это не означает готовности Токио окончательно выйти из-под зонтика американского внешнеполитического диктата. Но судя по всему, в правящих политических кругах Японии просто решили, что сейчас, когда 44-й президент США Барак Обама является "хромой уткой", нужно успеть первыми и на максимально выгодных для себя условиях договориться с Россией.

И для Москвы такой манёвр Токио пришёлся как нельзя кстати. Накануне Дня Победы он продемонстрировал России и всему миру правильность и эффективность нового самостоятельного внешнеполитического курса Кремля, попытки "коллективного Запада" нейтрализовать который путём давления и изоляции очевидным образом провалились.

Визит Абэ не решает всех наших проблем в отношениях с Японией, но вполне способен вывести экономическое сотрудничество двух стран на принципиально новый качественный уровень.

Дальневосточная Спарта

Андрей Фефелов

весенний привет из столицы КНДР

В эти дни в Пхеньяне завершился VII съезд Трудовой партии Кореи. Это эпохальное событие для небольшой, но очень целеустремлённой страны, расположенной на восточном краю нашего великого материка, тектоническая плита которого в древнейшей древности надломилась на линии старых Уральских гор. Такая вот материковая конструкция: на западе Пиренейский полуостров, на востоке — Корейский. Две чашечки великих континентальных весов.

ТПК не собиралась на съезд целых 35 лет. Последний раз это было ещё при основателе Северной Кореи, вечном президенте, великом вожде Ким Ир Сене.

Спарта Дальнего Востока по-прежнему мобилизована и готова к любым испытаниям. Нация по-прежнему напряжена, как сжатый кулак. Колоссальные усилия трёх поколений северных корейцев дали свои плоды. Мощная тренированная армия, собственная военная промышленность, колоссальный строительный комплекс, машиностроение, энергетика, космос, ядерное и водородное оружие — всё это создало определённый задел, возможность осмотреться по сторонам, перевести дух, собрать съезд.

Нынешний съезд корейские партийные и государственные деятели именуют "великим водоразделом", после которого на новом организационном и технологическом уровне будет продолжено "мощное наступательное движение" к построению на корейской земле — земного рая. Съезд провозгласил курс на сплочение партии вокруг вновь избранного её руководителя, лидера КНДР маршала Ким Чен Ына.

По-прежнему партия и её лидер, опираясь на идеи Чучхе, нацелены на создание собственного производства и использование собственных видов сырья. Что не просто желательно, но жизненно необходимо в условиях жёстких международных санкций, которыми обложили в последние десятилетия Корейскую народную демократическую республику — этот единственный островок экономического социализма в современном мире. Также живой пример успешного функционирования плановой экономики в критических условиях беспрецедентного военного, политического и экономического давления извне.

Указанные на съезде ТПК приоритетные направления развития КНДР пригодятся и для России: оборона, энергетика, наука, культура, образование, медицина и спорт. Для нас я бы ещё добавил такие пункты, как строительство и транспорт, плюс создание единой национальной информационной системы, включающей в себя внутренний интернет, телефонию, дистанционное образование и многочисленные базы данных электронной информации по всем отраслям знаний и по всем регионам страны. Однако проблема в том, что в России путь от слов к делу бывает порой довольно долгим. В КНДР всё совсем по-другому. Общество демонстрирует опережающие темпы решения поставленных партией и лидером задач. В кратчайшие сроки в Северной Корее реализуются крупные инфраструктурные проекты — строятся плотины, электростанции, жилые кварталы и новые виды производства. Всё это становится возможным ценой тотальной мобилизации всех ресурсов — трудовых, интеллектуальных, материальных и организационных. Инструментами этой мобилизации являются идеологическая доктрина, партия и сакральная фигура вождя нации.

Северная Корея — крепкий орешек. Ещё раз почувствовал это, находясь на центральной трибуне праздничных мероприятий, устроенных в честь завершения съезда Трудовой партии Кореи. Стотысячная демонстрация, разграниченная на чёткие сегменты, несущая послание городу и миру о несгибаемой воле северокорейской нации. Марширующие народные массы, преисполненные восторга и энтузиазма при виде своего молодого лидера. Гигантские иероглифы, тысячи знамён, огромные скульптуры и композиции на движущихся платформах, разноцветные шарики, возгласы, боевые выкрики и великолепный строевой "кордебалет" вымуштрованного военного оркестра, из недр которого девушки цвета хаки выдвинулись строевым шагом, а затем обнажили и подняли вверх сверкающие стальные клинки.

Невзирая на жесточайший режим международной изоляции, направленной против КНДР, несмотря на ежегодную военную активность США у границ этого государства — на исторических часах страны царит мирный полдень. Жители города общительны и доброжелательны. Санкции и шпионаж не сделали из корейцев врагов иностранцев.

У жителей северной части корейского полуострова чистые лица, без греха и лукавства. Мало толстяков. Это поджарый, спортивный народ.

Гулял по Пхеньяну, поражающему античными масштабами своих монументальных сооружений. Снимал удивительную архитектуру, памятники, посвящённые вождям Северной Кореи.

О, это море пышных розовых цветов, экстатический восторг сплочённых адептов великих идей, вибрация восхищённых душ!

В чем же идейно-политическая концепция суровой Северной Кореи?

Лучше всего она видна на примере монументальных лозунгов, плывущих над головами участников праздничного шествия.

"СОЦИАЛИЗМ, НЕЗАВИСИМОСТЬ, ОБОРОНА!"

"ЕДИНАЯ ИДЕОЛОГИЯ, ЕДИНОЕ ДЫХАНИЕ, ЕДИНЫЙ ШАГ!"

"СПЛОТИМСЯ, И ЕЩЁ РАЗ СПЛОТИМСЯ!"

"ПОСТРОИМ СОВЕРШЕННОЕ ОБЩЕСТВО!"

"КОРЕЯ — СПОРТИВНАЯ ДЕРЖАВА!"

"РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ДЕРЖИМ ШАГ!"

"НАРОД — ПРЕВЫШЕ ВСЕГО!"

"ТОЛЬКО ВПЕРЁД!"

"СТАНЕМ БОМБАМИ — ЗАЩИТИМ ЖИЗНЬ ВОЖДЯ!"

"ВОССТАНОВИМ ЕДИНСТВО РОДИНЫ!"

"СДЕЛАЕМ ВСЕ СТРАНЫ МИРА НЕЗАВИСИМЫМИ!"

Во всём этом дышит идея исключительности своей судьбы и своего предназначения. Жители КНДР говорят: "Мы лучшие! Но не потому, что мы корейцы, а потому, что мы много сделали и много испытали…"

Как всякий столичный город, Пхеньян просыпается рано. В солнечной дымке, где-то над многоэтажными домами зарождается таинственная надмирная музыка. Это не ревущая истошно сирена, предупреждающая об очередном налёте штатовских бомбардировщиков. И не резкие гудки оборонных заводов, зовущие людей к трудовому подвигу, к бессонному производству в чаду сталеплавильных цехов. Сейчас по утрам над столицей КНДР витают ангельские голоса, удивительные психоделические вибрации, похожие ещё на меланхолические далёкие вздохи поющей морской раковины. Музыка вскоре исчезает, а потом возрождается в самой сердцевине дня уже в виде бодрых бравурных военных маршей и патетических ораторий, посвящённых великим вождям корейского народа.

Небольшая страна на краю Евразии живёт и борется, в условиях вынужденной изоляции демонстрируя поистине спартанскую выдержку и целеустремлённость.

Western Kim-Phobia & The Danger of War

Caleb Maupin

In almost every US aligned Gulf State, you can find an autocratic monarch who rules over a small, oil-rich corner of the world via an outdated, pre-democratic legal system that grants him absolute authority. King Abdullah of Saudi Arabia, an absolute monarch with dictatorial powers, was married to 30 different women, by whom he has fathered a total of 35 children. The recently deceased King Abdullah, now replaced by Salman, was a serial human rights violating autocrat who routinely beheaded people for “insulting” him, and he was certainly not alone.

If investigative journalists in the Western press bothered to dig, they could most certainly find out the shocking details about the wealthy aristocracies of Bahrain, Kuwait, Oman, Qatar, Abu Dhabi, Dubai, and Jordan. The US-backed oil monarchies of the Middle East are known to have rooms full of trafficked sexual slaves from around the world, and to preside over populations with no human rights or freedoms.

Due to the fact that the decadent and oppressive Gulf state monarchs are allies of the United States, sell oil to Wall Street and buy weapons from the Pentagon, Western media mostly ignores their undisputed and well documented scandals and atrocities.

However, when reporting on the Democratic People’s Republic of Korea (DPRK), Western media reports every rumor and unsubstantiated claim as undisputed truth. Everything said by defectors from the northern part of the Korean peninsula is believed and uncritically repeated. Western media has embarrassed itself more than a few times in the past years, by repeating allegations that are so obviously false and easily disproven, that they must be quietly retracted.

The claim that women in the DPRK are forbidden from riding bicycles was ripped to shreds with video from inside the country. The Korean Workers Party actually prides itself on its advancement of women, with women winning Olympic gold medals and playing a prominent role in the military. The outrageous claim that the DPRK executes people by “feeding them to wild dogs” was traced to a satirical Chinese publication.

Unlike the US-aligned autocracies in the Middle East, the DPRK has a constitution and elections. Even though the Korean Worker,rty promotes dialectical materialism and atheism, there are freely practicing Christian churches all throughout the northern half of the Korean peninsula. Even the DPRK’s harshest critics admit that the country has “universal housing” (no homelessness), and that it has completely wiped out illiteracy. These facts alone show that the DPRK, regardless of its flaws, is a much more humane and human rights-respecting society than Saudi Arabia, Qatar, Oman, Bahrain, Kuwait, and many other US aligned regimes.

The special, obsessive demonization of the Democratic People’s Republic of Korea in Western media, rightly called “Kim-Phobia” is not just an insult to journalistic integrity. Kim-phobia could have catastrophic consequences, not only for the Korean peninsula, but for the entire human race. US media has selected the “North Koreans” for demonization and isolation for special, strategic reasons.

“Human Rights” Testimony Given Under Duress

If mainstream US media were to start slandering Vladimir Putin or Xi Jinping by saying they were cannibals or child molesters, it’s not guaranteed that many people would automatically believe it. The governments of both Russia and China have enough respect and credibility, as well as economic ties to the United States, that such false claims would be widely dismissed and refuted. While some rightists and non-thinking war-hawks are tempted to believe whatever slanderous allegation is made, a very large percentage of the western populace would question such claims.

Likewise, wild and extreme claims against Raul Castro and the leadership of Cuba would face similar scrutiny. While the Tea Party and many Cuban exiles in Miami may accept any anti-Cuban propaganda, with many Americans visiting Cuba and prominent celebrities praising its healthcare system, not all anti-Cuban allegations are merely accepted as fact.

However, the outrageous statements and accusations against Kim Jong-Un and the Korean Workers Party can be routinely passed on without any scrutiny or filter. Why?

With tens of thousands of US troops on its border and under an economic blockade, the Democratic People’s Republic of Korea is focused on military defense, not the information war. Very few Westerners visit the northern part of the Korean peninsula. The country has made a point of strategically cutting itself off from the Western press and the Internet for military purposes. Because of these unique circumstances, Wolf Blitzer and Don Lemon can pretty much say anything about Kim Jong-Un and the Korean people without anyone fact-checking them.

The bombardment of anti-DPRK propaganda has become very effective. For example, the United Nations held hearings about “Human Rights” in the DPRK in Seoul. At these hearings, person after person stood up and accused the government in the North of horrific atrocities. What the media ignored while reporting on the human rights hearings was that this testimony was given under duress.

The government in southern Korea has its infamous “National Security Laws” which have been condemned by Human Rights Watch, Amnesty International, and other bodies. Under the National Security Laws, anyone who says or writes anything that could be interpreted as supporting or speaking positively of the DPRK can be imprisoned for decades.

These laws are not symbolic, but routinely enforced against anyone who dares utter a positive word about Kim Il Sung, Communism, Socialism, or US atrocities during the Korean war. For example, Park Geun-Jung was sentenced to 10 months in prison for activity on social media. Park is not a Communist, and was obviously being sarcastic with his tweets about his northern countryfolk, but this did not prevent him from being locked up.

The United Nations Human Rights hearings in Seoul were a violation of the UN’s own procedures. The UN received what was essentially coerced testimony from people who knew they would be imprisoned and possibly tortured if they said anything other than “North Korea is hell on earth.”

THAAD and War Danger

The United States is now installing a huge missile system in the southern part of the Korean peninsula. This is the latest measure in the “Asian Pivot” of the US military. The Terminal High Altitude Area Defense (THAAD) system’s installment has garnered objections, and not only from the DPRK. China and Russia have also raised deep concerns.

Why would China and Russia be concerned about the THAAD system? Essentially, this system gives US forces in South Korea the ability to strike both Russia and China, and to deflect any retaliatory measure.

Southern Korea can be used as a base, not just to attack the north, but also Russia and China. The THAAD system shields US missile launchers from any response, and would allow the US to continue unloading its missiles onto Russia and China.

China and Russia both now have hypersonic gliders, which could probably penetrate the THAAD system. However, it is very disturbing that the United States is looking to make south Korea, where tens of thousands of US troops are stationed, immune from Russian or Chinese retaliation. If the United States and the “Republic of Korea” are not planning an attack on Russia, China, or the DPRK, why prepare southern Korea for such a thing?

The excuse of the United States and the south Korean regime for this highly provocative move against the two largest countries in the world is “Crazy Kim made us do it.”

US audiences have been psyched up by “The Interview”, “Red Dawn”, and “Olympus Has Fallen”, along with press reports saying bizarre, unsubstantiated things like “Kim Jong Il Claims to have invented the Hamburger” into believing that they DPRK is somehow bent on world conquest. In reality, all the DPRK asks for is the peaceful democratic re-unification of the peninsula.

The anti-Kim obsession of the western press is serving to justify US preparations for war in Asia. US weapons and military personnel are pouring, not just into southern Korea, but also into the Philippines, Indonesia, and other parts of the world.

Meanwhile, US troops and military equipment are being deployed into Eastern Europe. Latvia, Lithuania, Poland, and Romania, all of which have been gutted by neoliberalism since the collapse of the USSR, are now having their homelands turned into launch pads for a third world war. ()

The United States is surrounding Russia and China with troops, and continuing to describe any defensive move by the two countries as “aggression.”

In such a context, hostilities on the Korean peninsula, with the USA supporting the south and Russia and China supporting the north, could easily spin way out of control. With the DPRK as such an easily demonized target, a single spark could easily light up the entire world.

The “Kim-Phobia” of the US media is very strategic. Hipster journalism about “crazy Kim” has very important public relations value for the Pentagon as it escalates its presence in Asia.

Progressive minded human beings should see how dangerous this is. “Kim-Phobia” could be setting the stage for World War Three, as more and more weapons and US military personnel pour into the region.

Подводные камни российско-японского мирного договора

Визит в Россию японского премьер-министра Абэ Синдзо на фоне попыток международной изоляции России со стороны США — важный шаг на пути к укреплению сотрудничества двух стран и возможному заключению мирного договора. Именно отсутствие мирного договора из-за спора о принадлежности Курильских островов — главное препятствие к развитию отношений и укреплению экономического сотрудничества двух стран.

История проблемы

История территориального спора между Японией и Россией берёт своё начало с мирной конференции в Сан-Франциско 4 сентября 1951 г., на которой страны-союзницы должны были подписать подготовленный Государственным департаментом США под руководством Дж. Ф. Даллеса, проект мирного договора с Японией. Единственными странами, не подписавшими договор, стали СССР, Чехословакия и Польша. Дело в том, что по Ялтинскому соглашению между СССР, США и Великобританией Сахалин и Курильские острова отходили СССР. В тексте договора, подготовленного американцами, говорилось, что Япония теряет суверенитет над частью Сахалина и Курильскими островами, но о том, что эти территории передаются Советскому Союзу, не было ни слова.

Стремясь решить проблему во взаимоотношениях с Японией и одновременно уменьшить влияние США на неё, СССР в лице Якова Малика 9 августа 1955 г. в беседе с Мацумото Сюнити впервые предложил передать Японии два острова Хабомаи и Шикотан. В дальнейшем эту формулу предлагал и Никита Хрущев, отмечая, что острова будут переданы после заключения мирного договора. Япония же продолжала настаивать на передаче четырех островов Курильской гряды: Кунашир, Итуруп, Хабомаи и Шикотан. Неконструктивная позиция Японии по урегулированию территориального спора связана как со спецификой внутренней политики, так и с влиянием США. В частности, когда японская делегация, видя фактическую невозможность добиться всех четырех островов, была готова согласиться с предложением Советского Союза, государственный секретарь США Джон Фостер Даллес выступил с жестким заявлением, известным как «ультиматум Даллеса». США заявляли, что поскольку по мирному договору в Сан-Франциско Япония отказалась от суверенитета над Курильскими островами, то она не имеет права признавать суверенитет Советского Союза над Кунаширом и Итурупом. В случае, если Япония не продолжит бороться за все четыре острова, Даллес угрожал, что США не вернет архипелаг Рюкю Японии. Таким образом, США решали сразу несколько задач: недопущение сближения Японии с СССР, оправдание присутствия американских военных баз и смещение националистической риторики с недовольства оккупацией на проблему возвращения «северных территорий». Во внутренней политике любые уступки по так называемой «принципиальной позиции» Японии в отношении Курильских островов умело использовались для обвинения своих политических оппонентов в предательстве и слабости. Кроме того, о «принципиальной позиции» вспоминали тогда, когда следовало провести непопулярные экономические реформы, как это было с 2001 по 2006 гг. при премьере Дзюнъитиро Коидзуми.

Новый премьер — новые возможности

Премьер-министр Японии Синдзо Абэ считается политическим преемником Д. Коидзуми. С. Абэ выдвинулся на фоне кампании против похищения японских граждан Корейской Народно-Демократической Республикой. Его выдвижение поддержали и ультраправые националистические силы. Как и Д. Коидзуми, С. Абэ регулярно посещает синтоистский храм Ясукуни, считающийся символом японского милитаризма. В Ясукуни почитают души павших за Императора воинов. Посещение официальными лицами святилища Ясукуни — предмет острого недовольства Китая, использующего этот повод для риторики о возрождении японского милитаризма и необходимости Японии покаяться за страдания, причиненные азиатским странам.

На фоне обострившихся территориальных споров двух стран С. Абэ выступает в роли жесткого политика, отстаивающего интересы Японии. Несмотря на опасения американских и британских экспертов, называвших С. Абэ националистом, стремящимся проводить в регионе агрессивную политику, японский премьер провел успешную реформу Сил самообороны Японии. 14 января 2015 г. правительство утвердило крупнейший за всю историю оборонный бюджет. В сентябре 2015 г. был принят новый закон, расширяющий полномочия Сил самообороны и разрешающий их применение за границей в рамках новой трактовки в конституции права на коллективную самооборону, принятой в 2014 г.

С другой стороны, С. Абэ приходится сыном Синтаро Абэ, бывшего министра иностранных дел Японии. Его визит в 1986 г. в Москву положил начало укреплению советско-японских отношений в области торговли, науки и культуры. В 1990 г. Синтаро Абэ сформулировал предложение о развитии отношений по восьми направлениям, получившее название «Программа С. Абэ». Данная программа послужила основой в подготовке первого визита главы СССР в Японию в 1991 г. Таким образом, Синдзо Абэ своим визитом в Сочи в 2016 г. и предложением по развитию российского Дальнего Востока в некотором смысле продолжает программу своего отца. Символично, что план, представленный С. Абэ в мае 2016 г., состоит из восьми пунктов. Смещение фокуса националистического внимания на проблемы с КНР и КНДР даёт С. Абэ некоторый простор для манёвра в переговорах с Россией по вопросу Курильских островов.

Синдзо Абэ многократно заявлял, что намерен решить давнюю проблему с Россией и заключить мирный договор. Однако конкретные программы и предложения до сих пор широкой общественности неизвестны. За время премьерства С. Абэ ситуация вокруг Курильских островов несколько раз нагнеталась японскими СМИ и политиками из-за их посещения официальными российскими лицами. В свою очередь, политика Японии, поддержавшей санкции против России, не способствовала переговорам и решению проблем. По заявлению официального представителя МИД России Марии Захаровой, визит японского премьера в феврале 2016 г. был отменен по просьбе президента США Барака Обамы.

На пути к мирному договору

В последние годы напряженность в АТР резко возросла. Председатель КНР Си Цзиньпин не ограничивается лишь декларативными заявлениями как его предшественники, а переходит к открытому противостоянию, устраивая демонстративные акции при помощи флота и заявляя свои права на спорные островаДяоюйдао (Сенкаку). Политика КНДР также остается враждебной по отношению к Японии. Возможные испытания ядерного оружия и баллистических ракет способных долететь до Токио не может не вызывать беспокойства у японского правительства. В условиях устроенной американцами международной изоляции России всё чаще раздаются призывы некоторых российских политиков заключить с Китаем военно-политический союз. Несмотря на то, что польза от такого договора сомнительна, сама возможность его заключения крайне негативно скажется на расстановке сил в регионе. По этой причине приезд премьер-министра Японии в Россию, несмотря на советы США, является важным шагом для сближения позиций Токио и Москвы. Такой шаг, по мнению японцев, может способствовать нейтралитету России в спорах с Китаем и сотрудничеству по решению северокорейской ядерной проблемы. Даже если решения территориального спора вокруг Курильских островов и не удастся достичь, то решение вышеописанных задач уже будет некоторым успехом для С. Абэ. Проамериканская риторика, ТТП и готовность увеличить свой вклад в оборонный союз с США могут помочь Синдзо Абэ избежать противодействия США в разрешении курильского вопроса.

Решение территориального спора вокруг Курильских островов, безусловно, не может устроить всех. Передача Россией или отказ Японии от всех четырёх островов будут восприняты как абсолютное поражение и предательство национальных интересов во внутренней политике обеих стран. Очевидно, что ни один из этих вариантов не будет принят. Единственный реальный вариант, на который, в теории, могут согласиться обе страны, — это передача Японии двух островов Хабомаи и Шикотана в соответствии с декларацией от 1956 г. Данное соглашение также будет встречено негативно общественностью обеих стран, а оппозиционные партии попытаются разыграть эту карту для прихода к власти. Однако в современных условиях данное решение выглядит вполне реальным. Характерно, что посещение островов официальными российскими лицами ограничивается лишь визитами на Кунашир и Итуруп. Пойдёт ли процесс урегулирования территориальных споров по пути, намеченному совместной декларацией 1956 г., выберет ли новый путь или, как в прошлом, натолкнётся на препятствия в виде невыполнимых условийсо стороны Токио, станет ясно из последующих возможных визитов Сергея Лаврова и Владимира Путина в Японию.

Антон Лестев

Аспирант Казанского государственного института культуры

Премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон в очередной раз допустил дипломатическую оплошность, заявив при включенном микрофоне, что "Нигерия и Афганистан — возможно, две самые коррумпированные страны в мире".

"Мы сегодня провели очень успешную встречу кабинета министров, говорили о предстоящем антикоррупционном саммите. Приедут нигерийцы, на самом деле, в Британию приедут лидеры некоторых фантастически коррумпированных стран. Нигерия и Афганистан — возможно, две самые коррумпированные страны в мире", — сказал Кэмерон во вторник во время беседы в Букингемском дворце с королевой, архиепископом Кентерберийским Джастином Уэлби и спикером палаты общин Джоном Беркоу.

Несколько политических лидеров и других значимых для страны фигур были приглашены во дворец на прием в честь 90-летия королевы. Кэмерон не знал о включенном микрофоне, хотя представитель Даунинг-стрит отметил, что в зале было несколько телекамер.

Архиепископ Кентерберийский, некоторое время проживший в Нигерии, возразил премьеру, что нынешний президент страны Мухаммад Бухари не коррумпирован.

На это Беркоу шутливо спросил: "Они все приезжают за свой счет, не так ли?" Премьер ответил утвердительно.

Президент Нигерии Мухаммад Бухари позднее заявил, что был "глубоко шокирован" заявлениями премьер-министра Великобритании. В посольстве Афганистана в Лондоне слова Кэмерона назвали "несправедливыми".

Согласно рейтингу коррумпированности стран, составляемому Transparency International, Афганистан находится на третьем с конца месте в списке — 166-м, тогда как замыкают перечень Сомали и КНДР. Нигерия находится на 136-м месте.

Кэмерон не в первый раз оказывается в центре скандалов из-за неосторожных высказываний. В сентябре прошлого года премьер, думая, что его микрофон выключен, заявил, что жители графства Йоркшир "ненавидят не только всех вокруг, но и друг друга". Позднее, оправдываясь в неосторожном замечании, он заявил, что это была шутка.

За год до этого Кэмерон, опять-таки не зная о том, что разговор записывается, рассказал бывшему мэру Нью-Йорка Майклу Блумбергу, что королева Елизавета "замурлыкала" от радости, узнав, что Шотландия решила остаться в составе Соединенного Королевства. Позднее премьеру пришлось принести монаршей особе публичные извинения.

Мария Табак.

Госсекретарь США Джон Керри во вторник заявил, что КНДР никогда не позволят стать самостоятельной и признанной ядерной державой.

"Северной Корее никогда не будет позволено стать самостоятельной и признанной ядерной державой", — заявил Керри в интервью телеканалу CNN.

Он также добавил, что США наконец удалось убедить власти КНР в том, что необходимо ввести более жесткие санкции в отношении Северной Кореи.

В начале января КНДР провела четвертое испытание ядерного оружия, а в феврале запустила ракету, которая способна, по некоторым оценкам, поражать цели на расстоянии до 12 тысяч километров.

В ответ СБ ООН и ряд отдельных стран приняли разного рода санкции, призванные заставить Пхеньян отказаться от ядерных и ракетных разработок.

Мировое сообщество будет готово вести переговоры с КНДР только после того, как она сама проявит готовность выполнять свои международные обязательства, заявил в понедельник официальный представитель Белого дома Джош Эрнест.

Журналисты попросили его прокомментировать заявление лидера КНДР о том, что Пхеньян не будет первым применять ядерное оружие. "Как и многие страны, мы гораздо больше фокусируем внимание на действиях, а не на словах КНДР. Есть ряд опасений, которые мы высказали по поводу поведения Пхеньяна, не соответствующего международным нормам, когда речь идет о ядерной программе", — сказал Эрнест.

Представитель Белого дома подчеркнул, что "как только КНДР продемонстрирует готовность выполнять свои обязательства, США и остальное мировое сообщество будут готовы вступить с ней переговоры и начать предоставлять доступ к международному сообществу".

Дмитрий Злодорев.

Запрещенные свадьбы и таинственные незнакомцы

Константин Асмолов

В преддверии VII съезда Трудовой партии Кореи, количество сенсационных новостей о КНДР предсказуемо возрастает. Так, 2 мая практически все центральные российские СМИ облетела весть о том, что на время или в преддверии съезда в Северной Корее запретили похороны и свадьбы и, вообще, – «больше трех не собираться».

Вот типичный пример такой новости:

Власти КНДР запретили жителям республики проводить торжественные мероприятия, такие как свадьбы, а также похороны, перед съездом правящей Трудовой партии Кореи, которая открылась 6 мая впервые более чем за 30 лет. Об этом сообщает южнокорейское агентство Yonhap со ссылкой на источник, знакомый с делами КНДР. Кроме того, власти республики решили ограничить въезд в столицу КНДР Пхеньян тем, кто откажется быть идентифицированным. Источник добавил, что власти Северной Кореи также вводят более суровые наказания для тех, кто откажется выполнять требования полиции во время «особого периода контроля».

В иных новостях поясняется, что «гражданам запретили проводить такие важные церемониальные события, как свадьбы и похороны, которые требуют участия большого числа людей», и что таким образом власти КНДР пытаются предотвратить любые инциденты, которые могут омрачить предстоящие торжества и негативно отразиться на образе страны.

Традиционно начнем анализ этой сенсации с вопроса об источниках. На этот раз не «Чосон ильбо» или какие-нибудь правозащитные организации, а государственное агентство Енхап, сообщение которого от 29 апреля 2016 г. было пересказано без особых искажений.

Но на кого ссылаются сами южнокорейские журналисты? О, это «источник, знакомый с северокорейскими делами, который отказался себя назвать». По словам этого таинственного информатора, все вышеуказанные действия направлены на то, чтобы создать в стране атмосферу страха и предотвратить бегство населения из страны, а также давать органам безопасности больше наживаться на взятках на фоне дополнительного закручивания гаек. И если данные об усилении бдительности подтверждают и неанонимные источники, включая спикера министерства объединения РК Чон Чжон Бэ, то запрещенные свадьбы остаются на совести «таинственного незнакомца».

На самом деле, на этом разбор утиных полетов можно было бы закончить, но автору хочется поднять довольно важную этическую проблему, связанную с ситуацией, когда суть сенсационной новости базируется на показаниях де-факто анонимного источника. Да, иногда бывает, что эксперты высокого ранга не хочет афишировать свое имя, когда они требуют чтобы оно не называлось. Не реже происходит ситуация, когда во время интервью эксперт поясняет журналисту какие-то важные детали, но указывает, что эта информация не для печати и дается в основном для того, чтобы журналист лучше представлял себе контекст.

Кроме того, в политической аналитике существует формат «Чатэм Хаус» (Chatham House), который заключается в том, что эксперт вправе не называть свои источники информации, но данный формат предполагает «клуб джентльменов», где компетентность и репутация экспертов по определению высока, и никто не будет ссылаться на выдуманное.

Американские курсы, на которых будущие пресс-атташе учатся общению с прессой, не предполагают ссылку на анонимов в качестве центрального источника. Фраза «эксперты (без указания имен) полагают, что…» может быть «гарниром» к основному блюду, но не ведущим источником новости. Иначе у нейтрального читателя всегда возникает закономерный вопрос – где гарантия, что этот источник не выдуман журналистом из головы, либо для красного словца журналист не дополнил комментарий эксперта собственными измышлениями.

Последний вариант в нашем случае весьма вероятен. Ужесточение паспортного контроля или укрепление границ, на фоне такового значимого мероприятия, вполне можно допустить, а запрет на свадьбы и похороны превращается в красивое пропагандистское дополнение, идеально характеризующее КНДР как «страну мрака», и при этом принципиально не проверяемое. Ведь об этом сообщает даже не перебежчик, а просто некий «хорошо информированный чиновник» даже без указания на ведомство, к которому он принадлежит. Нет указания, откуда он получил такую информацию.

Затем странным кажется то, что наш эксперт отказывается назваться. Такое может быть, если речь идет о чувствительной информации для страны, к которой этот эксперт относится, сливая нечто важное, он хочет избежать ответственности. Но здесь-то, теоретически, другой случай. Ничего секретного или болезненного в новости о свадьбе нет. Разве что желавший вбросить в СМИ заведомый бред «эксперт» решил застраховаться?

А еще, применительно к Южной Корее, подобные «анонимные хорошо знающие проблему эксперты» заставляют вспомнить неприятный элемент недавнего прошлого. В пятидесятые годы, во время правления президента Ли Сын Мана, при котором количество жертв государственного террора на Юге вдвое превышало число репрессированных на Севере, ведущую роль на большинстве процессов по делу оппозиционеров играли показания так называемых «секретных свидетелей обвинения». «Из соображений безопасности» эти люди не появлялись в суде, не могли стать объектом допроса адвокатов, их имена тем более не назывались. Однако озвученные ими показания суд не смел подвергать сомнению. Похожие секретные свидетели встречались, кстати, и при подготовке нашумевшего доклада о правах человека в КНДР, критике которого был посвящен целый ряд материалов автора.

Подведем итог. Агентство Ёнхап — само по себе источник валидный, однако, в данном случае, оно ссылается на информацию, проверить которую невозможно. Невозможно даже подтвердить или опровергнуть существование чиновника, который снабдил журналиста этой сенсационной новостью. Объективный канон интерпретации новостей говорит о том, что, пока подобная сенсация не будет подтверждена иными, называемыми источниками, разговоры о «запрещенных» свадьбах или похоронах стоит отнести к категории уток.

Лидер КНДР Ким Чен Ын во второй день VII cъезда Трудовой партии Кореи (ТПК) завершил отчетный доклад, сообщает северокорейское телевидение.

Информация о проходящем на съезде ТПК появилась в выпуске новостей официального телеканала Чосон. Сообщается, что Ким Чен Ын поставил конкретные задачи на будущее, однако какие именно это задачи, не раскрывается.

Затем на съезде выступили ряд высокопоставленных делегатов. Так, секретарь ЦК ТПК Ким Ги Нам назвал доклад лидера КНДР программным документом и заявил, что съезд всецело его поддерживает.

Секретарь по идеологической работе выразил решимость реализовывать поставленные задачи. Начальник генштаба заверил, что армия продолжит линию политики Сонгун (приоритет армии), несмотря на сложную международную обстановку. По его словам, военная мощь Северной Кореи поднялась сейчас на небывалый уровень.

Заведующий орготделом ЦК ТПК заявил о достижении прогресса в установлении единой системы руководства партии, а глава правительства Пак Пун-Чжу выразил полную поддержку курсу Ким Чен Ына, подчеркнув, что его отчетный доклад содержит полное руководство для строительства экономической державы.

Председатель Государственной академии наук Чан Чхоль говорил о том, что Ким Чен Ын создал все условия для развития науки, а глава академии оборонных исследований Ван Чхан назвал огромным достижением то, что Северная Корея стала ядерной державой. Он также отметил, что все задачи развития ядерной энергетики были выполнены.

Съезд Трудовой партии Кореи созван впервые с 1980 года, в нем участвуют около 3,7 тысяч делегатов. Ранее сообщалось, что форум проходит в закрытом для иностранной прессы режиме.

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова по итогам переговоров Президента России В.В.Путина с Премьер-министром Японии С.Абэ

Добрый вечер, уважаемые коллеги.

Прошли переговоры между Президентом Российской Федерации В.В.Путиным и Премьер-министром Японии С.Абэ. По сути дела, несмотря на регулярные встречи наших лидеров «на полях» различных мероприятий за последние два-три года, это был первый полноформатный визит после того, как г-н С.Абэ в апреле 2013 г. побывал в Российской Федерации. В то время было подписано совместное заявление о развитии партнерства между Россией и Японией. Сегодня лидеры имели возможность подробно рассмотреть, как оно выполняется по всем направлениям и во всех областях: в политической, торгово-экономической, инвестиционной и гуманитарной. Переговоры показали нацеленность обоих лидеров на то, чтобы искать возможности наращивания отношений по всем упомянутым направлениям, намечены конкретные приоритетные задачи на каждом из них, подтверждена готовность развивать политический диалог весьма интенсивно, в том числе и на высшем уровне. У наших руководителей будет возможность несколько раз в этом году поговорить «на полях» различных международных мероприятий, включая «Группу 20» и АТЭС. Такое понимание сегодня было зафиксировано.

Продолжатся регулярные контакты между внешнеполитическими ведомствами. Наша работа с Министром иностранных дел Японии Ф.Кисидой и с его сотрудниками получила сегодня позитивную оценку со стороны лидеров России и Японии. Мы договорились продолжать контакты по линии Советов безопасности двух стран.

С нашей стороны мы напомнили о том, что в свое время был создан формат «2+2» (встречи министров иностранных дел и обороны России и Японии). Было отмечено, что это полезная структура и можно было бы возобновить ее работу, как и в целом наращивать работу уже существующих механизмов. У нас наличествует весьма разветвленная структура двусторонних отношений, и мы хотим активно использовать соответствующие комиссии и комитеты.

Особое внимание мы уделили торгово-экономическим и инвестиционным вопросам. Ясно, что товарооборот по разным причинам имел и продолжает иметь тенденцию к снижению, но оба руководителя подчеркнули сегодня нацеленность на то, чтобы искать пути выправления этой ситуации – и не только через развитие исключительно торговых связей, но и через реализацию крупных инвестиционных проектов. Были выдвинуты конкретные идеи, было поручено их проработать, прежде всего по линии межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству с привлечением деловых кругов. Премьер-министр Японии С.Абэ обещал лично поощрять эту работу. С нашей стороны было сказано то же самое. Президент России В.В.Путин держит этот вопрос на особом контроле. Также отмечалось, что при том, что энергетика занимает львиную долю объема в наших торгово-экономических отношениях, тем не менее, успешно и нарастающими темпами развиваются связи в других областях, включая сельское хозяйство, медицину и то, что называют «умная городская среда».

Говоря о гуманитарных, молодежных и спортивных контактах было выражено удовлетворение тем, что налицо стремление народов России и Японии всячески развивать такие контакты между людьми. В следующем месяце предстоит очередной фестиваль российской культуры в Японии. На его открытие поедет Председатель Государственной Думы ФС РФ С.Е.Нарышкин. В России весной и осенью проходят дни японской культуры. Это также очень важная составляющая наших связей.

Мы говорили, как я уже упомянул, о спорте. Премьер-министр Японии С.Абэ предложил проработать возможность проведения в 2018 году Перекрестных годов России в Японии и Японии в России. Разумеется, мы поддержали это предложение.

Обсуждалось много вопросов из международной тематики. Прежде всего, проблемы безопасности в АТР, в том числе в контексте критического положения на Корейском полуострове. Была подтверждена позиция России и Японии в пользу выполнения всех имеющихся договоренностей по денуклеаризации Корейского полуострова. Было подтверждено неприятие двумя государствами претензий Пьхеньяна на то, чтобы обрести ядерный статус. Мы в свою очередь отметили, что при всем единстве в отношении ракетных и ядерных авантюр Северной Кореи, Российская Федерация считает абсолютно неоправданным и весьма опасным попытки использовать эту ситуацию как предлог для того, чтобы непропорционально наращивать военное присутствие в этом регионе. Имеются в виду военные приготовления США, которые предпринимают шаги, несоразмерные с реальными рисками, исходящими от действий северокорейского руководства. Конечно, имеется в виду развертывание системы ПРО Восточноазиатского сегмента Глобальной ПРО США. Мы подтвердили, что так же, как и в случае с европейским сегментом ПРО США, нам нужны юридически обязывающие гарантии ненаправленности этой системы против Российской Федерации (нам говорят, что европейский сегмент ПРО США не нацелен против нас, но у нас несколько иные оценки).

Говорили и об Афганистане. Япония является одним из ведущих доноров, оказывающих содействие этой стране. Россия также осуществляет несколько проектов в поддержку Афганистана – в поддержку сил безопасности, армии и полиции этой страны. По линии ООН у нас есть совместный российско-японский проект по подготовке полицейских в сфере борьбы с наркоиндустрией для соответствующих афганских структур. Он успешно осуществляется в Российской Федерации на базе Учебного центра МВД в г.Домодедове. Этот проект распространен сейчас не только на Афганистан, но и на страны Центральной Азии. Есть дополнительные задумки о том, как нам с японскими коллегами сотрудничать по линии программы развития ООН по реализации проектов в Центральной Азии. Думаю, что они будут реализованы и будут обогащать наше сотрудничество.

Мы говорили о Сирии. Россия поддержала подключение Японии к Целевой группе по гуманитарным вопросам, которая была создана МГПС. Считаем, что это очень полезный канал нашего взаимодействия. Японский Премьер-министр С.Абэ интересовался ситуацией на Украине, на что Президент России В.В.Путин дал подробные разъяснения, подчеркнув то, что выполнение Минских договоренностей сейчас упирается в неспособность украинского руководства выполнить свои обязательства по политическим аспектам «минских соглашений» и Минского комплекса мер от 12 февраля прошлого года.

Конечно, мы говорили и о нашем взаимодействии в Совете Безопасности ООН, где Япония сейчас является непостоянным членом. Особое внимание было уделено необходимости мобилизации усилий всего международного сообщества на борьбу с терроризмом.

Обсудили проблематику мирного договора. Были поддержаны шаги, предпринимаемые по линии двух министерств иностранных дел в соответствии с предыдущими поручениями Президента России и Премьер-министра Японии. Очередной раунд консультаций на уровне заместителей министров иностранных дел по вопросам мирного договора состоится в июне. Были обсуждены те вопросы, которые лидеры хотят вынести на эти консультации.

Думаю, что по итогам нынешнего визита можно смело сказать (что было твердо подчеркнуто), что Россия и Япония, как сказал Президент России В.В.Путин в начале встречи, не просто соседи, а партнеры. Полноформатное развитие отношений во всех без исключения областях двустороннего сотрудничества и на международной арене, конечно, будет создавать благоприятную атмосферу для того, чтобы все остающиеся на повестке дня нашего взаимодействия вопросы решались к обоюдному удовлетворению и по обоюдному согласию обеих сторон.

Вопрос: Удалось ли в ходе этих переговоров договориться о визите Президента России В.В.Путина в Японию? Если да, то когда такой визит состоится?

С.В.Лавров: Премьер-министр Японии С.Абэ подтвердил приглашение Президенту России В.В.Путин. Президент России В.В.Путин и Премьер-министр Японии С.Абэ обсуждали детали этого приглашения, включая конкретные даты. Когда это рассмотрение завершится, мы, конечно, об этом объявим в Москве и в Токио.

Вопрос: Обсуждался ли вопрос санкций и возможности их снятия? При каких условиях это может произойти?

С.В.Лавров: Вопрос санкций не обсуждался. Как Вы знаете, эта тема для нас не существует в том, что касается инициирования таких вопросов с российской стороны в ходе переговоров. Это проблема тех, кто санкции вводил. Повторю еще раз, мы нацелены на то, чтобы извлечь уроки из позиции наших западных партнеров, которые инициировали подобные нелегитимные меры. Мы будем делать все, чтобы Россия развивалась устойчиво, независимо от того, кто в какой западной столице с какой ноги встал.

Вопрос: Ощутили ли Вы с японской стороны какие-нибудь подвижки по поводу территориальных претензий, или все стоят на своем?

С.В.Лавров: Я уже вам сказал, что мы договорились продолжать консультации по мирному договору.

Вопрос: Пригласил ли Президент России В.В.Путин Премьер-министра Японии С.Абэ на сентябрьский Форум во Владивостоке?

С.В.Лавров: Да, Президент России В.В.Путин пригласил Премьер-министра Японии С.Абэ принять участие в Восточном экономическом форуме, которые состоится 2-3 сентября во Владивостоке. Мы рассчитываем, что это предложение будет конструктивно рассмотрено.

Вопрос: Была ли достигнута договоренность о проведении следующей встречи в формате «2+2»?

С.В.Лавров: Нет, мы просто напомнили о том, что в свое время такой формат был создан и что он нам кажется полезным особенно с учетом тех угроз безопасности, которые существуют в АТР и, в частности, в СВА. Рассчитываем, что японские коллеги нас услышали.

Сегодня мы также говорили о том, что между пограничниками двух стран налажено очень хорошее взаимодействие. Мы рассчитываем, что наши японские соседи будут участвовать в июле-августе с.г. в учениях по борьбе с контрабандой и прочими нарушениями в Тихом океане. Ожидается продолжение контактов по линии военных. Все это, по-моему, идет в копилку общих усилий по укреплению доверия и налаживанию действительно подлинного партнерства, как об этом и договорились Президент России В.В.Путин и Премьер-министр Японии С.Абэ, подписав совместное заявление в апреле 2013 г.

Вопрос: Вы подарили что-нибудь в этот раз японским коллегам?

С.В.Лавров: Конечно, подарили.

Россия. Япония > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 6 мая 2016 > № 1776275 Сергей Лавров

Зарубино. Самый южный порт России – ворота в тихоокеанский век

Игорь ШУМЕЙКО

«…Америка должна писать правила. Америка должна задавать тон. Другие страны должны играть по правилам, которые устанавливают Америка и наши партнеры, а не наоборот», — заявил Барак Обама, подчёркивая важность для США Транстихоокеанского торгового партнерства. Естественный ответ на эти непомерные притязания - обустройство портов стран, исключённых из американского «транстихоокеанского» проекта. А исключены, прежде всего, Россия и Китай.

…Российский порт Зарубино на побережье Японского моря в бухте Троицы – гавань грандиозного будущего. Здесь на 60 километрах вдоль реки Туманган (Туманная) до её впадения в залив Посьета проходит граница России с КНДР. Гигантские северо-восточные провинции Китая Хэйлунцзян и Гирин лежат рядом, но выхода к Японскому морю не имеют. Именно здесь, у реки Туманган, лежит знаменитое озеро Хасан, место сражения с японцами в 1938 году, положившее начало серии побед советского оружия на Дальнем Востоке.

Туманган привлекает ещё и тем, что здесь проходит единственная железная дорога, связывающая Россию с КНДР, а значит и с Южной Кореей: коридор для гигантского южнокорейского экспорта.

Для изучения и развития возможных направлений сотрудничества в этой точке Тихоокеанского региона создана международная организация - Расширенная Туманганская инициатива (РТИ) в составе России, Китая, Монголии, обеих Корей и Японии в качестве наблюдателя.

Эксперт Института геополитической информации Андрей Диев говорит: «Процессу воссоединения Корей будет способствовать Транскорейская дорога с её стыковкой с Транссибом». КНДР уже проложила «композитную колею» на участке Ранджин (КНДР) - Хасан (РФ). И центр этого уникального геополитического сплетения - бухта Троицы с портом Зарубино.

То, что гавани Приморья в числе трех-пяти лучших в России, - известный географический факт. В России вообще мало удобных морских пристанищ. Проследите по карте, отбросив (пока!) ледовитые угодья на восток от Мурманска, обойдите весь контур Российской Федерации. Новороссийск, Туапсе – да! Но далее на юг – прямая стрела... А ведь изрезанность побережья — это ценность. Изрезанные берега, архипелаги (Греция) — эпицентры развития. Недаром близ Сочи насыпают искусственные полуострова, удлиняя драгоценное побережье... Береговая линия Приморья, вместившая уже десятки портов, – одно из богатств России.

Еще один важный параметр - глубина. Бледно-голубым картографы отмечают мелководье (Азовское море, Финский залив). И сравните: яркий, насыщенно-синий цвет! Ультрамарин настоящих морских глубин, артерий Мирового океана, вплотную подходящих по Японскому морю к заливу Посьета с портом Зарубино и заливу Петра Великого с Владивостоком и Находкой.

О работе Зарубино в наши дни рассказывает управляющий директор компании «Морской порт в бухте Троицы» Вячеслав Александрович Бурин:

— Первоначально порт Зарубино в бухте Троицы проектировался как рыбный. Строительство началось в 1972 году: большой холодильник, причальная линия, принимающая сразу несколько судов, железнодорожная ветка. На сегодня мы - незамерзающий порт на юге Дальнего Востока России, на стыке границ России, Китая, КНДР. Наши козыри: географическое положение, статус международного порта, причальная стенка более 600 метров, что позволяет принимать несколько судов, бухта с хорошей якорной стоянкой. Созданы возможности оперативного прохождения всех процедур государственного надзора.

Важное для Зарубино направление работы - рыбная продукция. Принимаем её у рыболовецких судов, храним в своих холодильниках, далее отправляем по стране вагонами-рефрижераторами, а недавно начали поставлять в Китай автотранспортом.

Другая специализация - товарные автомобили. У российской стороны партнерские отношения с компаниями "Мазда", "Мицубиси", "Хёндай", "Субару", "Тойота", "Киа". Скорость доставки, наличие специализированной площадки для размещения автомобилей, оснащенной системой видеонаблюдения и стационарной перегрузочной аппарелью для организации погрузки автомобилей в железнодорожные вагоны, сделало Зарубино портом, откуда грузы идут в центральную Россию и Среднюю Азию.

Есть прекрасные перспективы развития контейнерных перевозок: контейнерная площадка, возможность подключения рефрижераторных контейнеров, наличие перегрузочной техники, близость к крупнейшим международным контейнерным хабам: Ниигата (Япония, 483 мили) и Пусан (Ю.Корея, 482 мили)...

Перевозка контейнеров - это настоящее окно в будущее, реализация лозунга «Россия – транспортная держава». В 2014 г. пришла заявка Китая на перевалку 20.000 контейнеров, это только начало, дальше терминал Зарубино может формировать стабильные контейнерные линии по направлениям:

- экспорт/импорт Россия – страны АТР;

- транзит контейнеров с севера Китая в Южную Корею, Японию и обратно;

- транзит контейнеров с севера на юг Китая и обратно...

Кроме включения в мировой маршрут Европа - АТР, уникальное географическое преимущество Зарубино позволяет ему «влезть» даже во внутрикитайские перевозки.

Проблема только одна: налицо великолепные геостратегические перспективы, но развитие российской транспортной системы уже не первый десяток лет сдерживается отсталой логистикой. По данным профессора Ирины Карапетянц из Московского государственного университета путей сообщения (МИИТ), Россия по индексу развития логистики находится на 94-м, а по уровню развития таможни – на 115-м месте в списке из 155 стран мира.

…Напоследок мы с директором Вячеславом Буриным проехали к памятнику героям сражения у озера Хасан. Он стоит на высокой, господствующей высоте, откуда прекрасно просматривается Зарубино, эта уникальная глубоководная незамерзающая гавань, каких в России всего несколько...

Удивительное дело! Может, здесь сказалось какое-то геополитическое чутье нашего народа, но сражение на этом малом клочке земли в 1938 году задало эмоциональную тональность на десяток последующих лет, тяжелейших в истории страны. Именно от тех боев пошла знаменитая песня «Три танкиста»: в эту ночь решили самураи перейти границу у реки - у реки Туманной…. И опять же, как рассказал мне ветеран-пограничник писатель Анатолий Смирнов, с этими местами связано рождение «Катюши»! Уроженка Владивостока Катя Филиппова поступила в Ленинградскую консерваторию, вышла замуж за пограничника, уехала с ним в Хасанский погранотряд. В боях августа 1938 года Катюша сражалась рядом с мужем, была награждена, а вскоре на место боев у озера Хасан приехали поэт Михаил Исаковский и композитор Матвей Блантер, помнивший Катю по консерватории. Так родилась главная песня Великой Отечественной войны, давшая имя знаменитой системе реактивной артиллерии. Не дивно ли? «Катюша», бившая врага под Сталинградом и Берлином, наречена в честь героини Хасана!

…Старшее поколение твердо помнило: самая южная точка нашей страны - Кушка. Теперь, когда оставлена Средняя Азия с Кушкой, самая южная точка России – здесь, близ Зарубино и озера Хасан… Председатель Приморского отделения Русского географического общества профессор Петр Бровко после хасанского вояжа меня, правда, поправил: самая южная точка России - гора Базардюзю, Дагестан, 41•11′07″, а район реки Туманной всё же на 7 км севернее. Однако если определять самый южный участок морского побережья России, то это именно район залива Посьета с бухтой Троицы и портом Зарубино. Так что самый южный порт России – еще и ворота в ХХI тихоокеанский век!

Во имя отца и Ким Чен Ына

В КНДР проводится первый за 36 лет съезд правящей партии

Александр Братерский

В Пхеньяне открылся первый за три десятка лет съезд правящей Трудовой партии Северной Кореи (ТПК). К нему приковано мировое внимание, поскольку это первый конгресс, который проводится под руководством корейского лидера Ким Чен Ына. Эксперты ожидают определенных обновлений в руководстве КНДР на фоне ужесточения санкций.

Перед съездом ТПК Пхеньян был украшен в лучших традициях сталинской монументальной пропаганды: кумачовыми здравицами в честь партии, а также портретами основателей КНДР Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, отца нынешнего корейского руководителя.

Подготовка к съезду началась заблаговременно — в Пхеньяне проводился косметический ремонт дорог и домов, а на время съезда власти страны запретили проведение свадеб и похорон.

Конгресс освещают более 100 иностранных журналистов, в том числе из ведущих мировых СМИ, однако, как отмечает «Би-би-си», за ними ведется пристальное наблюдение сотрудниками спецслужб.

Последний раз съезд Трудовой партии Кореи проводился в 1980 году под предводительством Ким Ир Сена и имел судьбоносное значение для страны. Именно на этом съезде старший Ким выдвинул на второй пост в партии своего сына Ким Чен Ира, обозначив его как будущего «наследника». Согласно правилам, установленным в партии, каждые пять лет конгресс проводит выборы нового состава центрального комитета, а он выбирает лидера партии. Однако эта процедура по факту не исполнялась из-за безраздельного правления династии Кимов.

Политическая система КНДР не однопартийная — в стране есть еще две партии, которые, впрочем, никакой роли не играют и являются фактически придатком ТПК. Основанная в 1949 году ТПК считается коммунистической партией сталинского типа. Ее идеология представляет собой смесь коммунистических догматов и северокорейской идеологии «чучхе», что означает «опору на собственные силы». В партии состоит до 4 млн человек.

По мнению экспертов, руководитель страны Ким Чен Ын хочет использовать съезд для того, чтобы укрепить свою собственную власть в стране. В настоящее время ее нельзя назвать монолитной: часть генералитета и представителей старой гвардии не слишком воспринимали молодого даже по западным меркам лидера страны.

В связи с этим часть из них была снята с государственных постов, а некоторые, по данным южнокорейских СМИ, были уничтожены. Правда, достоверно проверить информацию о приведении в исполнение приговора в отношении тех или иных лиц нельзя, поскольку данные об этом крайне скудны.

Представитель южнокорейского министерства по делам объединения Чжен Чун Ги заявил накануне съезда, что он должен «усилить центральную роль партии и консолидировать режим Ким Чен Ына».

Съезд партии продлится три дня, и главные «судьбоносные» решения могут быть приняты в последний день его работы. Западные СМИ отмечают, что в состав руководства страны может войти 36-летняя сестра главы КНДР Ким Е Чжон, которая так же, как и брат, училась в Швейцарии.

Истинных намерений молодого Кима никто не знает — внешне он полностью копирует характерную прическу и стиль одежды отца, однако получил образование на Западе, и в связи с этим некоторые эксперты характеризуют его как возможного «реформатора» экономики КНДР.

В то же время, несмотря на то что КНДР по-прежнему остается жестким государством неосталинского типа, в последние годы в ней начали проводиться осторожные экономические реформы.

«Северная Корея — это тоталитарное государство, однако там уже можно увидеть первые признаки роста частной экономики. Мне это напоминает КНР после «культурной революции», но пытающуюся оправиться от нее. Так же как и в Китае в 1970-е годы, корейцы начали экономические реформы в сельском хозяйстве и коммерции, которые видны в Пхеньяне и других городах», — сказал «Газете.Ru» директор института Asia Society Policy Institute, экс-премьер Австралии Кевин Радд.

Съезд ТПК проходит на фоне довольно тяжелой ситуации для КНДР — недавно против северокорейского режима были введены еще более жесткие санкции ООН за нарушение договора о запрещении ядерных испытаний. В январе руководство КНДР заявило об успешном испытании водородной бомбы, а месяцем позже произвело пуск баллистической ракеты для вывода искусственного спутника Земли. В то же время мировое сообщество считает, что научная программа — лишь прикрытие для военной программы КНДР.

Санкции были одобрены всеми постоянными членами Совбеза ООН. Они стали наиболее жесткими и чувствительными для экономики КНДР. Санкции запрещают импортировать из Северной Кореи титан, железную руду, золото, другие полезные ископаемые, а также поставлять в эту страну все виды авиационного топлива. В пятницу МИД России опубликовал на сайте заявление о выдворении попавших под санкции представителей КНДР с территории России. В заявлении МИДа говорится, что эти меры осуществляются согласно указу президента об исполнении резолюции Совбеза ООН от 2 марта.

Ядерная программа КНДР, которая держится в секрете от международного сообщества, является главной основой выживания северокорейского режима. Накануне съезда главный рупор режима Корейское центральное новостное агентство заявило, что «ядерный паритет» — это защита будущего КНДР.

По мнению Кевина Радда, поведение КНДР в ядерной сфере «полностью предсказуемо». «Они хотят достичь ядерной мощи, чтобы обеспечить стабильность режима, однако последствия их поведения могут иметь дестабилизирующий эффект», — отмечает Радд, который недавно выступил с докладом в Высшей школе экономики. Эксперт считает, что необходимо использовать все средства дипломатии, чтобы убедить КНДР отказаться от ядерной программы. В случае если КНДР пойдет на это, то и Западу необходимо будет пойти на уступки режиму. «Необходимо действовать решительнее, так как время идет, и ядерная программа становится более продвинутой», — говорит Радд.

Многие российские и зарубежные эксперты считают, что КНДР готова если и не отказаться от ядерной программы, то поставить ее под международный контроль в обмен на дипломатическое признание со стороны США. Однако нынешнее руководство Белого дома вряд ли собирается рассматривать этот вопрос в связи с тем, что президентский срок Барака Обамы подходит к концу.

Возможно, что в случае победы на выборах демократов более рациональный подход к КНДР начнет проявлять Хиллари Клинтон. Стоит отметить, что именно в период президентства ее супруга Билла Клинтона с КНДР была снята часть экономических санкций в обмен на обещание КНДР заморозить свою ракетную программу.

Парад по размеру Победы

Сколько стоит проведение военных парадов

Святослав Иванов

Россия — одна из немногих стран Европы, регулярно проводящих крупные военные парады. «Газета.Ru» проанализировала расходы на парад Победы на Красной площади и сравнила его масштаб с аналогами за рубежом.

Ежегодный военный парад в центре Москвы уже довольно давно является для россиян событием привычным, почти обыденным. Майский парад интересен представленными на нем новыми вооружениями и участвующими в них дружественными армиями, но далеко не фактом своего проведения.

В то же время ежегодный парад, приуроченный к одной и той же дате, — для современного мира явление редкое, практически из ряда вон. В большинстве стран парады если и проводятся, то значительно реже. Как правило, они приурочены к юбилеям тех или иных событий в истории страны. Таким был изначально и парад Победы, всегда проводившийся лишь в юбилейные годы (1965, 1975, 1985, 1990). Однако с 1996 года парад на Красной площади проходит ежегодно.

Вероятно, многие страны проводили бы парады чаще, если бы не высокая стоимость мероприятия и организационные сложности.

Миллиард за «локальные разрушения»

В преддверии парада 2013 года заммэра Москвы по ЖКХ сообщил в интервью тогдашнюю стоимость праздничного мероприятия в российской столице.

«Каждый год по-разному. Все зависит от того, есть ли локальные разрушения. Я уже говорил о том, что мы все актируем [составляем акты]. Примерно где-то 50 млн, где-то 60, какой-то год 70», — говорил чиновник.

По словам заммэра, деньги на проведение парада перечисляются Москве из федерального бюджета. Очевидно, что еще какие-то деньги на парад тратятся «внутри» военного ведомства — на переброску и обеспечение войск.

«Министерство обороны войска выводит, войска кормит, войска репетирует, проводит тренировки, решает ряд других вопросов: содержит технику, готовит технику. А все, что касается хозяйственного обеспечения — убрать улицу, подать воду, подать электроэнергию, обеспечить охрану, обеспечить регулирование движения, — это все делается на уровне правительства города и его служб», — так формулировал распределение расходов городской чиновник.

В последние годы рос как курс доллара, так и масштаб мероприятий.

В 2015 году на юбилейный парад ушло, по данным СМИ, аж 810 млн руб.

По подсчетам РБК, в преддверии парада Победы 2016 года были разыграны многочисленные тендеры на общую сумму около 209,7 млн руб., из них только на разгон облаков потратили порядка 85 млн. Возможно, такой разброс в расходах связан с тем, что обнародованной каждый год оказывается только часть данных о потраченных деньгах. Тем не менее ясен примерный масштаб трат — в пределах от нескольких сотен миллионов до одного миллиарда рублей на московский парад.

Действительно, на фоне 3 трлн руб., которые Россия тратит в 2016 году на национальную оборону, стоимость проведения парада на Красной площади выглядит скромной. Однако многим и эти траты могут показаться излишними — например, в свете того, что западные страны таких парадов практически не проводят.

Чучхе, Бастилия и Шива

В США проводятся лишь небольшие военизированные шествия в честь инаугурации президента, Дня независимости и Дня памяти, отмечающегося в конце мая в честь американцев, погибших на поле боя. В этих мероприятиях практически не используется военная техника.

В Китае парады проводят в честь Дня образования КНР, который празднуют 1 октября. В последний раз полномасштабный парад в честь этой даты провели на пекинской площади Тяньаньмэнь в 2009 году, когда Китайская Народная Республика отмечала 60-летие.

Кроме того, в сентябре 2015 года Пекин провел масштабный смотр войск в честь 70-летия окончания Второй мировой войны, однако и это было разовой акцией, ежегодно такие парады не проводятся.

На юге Азии в проведении парадов ежегодно соревнуются Индия и Пакистан, отмечающие таким образом свои главные национальные праздники. В параде Дня республики в Дели участвуют различные рода войск, однако почти не задействуется военная техника. Небольшие колонны танков и ракетных установок смотрятся скромно в сравнении с костюмированным шоу, которое индийцы устраивают в конце парада — песни, танцы и индуистские божества. Парад на большом плацу в Исламабаде отдаленно напоминает московский — в нем задействована военная авиация и тяжелая техника (в том числе российская), однако выглядит гораздо скромнее.

На общем фоне выделяется Северная Корея, которая регулярно проводит крупные парады; последнее такое мероприятие состоялось в октябре 2015 года, когда отмечался 70-летний юбилей Трудовой партии Кореи. СМИ называли парад «крупнейшим в истории».

Демонстрация родов войск и тяжелой техники была увенчана масштабным «факельным шествием» молодежи КНДР. Южная Корея, в свою очередь, проводит ежегодный парад в профессиональный праздник военных. Эти действия выглядят логичными в связи с повышенными военными амбициями традиционного противника Сеула.

В честь своего главного военного праздника — Дня армии — военный парад проводит и Иран. В 2016 году иранские военные представили на параде ракеты из состава закупленных у России систем С-300. Главный оппонент Ирана — Саудовская Аравия — проводит парады в качестве подведения итогов военных учений, именно такой парад прошел в марте с участием 20 других исламских стран. Как и предстоявшие мероприятию учения, парад был призван показать готовность саудовской коалиции бороться с террористами в Сирии (в самой Сирии в этом году проводить парад будут как раз россияне). В Турции ежегодным парадом отмечают победу в войне за независимость страны в начале 1920-х.

В Западной Европе крупномасштабные регулярные парады проводит только Франция — раз в год несколько тысяч французских военных маршируют по Парижу в честь Дня взятия Бастилии. Среди прочего, по Елисейским Полям прогоняют танки, БМП и зенитные комплексы французской армии; кроме того, над Парижем пролетает авиация.

Конкретных данных о стоимости военных парадов большинство организаторов не приводят.

По данным французских СМИ, парад в Париже обходится стране примерно в €3,5 млн — то есть несколько дешевле, чем его московский аналог.

В глаза бросается разница между условными «Востоком» и «Западом». Из держав НАТО регулярные крупные парады проводит лишь Франция, однако в Азии этим занимаются практически все страны. Может быть, это объясняется тем, что практически у каждой из них есть долгосрочный оппонент, которому необходимо демонстрировать свою военную мощь. Впрочем, в том же Китае считают необходимым отмечать парадами лишь крупные даты. Среди стран СНГ тоже наблюдается тенденция к отказу от парадов: к отказавшейся от парада на 9 Мая Украине в этом году присоединились Казахстан и Белоруссия.

Если признать второстепенной функцию парада как демонстрации силы перед потенциальным противником, то его стоит рассматривать как следование традиции, которая сложилась в России. Однако эта традиция не выглядит фундаментальной — впервые парад в неюбилейный год провели только в 1996 году.

Заведующий отделом европейской безопасности Института Европы РАН Дмитрий Данилов считает, что, хотя у парада и есть военно-дипломатический посыл, все же его основная функция — отметить внутрироссийский праздник, являющийся, по сути, «настоящим днем национального единства».

«В этой ситуации речь идет о том, что фактически в каждой семье были те, кто отстоял свое отечество. Это не просто праздник, а дань памяти каждому из наших близких. Кто-то говорит, что не нужно портить каменную мостовую на Красной площади, кто-то — что в сегодняшнем мире не нужно демонстрировать военную мощь и бряцать оружием. Все эти точки зрения имеют право на существование, но мне кажется, что отправной точкой должно быть понимание того, что это действительно национальный праздник», — подчеркивает Данилов.

При этом, признает эксперт, многое зависит от того, как «обставить» этот праздник. По мнению Данилова, проводя ежегодный парад, Россия может как удовлетворять внутренние нужды, так и подавать внешние политические знаки. Так, представители руководства Китая, побывавшие в 2015 году на параде 70-летия Победы в Москве, впечатлились увиденным и, по словам официального представителя МИД КНР, «ожидают, что Россия проведет еще одну успешную церемонию в этом году».

Делегация Министерства обороны Российской Федерации приняла участие в заседании Диалога представителей оборонных ведомств и 13-й конференции Регионального форума АСЕАН по безопасности, которые прошли 5 — 6 мая в Лаосе

В центре внимания участников встреч находились актуальные проблемы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР).

Работа российской делегации была нацелена на дальнейшее развитие сотрудничества с государствами региона в двустороннем и многостороннем форматах в интересах укрепления мира и стабильности в АТР.

Глава делегации генерал-майор Александр Кшимовский представил взгляды Минобороны России на ключевые вызовы и угрозы безопасности государствам региона, изложил российские подходы к построению в АТР системы равной и неделимой безопасности, а также озвучил ряд инициатив, направленных на укрепление мер доверия в военной области.

На «полях» мероприятий состоялся ряд двусторонних контактов с главами военных делегаций стран-участниц Регионального форума АСЕАН по безопасности. Обсуждены отдельные вопросы двустороннего военного сотрудничества.

Справочно:

Региональный форум АСЕАН по безопасности, образованный в 1994 г., является ведущим механизмом общерегионального диалога по всему спектру вопросов обеспечения мира и стабильности в АТР.

Форум объединяет 27 участников: 10 стран АСЕАН (Бруней, Вьетнам, Индонезию, Камбоджу, Лаос, Малайзию, Мьянму, Сингапур, Таиланд и Филиппины), 10 диалоговых партнеров Ассоциации (Австралию, Индию, Канаду, Китай, Новую Зеландию, Республику Корея, Россию, США, Японию и Евросоюз), а также Бангладеш, Восточный Тимор, КНДР, Монголию, Пакистан, Папуа-Новую Гвинею и Шри-Ланку.

Управление пресс-службы и информации Министерства обороны Российской Федерации

Возможно ли возобновление шестисторонних переговоров?

Константин Асмолов

Обострение ядерной проблемы Корейского полуострова вызвало к жизни новую попытку КНР активизировать переговорный процесс. Как заявил спикер МИД КНР Хун Лэй, резолюция СБ ООН не может решить ядерную проблему на Корейском полуострове, поэтому стороны должны вернуться на путь диалога и переговоров. В рамках данного тренда Китай выдвинул идею параллельного продвижения денуклеаризации Корейского полуострова и механизма перемирия, нацеленную на кардинальное решение ядерной проблемы.

Этот вопрос всплыл, в частности, в Токио на встречах специального представителя КНР по проблемам Корейского полуострова У Давэя с руководством правящей Либерально-демократической партии Японии 7 апреля 2016 г. Однако, в ответ на попытку обговорить возобновление шестисторонних переговоров, глава МИД Японии Фумио Кисида повторил, что шестисторонние переговоры станут возможны лишь если Пхеньян докажет стремление избавиться от ядерного оружия. После чего и его китайский визави вынужденно отметил, что переговоры желательны, однако в данный момент их нельзя немедленно возобновить.

Для нас же это повод задаться вопросом о том, насколько шестисторонка принципиально подлежит реанимации. Естественно, в своем прежнем виде переговоры, посвященные денуклеаризации Корейского полуострова невозможны. Международная политическая обстановка слишком изменилась, и момент, на котором ядерную проблему Корейского полуострова можно было решить именно денуклеаризацией безвозвратно упущен. Северная Корея объявила себя ядерной державой, внесла это в конституцию, и это означает, что сдача ядерной программы на самом деле возможна только лишь как прелюдия капитуляции режима вообще. Здесь напрашивается аналог ядерной программы ЮАР, которая тоже начала свой ядерный проект как средство сдерживания, находясь в статусе «страны-изгоя». Однако, когда под влиянием внутриполитической ситуации стало понятно, что белое меньшинство потеряет свою власть в относительно ближайшем будущем, ядерная программа была сдана: частично для того, чтобы разрешить внешнеполитический кризис, а отчасти для того, чтобы ядерное оружие не попало в руки следующей власти. Применительно к КНДР такой ситуации не наблюдается, хотя бы из-за неиллюзорного враждебного окружения.

Но обсуждать нынешний статус КНДР в таком формате пробовать можно. Иное дело, что это будет разговор не о том, как Север должен будет сдать ядерную программу, а о том, как ядерный Север может интегрироваться в существующие структуры, потому что контролировать нераспространение ядерного оружия или ядерных технологий из Пхеньяна возможно, как можно и поставить определенные ограничения на военную составляющую северокорейской ракетной ядерной программы, избежав того двоякого толкования резолюций, которое существует сегодня. Но подобная смена формата будет очень неприятна для тех, кто воспринимал шестисторонку как возможность координированного давления в формате «все цивилизованное мировое сообщество против непредсказуемой и опасной Северной Кореи».

Вообще, надо вспомнить, как шли шестисторонние переговоры на том этапе, пока они шли. С одной стороны, была Северная Корея, с другой – Соединенные Штаты и примкнувшая к ним Япония. Их позиции довольно жестко противоречили друг другу, поскольку США выдвигали идею безусловной и проверяемой денуклеаризации в формате «вы разоружитесь – мы проверим, а потом подумаем, делать ли нам что-то взамен». Переговоры рассматривались ими как площадка для давления. Однако существовала группа стран, которые хотели видеть переговоры именно переговорами, в рамках которых стороны ищут консенсус и готовы пойти на взаимные уступки. К ним относились РФ, КНР и тогдашняя Южная Корея, где до 2007 года у власти были не столько классические левые, сколько умеренные прагматики.

Первые раунды переговоров не заканчивались ничем, и Китай в значительной мере поддерживал процесс благодаря своему авторитету и разъяснению того, что худой мир лучше доброй ссоры. Северяне постепенно повышали ставки и даже объявили себя ядерной державой, но серьезный толчок к переговорному процессу дало первое проведенное Севером ядерное испытание, после которого стало понятно, что КНДР не блефует, и у них действительно что-то есть.

В этой ситуации стороны довольно быстро разработали потенциально работоспособную программу урегулирования, которая нашла свое отражение в совместном заявлении, модель которого отчасти повторяла модель Рамочного соглашения 1994 года. Понятно, что ни КНДР, ни США не были готовы на принципиально решительные меры, но Север сделал больше шагов навстречу, в то время как его оппонент предпринял ряд шагов, которые можно квалифицировать как попытку торпедировать итоги соглашения. Отдельно отметим Японию, которая сразу же заявила, что не будет его соблюдать, сославшись на проблему похищенных. В результате в течение последних лет президентства Буша решить ядерную проблему Корейского полуострова не удалось, и тогдашний глава американской делегации Кристофер Хилл фактически поплатился своей карьерой.

А затем, с одной стороны, в Америке к власти пришел Обама, а с другой – в Южной Корее у власти оказались консерваторы. И как раз к концу 2008 года, под влиянием экономических проблем и последствий финансового кризиса, президент Ли Менбак начал вести себя не столько как экономический президент, сколько как классический носитель консервативного и проамериканского тренда. Это спровоцировало ситуацию 2009 года, которая закончилась тупиком, связанным с тем, что теперь к США и Японии добавилась РК, а Россия и Китай уже не могли обеспечивать доминирование тренда на консенсус. Северная Корея подняла ставки, проведя сначала запуск спутника, а затем второе ядерное испытание, и переговоры встали. Впрочем, об этом мы писали в начале 2013 года.

С тех пор разговоры о возобновлении шестисторонних переговоров периодически возникают, и поднимают эту тему в основном Пекин и Москва. Вашингтон и его союзники скорее пытаются предложить вариант пятисторонки: поскольку «безумный и кровавый режим не хочет сотрудничать, мы можем выработать консенсус без него, а потом его задавить». Проблема в том, что еще в начале кризиса эта стратегия не показала свою работоспособность.

Однако полностью хоронить проект не стоит. Есть, например, некоторый шанс, что в США усилится изоляционистское лобби, и хотя шансы Дональда Трампа кажутся автору не большими, озвученная им концепция может как минимум повлиять на усиление позиций тех, для кого на первом месте не уничтожение КНДР а сохранение (пусть и в расширенном виде) режима нераспространения. Итоги парламентских выборов в РК несколько увеличивают вероятность победы на президентских выборах представителя оппозиции. А значит, тупиковый на сегодня расклад может измениться.

Через погранпереходы ДВЖД с начала года перевезено 4,2 млн тонн грузов

Основной грузопоток приходится на экспортные грузы, следующие в Китай через погранпереход Гродеково – Суйфэньхэ

С начала 2016 года через погранпереходы Дальневосточной железной дороги перевезено 4,2 млн тонн грузов. Как сообщает служба корпоративных коммуникаций магистрали, это выше соответствующего показателя за аналогичный период 2015 года на 276,4 тыс. тонн (+7,1%).

На Дальневосточной железной дороге международные грузовые перевозки осуществляются через три железнодорожных пограничных перехода: Гродеково (РФ) – Суйфэньхэ (КНР), Хасан (РФ) – Туманган (КНДР), Махалино (РФ) – Хуньчунь (КНР).

Основную часть составляет экспорт — 4,1 млн тонн, с ростом к 4 месяцам 2015 года на 29,4 тыс. тонн (+7,7%). Импортные перевозки с января по апрель 2016 года составили 34,5 тыс. тонн (-17,1 тыс. тонн или 33,1%).

С начала 2016 года в обоих направлениях перевезено через погранпереходы: Гродеково-Суйфэньхэ 2,9 млн тонн грузов, снижение к 4 месяцам 2015 года на 198,5 тыс. тонн (-6,5%); Камышовая-Хуньчунь 847,6 тыс. тонн, рост на 624,6 тыс. тонн (рост в 3,8 раза); Хасан-Туманган 447,7 тыс. тонн, снижение на 149,7 тыс. тонн (-25,1%).

За апрель 2016 года общий объем перевезенных грузов через пограничные переходы в границах Дальневосточной железной дороги составил 1007 тыс. тонн, что выше уровня прошлого года на 46,1 тыс. тонн (+4,8%).

Ирина Таранец

Законопроект о раширении режима Свободного порта на Дальнем Востоке включает 7 портов

Режим Свободного порта будет распространен на Ванино, Совгавань, Николаевск-на-Амуре, Корсаков, Петропавловск Камчатский, Певек, Анадырь

Министр по развитию Дальнего Востока Александр Галушка во время рабочей встречи с Президентом России доложил о завершении работы по подготовке законопроекта о распространении режима Свободного порта на ключевые гавани Дальнего Востока, сообщает официальный сайт главы государства.

По словам Александра Галушки, режим Свободного порта будет распространен на Ванино, Совгавань, Николаевск-на-Амуре, Корсаков, Петропавловск Камчатский, Певек, Анадырь.

Первым в России порто-франко в 2015 году стал порт Владивостока. Его территория объединила 15 муниципалитетов на юге Приморского края от порта Восточный до порта Зарубино, расположенного вблизи границы с Китаем и Северной Кореей. На территории Свободного порта действует особый правовой и налоговый режим для бизнеса и инвесторов, режим свободной таможенной зоны и безвизовый режим посещений. Государство предоставит резидентам бесплатную дорожную и инженерную инфраструктуру. Режим круглосуточной работы пунктов пропуска с облегченным режимом пересечения границы заработает с 1 октября 2016 года.

Федеральный закон № 212 «О Свободном порте Владивосток» вступил в силу 12 октября 2015 года. Режим Свободного порта Владивосток предполагает большой спектр преференций. Общий размер страховых взносов для резидентов составляет 7,6% (для не резидентов порядка 30%), а налог на прибыль не превышает 5% из которых 0% - в федеральный бюджет и не более 5% в региональный (для не резидентов 2% в федеральный и 18% в региональный). В течение 5 лет налог на землю равен 0%. До 15 дней сокращено время проведения контрольных проверок и до 40 дней сокращены сроки получения разрешительной документации на капитальное строительство.

Let’s Talk About Korea: The Dangerous Tone of US Media

Caleb Maupin

Often, when people are first becoming personally acquainted with me and my political views, I will be asked point-blank: “Do you support North Korea?” I always respond, “No, I don’t support North Korea. I support all of Korea.”

Among average Americans and even many who consider themselves activists and leftists, there is a great deal of confusion about issues involving the Democratic People’s Republic of Korea (DPRK) and its history. Each time there is an escalation of tensions on the Korean Peninsula, the level of confusion seems to get worse. The US media makes no effort to educate the public about why Korea is divided — and often blatantly distorts and lies about it.

Why is Korea Divided?

Prior to the Second World War, the Korean Peninsula was occupied by Japan, which carried out horrendous atrocities against the Korean people. Korean women were forced into sexual slavery by the Japanese military.

When Korean pacifist Christians went out to protest against Japan in March of 1919, over 7,000 of them were killed. The Japanese military retaliated against nonviolent acts of civil disobedience by randomly setting schools on fire and causing hundreds of random Korean children, who had nothing to do with the protests, to die in the flames. Tens of thousands of Koreans were rounded up and tortured by the Japanese on the mere suspicion of involvement in the pacifist, anti-Japanese protest movement.

After the failure of peaceful, nonviolent struggles, Koreans took up arms against the Japanese occupiers. In the 1920s and 30s, Kim Il Sung and others received military and political training from the Soviet Union. The Chinese Communist Party and the Korean Communist Party often closely cooperated in their activities. Armed Korean and Chinese Communists received a lot of guns and money from the Soviet Union as they fought for basic democratic rights against Japanese occupiers.

When the Second World War ended in 1945, the northern half of the Korean Peninsula had been liberated by Soviet troops. The southern half of the Korean Peninsula soon became occupied by US troops. In the northern part of the country, the major anti-Japanese resistance political parties — including communists, Social Democrats, agrarian revolutionaries, Christians, and many others — merged in 1948 to form the Korean Workers Party.

The understanding at the war’s conclusion was that there would be a nationwide election, in which every political party, including the very popular Korean Workers Party, would be allowed to participate in writing a new constitution.

However, in the southern half of the Peninsula, a military dictatorship was established. Syngman Rhee seized power and violently suppressed all opposition. The Rhee dictatorship was openly supported by the United States. Thousands of US troops poured into the country to prop up the military regime.

When democratic and labor activists living on Jeju Island rose up against Syngman Rhee to demand the free elections promised at the end of the war, US troops joined Rhee’s forces in slaughtering thousands of innocent civilians. Thirty thousand people — roughly one out of every ten people living on Jeju Island — were killed in the aftermath of the uprising.

In response to US military occupation of the southern half of Korea, the canceling of free elections, and the slaughter of innocent Korean civilians by US troops, the Democratic People’s Republic of Korea (DPRK) based in the northern territories of the peninsula, sent forces into the south, hoping to reunify the country and drive out US troops.

The response to the attempted reunification was the horrific United Nations “police action,” more commonly known as the Korean War. The United States bombed every building above one story tall in the northern half of the country. Dams were bombed in order to cause mass flooding of civilian areas. Between 3 and 4 million Koreans were killed.

An armistice was declared in 1953 — but the United States never signed a peace treaty, as was agreed upon. The Korean War technically never ended, and the United States has not even recognized the DPRK as a legitimate government.

“Democracy” in Southern Korea?

During the majority of the years between 1945 and today, the southern half of the Korean Peninsula has been ruled by unapologetic military dictators. Syngman Rhee and Park Chung Hee made no pretense of being democratic. They were violent, repressive military autocrats who were fully supported by the United States. Tens of thousands of US troops have been in southern Korea since the end of the Second World War, and often the US troops were used to violently suppress democratic uprisings against the Rhee and Park dictatorships.

After a series of student uprisings, labor protests, and other upsurges among the population, in the 1980s Korea transitioned toward a less repressive government. However, even today the government in southern Korea is hardly a poster child for “human rights.”

The Unified Progressive Party, the only genuine opposition party in southern Korea, was forcibly broken up by the government in 2013. Five candidates from the Unified Progressive Party, who had won seats in the government, were not permitted to take office. The leader of the party, Lee Seok-ki, was sent to prison for 12 years. Her conviction was based on a tape-recorded hypothetical conversation about what to do in the event of war between the United States and the DPRK.

A Korean youth named Park Jung-geun was sent to prison for 10 months in 2012, simply for re-tweeting the statements of the DPRK on social media. Park included sarcastic, anti-communist comments, and was clearly not a supporter of his northern countryfolk. He was still imprisoned.

The National Security Laws in the southern part of the Korean peninsula violate any notion of “human rights” and “free speech.” In southern Korea, making any statement in support of the DPRK, or even vaguely in support of Marxism or socialism, is a very serious crime. Koreans live in fear of openly speaking about the history of their country, the continued presence of US troops, or commonly discussed political concepts like class struggle. Saying anything that could in any way be construed as positive about their northern countryfolk could very well mean being imprisoned or tortured under Korean law.

The current president of the “Republic of Korea” in the southern regions of the country is Park Geun-hye. She is the daughter of the previously mentioned military dictator Park Chung Hee. Park is not only responsible for the death of tens of thousands of innocent people; he routinely employed methods of torture, collective punishment, retaliation against family members, and other extreme violations of human rights.

Park Guen-hye makes no attempt to distance herself from her father or any of his autocratic practices and well documented crimes against humanity. She describes her father’s coup d’état — in which he deposed the elected government with violence and established a brutal military dictatorship — as a “revolution to save the country” from communism.

Despite so much ugly repression, US media routinely calls the “Republic of Korea” in the south “democratic.”

Conditions in the North

During the 1960s, 70s, and even the early 80s, the Democratic People’s Republic of Korea, in the northern parts of the country, had a very strong economy.

This fact will of course be automatically dismissed as outrageous propaganda by the average American, but it is confirmed by the BBC.

An article from BBC’s website proclaims: “At one time, North Korea’s centrally planned economy seemed to work well — indeed, in the initial years after the creation of North Korea following World War II, with spectacular results.”

“The mass mobilisation of the population, along with Soviet and Chinese technical assistance and financial aid, resulted in annual economic growth rates estimated to have reached 20%, even 30%, in the years following the devastating 1950-53 Korean war.”

“As late as the 1970s, South Korea languished in the shadow of the ‘economic miracle’ north of the border.”

The DPRK’s crisis of malnutrition during the 1990s was the result of the collapse of the Soviet Union. The agrarian parts of the Korean Peninsula are all in the south, while the north is very mountainous. Without oil from the Soviet Union, it became very hard for the DPRK’s agricultural system to function. Sanctions from the United States made it nearly impossible for the DPRK to purchase things on the international markets, and as a result, there was mass starvation.

Koreans refer to this period of mass starvation in the 1990s as the “Arduous March” and they blame the United States’ economic and military blockade of their country for it. The conditions in the northern regions of the Korean peninsula were very bad during the 1990s, and any other government would have most likely collapsed under such pressure.

The DPRK has been able to slowly recover from these disastrous years. The DPRK now trades with Russia, Iran, Venezuela, China, and other countries. The DPRK’s agricultural system has been revamped, and the country has now been able to allocate money toward the construction of new housing units and other infrastructure for the population.

Defense spending remains a top priority in the DPRK, and almost every Korean above the age of 18 is somehow involved in the military. Those who criticize the DPRK for this forget that this is a country which is literally at war with the United States. Tens of thousands of US troops are lined up along its borders. The US military routinely rehearses dropping atomic bombs on the DPRK, and US Army General Douglas MacArthur publicly threatened to do this during the Korean War.

Koreans in the north generally feel that the proliferation of nuclear weapons has enabled them to be much more secure as a country. Now that the DPRK has the atomic bomb, the United States is far less likely to attack or invade and carry out the “regime change” it often discusses.

Critiques of the DPRK in relation to the topic of “human rights” often completely ignore the context and history of Korea. Between 3 and 4 million Koreans died in the Korean War, with no peace treaty ever signed. A similarly large amount died during the 1990s as a result of malnutrition, imposed on the country by the United States. The people of the DPRK are fighting for their very lives against the most powerful and well armed government in the world. Millions of Korean lives have already been claimed by the United States.

No country, facing such extreme threats and encirclement, can be expected to be a free, open society full of debate and discussion. The DPRK is locked down, in a state of war, fighting for its survival. No sensible person would claim it is a paradise, or an ideal model for human civilization. Under extremely hostile circumstances, the DPRK survives — primarily because of the political brilliance of the Korean Workers Party and its overall ability to mobilize and maintain the loyalty of the population.

Often the US media portrays the DPRK’s leadership as vulgar nationalists or “supremacists.” Those who fall for US media claims that the DPRK is somehow “racist” should note that the DPRK has a record of international solidarity with oppressed peoples around the world.

The DPRK was very supportive of the US Black Panther Party during the 1970s. The DPRK has come to the aid of the Palestinians.

The DPRK also supported the people of Zimbabwe as they fought against the British Empire and the apartheid settler state called “Rhodesia.” The DPRK supported the people of Angola in fighting against Portuguese colonialism. The DPRK even gave military support to Nelson Mandela and the African National Congress, while the US described them as “terrorists.”

Anti-Asian Racism and War Propaganda

Hatred for the DPRK seems to be almost compulsive in the United States. US media routinely repeats outrageous anti-DPRK allegations that have no basis in fact.

US media has claimed that women in the DPRK are forbidden to ride bicycles. This claim is easily refuted. Women in the DPRK not only ride bicycles, but have won Gold Medals in Olympic sports such as target shooting and weightlifting.

Without the slightest hesitation, US media repeated the claim that a prominent DPRK official was executed by “being eaten by a pack of wild dogs.” This outrageous story was proven to have originated in a satirical publication in China, and was never even intended to be true.

Hollywood churns out films like “Red Dawn,” “Olympus Has Fallen” and “The Interview,” all of which are dedicated to demonizing the DPRK, dehumanizing its population, and psychologically preparing the US public for war. The amount of extreme distortion associated with everything related to the situation on the Korean Peninsula should be very shocking and upsetting to any sensible person.

Many Asian Americans say the manner in which the DPRK is portrayed in US media should be offensive, not just to Koreans, but to all Asians. The anti-DPRK Hollywood film “The Interview,” which caused international tensions, involved extensive mockery of the Korean accent by white male actors. Furthermore, the film notably portrayed Korean women — who were forced into sexual slavery by Japan, and often raped by US troops during the Korean War — as mere sex objects, with white male characters crassly commenting on their bodies.

The extensive mockery of accents, clothing styles and other things in relation to the DPRK all fits into an archaic racist concept commonly called “Asiatic despotism.” At one time, the US and western European press portrayed Chinese, Vietnamese, and even Russian leaders in roughly the same way.

The racist underlying message hinted at in the endless slander and mockery of Korea’s leadership is that the peoples of Asian descent are barbaric savages, who naturally long for autocracy, and need whites to forcibly “civilize” them and teach them about “democracy.” While the extreme demonization of the DPRK’s leaders is the most blatant example, the old racist caricature of “Asiatic despots” and “Mongoloid tyrants” is gradually reemerging in relation to Xi Jinping in China and Vladimir Putin in Russia.

For the last five decades, the DPRK has called for peaceful reunification of the Korean Peninsula. The leaders of the Korean Workers Party currently ask for nothing more than what was agreed upon at the end of the Second World War. They want nationwide elections in which every party, including the communists, can participate. They also want US troops to leave.

This is hardly a radical or extreme proposal. The request of the DPRK is essentially: “Let Koreans run Korea.” There is nothing “extreme,” “crazy,” or “insane” about it.

Koreans are people — just like Americans, Western Europeans, Russians, Iranians, Chinese, or others. However, the Koreans are a people that have been subjected to almost a century of division, degradation and extreme humiliation by foreign powers.

The people of the Korean Peninsula, both in the north and the south, deserve our support and respect, not further demonization and mockery. The US media’s use of such extreme deception and racism in its portrayal of the situation on the Korean Peninsula should be a source of global outrage.

Снова о «наступающем в КНДР неминуемом голоде»

Константин Асмолов

Южнокорейские СМИ снова эксплуатируют тему наступающего в КНДР голода. Как сообщает в серии заметок международное радио Кореи со ссылкой на доклад ООН от 20 апреля, в 2015 г. объём производства зерновых на Севере составил 5 млн 60 тыс. тонн, что на 11% меньше, чем в предыдущем году, и, по мнению их экспертов, «это значительно усложняет продовольственную ситуацию на Севере, при том что официальный Пхеньян продолжает выделять огромные средства на развитие своей ядерной и ракетной программы».

Продовольственная и сельскохозяйственная организации ООН также выяснили, что из-за сокращения урожая риса и кукурузы с начала 2016 г. года суточные продовольственные пайки сократились на 10%, составив 370 граммов на человека в день: это лишь 61% от рекомендуемой ООН суточной нормы в 600 граммов. В этой ситуации КНДР включена в список из 34-х стран, в которых отмечается нехватка продовольствия, однако в связи с агрессивной политикой КНДР мировое сообщество сократило гуманитарную помощь Северу. Если в 2004 году она составляла 300 млн долларов, то в прошлом году – лишь 40 млн долларов.

Поток новостей о том, что в КНДР вот-вот наступит голод, имеет две причины. Первая – некритичное восприятие материалов ООН, из которых может следовать неверный вывод, что сегодня жители КНДР получают продукты исключительно по карточкам. Да, когда-то продовольствие, получаемое по карточкам, действительно было основным источником еды, а то, что можно было купить в магазине за деньги, – нечастым к этому дополнением.

Но не сейчас. Как в Пхеньяне, так и в провинции, параллельная экономика продолжает развиваться, вовсю существуют рынки и, хотя иностранцев на них пускают не всегда, за деньги там можно купить самые разные продукты питания. Фотографий пхеньянских продовольственных магазинов тоже хватает, и постановочных фото среди них нет.

Это значит, что продукты, получаемые по карточкам, не единственный источник еды, и потому нормы по ним снижаются. Не отменяют карточки во многом потому, что наличие карточной системы воспринимается северокорейским населением как признак стабильности и знак работающего государства, которое привычно выполняет функцию «отоваривания».

Кроме того, в целом северокорейское хозяйство преодолело последствия катастроф 1995-1997 годов и вышло на нижнюю планку продовольственной самодостаточности благодаря целому ряду причин. От частичного решения проблем с энергетикой до де-факто проведенной аграрной реформы, которая фактически легализовала семейный подряд. Да, это означает, что еда однообразна и скудна; да, данные о нехватке витаминов верны, но это не постоянное недоедание, тем более, не голод.

Продовольственная проблема КНДР в основном касается зерна, но некоторые области северокорейского сельского хозяйства перенесли трудные годы значительно легче и даже занимаются экспортом продовольствия в соседнюю РФ. Например, КНДР занимает 15 место в мире по объему урожая яблок, которые вполне отвечают российским экологическим стандартам. Их выращивают по традиционной технологии, и потому у российских ведомств нет проблем с их сертификацией. Еще один вариант экспорта в Россию из КНДР – морепродукты.

А что касается набившего оскомину утверждения о том, что северокорейцы собирают траву, чтобы прокормиться, то таким же образом можно договориться и до голода в Европе, где грибники или ягодники тоже собирают лесные продукты.

Вторая причина таких новостей – антисеверокорейская пропаганда, которая никуда не девается, ведь нищета – это важный элемент образа врага.

Но хочется напомнить, что голод 1995-1997 годов был связан с сочетанием нескольких факторов. Во-первых, это ряд ошибок в руководстве экономикой, которые к нынешнему времени, исправлены. Во-вторых, это разваленные экономические связи с КНР и СССР, претерпевшие сегодня удар от санкций, но не разрушенные полностью, как тогда. В-третьих, это природные катаклизмы такого масштаба, что некоторые конспирологи даже договаривались о том, что против КНДР применяли климатическое оружие: сильное наводнение два года подряд, а потом – не менее сильная засуха. При этом оползни не только вывели из строя сельское хозяйство, но и затопили шахты, разрушили инфраструктуру. Таких катаклизмов пока нет. А кроме того, власть приняла определенные меры для того, чтобы бороться со стихийными бедствиями. Наконец, сыграло свою роль и нежелание некоторых стран, в первую очередь РК, помогать голодающей стране в расчете на то, что голод спровоцирует крах режима. И потому, повторимся, цитата из северокорейских СМИ о том, что «даже если случится голод, мы все равно будем верными вождю», является фигурой речи, а не указанием на то, что скоро будет голод и надо затягивать пояса.

Здесь можно обратить внимание на другое. Не желая разбираться в реальной ситуации в КНДР, южнокорейские СМИ очень старательно лепят картинку «Северной Кореи на грани голода», которая имеет определенное пропагандистское наполнение, а также прекрасно устраивает самих пропагандистов. Но в результате разрыв между настоящей Северной Кореей и образом Северной Кореи в головах тех, кто создает и пестует подобные мифы, существенно увеличивается. А это плохо, ведь большинство катастрофических решений было связано именно с подменой аналитики пропагандой, из-за чего связь с реальностью оказывалась утрачена, “garbage in garbage out”, как говорят программисты.

Россия внесла предложение к проекту заявления Совета Безопасности ООН после совершенных КНДР очередных ракетных испытаний, США их рассматривают, завил постоянный представитель РФ при ООН Виталий Чуркин.

Дипломат сообщил журналистам в понедельник, что Россия "сделала свой вклад" в заявление по ситуации на Корейском полуострове, над которым работает Совет.

"США рассматривают, я думаю", — отметил он.

Чуркин считает, что необходимо "попросить заинтересованные стороны снизить военную активность в регионе".

Ситуация на полуострове обострилась после проведения 6 января этого года четвертого по счету ядерного испытания в КНДР и запуска 7 февраля спутника с помощью ракеты-носителя, которая может быть использована для нанесения ядерного удара на расстоянии 12 тысяч километров.

В конце апреля КНДР также провела два пуска баллистических ракет. По данным агентства Ренхап, они, предположительно, оказались неудачным. Этому предшествовал пуск ракеты с подводной лодки. При том, что власти КНДР заявили о "крайне успешном" пуске баллистической ракеты с подводной лодки, южнокорейские военные сообщили, что попытка запуска не удалась.

Ранее глава МИД КНДР Ли Су Ён заявил агентству Ассошиэйтед Пресс, что Пхеньян остановит ядерные испытания, если США прекратят военные учения с Южной Кореей. Министр заявил, что к разработке ядреного оружия страну подтолкнули США. Президент США Барак Обама заявил на пресс-конференции на следующий день, что "не воспринимает всерьез" обещание Пхеньяна.

Постпред Китая при ООН Лю Цзеи заверил журналистов в понедельник, что работа над документом продолжается.

Ольга Денисова.

Вашингтонский ультиматум Лондону

Александр ДРАБКИН. Политический обозреватель «Правды».

Вероятный выход Великобритании из Европейского союза беспокоит американский истеблишмент. Лондон может оказаться плохим примером для Мадрида, Парижа, Рима и даже Берлина. А это значит, что единая Европа, управляемая Соединёнными Штатами Америки, может перестать существовать.

Бить будут

В бессмертной повести Аркадия Гайдара «Тимур и его команда» два главных персонажа: положительный — комиссар Тимур и отрицательные — атаман Мишка Квакин. У каждого из них свои преданные сторонники.

По законам жанра, прежде чем перейти к военным действиям, Тимур направляет Квакину ультиматум. Тот держит совет со своей группировкой, в ходе которого произносит фразу, ставшую впоследствии знаменитой: «Ультиматум — значит бить будут».

Гайдаровская максима за долгие годы не потеряла актуальности. Она вышла далеко за круг общения тинейджеров. К её смысловому наполнению прибегают вполне серьёзные государственные мужи. На днях использовал эту фигуру речи и американский президент Обама. В беседе с английским премьер-министром Кэмероном он высказался примерно так: конечно, быть или не быть Англии в Евросоюзе — дело англичан. Но Соединённые Штаты заинтересованы в укреплении связей с Европой и потому ведут переговоры с Европейским союзом о зоне свободной торговли. Переговоры эти для Америки приоритетны. Все, кто не входит в ЕС, будут ждать своей очереди для соответствующих контактов. И если Англия решит выйти из Евросоюза, она будет в самом конце этой очереди.

Учитывая огромный объём англо-американского хозяйственного взаимодействия, ультиматум Вашингтона звучит весьма серьёзно: Лондон может оказаться на обочине магистрального экономического маршрута США — Европа, его нынешнее завидное положение займут другие (послушные) члены ЕС. То есть, возвращаясь к использованной Аркадием Гайдаром лексике тинейджеров тридцатых годов прошлого века, англичан «бить будут». И произойдёт это по всем правилам безжалостной рыночной экономики. Потому что Америке нужна цельная дрессированная Европа, а не группа политических вольнодумцев.

Постановка проблемы не нова. 35 лет назад американского президента Рональда Рейгана возмутили соглашения, подписанные с СССР рядом стран, считавшихся союзниками США, о совместном строительстве газопровода Западная Сибирь — Западная Европа. 29 декабря 1981 года Белый дом опубликовал заявление Рейгана, в котором было, в частности, сказано: «Я решил немедленно принять меры по отношению к Советскому Союзу. На экспорт в Советский Союз оборудования для добычи нефти и газа по расширенному списку отныне будут требоваться лицензии. Выдача таких лицензий будет приостановлена».

Одновременно санкции налагались на те зарубежные компании, которые не захотят выполнять принятые в Вашингтоне решения, — речь шла прежде всего о западноевропейских фирмах — дочерних предприятиях американских концернов или работавших по американским лицензиям.

Мировая пресса среагировала мгновенно: Рейгану напомнили, что 5 января 1949 года президент США Гарри Трумэн в послании сенату потребовал ограничить американский экспорт в западноевропейские страны, с тем чтобы они не могли перепродавать американские товары государствам Восточной Европы. Цель — разрушить экономику разорённых войной СССР и его союзников.

Разумеется, из затеи Трумэна ничего не вышло — социализм выстоял. А «Уолл-стрит джорнэл» позже написала: «В нашем прошлом масса руин, оставшихся от тщетных попыток с помощью торговли заставить другие страны действовать в унисон с нами».

Сейчас английские журналисты напоминают, что администрация Рейгана пыталась ввести дискриминационные меры против британской компании «Джон Браун инжиниринг» и трёх её дочерних компаний, которые отказались выполнить требования американского эмбарго. Это вызвало гневную реакцию премьер-министра Маргарет Тэтчер. По её указанию, министерство торговли Великобритании распорядилось, чтобы ещё две английские фирмы — «Уолтер Кидде компании» и «Эндрю корпорейшн» — тоже игнорировали запрет, навязываемый США.

Англией дело не ограничилось. Голландские судебные власти вынесли решение, обязывающее фирму «Сейсметрфабрик сенсор Нидерланд» выполнить договорные обязательства перед СССР, вопреки введённому США запрету. В Ливорно на советское судно «Дубровник» были погружены турбины, изготовленные итальянской фирмой «Нуово Пиньоне», вопреки запретительным мерам США. Концерн «АЭГ-Телефункен» заявил, что он выполнит советские заказы. Правительство Японии уведомило фирмы Страны восходящего солнца, что в соответствии с международным правом они могут поставлять в Советский Союз заказанное оборудование. И так далее...

Конечно, нынешний английский премьер не столь решителен, как Маргарет Тэтчер. И на него ультимативная угроза Обамы подвергнуть Англию публичной порке может произвести впечатление. Но многие в Британии не склонны забывать о «массе руин», которые остались в американском прошлом после попыток разных президентов использовать экономику как оружие.

Дальневосточная война — наследие правления Обамы

Консервативный американский журнал «Нэшнл интерест», который считают рупором «политических «ястребов», утверждает: бесшумная шахматная партия, разыгрываемая Соединёнными Штатами и Филиппинами при участии Японии и Тайваня против Китая и поддерживающей его России, может вылиться в мировую войну. В ответ орган ЦК КПК газета «Жэньминь жибао» обвинила США в эскалации напряжённости в регионе и попытках создать новый военный альянс. Подтверждений тому множество. Одно из них — патрулирование боевыми кораблями США акватории вблизи рифа Мисчиф в Южно-Китайском море, где военнослужащие КНР ведут инженерные работы, создавая (по американской версии) новую военную базу. Япония в то же время в Восточно-Китайском море ввела в действие мощный радар для наблюдения за боевыми кораблями КНР в районе спорного архипелага.

Беспокоит Пентагон и Россия. Москва планирует, как утверждается в США, построить военную базу на Курилах, намечены российско-китайские манёвры.

По мнению «Жэньминь жибао», американцы специально нагнетают пропагандистский шум, чтобы убедить весь мир в реальности «китайской угрозы». А «Нэшнл интерест» заявляет: любой просчёт или сознательная провокация могут привести к глобальному конфликту.

Что бы ни утверждала пресса, нельзя не признать, что США действуют в соответствии со своими стратегическими планами «перебалансировки» Азиатско-Тихоокеанского региона. Там создаётся зона свободной торговли, в которую не включили Китай и Россию. Даже текстологически это образование напоминает зону сопроцветания, которой японские империалисты бредили в прошлом веке. Только теперь её пытаются создать американцы.

США не только нагнетают военную истерию. Они активно поддерживают Филиппины, обратившиеся в международный арбитраж в Гааге по поводу территориального спора с Пекином. Аналитики считают, что тут у Китая есть общие подходы с Россией, против которой в том же арбитраже выступает один из украинских бизнесменов — он оспаривает право Москвы управлять аэродромом в Крыму.

И Китай, и Россия заинтересованы в том, чтобы полномочия международного арбитража были ограничены. Москва тут добилась многого — претензии акционеров ЮКОСа отклонены именно потому, что Гаагский арбитраж не имеет юридического права на рассмотрение таких дел. Однако вся борьба, похоже, ещё впереди.

Выходящая в Гонконге газета «Саус Чайна морнинг пост» подчёркивает, что у Москвы и Пекина в международных юридических спорах близкие позиции.

Обе державы намерены противостоять попыткам «интернационализации споров» — разговоры об этом ведутся не только в прессе, но и на дипломатическом уровне. Нельзя сбрасывать со счетов и обострение на Корейском полуострове — в КНДР выкована современная армия с оружием мирового класса. А американские системы ПРО активно способствуют ухудшению обстановки в этом крайне чувствительном регионе, где в любой момент может вспыхнуть конфликт, причины которого унаследуют преемники Обамы: «перебалансировка» по-американски здесь не просто нецелесообразна — она смертельно опасна.

Либерально-креативный провал

В Австрии на выборах президента республики наибольшее количество голосов набрала Австрийская партия свободы (АПС). В либерально-креативных европейских кругах её называют «крайне националистической», «правой из правых» и даже «неофашистской». Главная особенность этой партии — последовательная борьба с бесконтрольной миграцией. И протест против антироссийских санкций, которые поддерживают правящие (до сих пор) и проигравшие нынешние выборы австрийские партии.

А у выдвиженца АПС больше трети голосов. Вслед за ним с большим отрывом идёт бывший лидер «Зелёных» — 21%. За «Независимых» — 18%. Такой расклад даёт основание предположить, что во втором туре голосования 22 мая победит АПС. И в Австрии произойдёт смена руководства страны, а значит, и политического курса.

Конечно, всё не так однозначно. Мощнейшие информационно-пропагандистские атаки противников могут доставить «свободовцам» ещё немало неприятностей. Например, объединение русофобов всех мастей не стоит сбрасывать со счетов — оно вполне успешно координирует свою деятельность со сторонниками «гибридной войны» против Москвы. А значит, и с антироссийскими выступлениями самых влиятельных европейских, американских газет, а также мощнейших телекомпаний.

Подтвердить связь АПС с Кремлём нечем. Но есть кое-какие факты из прошлого, которые можно использовать. 1 июня 1968 года советское внешнеторговое объединение «Союзгазэкспорт» подписало с австрийской фирмой ОМФ первый в Западной Европе контракт на поставку в эту страну 1,5 миллиарда кубических метров природного газа в год. Это был старт «красного газового наступления». Газеты в разных странах на разные голоса доказывали, что «русский газопровод в Европу Москва легко может превратить в наручники для свободного мира».

Ничего этого не произошло. Наоборот, по пути ОМФ пошли итальянская корпорация «СНАМ», немецкий гигант «Рургаз», финская «Несте», французская «Газ де Франс» и другие компании. Европа получила газ в огромных количествах. Его устойчивые и постоянно растущие поставки коренным образом изменили энергобаланс государств Старого Света. Всем вроде бы выгодно. Но рассуждения о «газопроводе и наручниках» время от времени всё ещё вытаскиваются из архивной пыли на первые полосы сегодняшних газет. И делается это в угоду сомнительной политической конъюнктуре — как, например, сейчас в Австрии.

Венские пропагандисты не одиноки. Во Франции Марин Ле Пен, лидера Национального фронта, число сторонников которого стремительно растёт, прямо называют «агентом Путина». Доказательства? Пожалуйста: некий чешско-российский банк предоставил Национальному фронту кредит на текущие расходы. И не важно, что речь идёт о ссуде, а не о помощи, о ссуде, которую, по французским законам, имеет право получить любая новая партия. Должна получить, но не получила: ни один французский банк не согласился кредитовать Национальный фронт. Это, конечно же, был сговор толстосумов против неугодного оппонента. Однако, когда чешско-российский банк кредит фронту всё-таки выдал, подчеркну: законный кредит одному из политических институтов страны, гордящейся своей «демократией», вот тут-то и начался дикий вой о «всесилии агентуры Путина». Сегодняшние политические боссы Европы готовы разрушить демократию в своём доме, лишь бы сохранить возможность диктовать всем «креативные правила хорошего тона».

Либеральная креативность, которой искусная буржуазная пропаганда заманивала в свои «райские кущи» людей наивных (или продажных), сегодня терпит полный крах. Вот и Обама во время недавнего визита в Англию напомнил, что британские королевские войска сожгли американский Белый дом во время Войны за независимость Америки, уничтожили символ свободы. Шутка вроде бы. Но лица слушателей не осветились улыбками — на похоронах смеяться не хочется. Даже если это похороны рассыпающейся в прах либеральной креативности.

«Хуже всего обстоят дела с военным сотрудничеством»

Политолог Ричард Вайц о России, Сирии, КНДР и Трампе

Артур Громов, Александра Морозова

«Газета.Ru» пообщалась с Ричардом Вайцем, директором Центра военно-политического анализа в Гудзонском институте (Hudson Institute) — одном из ведущих «мозговых центров» мира. Ранее он работал в Институте анализа внешней политики, Центре стратегических и международных исследований, а также в министерстве обороны США. В среду он должен выступить на Московской конференции по международной безопасности, а сегодня он побеседовал с журналистами «Газеты.Ru», РИА «Новости» и ТАСС в американском посольстве.

О Сирии: «Вмешательство России было очень успешным»

Сирия — это сложный вызов для России, США да и всех остальных. Когда я только начал заниматься этой проблемой, Москва и Вашингтон могли запросто разруливать некоторые вопросы. Во время войны между Израилем, Египтом и Сирией (Война Судного дня 6–24 октября 1973 года. — «Газета.Ru») Генри Киссинджер прилетел в Москву, встретился с (советским послом в США Анатолием. — «Газета.Ru») Добрыниным, они заключили соглашение; потом он отправился в Тель-Авив и сказал израильтянам: вы должны прекратить военные действия сей же час. То же самое Добрынин сказал Каиру, и все, война закончилась. В Сирии мы так сделать не сможем. Секретарь Керри и министр Лавров пришли к договоренности, и они сошлись по всем основным вопросам, но ситуация в Сирии по-прежнему находится за пределами нашего контроля. С точки зрения нашего сотрудничества отношения то улучшаются, то ухудшаются, но идут вперед. Наихудшим образом обстоят дела с военным сотрудничеством.

Больше всего мы опасаемся повторения истории со сбитым турками истребителем — США хотели бы избежать сценария, при котором в таком же инциденте были бы замешаны американские военные силы.

Хочется сказать, что военное вмешательство России в сирийскую ситуацию было очень успешным с точки зрения влияния на театр военных действий: операция была буквально учебником по тому, как использовать ограниченную военную силу для перелома ситуации. Ведь перед вмешательством России складывалось впечатление, что силы Асада проигрывают в войне и стоят на грани краха из-за недостатка военных кадров. Сейчас сирийское правительство находится в более выгодном положении, но я не могу представить, чтобы война закончилась в ближайшем будущем, потому что в этом конфликте замешано слишком много сторон. Сирия напоминает Ливан в 70-е — конфликт будет продолжаться и продолжаться до тех пор, пока одна из сторон не одержит окончательную победу.

В следующем году в Вашингтоне появится новая администрация и как минимум один из кандидатов может пересмотреть действующую политику США по отношению к режиму Асада. Правительство России говорило о том, что оно не столько привязано к самому Асаду как человеку, сколько к процессу [мирного урегулирования]. Не думаю, что будущее Асада станет неразрешимой дилеммой для России и США — могут возникнуть факторы, которые изменят эту ситуацию.

О Шелковом пути: «Ни одна сторона не проиграет»

У Китая и США есть много расхождений, в том числе по Транстихоокеанскому партнерству (ТТП), но не по проекту Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП). У США нет возражений относительно проекта, единственное пожелание — это транспарентность. Правительство США разделяет желание помочь странам Центральной Азии — региону нужны инвестиции, это понимают и в российском руководстве. Кроме того, как вы знаете, у Путина есть план по сопряжению Евразийского экономического союза (ЕАЭС) с ЭПШП, так что никакого конфликта интересов здесь нет.

В целом это то, что китайцы называют «обоюдным выигрышем», ни одна сторона не проиграет от запуска ЭПШП.

Другой вопрос, что ЭПШП сложно привести в действие из-за торможения китайской экономики, проблем в Афганистане, барьеров в самих странах Центральной Азии.

О международных отношениях после Киссинджера и Громыко: стало больше акторов

В современном мире стало больше способов распространения оружия, больше акторов, в том числе негосударственных, обладающих возможностями, которые в прошлом были только у государств. Например, в Сирии существуют ИГИЛ и другие силы, с которыми тяжело взаимодействовать и Москве, и Вашингтону, и, соответственно, сложнее становится их уничтожение или заключение мирного соглашения. Главной проблемой в этих условиях становится попадание в руки негосударственных акторов оружия массового поражения.

Об американских военных: впереди планеты всей

В конгрессе говорят о том, что Штаты должны лидировать в расходах на военный сектор и больше инвестировать в новые технологии. Дебаты вокруг бюджета всегда балансируют между двух огней: с одной стороны, адекватно использовать ресурсы для военного сектора, а с другой — не повторять ошибку СССР, который тратил так много на оборонку, что уничтожил все остальные сектора экономики.

Военные бюджеты сложно сравнивать: например, Китай скрывает некоторые данные от публики, разные валютные курсы также усложняют анализ. Но можно с уверенностью говорить о том, что американские военные обладают бóльшим опытом, чем российские или китайские.

У Штатов также самая передовая техника, даже несмотря на мощную российскую авиацию и новый танк («Армата». — «Газета.Ru»), который выглядит весьма солидно.

О НАТО: США продолжают вооружать Европу

Примерно 20 лет назад половина денежных средств, которые НАТО тратило на оборону Европы, поступала от европейских стран, еще одна половина — от США. В последние годы эта пропорция изменилась: 75% — от США и 25% — от ЕС. Точно подсчитать объемы финансирования сложно, потому что часть этих средств направлялась в Афганистан. Но существует беспокойство, что если США будут занимать такую большую долю в финансировании обороны ЕС, то у европейцев не будет достаточного стимула выделять деньги со своей стороны.

Этот аргумент, в частности, выдвигает Дональд Трамп:

у многих американцев есть чувство, что европейцы злоупотребляют финансированием США.

Эта проблема существует уже много лет, и Трамп может сыграть на этих настроениях. Но мне кажется, что лучше принять статус-кво, нежели искать альтернативные варианты. И я полагаю, что этот принцип станет частью политики будущего правительства США. Конечно, Вашингтон надеется, что европейцы будут больше вкладываться в оборонку, но, если они не будут это делать, США все равно продолжат их защищать. И даже будут оплачивать оборонные затраты, поскольку это в интересах Штатов.

О ядерном терроризме: России не следует закрывать глаза

Ядерный терроризм — это комплексная проблема, включающая в себя несколько крупных задач. Например, уменьшить объемы потенциально опасных веществ, сделать их более безопасными, сделать ядерные реакторы более безопасными. Я был несколько озабочен тем, что Россия не участвовала в последнем саммите по вопросу ядерной безопасности в Вашингтоне, но мы надеемся, что в будущем эта ситуация получит положительное развитие — во многом это будет зависеть как от результатов выборов в России, так и от результатов выборов в США.

Президент Обама подошел к проблеме доступа террористов к ядерным веществам с большой ответственностью. Мне не кажется, что нынешние кандидаты в президенты особенно озабочены этой проблемой. То же самое касается Москвы — я знаю, что российское правительство адресовало Китаю дополнительный договор по этому поводу.

О Корее: Ким Чен Ына надо вытащить из Пхеньяна

Корейский полуостров вызывает у меня больше всего опасений с той точки зрения, что напряженность там может действительно перерасти в войну. Я не понимаю нынешнее руководство КНДР, хоть Ким Чен Ын и не повторяет провокаций, которые делал его отец, — например, не организует артиллерийские атаки на Юг. Но очень большие опасения вызывает прогресс Пхеньяна по ядерному оружию. К счастью, в этой области существует пример успешного российско-американского взаимодействия.

Я часто снимаю шляпу перед Москвой за попытки «вытащить» Ким Чен Ына из Пхеньяна — думаю, так он сможет лучше понять мир со всеми его нюансами.

Влияние России, США и Китая очень ограниченно на процессы в Пхеньяне. Но если судить по тому, что представители КНДР говорят на международных конференциях, они никогда не откажутся от ядерного оружия. Остается только надеяться на то, что со временем сумасшедшая внутриполитическая система КНДР трансформируется: сама история против такой системы. Вопрос только в том, изменится ли она до или после того, как КНДР совершит некий агрессивный акт, который приведет к войне. Москва, Вашингтон и Пекин постоянно обсуждают этот вопрос.

От правительства Северной Кореи поступало предложение (правда, США его уже отвергли) о том, что они прекратят ядерные разработки, если США остановят военные учения с Южной Кореей. Китайское правительство предлагало что-то наподобие акта о ненападении или мирного договора, но и это предложение было отвергнуто Штатами, а вместе с ними Японией и Южной Кореей. Существует опасение, что США выполнят свою часть сделки, а Пхеньян сделает это только на словах — такое уже бывало в прошлом. Поэтому Вашингтон настаивает на том, чтобы корейцы выполнили обязательства, которые они уже взяли на себя, в первую очередь связанные с ядерным разоружением, и лишь после этого будут обсуждаться дальнейшие действия.

В последнее время в администрации США звучат заявления о том, что КНДР должна последовать по стопам Ирана и отказаться от средств массового поражения, интегрироваться в мировую экономику, и тогда все санкции будут сняты. Проблема заключается в том, что в Иране ситуация с ядерным оружием была не такой запущенной, как в КНДР, где существует урановая и плутониевая программы, ядерные заряды и ракетная программа. К тому же руководство КНДР индифферентно к санкциям, и в отличие от иранцев у северных корейцев нет ни малейшего желания вступать в переговоры.

Поэтому у меня были большие надежды на приглашение Ким Чен Ына в Москву: я был уверен, что Путин хотя бы немного его образумит. К сожалению, этого не произошло. Надеюсь, Россия попробует это сделать снова, потому что все, что могут сделать США, — это отправлять туда своих баскетболистов.

О Трампе и Клинтон: все сложно

Заявления Дональда Трампа, связанные с внешней политикой, очень сложно привести к единому знаменателю: он говорит разные вещи в зависимости от того, какая перед ним аудитория. Об одном можно говорить с уверенностью: его взгляды на Россию отличаются от мнений всех остальных кандидатов в президенты. Он очень хорошо отзывается о Путине, считает, что неприятие Штатами некоторых действий России было чрезмерным. Если его изберут президентом, российский вектор американской внешней политики изменится и первое, что сделает Трамп, — это встретится с Путиным и попытается заключить с ним некое подобие сделки.

Опросы по всему миру показывают, что из двух наиболее вероятных кандидатов люди выбрали бы Клинтон, и только одна страна проголосовала бы за Трампа — Россия. Взгляды президента Клинтон не будут сильно отличаться от политики нынешней администрации, хотя она говорила, что примет более жесткую позицию по Ирану, будет меньше поддерживать некоторые торговые соглашения. Но зависеть все будет от мировых событий. Я помню, в 2001 году администрация Буша обвиняла предшественников из команды Клинтона в излишнем интервенционизме и стремлении «спасать» другие страны, такие как Югославия. Но потом случилось 11 сентября, и правительство Буша стало самым экспансионистским в современной истории США. Поэтому все будет зависеть от того, какие вызовы и возможности предстанут перед новым президентом.

Об итогах правления Обамы: понять и простить

Когда он только был избран, многие американцы надеялись, что Обама снизит недовольство внешнеполитическим курсом США. Его администрация утверждала, что главными принципами внешней политики станут восстановление отношений с КНДР, улучшение отношений с Китаем и Россией, решение проблемы изменения климата. И я считаю, что эти цели были весьма хорошими, но исполнение оказалось не самым успешным.

Отношения США с Россией сейчас хуже, чем когда Обама только вступил в должность. Отношения с Китаем также ухудшились.

Я не обвиняю в этом администрацию президента, потому что внешняя политика не находится под полным контролем Белого дома. Если оглядываться назад, можно сказать, что некоторые достижения у Обамы все-таки были. Однако проблемы региональной безопасности существенно усугубились, и это будет настоящим вызовом для того, кто следующим займет пост президента. Так же как и для следующих правительств в Москве и Пекине.

Я поддерживаю цели Обамы и думаю, что он действительно очень умный и хороший человек. Но итоги его правления не оправдали ожиданий. Они не такие позитивные, как мы надеялись. В то же время я не думаю, что его можно винить в этом.

Соглашение по иранской ядерной программе: возможности и преграды для российско-американского сотрудничества

Андрей Баклицкий - Директор программы «Россия и ядерное нераспространение», ПИР-Центр, Россия

Ричард Вайц - Старший научный сотрудник, директор Центра военно-политического анализа, Институт Хадсона, США

Резюме 14 июля 2015 года США, Россия, Китай, Франция, Великобритания, Германия, ЕС и Иран договорились о Совместном всеобъемлющем плане действий (известном также как «иранское соглашение»), с целью положить конец противостоянию вокруг ядерной программы Тегерана.

В случае соблюдения договоренностей, СВПД может существенно ограничить возможность Ирана в кратчайшие сроки создать ядерное оружие.

Сотрудничество между США и Россией имеет первостепенное значение для успеш­ного достижения этой цели.

Между тем, реализации СВПД может помешать ряд обстоятельств. «Иранское со­глашение» не является обязывающей международной договоренностью – это лишь добровольный план действий. Его перспективы зависят от того, чем в приоритетном порядке будут руководствоваться участвующие в этом проекте стороны: своими собст­венными интересами или же неукоснительным соблюдением условий соглашения. Из­менение международной или внутренней ситуации может побудить кого-то из участни­ков выйти из СВПД. В частности, в скором времени произойдет смена лидеров в Иране и Соединенных Штатах, и их преемники могут придерживаться других точек зрения на эти договоренности.

Кроме того, западные лидеры и некоторые их союзники по-прежнему критически настроены в отношении внутренней и внешней политики иранского руководства. Россия не считает, что эта «озабоченность» может быть оправданием антииранских санкций: та­кие меры, по мнению Москвы, ставят под угрозу урегулирование более важной пробле­мы – ситуации вокруг ядерной программы Тегерана.

Геополитические проблемы, в частности, противостояние между ближнево­сточными державами, могут стать еще более серьезным вызовом для СВПД: именно там следует искать источники трений между Тегераном и Вашингтоном. Например, США продолжают применять санкции против Ирана по причинам, не связанным с ядерными разработками: в частности, из-за развития ракетной программы, что также может затруднить реализацию СВПД. Россия, в свою очередь, сомневается в оправданности размещения в Европе систем ПРО (якобы по причине угрозы иран­ских ракет).

СВПД предполагает «возвратный» механизм, позволяющий ООН восстановить все «ядерные» санкции, если Иран нарушит соглашение. Но воссоздать всю ту сложную пау­тину санкций, которой Иран был опутан прежде, практически невозможно.

Сотрудничество между Россией и США – необходимое условие для успешной реа­лизации «иранского соглашения». У правительств двух стран имеется большой опыт вза­имодействия в решении задач, связанных с ядерным нераспространением. Оба государ­ства не заинтересованы в появлении у Ирана ядерного оружия. Более того, у Москвы есть коммерческий интерес, связанный с успешной реализацией иранского мирного атомно­го проекта, что само по себе подразумевает незаинтересованность России в нарушении Тегераном своих международных обязательств.

В свою очередь, сотрудничество в области безопасности между США и арабскими соседями Ирана снижает у этих стран желание обзавестись собственным ядерным оружи­ем. Россия и США могут оказать важную поддержку Международному агентству по атом­ной энергии (МАГАТЭ) в обеспечении СВПД и в осуществлении других целей, связанных с ядерным нераспространением.

Успех ядерного соглашения с Ираном создаст сильный прецедент в деле нераспро­странения ядерного оружия и заложит основу для будущего международного сотрудни­чества в этой сфере.

Вступление

14 июля 2015 года в Вене Россия и Соединенные Штаты Америки, наряду с Кита­ем, Францией, Германией, Великобританией и Европейским Союзом (ЕС), согласовали с иранским правительством Совместный всеобъемлющий план действий [1].

Цель СВПД – поставить точку в противостоянии вокруг иранской ядерной програм­мы, длившемся больше десяти лет.

Венским договоренностям предшествовал промежуточный Совместный план дей­ствий, принятый в ноябре 2013 года [2], а также диалог между Ираном и МАГАТЭ относи­тельно неурегулированных вопросов, касающихся ядерной программы Тегерана.

СВПД стал возможным, благодаря сочетанию нескольких факторов. Это и давление на Тегеран посредством международных санкций, и избрание Хасана Рухани и Барака Обамы президентами Ирана и США (оба президента стремились к заключению ядерной сделки), и длительное сотрудничество между Россией и Западом по иранской ядерной проблематике, несмотря на серьезные разногласия по другим вопросам.

Основные условия

Реализация СВПД существенно снизит возможности Ирана по обогащению ура­на (уровень ограничивается 3,67 процентами). Сокращается число центрифуг, вводит­ся потолок запасов тяжелой воды и снижение общего допустимого объема обогащенного урана. Подземный центр обогащения в Фордо перепрофилируется в центр ядерных ис­следований, а тяжеловодный реактор в Араке модифицируется в целях ограничения про­изводства плутония.

Иран согласился на добровольной основе применять Дополнительный протокол (ДП) к соглашению о гарантиях МАГАТЭ (с прицелом на его ратификацию Меджли­сом). ДП наделяет МАГАТЭ дополнительными возможностями мониторинга и досту­па на атомные объекты страны. Кроме того, Иран принял модифицированный код 3.1 Дополнительных положений к соглашению о гарантиях, согласно которому он обязу­ется незамедлительно информировать МАГАТЭ в случае принятия решений о строи­тельстве новых ядерных объектов. Иран также согласился сотрудничать с Агентством, внести ясность относительно прошлых и настоящих нерешенных вопросов, связан­ных с его ядерной программой, и регулярно информировать МАГАТЭ о своих запасах урана и количестве центрифуг.

На протяжении 15 лет Тегеран сможет импортировать продукцию для своей ядерной программы только с одобрения специально созданной Совместной комис­сии. В течение этого времени страна не будет перерабатывать отработанное ядерное топливо из своих реакторов, располагать высокообогащенным ураном (ВОУ) или ору­жейным плутонием, а также ураном и плутонием в металлической форме. В течение 10 лет Иран ограничит исследования, связанные с обогащением урана, газоцентри­фужной технологией, а также обязуется представлять МАГАТЭ ежегодный план дея­тельности, связанной с обогащением урана. Агентство, в свою очередь, будет следить за выполнением этих обязательств.

В ответ на эти шаги Совет Безопасности ООН принял Резолюцию №2231 [3], отменив­шую положения всех предыдущих резолюций СБ ООН по Ирану, связанных с его ядерной программой. Правда, в новом документе сохраняется перечень организаций и частных лиц, на которых все еще распространяются санкции [4].

ЕС полностью отменил все односторонние санкционные меры против Ирана, а ад­министрация Обамы отказалась от санкций, наложенных по причине ядерной програм­мы страны [5].

Важность плана

Иранская ядерная программа началась в рамках инициативы США «Атом для мира». В 1967 году Вашингтон организовал поставку Ирану 5-мегаватного исследова­тельского ядерного реактора [6].

В следующем году Тегеран подписал Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и поставил свою ядерную программу под контроль МАГАТЭ. В 1970-х годах немецкая компания Kraftwerk Union начала строительство двух реакторов на легкой воде для атомной электростанции в Бушере, и Иран выкупил 10% акций Eurodif – европейского консорциума по обогащению урана. Однако Исламская рево­люция 1979 года положила конец ядерному сотрудничеству с Западом. В 1980-е годы Тегеран возобновил ядерную программу и продолжал ее в 1990-е годы, несмотря на противодействие мирового сообщества, подозревавшего Иран в разработке ядерно­го оружия.

В 2002 году иранские диссиденты информировали мировое сообщество о строи­тельстве незадекларированных ядерных объектов в Натанзе и Араке [7].

Позиция Тегерана заключалась в том, что в рамках своих международных обяза­тельств страна не была обязана раскрывать местонахождение незавершенных ядерных объектов. Но информационные утечки вызывали озабоченность по поводу возможной военной составляющей иранской ядерной программы.

Последовавшие переговоры длились более десяти лет.

Поначалу в них участвовали Иран и три европейские страны – Германия, Фран­ция и Великобритания. В 2006 г. к ним присоединились Китай, Россия и США, что приве­ло к появлению формата 5+1. В ходе переговоров, сопровождавшихся многочисленными спорами и взаимными обвинениями, Иран и группа международных посредников неод­нократно меняли свои позиции. Другие попытки достичь соглашения – в частности те, что были предприняты Бразилией и Турцией в 2010 году – окончились неудачей [8].

Россия и Китай также призывали к компромиссу, и Москва помогла Ирану закон­чить строительство АЭС в Бушере лишь после того, как Тегеран согласился получать рос­сийское ядерное топливо, а отработавшее возвращать обратно – в Россию [9].

Тем временем Иран неуклонно наращивал свои ядерные амбиции, овладевая сов­ременными технологиями обогащения урана и увеличивая количество действующих центрифуг. В Фордо был открыт укрепленный подземный центр по обогащению урана.

В ответ мировое сообщество усилило давление на Иран, а СБ ООН принял шесть резолю­ций, из которых четыре вводили режим санкций [10].

Односторонние санкции США и ЕС отрезали Иран от мировой финансовой систе­мы и существенно ограничили экспорт нефти из этой страны. Далее последовал ряд зага­дочных убийств иранских ученых-ядерщиков, а также появление компьютерного вируса Stuxnet в Натанзе, который привел к выводу из строя около 1000 центрифуг. Президенты США Джордж У. Буш и (в меньшей степени) Барак Обама стояли на том, что ради недопу­щения появления у Ирана ядерного оружия нельзя исключать никакие варианты. В сен­тябре 2012 года израильский премьер-министр Беньямин Нетаньяху выступил с угрозой нанести удар по ядерным объектам Ирана в случае, если количество урана, обогащенно­го там до 19,75%, станет достаточным для изготовления бомбы [11].

На этом фоне в 2012 году начались тайные переговоры между Вашингтоном и Теге­раном [12]. Они не смогли существенно продвинуться до августа 2013 года, когда новым пре­зидентом Ирана был избран Хассан Рухани. Новая иранская администрация сделала по­иск решения ядерного вопроса главным внешнеполитическим приоритетом.

24 ноября 2013 года Иран и шесть стран-участников заключили промежуточное со­глашение, известное как Совместный план действий, по которому смягчение санкций производилось в обмен на ограничение иранской ядерной программы. Сторонам потре­бовалось еще двадцать месяцев, чтобы согласовать все детали СВПД – в силу сложности проблемы, а также несогласия некоторых сил внутри Ирана и на международной арене с предложенным соглашением.

Представляется крайне важным, чтобы Соединенные Штаты Америки, Россий­ская Федерация и другие страны эффективно сотрудничали для обеспечения успеха СВПД. Это соглашение стало первым случаем, когда санкции против страны, введен­ные согласно Главе VII Устава ООН, были сняты в результате переговоров, а не по ито­гам военных действий13.

Успешная реализация соглашения станет мощным аргументом для дальнейшего сотрудничества в сфере нераспространения, даже несмотря на разногласия между вели­кими державами по другим вопросам. Кроме того, страны-участницы и ключевые много­сторонние организации – МАГАТЭ и ООН, могут получить богатый опыт по преодолению других ядерных угроз, таких, например, как ядерная программа Корейской народной де­мократической республики (КНДР). [13]

Что бы ни говорили ближневосточные страны о том, что США, Россия и другие ядерные державы должны сами ускоренно разоружаться, их ядерная политика не ока­зывает непосредственного воздействия на принятие решений нынешних неядерных го­сударств в отношении разработки или отказа от «немирного» атома. Но если Иран будет стремиться к производству ядерного оружия, это напрямую повлияет на такие решения.

В случае появления веских доказательств нарушения Тегераном условий СВПД – даже если речь не пойдет об исследованиях в области ядерных вооружений и их разра­ботке, это может подтолкнуть ближневосточные государства к созданию атомного ору­жия в качестве защитной меры.

Что же касается Саудовской Аравии, то она наверняка захочет обзавестись ядер­ным потенциалом, чтобы не дать Ирану возможности утвердить свое превосходство в ре­гионе с опорой на ядерные силы.

Сторонники сделки с Ираном надеются, что СВПД укажет путь КНДР и другим странам к отказу от ядерных амбиций. Верно и то, что широкое применение инспекций, проводимых в рамках СВПД, а также обязательное применение ДП увеличат возможности контроля и вы­явления нарушений ДНЯО другими государствами. Все это смогло бы минимизировать не­довольство иранского руководства тем, что ограничения в области ядерных исследований накладываются исключительно на их страну. Но распространить подобный интрузивный ре­жим контроля на другие государства будет сложно, учитывая противодействие со стороны многих неядерных стран, а также членов ядерной пятерки.

Как следует из Резолюции №2231 СБ ООН, «все положения, содержащиеся в СВПД, предназначены только для целей его выполнения между Е3/ЕС+3 и Ираном и не долж­ны рассматриваться как создающие прецеденты в отношении любого другого государст­ва или в отношении фундаментальных принципов международного права, а также прав и обязанностей, вытекающих из Договора о нераспространении ядерного оружия». Барак Обама верно подметил, что СВПД вводит «беспрецедентные меры контроля» [14], но было бы затруднительно считать их прецедентом для других стран.

Возможные проблемы

СВПД, как вытекает из его названия, это не договор, а план действий. Стороны не подписывали и не ратифицировали юридически обязывающее соглашение. Даже Резо­люция 2231 СБ ООН, включающая текст СВПД, лишь «призывает все страны-участницы» поддержать согласованный план. Данная формулировка, а также отсутствие ссылок на Статью 41 Устава ООН, означает, что участники соглашения не обязаны выполнять свои обязательства в соответствии с нормами международного права. Следовательно, пер­спективы СВПД во многом зависят от того, будут ли и дальше участвующие стороны счи­тать его отвечающим их интересам, независимо от событий на международной арене и внутри их стран, и будут ли они выполнять его условия.

1. Односторонний выход

Один из факторов, способных привести к преждевременной остановке СВПД – вы­ход какой-либо из сторон из соглашения по внутриполитическим причинам, не связан­ным с выполнением договоренностей другими участниками.

США

Администрация Обамы решительно поддерживает СВПД. Белый Дом отменил указы исполнительной власти о санкциях против Ирана, приостановил санкции, вве­денные Конгрессом, а также мобилизовал группы в парламенте в поддержку этого че­столюбивого проекта. Немногие президенты США готовы были бы вложить такой боль­шой политический капитал в соглашение с Тегераном.

Однако приближающиеся президентские выборы могут поставить под угрозу приверженность США СВПД. Если Белый Дом останется за демократами, перспекти­вы СВПД выглядят лучше, поскольку «иранское соглашение» поддерживают как Хилари Клинтон, так и Берни Сандерс. Хотя Клинтон может предпочесть более сильное давле­ние на Иран, нежели сенатор Сандерс, вряд ли она без веских на то оснований откажет­ся от знаковых достижений своего предшественника. Однако все кандидаты в прези­денты от Республиканской партии выражают недовольство иранской сделкой, и многие члены Конгресса от Республиканской партии присоединились к этой критике.

Многое будет зависеть от внутриполитической и внешнеполитической ситуа­ции в начале 2017 года. Однако, как видно на примере Договора об ограничении си­стем противоракетной обороны от 1972 года, в случае возникновения угрозы нацио­нальной безопасности, новая администрация США может использовать право выйти даже из юридически обязывающего международного соглашения о контроле над во­оружениями.

Даже если следующий президент США поддержит соглашение и будет стре­миться к его реализации, противодействие со стороны Конгресса может представ­лять угрозу для СВПД. Предложенный Акт о пересмотре ядерного соглашения 2015 года обязал президента выставить документ на голосование в Конгрессе. Но хотя у Республиканской партии было большинство в обеих палатах, и она готовилась пре­одолеть президентское вето, демократическому меньшинству в Сенате удалось со­рвать голосование.

Даже если Конгресс окажется под контролем республиканцев, они могут не су­меть заблокировать СВПД, поскольку конгрессмены-демократы будут стремиться со­хранить главное внешнеполитическое достижение демократической администрации. Даже ослабленная демократическая фракция в Сенате (выборы 2014 года обеспечили республиканцам наибольшее число мест с 1929 года) сумела заблокировать законода­тельный акт, поддерживаемый республиканцами. В 2016 году состоятся перевыборы 24 сенаторов-республиканцев и 10 сенаторов-демократов, и по их итогам демократы, скорее всего, укрепят свои позиции в верхней палате.

СВПД должен оставаться в силе более 10 лет, и на таком временном отрезке трудно спрогнозировать состав и действия Конгресса. Но, чем дольше Иран станет придерживаться СВПД, тем более сильное международное давление будет оказывать­ся на любого президента США и Конгресс, чтобы не выходить из него.

Иран

В иранской политической системе, несмотря на значение роли избранного пре­зидента и парламента, Верховный руководитель страны (в настоящее время это аятол­ла Али Хаменеи) принимает окончательное решение по главным вопросам. По иранской конституции, Верховный руководитель – глава государства, обладающий эксклюзивными полномочиями, включая «принятие общего политического курса Исламской республики Иран» и «надзор за правильным выполнением этого курса» [15].

Иными словами, если того захочет Али Хаменеи, Тегеран может выйти из СВПД.

На практике нынешний духовный лидер Ирана редко вмешивается в процесс при­нятия решений государственными органами. Используя – для поддержания необходимо­го баланса – систему сдержек и противовесов, он устанавливает некие рамки, в пределах которых те или иные действующие лица вправе принимать собственные решения.

Эта тенденция просматривается и в переговорах по ядерной программе: Верхов­ный руководитель Ирана поддерживал дипломатов, но принижал значение самих пере­говоров для будущего страны. Он обозначал красные линии для переговорщиков, и тем приходилось применять все свое умение, чтобы уместить в эти рамки желаемую суть пе­реговоров. Существует мнение, что аятолла Хаменеи играл роль плохого полицейского для усиления позиций иранской стороны.

Например, в конце мая 2015 года Верховный руководитель спровоцировал острую дискуссию, заявив, что Иран не предоставит доступ к своим ядерным объек­там и не потерпит «чрезвычайных мер контроля». Тем не менее, эти ключевые пункты вошли в текст СВПД. В конце концов, переговорщикам удалось оговорить условия по­сещения военных объектов и убедить иранскую общественность, что эти инспекции – неотъемлемая часть Дополнительного протокола, а, значит, их нельзя считать «чрез­вычайными мерами».

После того, как иранский парламент одобрил СВПД, в своем письме президенту Рухани Али Хаменеи сообщал, что принимает этот план. Но с условием. «Любые новые санкции на любом уровне под любым предлогом (таким как неоднократные ложные об­винения в поддержке терроризма или нарушениях прав человека) … будут считаться на­рушением СВПД», – писал Хаменеи. В этом случае Иран должен выйти из данного согла­шения [16].

Когда 17 января 2016 года США наложили новые санкции на иранских физических и юридических лиц, участвующих в ракетной программе, Тегеран мог бы привести свою угрозу в действие и выйти из СВПД. Но Иран просто увеличил количество запусков и ис­пытаний ракет.

Из этих примеров видно, что Верховный руководитель готов придерживаться СВПД, если при этом не пострадают стратегические интересы Ирана. Снятие санкций с Тегерана, вероятно, приведет к экономическому росту и повышению уровня благосо­стояния граждан. В этом случае Верховному руководителю будет труднее выйти из режи­ма СВПД без веских на то оснований.

Один из непредсказуемых факторов – это возможная смена Верховного лиде­ра Ирана. Он избирается пожизненно, но Али Хаменеи уже 76 лет; когда «он утратит возможность выполнять свои конституционные обязанности», Ассамблее экспер­тов придется выбирать его преемника. Итоги такого выбора непредсказуемы. Одна­ко высоки и шансы на то, что решать этот вопрос будет нынешний состав Ассамблеи (2016–2024 гг). Между тем, прошедшие недавно выборы увеличили влияние умерен­ных сил, солидаризирующихся с президентом Рухани. Это может означать, что но­вый Верховный руководитель будет, по крайней мере, столь же лоялен к СВПД, как и аятолла Хаменеи.

2. Реализация СВПД

Одним из самых противоречивых моментов СВПД являются меры по обеспечению его выполнения. Критики утверждают, что Тегеран может отказаться соблюдать огра­ничения, наложенные на его ядерную программу, не станет пускать инспекторов МАГА­ТЭ и продолжит осуществлять закупку ядерных материалов. Он также может прибегнуть к другим незаконным действиям, обходным маневрам, увиливать от соблюдения поло­жений СВПД (например, создавать мощности по производству ядерного оружия на неза­декларированных объектах). Не исключен и выход из соглашения – по примеру Северной Кореи, которая отказалась от обязательств по нераспространению и начала форсирован­ную реализацию ядерной программы.

Хотя до сих пор иранское правительство выполняло свои обязательства по СВПД, будущее правительство может отказаться от них по самым разным причинам. У Ира­на имеется богатый опыт по части незаконной закупки ядерных материалов. Эта страна разработала одну из самых изощренных программ противодействия санкциям в истории. Министерство финансов США выявило десятки подставных компаний и других организа­ций, которые иранцы использовали в обход оказываемому на них давлению [17].

Эти организации получали технологии, материалы и средства, чтобы помогать ядер­ной и ракетной программам страны. Некоторые из этих структур могут сейчас быть неактив­ными, но их нетрудно реанимировать. А контролирующим международным организациям придется выявить не только эти структуры, но и те, что могут быть созданы в будущем.

Склонность Ирана к участию в новых незаконных закупках будет меняться в зави­симости от целей режима, особенно от его оценки самой системы контроля, созданной в рамках СВПД, ее действенности и эффективности. В этих расчетах следует также учи­тывать возможную утрату экономических связей с Россией. Поэтому российско-иранская торговля и инвестиции, риск потерять которые могли бы усилить его заинтересованность Ирана в сохранении режима СВПД и снизить заинтересованность к обретению ядерного оружия по истечении срока действия этого соглашения.

Администрация Обамы старается облегчить иранским и иностранным компани­ям использование долларов США в новых экономических сделках [18], но она по-прежнему поддерживает неядерные санкции (в качестве наказания за запуск баллистических ракет, а также по обвинению в поддержке терроризма и нарушении прав человека). Это закры­вает для Ирана финансовую систему США [19].

Если Тегеран не добьется такого облегчения режима санкций, на которое он рассчи­тывал при подписании сделки, заинтересованность в выполнении соглашения снизится. 

Влияние других сфер на реализацию СВПД

Некоторые события, не связанные с ядерной программой Ирана, также могут нару­шить ход реализации СВПД. Например, США не сняли с Ирана свои «непрофильные» сан­кции – по обвинению в нарушении прав человека и поддержке терроризма [20].

Многие из таких мер направлены против Корпуса стражей революции – могущест­венного игрока в Иране, который может предпринимать действия, направленные против соглашения по ядерной программе.

Ракеты

Исследования Ирана в области разработки, создания и особенно испытаний межконтинентальных баллистических ракет могут иметь самые неприятные последствия. Они уже стали причиной введения американских санкций в отношении иранских орга­низаций и частных лиц, участвующих в ракетной программе [21]. Разработки Ирана в этой области заставляют США и НАТО последовательно поддерживать программы противора­кетной обороны, которые Россия воспринимает как угрозу своим возможностям ядерно­го сдерживания.

Продолжение испытаний иранских ракет может ослабить поддержку СВПД в США и привести к одностороннему выходу Вашингтона из этого соглашения, о чем уже гово­рилось выше. Второй, менее вероятный сценарий состоит в том, что испытания иранских ракет заставят США не только поддерживать, но и существенно усилить свою программу ПРО. В свою очередь, это подтолкнет Россию и Китай к ответным мерам, включая те, ко­торые могут угрожать СВПД или их пассивную позицию в отношении нарушения Ираном соглашения.

Терроризм и права человека

Существует и другая алогичная динамика, связанная с терроризмом и правами че­ловека. Критики СВПД говорят, что иранское правительство продолжает поддерживать международные террористические движения (по классификации правительства США)[22]. И хотя нынешнее иранское руководство проводит более умеренную ядерную полити­ку, Тегеран по-прежнему претендует на роль регионального лидера, подчас угрожая дру­гим странам, оказывает давление на свое население, не предоставляя иранцам важных политических и гражданских прав. Согласно докладу Государственного департамента США, «в 2014 году государственное спонсирование Ираном терроризма по всему миру остава­лось на прежнем уровне. Это спонсирование осуществляется через Корпус стражей рево­люции, Министерство безопасности Ирана и союзника Тегерана – организацию Хезболла, остающуюся серьезной угрозой для стабильности Ливана и всего региона» [23].

Если США введут новые санкции, связанные с поддержкой терроризма или подав­лением гражданских свобод, иранское руководство способно реализовать свою угрозу и выйти из режима СВПД. В зависимости от конкретной ситуации, Москва может занять в этом споре, как сторону Тегерана, так и сторону Вашингтона.

Геополитика и борьба за власть на Ближнем Востоке

Россия и США могут разыграть иранскую карту друг против друга, сознательно уси­ливая напряженность в отношениях между Тегераном и другой стороной. При этом ка­ждая из сторон будет стремиться использовать Тегеран в качестве своего доверенного лица для ослабления влияния друг друга в регионе. При этом в прошлом Исламская ре­спублика никак не выказывала намерения стать чьим-либо сателлитом и, скорее всего, будет придерживаться этой позиции в будущем.

Перспективы «иранского соглашения» вызвали беспокойство многих региональ­ных игроков. После подписания СВПД премьер-министр Израиля Нетаньяху назвал сдел­ку «исторической ошибкой» [24].

Саудовская Аравия – еще один ключевой союзник США в регионе – также вырази­ла недовольство по поводу соглашения.

Когда СВПД получил одобрение в Конгрессе США и дошел до стадии имплемента­ции, его критики переключили внимание на другие проблемы. Но региональный фактор остается потенциально опасным для судьбы «иранской сделки».

На Ближнем Востоке бушует ряд конфликтов: от Ирака до Йемена, в которых Иран участвует либо непосредственно, либо опосредованно. Когда улягутся страсти в Сирии, Иран и его союзники могут получить больше ресурсов для взаимодействия с другими странами и организациями региона. Если Хезболла будет более активно действовать на границе с Израилем, или ситуация в Йемене начнет представлять значительную угрозу для Саудовской Аравии, Тель-Авив или Эр-Рияд могут решиться на ответные действия. Один из вариантов – попытаться торпедировать СВПД через лоббирование своих инте­ресов в Вашингтоне или другими средствами.

Рекомендации

Если СВПД будет выполняться надлежащим образом, Соединенным Штатам сле­дует дать понять своим союзникам в регионе, что ядерное соглашение с Ираном де­лает Ближний Восток гораздо более безопасным, и потому СВДП следует оградить от возможной угрозы региональных кризисов. В интересах союзников США, чтобы Иран был стороной этих договоренностей – тогда его ядерная программа будет полностью прозрачной.

Если новый президент США решит выйти из СВПД из-за разногласий в Конгрес­се между двумя ведущими партиями, другие члены СВПД должны использовать все свое влияние, чтобы убедить Вашингтон остаться. Россия едва ли сможет повлиять на этот процесс, но у нее есть возможность согласовывать свои действия с Китаем и евро­пейскими участниками соглашения, к которым Вашингтон прислушивается как к со­юзникам по НАТО.

Даже если США выйдут из соглашения, это не будет конец СВПД. Политическая воля остальных участников могла бы компенсировать эту потерю. Снятие санкций ООН и ЕС может стать достаточно сильным стимулом для Ирана, чтобы продолжить выполнение своей части сделки, которая в этом случае может быть видоизменена. Если США снова введут односторонние санкции против иностранных компаний, ра­ботающих в Иране, Россия и другие стороны соглашения должны будут защитить свои компании. Хорошим примером в этом смысле может служить принятое Европейским союзом Постановление №2271/96, защищающее европейские компании от санкций США, связанных с Кубой.

Действия Ирана, противоречащие СВПД, должны тщательно расследоваться, и лишь после этого нужно предпринимать какие-то меры. Допустимые пределы запа­сов обогащенного урана и тяжелой воды могут быть слегка превышены из-за техни­ческих или логистических причин. Точно так же МАГАТЭ необходимо придерживаться принципов СВПД, согласно которым «количество просьб о предоставлении доступа [к иранским ядерным объектам] будет сведено к такому минимуму, который необходим для эффективного выполнения обязанностей по контролю в соответствии с настоя­щим СВПД». Члены Совместной Комиссии должны голосовать на основании данных углубленного анализа по каждому случаю, и не опираться на стереотипы, предвзятые мнения и традиционную склонность поддерживать союзников, независимо от сути вопроса. США следует тщательно взвесить цену ввода новых санкций против Ирана в качестве наказания за нарушения, не связанные с ядерной проблематикой – осо­бенно в первые годы действия соглашения. Например, обратить внимание на то, что иранские ракеты сравнительно безвредны, если на них не установлены ядерные бое­головки.

В целом сторонам нужно поставить перед собой цель реализовать договоренно­сти по СВПД без вмешательства СБ ООН. Обращение к Совету Безопасности в качестве последнего довода в механизме принуждения к выполнению плана действий может запустить процесс, в ходе которого любой из пяти постоянных членов СБ ООН будет иметь возможность завершить действие СВПД («возвратный» механизм), и тогда уже ничего нельзя будет исправить. Когда столько поставлено на карту, все, кроме гру­бых нарушений соглашения, должно разрешаться путем консультаций и приведения в действие механизмов разрешения конфликтов, предусмотренных в плане.

Сделка по иранской ядерной программе и последовавшее облегчение режима санкций усилило давление на другие ближневосточные страны, такие как Саудовская Аравия и ОАЭ. Они обеспокоены поведением Ирана и задумываются о собственных ядерных программах. Один из факторов, который мог бы побудить ближневосточных соседей Ирана и другие правительства обзавестись собственным ядерным оружием,– это убеждение в том, что у США нет возможности или намерения защитить их.

И наоборот, если США будут по-прежнему делать заслуживающие доверия заяв­ления о готовности защитить эти страны от прямой или косвенной агрессии, потен­циальные обладатели ядерного оружия, дабы не лишиться благорасположения США, а также политических и экономических отношений с другими западными странами, вряд ли рискнут обрести этот статус в реальности. США и другие государства могут разубедить их в целесообразности разработки ядерной программы, предоставив им неядерные вооружения – системы противоракетной обороны, а также иную помощь в сфере укрепления безопасности.

Благодаря опыту иранского урегулирования, страны и международные органи­зации существенно улучшили механизмы применения санкций в отношении потенци­альных нарушителей договора о нераспространении ядерного оружия. Но и государ­ства, против которых могут быть направлены санкции, увеличили свои возможности действовать в обход такого давления. Кроме того, многие страны, после принятия СВПД и Резолюции СБ ООН №2231, отказываются от применения санкционных мер.

В СВПД предусмотрен «возвратный» механизм, позволяющий ООН восстано­вить санкции, связанные с ядерной программой Ирана, в случае нарушения соглаше­ния. Но восстановить чрезвычайно сложную санкционную паутину, которой мировое сообщество опутало Иран в прежние годы, вряд ли возможно. Потребовался не один год, чтобы сконструировать всеобъемлющее партнерство, способное оказать необхо­димое влияние на Иран с целью умерить его ядерные амбиции.

Шестерка посредников должна сохранить способность добиваться неукосни­тельного выполнения соглашения. Поскольку Россия и Китай не склонны вводить сан­кции, Министерству финансов США, скорее всего, придется взять на себя лидерство в поддержании «санкционного потенциала». Иранское руководство должно пони­мать, какую цену придется заплатить в случае «отклонения от курса». Россия и другие страны могут стать партнерами США в деле укрепления пограничного и экспортного контроля, особенно соседей Ирана, с целью ограничения возможной незаконной тор­говли ядерными компонентами. Российское правительство настроено на поддержа­ние высокого уровня безопасности своих ядерных материалов и технологий, несмо­тря на прекращение помощи, оказываемой США в рамках программы Нанна-Лугара. У Москвы и Вашингтона накоплен хороший опыт сотрудничества в решении вопро­сов ядерной безопасности в третьих странах. В качестве примера можно привести их многолетние усилия по вывозу запасов высокообогащенного урана из исследователь­ских реакторов многих стран, и есть надежда на продолжение этого взаимодействия. Правительствам двух стран следует подумать о средствах усиления Инициативы по безопасности в борьбе с распространением оружия массового уничтожения, Резолю­ции 1540 СБ ООН, Глобальной инициативы по борьбе с актами ядерного терроризма и других механизмах противодействия терроризму и распространению ядерного ору­жия. Некоторые из этих инициатив застопорились из-за разногласий между Россией и Западом по другим вопросам.

России, США и другим странам нужно усилить содействие МАГАТЭ, которой тре­буется дополнительное финансирование и технологии, чтобы обеспечить выполнение Тегераном условий СВПД.

Следует принимать во внимание большую территорию Ирана, который имеет выход к морю и может воспользоваться морским транспортом – особенно в контексте богатой истории его участия в незаконных закупках ядерных компонентов и матери­алов. Другие страны также могут помочь МАГАТЭ финансами и другими средствами, чтобы обеспечить выполнение условий СВПД – и не только их [25].

Хотя формально процессом обеспечения безопасности иранской ядерной про­граммы руководит ЕС, России также следует укреплять режим безопасности при по­ставках любых ядерных материалов и технологий Ирану, а также обучать иранских специалистов современным методам безопасного обращения с ними. Иранцы вряд ли допустят американских специалистов на свои ядерные объекты, но США могли бы помочь ЕС, России и другим странам в выстраивании правильных взаимоотношений с Тегераном в этой области. Хотя в Иране действует коммерческий ядерный реактор (в Бушере), Тегеран еще не подписал Конвенцию по ядерной безопасности [26]. Он не яв­ляется стороной Конвенции по физической защите ядерных материалов [27] и Междуна­родной конвенции по борьбе с актами ядерного терроризма [28].

Москва может подтолкнуть Иран к подписанию этих соглашений, что пошло бы на пользу обеим странам и остальному мировому сообществу. У Москвы есть коммер­ческая заинтересованность в обеспечении безопасности ядерной программы Ирана и ее мирном характере. Крупная ядерная авария в Иране, ядерный теракт с использо­ванием материалов, приобретенных у Тегерана, или крах СВПД сорвут планы Москвы по расширению иранской программы мирного использования атома.

Есть мнение, что Россия и другие члены ШОС в скором времени предоставят Ирану статус полноправного члена Шанхайской организации сотрудничества. В прош­лом организация отказывалась идти на такой шаг, поскольку в ШОС действует прави­ло, согласно которому полноценное членство не может быть предоставлено стране, находящейся под санкциями ООН. ШОС следует сохранить этот регламент и быть го­товой приостановить членство Ирана, если СБ ООН, где Россия может наложить вето на любую резолюцию, установит факт нарушения Тегераном обязательств в части не­распространения ядерного оружия.

Согласно СВПД, по окончании 10-летнего (и особенно – 15-летнего периода) истечет срок исключительных мер, ограничивающих действия Ирана в области ядер­ных исследований. После этого Тегеран, как и большинство других стран, имеющих потенциал для создания ядерных вооружений, будет подчиняться общим, менее жест­ким ограничениям, оговоренным в ДНЯО. Вместе с тем, усилия по установлению зоны, свободной от оружия массового уничтожения (ЗСОМУ) на Ближнем Востоке, тормо­зятся «арабской весной», разногласиями между Россией и США и другими факторами. Египет торпедирует усилия США, направленные на то, чтобы предлагаемая конферен­ция по ЗСОМУ проходила на приемлемых для Израиля условиях. Как настаивает Каир, Израилю нужно отказаться от непрозрачной политики в области ядерных технологий, а это вряд ли произойдет даже в случае успешной реализации СВПД.

Возможно, странам придется подумать о расширении некоторых положений СВПД (таких как максимальный уровень обогащения урана в 3,5% и усиленный контр­оль посредством Дополнительного протокола), чтобы убедить другие ближневосточ­ные страны в необходимости принятия аналогичных ограничений. Иранское прави­тельство заявило, что не согласится с односторонними ограничениями – помимо тех, что оговорены в СВПД, но рассмотрит этот вопрос, если ограничения будут обязатель­ны для других стран (то есть, если Иран не будет единственной мишенью для этих ог­раничений).

Если мы утратим бдительность, СВПД может создать плохой прецедент, побудив другие страны к развитию таких деликатных технологий, как обогащение урана и пе­реработка ядерного топлива. Более надежным стандартом передачи ядерных техно­логий следует считать Соглашение 123 о сотрудничестве в области мирного использо­вания атома между ОАЭ и США. По этому договору ОАЭ взяли на себя обязательство не развивать технологии регенерации ядерного топлива. Правительство США счита­ет эту договоренность «золотым стандартом», которому должны последовать другие государства. Хотя Соединенным Штатам было трудно добиться консенсуса по этому вопросу в ДНЯО и в Группе ядерных поставщиков (ГЯП), Россия, Китай и США могут оценить возможность полного отказа от обогащения и переработки ядерного топлива в формате двустороннего сотрудничества по мирному атому.

Авторы записки работали над различными разделами текста и потому могут не разделять позиции, обозна­ченные в других разделах, в то же время авторы приветствуют возможность для дискуссии и экспертного диалога по спорным вопросам.

Данные тексты отражают личное мнение авторов, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых еженедельно в рамках научной деятельности Международного дискуссионного клуба Валдай. С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers/

США. Россия. Иран > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 29 апреля 2016 > № 2907519 Андрей Баклицкий, Ричард Вайц